– И не знаю, как. Мой корабль утонул.
– У нас есть свои суда, – отозвался Рафроем. – Одно мы можем предоставить в твое распоряжение.
Царевна вздохнула.
– Почти жаль это слышать. Такое искушение – остаться здесь: если я мертва, я ни за что не отвечаю! Нет, надо возвращаться. Но если я не отговорю царя – что тогда?
– Я не могу указывать тебе. Мое дело – советовать.
– Не знаю, зачем я спрашиваю, раз от тебя никакого проку, – ядовито заметила Гелананфия, – но когда я отплыву, не отправишься ли ты со мной? Быть может, ты уговоришь его выслушать. Попробуешь?
– Да, Гелананфия, по старой дружбе, – ответил чародей. – Но только как наблюдатель и посредник.
– Осторожней, Рафроем, – полушутливо огрызнулась царевна. – Твой нейтралитет по временам весьма раздражает.
Провидец обитал в жалком домишке, вросшем в травянистый склон, почти землянке. На крыше паслись козы. В дверях толклись куры и овцы.
К тому времени, когда Гелананфия добралась до лужка перед домом, она едва не падала от усталости. Путь отнял у нее не одну неделю. Вначале – плавание на быстрой и утлой лодчонке посредников, потом – долгий пеший путь от южного побережья к Змеевичным горам северней Парионы. Верхом было бы быстрее, но посредники верхом не ездили. А Гелананфию сейчас скрывал белый плащ посредника.
Двери стояли нараспашку – пришлось стучать по стене. Мазанка опасно затряслась.
– Да? – послышался раздраженный голос. – Кого там принесло?
Вышел провидец, утирая руки куском дерюги. Рыжие волосы, продернутые сединой, ниспадали на плечи, глаза устало щурились. От провидца несло перегаром.
– Нам требуются твои услуги, – сказала Гелананфия.
Глаза провидца распахнулись.
– Посредникам? Да вы презираете провидцев! Мы же обманщики, все до единого!
– Только не ты, – ответила царевна, сдергивая капюшон. – Да и я не посредница. Привет, Лис.
Имени провидца она не знала. Лисом она его прозвала в прошлый приход, а он не возражал. Настоящего имени Гелананфии он тоже не слышал – или делал вид, что не знает, потому что царевна подозревала – Лису ведомо больше, чем он делает вид. Три года прошло с тех пор, как она и ее возлюбленный навещали провидца. Тогда они хотели узнать, суждено ли им пожениться. Видения отказали им в утешении.
– А. Это вы, – бросил провидец. – Заходите, госпожа моя, только ног не вытирайте. Этим мои гости занимаются на выходе.
Вслед за ним Гелананфия нырнула в пропахшие навозом сумерки. Что-то серебристое мелькнуло под ногами и скрылось под сиденьем провидца – его писец.
– Я подожду на улице, – сообщил маячащий в дверях Рафроем.
– Ты, верно, удивляешься, зачем я явилась? – поинтересовалась Гелананфия, когда посредник удалился.
– Нет, – отрубил Лис. – И сочту за честь никогда не узнать.
– Похмелье мучает? – мрачно поинтересовалась Гелананфия.
– А у вас есть лекарство? – пожал плечами провидец.
– Я бы посоветовала ивовую кору и много воды. Или южную ромашку.
– Это все не то. Подобное лечится подобным; едва ли…
Гелананфия полезла в кошель и извлекла оттуда шесть рудов.
– Боюсь, я принесла только деньги.
Провидец фыркнул, оглядывая обрамленные золотом смарагдовые кружочки.
– Сойдет.
– А… и вот это. – Из-под плаща она достала флягу.
Глаза провидца блеснули.
– Вино со Змеиных островов! Вот это похоже на дело.
– Останется закрытым до конца обряда.
