По сторонам кровати стояли его мать и жена; в изножье тревожно маячили владыка Даннион и Фейлан.
Танфия держала Руфрида под руку. Он успел нашептать ей о случившемся, и хотя он не хвастался сделанным, тем больше девушка им гордилась.
– Он потерял немало крови, – объявила госпожа Амитрия, – но рана поверхностная. В покое она заживет скоро. Племянник., ты уже поведал родителям, как тебе удалось спастись?
– Руфрид застрелил тварь, – неохотно выдавил Каламис.
– Мы благодарим вас, – произнесла владычица Алорна, подняв взгляд, и Танфия обратила внимание, как бледно и напряжено ее лицо, насколько человечна княгиня под оболочкой напускной культуры. – Никаких слов не хватит, чтобы выразить нашу благодарность.
Руфрид пожал плечами.
– Дозволение уйти станет достаточной благодарностью, – ответила за него Танфия. – Мы бы хотели уйти с вашим благословением, а не удирать, как тати в ночи, от погони, намеренной нас задержать или убить. Мы не враги вам.
– Я ничего не видел в лесу, – добавил Линден. – Даже и рассказывать нечего.
Каламис нахмурился. Владыка Даннион и владычица Алорна переглянулись.
– Это, – тяжело произнес владыка, – должен решать Каламис. Ему виднее.
– Да в силах ли он сейчас решать? – вскричала Амитрия. – Ты целыми днями сидишь над своими фолиантами, не желая брать на себя никакой ответственности! Выгляди хотя бы за окно, посмотри, что творится за стенами! У Арана хватило хотя бы смелости действовать, пусть это и погубило его! Вы все по малодушию и лени ничего сделать не можете – ну так не мешайте же этим юнцам!
Последовало краткое, болезненно-напряженное молчание.
– Если мы можем закрывать глаза на… на лейхолмцев, – ядовито промолвил вдруг Фейлан, – не так трудно вам закрыть глаза и на троих путников!
– Хорошо, – проговорила, наконец, владычица Алорна, – пусть идут.
Даннион вздохнул.
– Да, да, если Каламис не возражает. Я буду скучать по Танфии, мы великолепно провели день.
– Все вы глупцы! – прохрипел Каламис. – В лесном дозоре от них было бы больше проку, чем от сгинувших без следа в Ардакрии! Вы хоть представляете, как тяжело убивать этих клятых быков? А Руфрид своего завалил с одной стрелы! Но коли так – пусть будет по вашему. Хотя выйдет из этого одно горе.
– Словно нам без того горя нет? – прикрикнула на него Эсамира.
– Мы не просто отпустим их, не так ли? – твердо произнесла Амитрия. – Мы поможем им. Всем, что в наших силах.

Глава двенадцатая.
Провидец и змей

Когда корабль начал тонуть, Гелананфия видела во сне своего возлюбленного.
Она очнулась в своей каюте оттого, что корабль дрогнул под напором неведомой силы. Пол мотало из стороны в сторону; кто-то молотил в дверь, но звук тонул в вое ветра и мучительном скрипе шпангоутов.
– Вставайте, госпожа! Все на палубу! – Голос принадлежал первому помощнику.
– Хорошо!
Скатившись с койки, царевна кое-как натянула рубашку и штаны, надела башмаки и, на ходу затягивая пояс, выбежала из каюты.
Палуба суденышка вздыбилась, встречая Гелананфию, потом бросилась плашмя и накренилась, едва не вышвырнув принцессу за борт. Рядом цеплялся за поручни первый помощник, на лице его застыла беспомощная гримаса. Каменно-серый океан странно бугрился, будто огромный морской змей неторопливо перетекал от волны к волне. Паруса рвались с рей, команда отчаянно пыталась развернуть корабль. Силуэты матросов среди снастей казались впечатанными в тускло мерцающее небо.
– Что случилось? – прокричала Гелананфия.
Первый помощник помотал головой. Глаза его были безумны.
– Нам конец!
Корабль опасно накренился. Палубу захлестнула волна, окатив всех холодной водой.
– Не пора ли спускать шлюпки? – спросила царевна.
– Это нам не поможет, госпожа!
Потеряв терпение, Гелананфия поползла на нос в поисках капитана. В небе, точно пальцы великанской руки, громоздились угольно-черные тучи. Кораблик несло вперед все быстрей и быстрей, по одному борту море склоном уходило вверх, по другому рушилось вниз. Цепляясь за поручни, Гелананфия подняла взгляд – капитан стоял у руля. В седых волосах блестели капли, остановившийся взгляд был пуст.
Добравшись до носа, царевна увидела, что заворожило его, и положение корабля обрело для нее новый, жуткий смысл. Корабль затягивало в неимоверный водоворот, он беспомощно соскальзывал вниз, в жерло воронки. Как ни стискивала Гелананфия поручни, сама палуба рассыпалась у нее под ногами. Маленькое торговое судно не было предназначено к таким испытаниям. Доски трескались одна за другой.
Все быстрее крутило кораблик в водовороте, все громче становились крики матросов, падающих за борт с рей, пока, наконец, волна не обрушилась на остатки судна, одним ударом оторвав Гелананфию от поручней.
