Она не удержалась от улыбки.
— Мое жилье вам бы понравилось, но скажите мне, кто вы такой. Я так думаю, что охотник.
— Я пришел с гор и еще не имел возможности переодеться.
— А почему вы хотите поселиться именно здесь?
— Потому что в Стентоне есть типография, где я хотел бы кое-что напечатать.
Она удивленно посмотрела на него:
— Вероятно, вы ученый или, может быть, поэт?
— Может быть. Меня зовут Ричард Клаузен.
— Рич... Клауз... Прошу, прошу, пройдемте.
Она отворила дверь и довольно энергично протолкнула его в шикарно обставленную комнату, сняла с полки, полной книг, томик в бархатном переплете и показала на титульный лист.
— «Мелодии сердца». Это вы написали, сэр?
— Да.
— Ну вот. У меня после покойника осталась большая библиотека. Но самыми любимыми для меня были ваши книги, поэтому я и оставила их здесь, в моей комнате, на память. Я охотно поселю вас у себя. Пойдемте, покажу ваше жилье.
Она вся ожила. Взбежала по лестнице и показала Клау-зену три комнаты, способные удовлетворить самый изысканный вкус.
— Здесь спальня, здесь гостиная с балконом, а здесь вот библиотека, где вы можете работать.
— Хорошо, я останусь здесь. А цена?
— Договоримся позже. Лишь бы вам здесь понравилось. Уж я вас отсюда не выпущу, скорее сама обеспечу все, что потребуется.
— Что касается стирки и подобных вещей, то это я с радостью доверю вам, но об остальном позабочусь сам. Я оставил коня в салуне.
— Я пошлю за ним. За домом у меня большая конюшня, которая вам понравится.
Вечером Клаузен — вымытый, постриженный, выбритый, в свежем белье и в городской одежде — бил просто неузнаваем, а его обходительная хозяйка от удивления всплеснула руками.
Облагородив таким образом свою внешность, он сразу же зашел к городскому книготорговцу и владельцу типографии, который одновременно был и издателем «Стентон-ского вестника». Клаузен обо всем договорился и, уходя, спросил, где живет адвокат Саммерлэнд. Он расстался с Томом в Престоне, так как хотел предпринять еще одну вылазку на земли индейцев, и уже заранее радовался встрече. Но Том отсутствовал, служанка сказала ему, что мистер Саммерлэнд с женой пошли на ужин к банкиру Ольберсу. Клаузен вернулся домой и просмотрел книги старого купца. При этом он заметил, что в доме напротив светятся все окна второго этажа. Его комната оттуда была прекрасно видна, поэтому Клаузен задернул занавески.
А напротив, на вилле банкира Ольберса, собралось высшее общество. Здесь присутствовали все участники утренней верховой прогулки, исключая Уилсона, а также Билл Саммерлэнд с женой и братом. В присутствии брата Том отказался от своего охотничьего одеяния, но было заметно, что в «цивилизованной» одежде он чувствует себя явно неловко. Он был героем вечера и неустанно рассказывал о своих приключениях. Он как раз живо описал мертвую степь и опасность, которой ему там удалось избежать.
— И знаете, кто меня спас? Поэт! Только не удивляйтесь: это и в самом деле был поэт, но не какой-то там слабосильный мечтатель, а парень толковый во всех отношениях.
— Как его зовут? — спросил толстый банкир, который был искушен в литературе и охотно этим хвастал.
— Клаузен. Ричард Клаузен.
— Клаузен? Здесь у нас есть читательница,— сказал банкир и указал на дочь.— Она берет его книжки у мамаши Смолли. Это действительно талант, жаль только, что он не пишет романы. Вот там был бы и склад и лад.
— Романы или стихи — не все ли равно? — сказал Том.— Главное, что он дерется, как мужчина. Вот в этом я убедился, когда мы сцепились с теми мерзавцами. Об этом вы еще услышите.
В завершение своего рассказа он подытожил:
— Но вы его здесь сами скоро увидите. Он обещал приехать ко мне. Клаузен хочет в Стентоне напечатать книгу стихов о прерии.
Хозяйка поднялась, и гости разбрелись по комнатам. У Марго не выходили из головы рассказы траппера.
Исчезнувшие шесты и украденные самородки напомнили ей утреннюю встречу с охотником, который преподал Уилсону столь жесткий урок хорошего тона. Но почему эти двое глядели друг на друга так удивленно? Она снова видела высокую и гордую фигуру незнакомца, слышала его мягкий теплый голос. Марго отвела Тома в сторону.
— Вы говорили, что Клаузен приедет в Стентон?
— Да, я это говорил, мисс.
— Вы не могли бы мне его описать?
— С удовольствием. Высокий, стройный, широкий в плечах, узкий в талии, волосы светлые и длинные, борода и усы тоже, глаза синие, рот маленький, зубы белые. Одежда: охотничья куртка, истрепанная, порванная. Брюки такие же, еще мокасины. Шляпа: обрывок фетра без формы и цвета. Конь: гнедой с белой лысиной. Вооружение: двустволка, карабин, нож, томагавк, лассо. Особые приметы: пишет стихи и терпеть не может шестовиков. Это описание настолько точное, что по нему вы можете выдавать ордер на арест.