– Само собой! – Лис с деловым видом подвел царевну к колодцу посреди землянки. – Садитесь. Чтобы достичь полного прозрения, вы должны читать заклятие со мной, вот так…
– Я помню, – прервала его Гелананфия, усаживаясь на табуреточку. – И скажи своему писцу, пусть выйдет; я знаю, что он там, и не хочу, чтобы мое видение записывали.
Глаза провидца раздраженно блеснули, но среброкожий человечек выскочил из-под кресла, шутовски поклонился, запрыгнул на подлокотник и пристроился там, скрестив ноги.
– Не груби мне, Лис, – заметила Гелананфия. – Сильно занят был?
– Очень, – признался провидец, помедлив.
– И что за люди к тебе приходят?
– Разные. Больше элиры, чем люди.
Гелананфия поцокала языком.
– Ты же знаешь, тебе не дозволено провидеть элирам. Так же, как им не позволяется вмешиваться в дела людей.
Лис слабо ухмыльнулся.
– Выпивка у них экстраординарная. Да и кто на меня донесет?
– Я уже забыла, о чем ты болтал. Так эти люди – что им представляется?
Провидец откинулся на жесткую спинку кресла, глядя на царевну поверх колодца.
– Ты знаешь, что я не могу ответить.
– Само собой. Тайна предвидения.
– Нет. Я не знаю, что им представляется.
– Да ну? Ни единого образа?
– Как думаешь, – поинтересовался писец, – с чего бы ему столько пить?
– Заткнись! – огрызнулся провидец. – Верно. Как бы я не закрывал глаза, образы приходят ко мне. И даже этой малой доли хватит, чтобы свести человека с ума.
– Тебе видятся кошмары? – Гелананфия подалась вперед.
– Не могу сказать. Провидение пожирает меня. На каждое видение уходит капля этроф моей души.
Неподдельная боль в его глазах заставила Гелананфию сбавить напор.
– Тогда почему ты не остановишься?
– Потому что люди приходят. Потому что я не могу. Потому что я должен. А теперь, если ты хочешь получить пророчество, прежде чем я тебя со злости не вышвырнул – хватит вопросов!
Гелананфия оперлась локтями о колени.
– Я не хотела тебя обидеть. Но, быть может, твой дар принесет тебе меньше боли, если б ты принял его, а не отворачивался.
– Эк, как мы бойки! – прошипел Лис. – Предлагаешь мне принять всю боль Авентурии?
Гелананфия затаила дыхание. Напряжение нарастало.
– Боль? – прошептала она. – Я тоже не хочу брать ее на себя. Но я должна .
– Не наклоняйся, – угрюмо предупредил провидец, указывая на бороздчатый хрустальный диск, закрывающий жерло колодца. – Если ты разобьешь мой кристалл заароф , и мне придется тебя вылавливать из воды, тебе это обойдется подороже шести рудов. А теперь – смотри на свое отражение. Дыши глубже. Когда будешь готова – присоединяйся к гимну. И не жди, что увидишь то, чего ждешь…
Слова его оказались уместны. По мере того, как царевна впадала в забытье, хрустальный диск не открыл ей ни Гарнелиса, ни отца, ни Лафеома, ни ее таинственного возлюбленного. Вместо того она обнаружила, что летит на головокружительной высоте над кругловерхим холмом. Голую его макушку окружало кольцо скрюченных, чернокорых дубов, бока стягивало кольцо древних стен, держащихся будто бы на одних плетях плюща. Сквозь тенистую чащу падуба и ежевики петляли серебряные ручейки…
Гелананфия ощутила, что падает. Она ухватилась за край колодца, и видение оборвалось.
Провидец обмяк на своем престоле. Царевне показалось, что он потерял сознание, и она взволнованно вскочила на ноги.
– Все в порядке, – успокоил ее писец. – С ним всегда так.
Провидец с трудом выпрямился и прижал ко лбу ладонь.
– Вот теперь начнутся вопросы, – устало съязвил он. – «Ох, провидец, а что это было? И что это зна-ачило?».