На царевну обрушилась тьма. Гелананфия тонула, буря гремела в ушах, и вокруг поднимались к поверхности огромные пузыри, последние вздохи умирающего корабля. Беспомощно молотя руками, она не чувствовала даже страха – просто не успевала – лишь краткий миг печали по команде, принявшей смерть из-за нее. Холодная вода остановила дыхание, разрывались грудь и виски…
Смерть она встретила в гневе.
« Прости, отче. Я подвела тебя ».
В бездне показалось отцовское лицо, мертвенно-бледное, глаза закрыты… « Боги, и ты?! О нет. Он нас обоих убил, родного сына, родную внучку… ».
Прошла вечность.
Перед Гелананфией плыл сияющий зеленый диск. Голова и легкие ее все еще горели мукой, но боль казалась далекой. Душу царевны связывала с умирающим телом лишь готовая порваться нить.
Зеленый свет близился, оставаясь все таким же загадочным… покуда не разрешился вдруг самоцветом: грани огромного смарагда роняли лучи света в черную воду. А самоцвет покоился на лбу огромного змея, явившегося словно из ночных кошмаров.
Гигантская голова поднырнула под тело принцессы, поднялась – подталкивая ее к поверхности!
Жадное течение еще пыталось затянуть ее в глубину, но змей упорно выталкивал бессильное тело Гелананфии к воздуху, и прочь от водоворота.
Вокруг замерцали огни. Тьма исполнилась танцующими самоцветами. Царевну несло, и вокруг, в изумрудной бездне, она ясно видела змеев. Их была целая дюжина. Блистали самоцветы на продолговатых треугольных головах, и гибкие тела – каждое своего оттенка, льдисто-зеленый, бирюзовый, темно-синий, цвета морской волны, – сплетались в струистом танце.
Очнулась Гелананфия на берегу. Встающее солнце уже прогрело белый песок. Принцесса чувствовала себя похожей на выброшенного бурей кита. Намокшую одежду заплели водоросли.
Стоило ей пошевелиться, как все тело сотряс кашель. Она попыталась встать, сморщившись, когда солнце ударило ей в глаза. Обоженную солью кожу покрывал песок… но она была жива.
Сосцы Нефетер, подумалось ей. Я жива. Боги…
Она поспешно оглянулась в поисках членов команды. Но берег был пуст.
Гелананфия прикрыла глаза. Они стали ее друзьями, эти матросы, хотя она не могла даже открыть им свое настоящее имя, или причину своей поездки на Змеиные острова. Она наняла их, а они доверились ей… и погибли через это.
«Хороша же я принцесса, – подумалось ей, – валяюсь тут, как дохлая рыбина».
В мозгу ее всплыло странное воспоминание.
«Морские змеи… Или они мне привиделись?»
– Кто ты? – донесся до нее голос. – Как ты сюда попала?
Гелананфия открыла глаза. Над ней стоял худенький бледнокожий человечек в белом плаще с вышитыми по кайме серебряными полумесяцами. Лицо его показалось ей знакомым.
– Меня смыло с корабля, – прохрипела она. – Где я?
– На Кетне, – ответил мужчина. – Крупнейшем из Змеиных островов.
И в этот миг она узнала его.
– Рафроем, – проговорила Гелананфия. – Не узнаешь меня?
– Боги, – прошептал мужчина, не сводя с нее глаз.
– Я Гелананфия.
Он на миг прикрыл ладонью рот, потом опустил руку.
– Царевна Гелананфия!
– Она самая.
Едва не плачущая от облегчения. С трудом поднявшись на ноги и не выказывая своего смятения, царевна оглядела господина Рафроема. Он был посредником. Сдружились они лет десять тому обратно, когда чародей задержался по делам в Янтарной Цитадели. Уже тогда царевна была и выше его, и шире в плечах, так что священный ужас девушки умерялся тем фактом, что она могла ухватить чародея за плечи, поднять и закрутить так же легко, как своего братишку. Хотя она никогда не осмеливалась…
Гелананфия грустно улыбнулась.
– Это я. Неужели я так изменилась за десять лет?
– Ты еще подросла. А не узнал я тебя из-за песка и водорослей. Милая моя… ваше высочество… как вы здесь очутились?
– Не надо титулов. Достанет и «милой». Сюда направлялся мой корабль. Я ехала за вашей помощью. Самая я выжила чудом, но остальные… похоже, что повезло мне одной.
– Увы, – вздохнул Рафроем. – Ты потеряла кого-то…
– Из близких? Нет, – тихо ответила царевна. – Я путешествовала одна. Остальные – это нанятая мною команда. Я едва знала их, но это были добрые люди. Нас поглотил водоворот.
– Эти воды остаются предательски непредсказуемыми. Три луны вызывают безумные приливы и течения…
– Ты, конечно, прав, но я не намерена обсуждать научные обоснования смерти, господин мой посредник! Вижу, ты вовсе не изменился.
– Прости, – Чародей смущенно опустил голову. – Ты, верно, едва держишься на ногах. Я провожу тебя в Коллегию. Сможешь идти?
