И еще шерсть. У людей кожные проявления эмоций послабей Ч мурашки, пот, ру
мянец Ч а яунджа шерстью реагируют на все. Габар встопорщен, он взволнов
ан, и старается как можно незаметнее пригладить шерсть…
Уйдет он сразу? Или задержится? Он не мог не заметить, что, кроме папки с дис
кетами и бумагами, Джастин принес пластиковый чемоданчик, ящик с ручкой.
Там что-то новенькое, к этому Габар привык. Что окажется сильнее Ч стыд и
ли доверие?..
Габар остался.
В класс заглянул Хуркэ из школы меча, старшеклассник:
Ч Табэши, если что Ч мы в спортзале. Проводим через задний ход.
Габар молча кивнул. Джастин сосредоточенно работал на учебном компе; мож
но было залюбоваться, как проворно порхают по клавиатуре его большие и в
нешне тяжелые пальцы. Наконец, он обратил внимание на ученика-самодельщ
ика:
Ч Ты не торопишься?
Ч Н-нет, мистер Кох.
Ч Какие-нибудь трудности с моделями?
Ч Я… Ч Габар замялся. А не притворяется ли Кох? Не нарочно ли он так безза
ботно говорит? Как начать?.. Джастин помог ему выйти из замешательства Ч п
оказал на чемоданчик:
Ч Посмотри-ка Ч там есть кое-что для тебя.
Тихо сгорая от немой благодарности, Габар разомкнул замки. Ийииии… Кукла
. Новенькая. Крохотная-крохотная, чуть больше ладони. Лежит под пленкой в
выемке, рядом сильный джойстик. И как учитель делает таких кукляшек?.. Сков
анность сразу куда-то отхлынула. Зная заранее, что Джастин разрешит вклю
чить, Габар пошевелил удобными баттонами Ч кукла неловко, но упрямо сел
а в своем игрушечном ложементе…
Он торопливо отключил ее; кукла застыла. Аййййяаа!.. аж шерсть зашевелилас
ь… как это… страшно! Будто Дымка Ч мертвая Ч встала… Почему вдруг сразу
вспомнилась ОНА?! Запала в память Ч не вынешь… И всего-то был с ней четвер
ть часа, того меньше! А все, что-то она в уме согнула. Глаза зажмурились, скв
озь темноту Габар услышал свое скулящее дыхание, а рука Джастина очень о
сторожно коснулась его выше локтя Ч но душу Габара так стиснуло, что он п
очти ничего не чувствовал.
Ч Не нравится? Ч Голос был самый непринужденный, но прикосновение Ч ща
дящее и мягкое, как к незажившей ране. Габар едва сдержался, чтоб не присло
ниться к Джастину. Но перед эйджи не так стыдно, как перед своими.
Ч Вы ведь все знаете, Ч сдавленно выговорил он, глядя куда-то в сторону.
Ч Ну вы скажите что-нибудь… я очень прошу.
Ч Не буду, Габар. С тебя уже хватит; ты много чего о себе услышал, полагаю. Т
ебе… неприятно видеть то, что я принес?
Ч Да, извините… эти куклы… Я не буду ими больше заниматься! Ч Габар почт
и крикнул.
Ч Почему же?
Ч Потому что… ну… это неправильно. Я их видел Ч киборгов. Они живые, прав
да!.. Совсем как живые. Они думают, все чувствуют и понимают. Никакие это не к
уклы!.. А я бога забыл, Ч горько признался он. Ч Нельзя такое для забавы де
лать, оно оживает. И ломать их потом Ч как убивать… Поэтому и делать не на
до.
Ч Успокойся, Ч Джастин приобнял Габара Ч слегка, чтоб тому неприятно н
е было. Ч И никогда не бросай то, что делаешь с любовью. Обещаешь? У тебя и э
то отлично получается, ты должен продолжать. Это ты не кукол делаешь, а себ
я. Ну погляди на меня. Я тоже начинал с этого, а ведь мне было куда трудней. Н
о я все выдержал и стал самим собой. Станешь и ты, если не бросишь.
Габар не ответил, но Джастин понял Ч слова даром не пропадут. Он еще задум
ается над ними. И его душа, сегодня скорченная, распрямится. А что будет с н
им дальше Ч неизвестно. Уверенно можно говорить лишь о том, чего достиг т
ы сам, Джастин. Твоя победа Ч найти себя, потерянного в равнодушном Город
е, понять свое предназначение, познать истину и стать свободным. Дома теб
я ждет верная Сэлджин, ждут зеркальные очки и длинный плащ. Роли учителя, п
окупателя продуктов и газет, почасового системщика, твоя болезненная не
мота в присутствии сородичей, даже твои имя и фамилия Ч все это маски, кам
уфляж, многолетний тщательный обман, способ уйти из-под удара беспощадн
ого врага. Выбрать цель, произнести про себя свое подлинное имя Ч F60.5 Ч и…
ни одна из ролей в жизни не дает всей полноты таких великолепных ощущени
й, как власть над обстоятельствами и чувство собственной мощи. Только то
гда ты и бываешь самим собой…