– Нет, – отозвалась Гелананфия. Сердце ее разрывалось от облегчения и чувства обретенной цели. Она вытащила из кошеля и сунула еще четыре руда провидцу, и столько же – изумленно глянувшему на нее писцу. – Никаких больше вопросов. Спасибо, Лис. Теперь я знаю, куда мне двинуться, и что делать.

Глава тринадцатая.
Опаловый пламень

Когда Руфрид, Танфия и Линден вышли во двор, стояло туманное, влажное утро. Зырка восторженно носился вокруг, размахивая хвостом. Мальчик-конюх посреди двора держал под уздцы трех великолепных коней.
Одним был Зимородок, которого Линден продолжал называть Синим. Двое других были не хуже – длинные шеи, сильные ноги, крепкие крупы. Огромные темные глаза следили за людьми, прядали подвижные уши. Шкура у одного была ярко-рыжей, и пламенела в сумерках, точно костер, у другого – гнедой, но головы, гривы, хвосты и бабки у обоих были угольно-черными.
– Это Зарянка, – пояснил конюх, передавая поводья Танфии. – А это – Ястребок. – Руфрид принялся знакомиться с гнедым мерином.
Огонька им пришлось оставить. Линден уже попрощался с ним, и вышел из конюшни мрачный и заплаканный.
Путешественникам в дорогу собрали изрядный запас провизии, свежую одежду – черное с синей вышивкой платье, поверх которого они накинули свои теплые плащи – и оружие: каждому по мечу и немалый пук стрел. Проводить их вышли только Амитрия и Фейлан. Княжич был бледен, кадык его тревожно ходил вверх-вниз.
– Хотел бы я отправиться с вами, – проговорил он. – Если бы я поехал с Араном, он, быть может, выжил бы.
– А Каламис знает, что вы пытались… ну, предупредить нас о рекрутском наборе? – спросила Танфия.
– Без сомнения. Но об этом молчат. Он знает, я слишком боюсь его, чтобы решиться на большее.
– Вот с этим я сражаюсь! – воскликнула Амитрия. – С людьми, готовыми скорей трястись от ужаса в привычной роскоши, чем выйти на бой!
– Но откуда вы узнали то, что, э, было сказано в письме о царе Гарнелисе?
– От нашего доброго друга Элдарета, недавно приезжавшего из Парионы. Он приехал и рассказал обо всем. По его словам, во всех Девяти царствах никто не осмеливается сказать слово против царя. Милые мои, это началось за многие месяцы, за годы до того, как коснулось вас. Не думайте, что Авентурия сейчас – то благостное царство, какой вы ее считали всегда. Разве что именем князей Сеферетских мог быть отменен такой приказ… но Даннион и Алорна отказались действовать.
– Они не виноваты, – возразил Фейлан. – На них страшно давили и военные, и регистаты из Скальда. По сути дела, мои родители лишены власти. Как и Каламис – потому он так ярится.
– А где сейчас этот Элдарет?
– Мы не знаем. Он и тогда бежал, спасая свою жизнь. Возможно, он уже погиб. Езжайте.
Танфия поставила ногу в стремя и осторожно взгромоздилась на рыжую кобылку, изумляясь и ее красе, и богатству упряжи. Седло с высокой лукой было словно на девушку подогнано. Зарянка выгнула шею, послушная удилам, когда Танфия натянула поводья.
– Не знаю, как и отблагодарить вас за дары, – сказала она.
– Я вам ничего не дарила, – отрубила Амитрия. – Разве что пропуск на тот свет. Дам один совет: вы, верно, станете держаться подальше от той части леса, что я показала. Но тамошние бхадрадомен не слишком опасны; страшней другие: те, кто приходят из ниоткуда, те, кого вы не заметите, пока не станет поздно. – Линден при ее словах побледнел. Танфии вспомнился дядя, и чудовища, обрушившиеся с ясного неба на излучинцев… и девушка вздрогнула. – Я помолю Нефению защитить вас. Но если все пройдет удачно, двигайтесь на восток, и как можно скорей перевалите Саванные горы.
