Но если не выявлен мотив, как мы можем установить связь между Холдстоком и доктором — кроме того, что он был его пациентом?
— А как насчет отпечатков на месте преступления?
Сэнди выпрямился на стуле.
— Вы уверены, что они есть? Спаситель кивнул:
— Холдсток старался не оставлять никаких следов, тщательно следил, чтобы ни к чему не прикоснуться в доме, но я видел, как он оперся на обеденный стол сразу же после того, как прикончил Филдинга.
— Если вы так говорите… это уже другое дело.
Сэнди лихорадочно размышлял. Наихудший сценарий: все окажется кучей дерьма. В таком случае копы, как это для меня ни печально, решат, что просто репортер клюнул на дешевую приманку некачественного источника. С этим я как-нибудь проживу.
А как насчет оптимального сценария? Если все это правда…
Сэнди пришлось ухватиться за край стола, чтобы не воспарить. Если все это правда, то, значит, он будет орудием разоблачения не только убийцы, но и секты убийц. Он снова появится на всех первых полосах. Но этот материал даст ему не только яркую известность — он даст понять, что Сэнди не скороспелка, что на него можно положиться. Его кампания за амнистию Спасителя сделала ему имя в «адвокатской» журналистике, а вот эта история о секте убийц мгновенно введет его в круг виднейших репортеров-расследователей. И никто не осмелится окрестить его ошибкой природы или автором одного удачного материала, который чудом свалился ему на голову. Сэнди Палмер заявит о себе.
Харви Вайнштейн может приобрести историю с бойней в подземке в собственность студии, но Сэнди предвидит, что материалы о секте убийц станут предметом аукциона.
Остановись, подумал он, обуздывая свою фантазию. Пока еще у нас ровно ничего нет.
— Хорошо, — сказал Сэнди. — Подниму флаг и посмотрю на знакомых копов — отсалютуют ли они ему.
Спаситель прищурился:
— Что ты собираешься делать?
— Собираюсь приступить к делу. Но вот что еще я хотел бы спросить: вам-то что нужно из всего этого?
— Кроме анонимности? Я хочу, чтобы Холдсток сидел около унитаза в Рикерсе и вся камера потешалась бы над ним.
Сэнди поежился:
— Должен сказать, что не смогу посвящать этой истории столько же времени, сколько делу о вашей амнистии.
— Я же тебе сказал, что меня она не интересует. Может, и так, но меня интересует.
Но если даже Спаситель и канет в городе, чего Сэнди опасался еще утром, он все же оставил у него горячую новость о секте убийц.
— А поинтересоваться стоит. Но думаю, ту рыбку, что у нас оказалась, надо жарить как можно быстрее. — Он вытащил блокнот. — О'кей, давайте-ка уточним кое-какие детали, чтобы фактура была в порядке, когда я позвоню копам.
5
Услышав звук открывающейся двери, Кейт вышла из кухни. Джек выглядел просто ужасно, когда проковылял через комнату с видом подраненного голубя, возвращающегося домой. Пройдя за ним, Кейт наблюдала, как он лицом вниз рухнул на постель, которую она только что застелила.
— Джек, как ты себя чувствуешь?
— Просто отлично, — невнятно пробормотал он, потому что лежал уткнувшись лицом в подушку.
— Ты меня обманываешь.
— Ну, представь себе обломки загоревшегося и рухнувшего на бетон Лейкхерста «гинденбурга», и ты начнешь кое-что понимать.
— Я беспокоилась о тебе.
Эти слова удивили ее — не потому, что ей было чуждо беспокойство о брате, а потому, что она их не произносила. Волна ужаса окатила Кейт.
Кто-то контролировал ее голос.
Сами слова отвечали истине: пока его не было дома, она с растущим беспокойством ждала его, — но излагал их кто-то другой, и она не могла остановить его.
— Где ты был?
Конечно. Именно это Единство хотело узнать. Оно подслушало, как он упоминал какой-то контрудар.
— Выходил.
— И что ты делал?
— Ничего. — Он повернул голову и уставился на нее одним глазом. Как кошка. — Это разговор или название книги?
Кейт старалась хоть жестом дать понять Джеку, что она больше не властна над собой, но руки оставались безвольно висеть по бокам.