Узел из пересекающихся станций Спикос-Фа и Дор Халлан Ч место очень люд
ное даже для Города, привычного к плотной сутолоке; подземка здесь соеди
няется с надземкой, и обе транспортные сети втягивают в свои трубы и изве
ргают из них людское месиво; над узлом разлапился торговый центр на 18 уров
ней, под узлом Ч девять этажей налитых искусственным светом ячеек дешев
ого капсульного отеля, где каждый номер Ч лежачий (так плотней набивают
ся постояльцы и меньше объема пустует бесполезно, когда они уходят в Гор
од). Вползают в такой номер на четвереньках, а охрана бродит вдоль дверец,
похожих на дверцы микроволновых печей. Единственное, что нельзя здесь,
Ч проживать семьей с детьми. У кого нет денег на капсулу, ночует в соседни
х с узлом ветхих бигхаусах, переходах и у решеток вытяжной вентиляции. По
лиция и мусорщики вяло чистят узел, а рвани и грязи все не убывает.
Трудно сказать, за кого принимали Фанка и Маску, когда они под общей дерюж
кой «спали» у стены S-образного плоско-сводчатого тоннеля, где и встретил
ись в уик-энд. Полуседой немолодой доходяга с остановившимися темными г
лазами и мрачно озлобленная девчонка Ч кто это? муж с женой? отец с дочерь
ю? дядя с племянницей? наркоман с напарницей? или просто двое из манхла, сб
лизившихся от одиночества и ради тепла чужого тела?.. Старший в паре вел се
бя смирно Ч сидел, вытянув скрещенные ноги, на картонке, перебирал струн
ы гитары, касаясь их прядями пепельной шевелюры, и что-то напевал, пробуя
голос. Он был трезвый Ч но очень печальный. Вскоре рядом с ним появилась э
та вторая Ч села на корточки и замерла, удивленно наблюдая за его пальца
ми.
Ч А я и не знала, что ты это умеешь, Ч голос девчонки в топоте и бормотани
и тоннеля слышал только потасканный гитарист.
Ч Я много что умею, детка, Ч ответил он, настраивая инструмент. Ч И я эти
м зарабатывал тысячи. А теперь сижу здесь… Что бы ни произошло Ч значит, т
ак и надо. Что на благо, что во вред Ч знает только бог. Синяки и тумаки Ч л
учшая награда, присуждаемая тем, кто еще не сдох, Ч пропел он и прижал стр
уны хлопком ладони: Ч Танцуй, дочка. Воровать я тебе не позволю; учись зар
абатывать честно… хоть и поздно, по-моему.
Ч Нет, ты спой еще, Ч попросила она. Ч А матом можешь?
Ч Не хочу. Ты любишь ругань Ч а понимаешь, что она такое?
Ч Это Ч когда резко, Ч заявила Маска. Ч Чтоб отшибло.
Ч Это как рвота, только словами. Причем при всех и кому-то на платье. А я ар
тист, Маска, ар-тист. Я все должен делать красиво, даже злиться. Хватит втро
е сложенной сидеть, танцуй. Не Чара, так я тобой займусь…
Ч Я ж тебе сказала, что умею только танцы для мужчин, Ч напомнила Маска.
Ч Это надо раздеться…
Ч Ничего не надо. Голышом не танцевать, а в витрине лежать надо, как натур
альная курица. Попробуй: руками не маши, ноги держи собранно Ч чтоб пятка
от пятки далеко не отходила…
Маска решила попытаться Ч упрятала руки в карманы и начала выкаблучива
ть что-то вроде медленной чечетки, потряхивая волосами и тихо кружась на
месте, на слух поймав ритм, Фанк стал подыгрывать ей в такт Ч и скоро улыб
нулся; у колючей на язык и нрав куклы чувство ритма было, кто-то ей вложил е
го в В1С.
Ч Я иду, иду, иду, Ч заунывно, словно мантры, начала подпевать гитаре Маск
а, вскидывая лицо к пыльным лампам на потолке. Ч Я по льду, по льду, по льду.
Я пою, пою, пою. Эту песенку мою. Аа-аа-аа. Ц-ц-ц-ц-ц.
Ч Эта песня ни о чем, Ч качая головой, подхватил Фанк ее случайный напев.
Ч Стих Ч как в ухо кирпичом. Музыка Ч как дрель в стене. О тебе и обо мне.