Больше сказать было нечего. Руфрид и Линден уже сидели верхом, готовые двинуться. Фейлан отворил ворота, и путешественники выехали в туман – первым Линден, замыкающим – Руфрид.
– Удачи, и да благословят вас боги! – крикнул Фейлан им вслед. – Возвращайтесь, мы будем ждать!
Ворота затворились с обрывистым лязгом. Замок Луин Сефер громоздился позади, могучий и неприступный; Танфия с тоской подумала о книгах, которые никогда не прочтет, о мягких перинах и вкусной еде. Путешественники двинулись вниз по склону, окутанные холодной, густой мглой. На серой траве лежала сырость, небо скрывали тучи, деревья казались призраками в тумане.
Вскоре они въехали в лес. Руфрид повел их вначале на север, прежде чем свернуть на восток, огибая тень мертвого леса, где обитали бхадрадомен. Покуда они ехали, Танфия пересказывала повесть Амитрии.
– И все же мне не верится, – заключила она. – Наши цари позволили тварям жить тут с самой битвы на Серебряных равнинах? Да кто бы такое стерпел, если б знал?
– Я уже готов во что угодно поверить, – откликнулся Линден.
«Он стал старше», подумала Танфия. Юношеская горячность умерилась опытом.
– Фейлан рассказал мне о насекомых, – продолжал юноша. – Их находят в земле, по которой прошли бхадрадомен. Взрослые зарываются в дерн и закапывают мертвых или спящих зверей, чтобы отложить яйца. Личинки питаются трупами, а, объевшись, выползают из земли и всползают на травинки, где переходят в новую форму – в куколки. Быки, которых держат бхадрадомен, приходят, пожирают траву, а с ней – куколок. Те проходят через кишечник и выходя наружу – уже в другом месте. Так они распространяются, понимаешь? Оболочка лопается, и вылезает взрослая тварь. Зарывается в землю…
Танфия вздрогнула, подавляя непрошеные воспоминания.
– Как Фейлан это все вызнал?
– Они с Амитрией выяснили это сами. Если б я мог забыть, каково было встретиться лицом с бхадрадоменом, было бы очень весело. Даже интересно – о чем еще нам забывали рассказать?
– Страшно и думать.
Танфия почти могла понять князя и княгиню, похоронивших себя в уютной могиле книг и еды. Троим путникам предстояло не только найти Изомиру. Им придется найти истину – а этого знания девушка страшилась.
– Не сможем мы обойти Ардакрию, – сказал Руфрид. – Разве что крюк делать в пару сотен миль.
– Если не заходить на земли лейхолмцев, – добавила Танфия, – все будет в порядке. И не спать на земле. Но тут Лину решать. Ему пришлось хуже всего.
– Я справлюсь, – отрезал Линден. – Нечего со мной носиться! Если они приблизятся, я… узнаю.
Туман стоял весь день. Из серой мглы выплывали темные, блестящие от воды столбы. Вскоре путешественники заметили, как тихо в лесу. Кроме перестука копыт да редкого шелеста листов не было ни звука. За весь день путешественники заметили лишь один признак жизни – с нависающей ветви глянула на них желтыми глазами рысь. Зырка рявкнул, и большая кошка с шипением умчалась вверх по стволу.
Из-за размокшей земли и подлеска двигаться приходилось не быстрей, чем пешком. Усталость донимала меньше, но к концу дня путешественники еще не выехали из леса. Усталые, они выбрали для ночлега затененную лощину, где расседлали и пустили попастись коней. Зырке дали привезенную из Луин Сефера баранью голень, а сами перекусили скоропортящимися продуктами – хлебом, маслом, сыром, паштетами. На долгий путь оставались солонина, сухофрукты и галеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70