Для девушки этого было достаточно.
— Вы приведете его к нам, когда он здесь будет, мистер Саммерлэнд?
— Конечно, это так же точно, как на мне сидит моя шапка.
— Ловлю вас на слове.
Ричард Клаузен не спал до позднего времени. Когда же он вошел в темную комнату, то заметил, что в доме напротив окна на первом этаже не освещены. Зато светились некоторые окна на втором, занавески были раздвинуты. К низкому столику, на котором стояла лампа, приблизилась женская фигура в белой воздушной одежде. Она наклонилась к свету с книгой в руке.
Клаузен смотрел на нее, словно зачарованный, потом побежал за подзорной трубой и вышел на темный балкон, откуда его не было видно. Когда же незнакомка обернулась к нему, он с удивлением узнал милое лицо, произведшее на него сегодняшним утром такое впечатление.
— Это она!
Сердце его бешено заколотилось. Девушка подхватила лампу и ушла в другую комнату. За белыми занавесками еще несколько минут маячила ее тень. Потом свет погас. Не испытываемое дотоле волнение охватило Клаузена, не позволило ему идти спать. Он сел за письменный стол, схватил перо и бумагу, листок стал быстро покрываться словами, которым новое чувство придавало невиданную окраску и очарование.
— Хм, это неплохо,— сказал он, перечтя свое произведение.— А что, если эти стихи отнести в газету? Набор еще не готов. Попытаемся.
Он взял шляпу и поспешил в типографию.
«Стентонский вестник» приветствовал его сочинение, и Клаузен спокойно пошел домой.
В темном проеме двери стояли два человека, чье уединение он поневоле столь бесцеремонно нарушил.
— Кто здесь?
— Это я, Сара!
— Какая Сара?
— Служанка мамаши Смолли.
— Ах вот как. Спокойной ночи.
Значит, у прелестной терцеронки (То есть негритянка на одну треть). был почитатель. Клаузену показалось, что очертания мужской фигуры ему кого-то напоминают, но ему не хотелось нарушать покой любовников.
МЕСТЬ
Утром Клаузен проснулся рано. Он быстро оделся и подошел к окну. В доме напротив все окна еще были занавешены, лишь дверь на балкон была открыта настежь, как и вчера вечером. Клаузен сдвинул занавески таким образом, чтобы был незаметным на своем наблюдательном посту.
Ждать ему пришлось недолго. На балкон вышла Марго. Клаузен не мог отвести от нее глаз. Как она прекрасна! Как она мила!
После завтрака она опять появилась на балконе, вместе с отцом. Они уселись в красные бархатные кресла к столику с газетами.
— Этот толстяк, очевидно, ее отец,— предположил Клаузен.— Вот он удивленно выпрямился. Кажется, он нашел в газете нечто интересное. Усмехается и подает ей газету. Неужели это мое стихотворение?
Он взял подзорную трубу. Да, это было его стихотворение. Девушка густо покраснела.
— Прочла. Читает снова,— шептал про себя Клаузен.— О, как жаль, что она не может чувствовать, как кипит кровь в моих жилах!
Тут кто-то постучал в дверь. Терцеронка хозяйки принесла ему список блюд, из которого он должен был составить меню на следующую неделю. Вторжение не было приятным для него, но он и вида не показал. Пообещал сразу же составить меню. Уходя, девушка задержалась в двери.
— Чего ты еще хочешь?
— У меня к вам просьба, сэр,— сказала она, покраснев.— Вчера вечером вы застали меня у двери с одним джентльменом...
— Джентльменом? С каких это пор джентльмены приходят по ночам к девочкам в подъезд?
— Однако это так. Это джентльмен, я его хорошо знаю, это мой... мой...
— Любовник?
— Да,— сказала она, понизив голос.— Но хозяйка об этом ничего не должна знать, поэтому... я хочу вас попросить, чтобы вы ей ничего не говорили... про то, что меня видели с ним.
— Вэлл! Но кто же этот джентльмен, который вскружил вам голову?
— Я зову его Фредом, милорд.
— А дальше?
— Я не должна этого говорить, но вам скажу. Его зовут Фред Уилсон, это богатый плантатор из Техаса. Он часто бывает в доме напротив, у Ольберсов. Увидел меня в окно, и я ему понравилась.
— Ольберс? Это тот толстяк на балконе напротив?
— Да, а эта дама — мисс Маргарет, его дочь. Он зовет ее Марго.
— У твоего дружка есть шрам на лбу, заметный такой?
— Да. Вы его знаете, милорд?
— А откуда ты знаешь, что он богатый?
— Однажды он завел меня к себе и показал много золотого песка и самородков, которые он привез из путешествия. Он хочет очень скоро опять уехать.
— Куда?
— В Мексику, к брату.
— Почему так далеко?
— Его брат, алькальд из Морелии, написал ему, что им представляется возможность открыть большую торговлю. Я видела то письмо.
— Как же этого алькальда зовут? Тоже Уилсон?
— Нет, это неродной брат, зовут его Антонио Молес.