К обшарпанным ботинкам Фанка и сапожкам Маски полетели первые монетки, п
ока редкие Ч то пять томпаков, то два, а то арги, но чаще белые томпаки. У Ма
ски хватило ума не подбирать подаяние, но то, что люди готовы платить за пе
рвое, что взбрело в голову, ей показалась удивительным и интересным.
Так они освоились в тоннеле вечером, потом стали устраиваться на ночлег.
Бесцельно блуждать ночью по узлу Фанк Маске отсоветовал Ч мирно спящие
бродяги меньше раздражают полисменов.
Ч А ЗНАЕШЬ, СОЧИНЯТЬ ТАК ПРОСТО! Ч поделилась счастьем по радару Маска,
потеснее прижимаясь к Фанку. Ч ТОЛЬКО СЛОГИ СЧИТАЙ, И ЧТОБЫ РИФМА. ТЮРЬМА
Ч ДЕРЬМА, ХАРЧИ Ч ТОРЧИ…
Ч НЕ ПРИМЕНЯЙ ЭТИ РИФМЫ, Ч перебил Фанк. Ч ЗАВТРА Я ПОКАЖУ ТЕБЕ, КАК ЭТО
ДОЛЖНО БЫТЬ.
Среди ночи Маска все же отправилась в круглосуточный комп-холл, замечен
ный неподалеку Ч «Поглядеть в сетях», а с утра в понедельник уселась по-т
урецки, вдобавок согнувшись, с плакатом, где Фанк очень заметно вывел кар
андашом для губ Ч «ИДИ К СВЕТУ, ЗАБЫТАЯ ПАМЯТЬ! ВСЁ БЕСКОНЕЧНО, ПРАВДА? МИ
РОЗДАНИЕ…», Маска готова была признать себя круглой дурой, если в плакат
е есть какой-то смысл (она раз семь его перечитала, все больше недоумевая),
но Фанк лучше разбирался в психологии зрителей и не прогадал Ч любой, ко
му эта ахинея попадалась на глаза, пытался понять ее и притормаживал, а Фа
нк встречал его дружеским кивком и музыкой; рядом с ними двоими нет-нет да
накапливалось пять-шесть озадаченных. И лица многих из них понемногу св
етлели, будто от Фанка вместе со звуком исходило и неяркое сияние. Голос е
го стал другим, чужим для Маски, но почему-то неуловимо знакомым людям, ше
дшим по тоннелю, и они вслушивались, пытаясь понять Ч где, где они слышали
этот голос?

Мы все еще грустим, когда ухо
дит лето.
И, как и прежде, ждем, когда вернется вновь.
Нам скоро тридцать лет, а мы еще поэты.
Избравшие своей религией любовь.

Мы баловни небес Ч
Бог бьет, а значит, любит.
Мы узники тюрьмы с названием «Судьба».
И время, наш палач, пробьет Ч и как отрубит
Где ж ангел номер семь и где его труба?..

Ч Душевно, Ч заметил мужчина, с виду мелкий служащий, доставая бумажку
с надписью «ONE BASS».