– Смогу. – Все тело царевны ныло, но менее всего она желала, чтобы ее тащили на носилках. – Я, похоже, прочней корабля.
Рафроем провел ее по пляжу, через белые дюны и рощу древовидных папоротников, где странные птицы распевали в густой листве. Тропа завершалась на поляне, где теснились белые домики. Вокруг них петлял в мшистых берегах ручеек, стремясь к близкому морю. Сладостно жаркий воздух был полон влаги. Переходя ручей по хрупкому деревянному мостик, Гелананфия заметила под ногами сидящую на камне сапфирно-синюю лягушку. Никогда прежде жизнь не казалась ей такой прекрасной.
В начале пути она сожалела, что ее возлюбленный не мог отправиться с ней. Сейчас она была только рада, что поехала одна – каким бы безнадежным не казалось ее будущее, она не могла и помыслить о том, чтобы потерять его.
– Мне повезло, – заметила она, – что ты проходил по берегу. Или это не совпадение?
Рафроем пожал плечами.
– Я часто здесь брожу. С недавних пор у берегов стали появляться морские змеи, и я высматривал их. Зрелище величественное, но издревле предвещавщее несчастья.
Гелананфия замерла.
– Морские змеи! Боги, я думала, мне привиделось! Они спасли меня. И принесли сюда!
Рафроем воззрился на нее, воздев брови в сдержанном удивлении.
– Не зря говорят, что змеям ведомо больше, чем может узнать человек. – Он поклонился. – Добро пожаловать на Змеиные острова, ваше высочество, и в Коллегию посредников.
– Я сильно изменилась? – спросила Гелананфия, когда Рафроем вел ее длинными, прохладными галереями к гостевым палатам. – Только честно.
Посредник рассмеялся.
– Мне помнится рослая, неуклюжая девчонка семнадцати лет, несносная и вредная по временам, но добрая сердцем. Она оплакивала свой рост и внешность, и поверяла мне свои страхи – что никогда не найдет себе мужчину по росту, или такого, что сочтет ее привлекательной. Сейчас я вижу женщину, ставшую из неуклюжей – сильной и ловкой, из несносной – уверенной. С твоей внешностью все и прежде было в порядке; теперь же ты – под тонким слоем песка и морской травы – стала настоящей красавицей.
– Льстец.
– Ничуть. Кстати, нашла ли ты себе мужчину по росту?
Гелананфия опустила глаза.
– Да. Но он низкого роду, и мне он не достанется.
– А. Твой отец остается непоколебим?
– До конца, – прошептала она.
– У нас нет прислуги, нет помощников, – заметил Рафроем, проводя ее в просторную комнату с выбеленными стенами и изразцовым полом. – Все делаем сами. Извини, коли наши удобства уступают роскоши Янтарной цитадели, но мы живем просто.
– Не извиняйся, – откликнулась Гелананфия. – Ты знаешь, я не выношу церемоний. Покажи мне койку и бутыль зеленого вина, и я буду вполне довольна.
Чародей усмехнулся.
– После твоих испытаний следует отдохнуть.
– Рано. Я пришла задать вопрос и получить ответ. Только одолжи мне сухую накидку, если найдется мне по росту, и я буду готова.
Рафроем принес ей не только накидку, но и полотенце, и кувшин горячего взвара с пчелиным и хмельным медами. Когда он вернулся, через четверть часа, Гелананфия успела смыть с лица песок и переоделась – накидка пришлась ей чуть ниже коленей. Сойдет, решила она, оглядывая себя – зеркалами посредники не пользовались. Темно-золотые волосы царевна расчесала и стянула в мокрую, тяжело свисающую косу.
– Взвар, как вижу, пришелся тебе по вкусу, – заметил Рафроем, указывая на пустой кувшин.
– Целительный бальзам. Переезжай в Париону и можешь торговать им с царского дозволения. Сколотишь состояние! Вот только вам деньги не нужны.
– Не нужны. Ты и вправду желаешь поговорить с нами немедля?
Царевна вздохнула. Свидание со смертью в пучине высосало из нее все силы, но это сейчас волновало ее менее всего.
– Да. Мне не будет покою, покуда я не услышу ответа. Я выгляжу пристойно?
– Вполне. Во всяком случае, наш бальзам придал твоим щекам более живой оттенок. Я сообщил коллегам о твоем прибытии. Тебя ждут.
Он провел ее в зал собраний, круглую палату со светлыми стенами. Мозаика на полу посреди зала изображала три луны, заплетенные ветвями и усыпанные самоцветами. Мозаику кругом обрамляла скамья, на которой уже восседали шестеро старших посредников – двое мужчин и четыре женщины.
Седьмое место занял Рафроем. Встав, посредники поклонились царевне – скорей уважительно, чем подобострастно. Гарнелис не был их царем. Посредники веками подчинялись только собственной власти.
Рядом с хрупкими, изящными и молчаливыми посредниками Гелананфия ощущала себя крикливой великаншей. Поэтому она молча взирала на них, покуда не встретилась взглядом с Рафроемом.
– Полагаю, мой вопрос уже отвечен, – проговорила она как могла негромко, и все же по залу загуляло эхо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70