— Что это за торговля должна быть?
— В письме об этом не было сказано. Так вы исполните мою просьбу, милорд?
— Да, но и ты не должна говорить своему милому, о чем мы говорили с тобой.
Она ушла, а Клаузен поспешил к окну. Но Марго с отцом уже ушли. Он сел к столу и составил меню. Потом стал одеваться для прогулки, сегодня он хотел навестить Саммерлэнда.
Он не мог предположить, что как раз в это время мамашу Смолли посетила прекрасная незнакомка. Вдова была подругой матери Марго и теперь старалась заменить покойницу этой миловидной девушке. Она встретила Марго дружескими укорами:
— Вчера ты за целый день не зашла ко мне и на минутку.
— Тетушка, у меня была масса работы. С утра я должна была все приготовить для большого ужина, потом должна была ехать на верховую прогулку. И это все исключительно из-за этого противного Уилсона, которого отец Бог знает из-за чего привечает.
— Мне кажется, ты предвзято относишься к Уилсону.
— Так и есть, тетушка, и даже более чем предвзято. А почему бы и нет? Он объявил отцу, что задерживается в Стентоне только ради меня, и папа сказал мне, чтобы я была любезной с ним, потому как он хочет пуститься с этим Уилсоном в какое-то серьезное предприятие и рад бы его к себе приблизить навсегда. Разве это не повод для злости?
— Конечно. Такие мысли лишь озлобляют, до тех пор, пока этот вышеупомянутый тебе не по вкусу. Но ты подожди, Марго, вот придет время...
— Когда ты сдашь свои номера, да, тетушка? Ты ведь это хотела сказать?
— Нет, моя ласточка, но коль уж мы об этом заговорили, то знай, что со вчерашнего дня они уже сданы.
— Ты нашла настоящего джентльмена?
— Да. Погляди-ка.
Мулатка открыла томик стихов и победоносно указала на титульный лист.
— Тут стоит его имя. Читай вслух!
— Ричард Клаузен. Тетушка, он и в самом деле живет
у тебя?
— Да, в самом деле,— кивнула она торжественно.
— Но как же это?
— Да очень просто, представь себе, что я его чуть-чуть не вышвырнула. Твоего самого любимого поэта и чистопородного джентльмена.
Тут звякнул звонок, и вошла служанка.
— Мистер Клаузен принес меню, мадам. Он может войти?
— Естественно, сразу же и всегда, когда придет. Запомни это, Сара.
Марго оглянулась, словно желая спрятаться. Но Клаузен уже стоял у двери. Радость вспыхнула в его глазах, когда он заметил девушку.
— Гуд монин, мадам,— поздоровался он.— Извините за вторжение.
— Мы всегда рады вас видеть,— сказала мамаша Смол-ли.— Вот моя соседка и ваша почитательница, мисс Маргарет Ольберс.
— Счастлив вас видеть,— ответил Клаузен с элегантным поклоном.
— Надеюсь, что эта встреча будет не такой бурной, как вчера,— сказала Марго чуть потише.
— Вашу руку в знак примирения,— возразил он.
— С удовольствием,— она вложила ладонь в поданную руку. Клаузен вежливо поднес ее к губам.
Он рад был поговорить, но не захотел показаться назойливым, отдал меню и откланялся.
У Саммерлэндов он узнал, что оба брата ушли на собрание читателей. В эти часы они обычно просматривали утренние известия. Том верно сопровождал брата, хотя и полагал, что свалить медведя гораздо легче, чем одолеть пару строчек. Клаузен пошел за ними. Он медленно прогуливался вдоль ряда комнат.
Его внимание привлекли правила, вывешенные на стене у одного из помещений, и Клаузен остановился, чтобы их прочесть. Он хотел выяснить, разрешен ли сюда вход посторонним. Мягкий ковер заглушал его шаги, так что в соседней комнате, откуда доносились голоса, никто не заметил его присутствия. Помимо воли он стал свидетелем разговора.
— Вэлл, сэр, вы меня убедили, что это предприятие обещает большую и верную прибыль. Техас уже несколько раз пытался отделиться от Мексики. Но во всех случаях он вынужден был подчиниться превосходящим правительственным войскам. И тогда Вашингтон решил оказать ему поддержку, но при условии, что эта чрезвычайно богатая земля станет частью Штатов. Иммигранты туда валом повалили, и цены на землю быстро увеличились в двадцать раз. Тот, у кого есть деньги, чтобы приобрести ее в достаточном количестве, может сделать на этом миллионы. Ваш капитал не такой уж маленький, но если вы позволите, мистер Уилсон, я добавлю к нему сумму, которой я сейчас располагаю. Это будет полезно и для вас тоже.
— Насколько это высокая сумма?
— Четыреста пятьдесят — четыреста шестьдесят тысяч долларов, которые я вам переведу векселем в Галвестон. Я опять-таки не знаю вашего финансового состояния лично, но фирма «Харрис и Томсон» из Джефферсон-Сити за вас ручается, и этого для меня достаточно. Я вам полностью доверяю. Когда вы собираетесь уезжать?
— Как можно быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30