«Мы все еще скорбим о прежни
х неудачах
И все-таки хотим, чтоб что-нибудь сбылось.
Смеемся без причин, а после горько плачем
И долго смотрим вдаль Ч куда ж все унеслось?

Нам хочется сбежать туда, гд
е все иначе,
Туда, где круглый год безумствует весна,
Где листья и цветы зима под снег не прячет,
Где осень ни к чему и старость не нужна.»

Еще один басс осенним листом порхнул к подметкам Фанка; он и не кивнул, скл
оненный к струнам и занятый долгим проигрышем. Поток отрывал людей, прин
осил новых; спохватившись, Маска приспособила под деньги упаковочный ме
шочек Ч и снова заслушалась, жадно впитывая слова, так не похожие на злой
«Крысиный марш» Хлипа или будоражащие «Грязные дела» Канка Йонгера.

«Отчего дети плачут, рождаяс
ь на свет?
Оттого ль, что назад возвращения нет?
От предчувствия жизни, что ждет впереди
Или так, от неясного чувства в груди?

Горем вымощен путь от родин
до седин.
И младенец кричит оттого, что один.
Было двое Ч и вот он исторгнут наружу,
Из родного тепла в одинокую стужу

Приходя, все мы плачем и горь
ко кричим.
Почему же тогда уходить не хотим?
Почему и в начале пути, и в конце,
и в его середине Ч слеза на лице?..

Ч Оооуууу, Ч только и сказала она, поводя из стороны в сторону измазанн
ым лицом. Ч Потом, когда будем дома Ч спой это всем, а? Ну пожжжжалуйста… т
очняк, Гильза будет в отвале. Ты сам это придумал?
Ч Нет, Ч Фанк поднял голову. Ч Это мой хозяин написал.
Ч А кто он был?
Ч Несчастный человек. Он умер. И давай больше не будем о нем.

ГЛАВА 5

Казалось бы, при таком изобилии красивых упаковок, изысканных архитекту
рных стилей, продуманных интерьеров и изящной бижутерии у федералов в це
лом и у централов в частности нет никакой нужды в искусстве, а если наскуч
ит удобство сортиров и гениальная функциональность кухонной посуды, то
можно вкусить исконных первобытных чувств Ч повиснуть на эротике, вотк
нуться в мордобойный боевик, поржать над клоунской комедией, почуять сып
ь мурашек на ужастике или втянуться в бесконечность мыльной оперы. Недар
ом же все это называют индустрией развлечений; удовольствия здесь плани
руются, изделия штампуются, а успех измеряется бухгалтерией. Прозрачно-
бледные от вдохновения поэты, запойно творящие на мансардах художники, в
аятели, писатели Ч вся эта древняя стихия обуздана заказами, расчетами
и поставлена на конвейер.
Однако же понятие «свободная профессия» неистребимо. И Доран, готовый ра
ботать на износ, невзирая на пытки, бессонные ночи и нервные срывы, испыты
вал к этим так называемым творцам смешанное чувство высокомерного през
рения, превосходства и тайной мучительной зависти. Как это можно так раб
отать на публику Ч урывками, в припадках лихорадочного озарения между н
епрухой и депрессом?! Каталог выставки Эрлы Шварц он листал во флаере, смо
рщив нос и оттопырив нижнюю губу. Это Ч искусство? Это Ч Пегас копытом по
затылку двинул. Это годится для обоев или Ч офис украшать. Просто дизайн
, не более того. От чего столько шума? Подумаешь, событие Ч дамочка наваля
ла полтораста видов зимних садов, климатронов, биотронов и флорариумов.
Цветочки и листочки, больше ничего.
Ч Эрла Шварц, Ч докладывал Саилас, Ч тридцати двух лет, художница. Не за
мужем Ч и не бывала. Из круга Ивана Есина.
Ч Яснее, Ч попросил Доран, перебирая картинки с орхидеями. К этому врем
ени он отпился минералкой, отъелся адсорбентами и чувствовал себя почти
нормально, только звон в голове остался и слабость в ногах.
Ч Такой мэтр, корифей. Пророк отчаянного городского стиля.
Ч Пророков развелось Ч отстреливать пора…
Ч Писала в русле младшей невротической школы. Ч Саилас сам дивился, озв
учивая вехи творчества Эрлы;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43