— Если тебя волнует, не подслушивает ли Единство, то все в порядке. Оно оставило меня в покое.
Ложь! Джек, не слушай!
— С чего бы это?
— Думаю, оно слишком долго ждало твоего возвращения и ему пришлось заняться чем-то другим.
Джек перекатился на спину и с сомнением уставился на нее.
— Ты уверена?
Кейт почувствовала, что ее голова кивает, попыталась остановить ее — и преуспела. Сработало! Она уже не была столь беспомощна. Но голос… она все не могла справиться с ним.
— Ладно, — сказала Кейт. — Если ты еще питаешь сомнения — и не могу сказать, что осуждаю тебя, — можешь не сообщать мне никаких подробностей. Но кое-что я хотела бы знать. Ведь и я имею ко всему этому отношение — и большее, чем ты.
Не слушай меня, Джек. Тебя стараются обмануть и все узнать.
Джек вздохнул и провел рукой по бледному лицу.
— Да, понимаю, что и тебе досталось. Прости.
— Словом, ты хоть что-то успел? Повезло?
— Думаю, что да. Кое-что раскрутил. Посмотрим, пойдут ли дела, как я надеюсь.
— То есть? Не отвечай!
Когда Джек уже открыл рот для ответа, Кейт заставила руку шевельнуться и она помахала ею в воздухе перед собой.
Джек вытаращил глаза.
— Кейт? В чем дело?
Внезапно она снова обрела голос и тяжело опустилась на кровать.
— Ох, Джек, — выдохнула Кейт. — Это было Единство! Оно на несколько минут подавило меня, и я… — Она поперхнулась рыданием. — Это было ужасно!
Сев, Джек схватил ее за руку.
— Но ты с ним справилась. Сопротивляйся, Кейт. Самое позднее сегодня днем мы узнаем, сработает ли мой план. Хватит у тебя сил продержаться?
Она кивнула:
— Думаю, да. Но ничего не говори мне, Джек. Если даже я контролирую себя, все же Единство — это часть меня. Оно всегда присутствует. И слушает.
Черты его лица отвердели.
— Зря я позволил тебе отговорить меня от плана А, черт возьми.
— Не говори так. Ты же обещал, помнишь?
— Обещал или нет, но, Кейт, если план Б не сработает, возвращаюсь к А.
— Он сработает, — заверила она его и вознесла молчаливую молитву, чтобы так и было. — Как бы там ни было, у меня появится время снестись и с Институтом здравоохранения, и с Комитетом контроля и получить лекарство. — Если у них получится.
— Это уже лучше. — Джек рухнул обратно на подушки и закрыл глаза. — Пусть они стараются изо всех сил. Потому что, если у них не получится, я пущу в ход свое средство покончить с вирусами. Не знаю, как у них, но я пользуюсь девятимиллиметровым с дыркой на конце.
Как он может так легко и небрежно говорить об убийстве восьми человек? Неужели он на это способен? Неужели ее брат может быть таким хладнокровным убийцей?
В это было трудно поверить. Она посмотрела на него. Во сне черты лица Джека смягчились и разгладились. Кейт погладила его по щеке.
— Отдыхай, — шепнула она.
У нее было какое-то смутное ощущение, что скоро ему понадобятся все силы. Она уже что-то почувствовала, еще когда Единство говорило ее голосом. Не только поднявшееся из глубин подсознания восторженное ожидание, но и кое-что еще. Страх. Единство боялось ее брата. Оно боялось и Филдинга — и вот какая судьба его постигла.
Кейт подошла к входной двери и заперла ее.
И тут ее поразила ужасная мысль, от которой она застыла на месте, не в силах шевельнуться. Какая часть ее останется к утру? И хватит ли у нее остатков воли, чтобы справиться с Единством и успеть вернуться на концерт Лиззи? Может быть, расстояние до Трентона ослабит это влияние.
Ей оставалось лишь молиться, чтобы так оно и было.
6
— И Холдстока не арестовали? — удивленно сказал Сэнди в сотовый телефон. Ему хотелось заорать на собеседника, но он говорил с Управлением полиции Нью-Йорка. — Почему? Я же принес его вам на серебряном блюдечке.
Со своей «наводкой» он обратился к Маккейну — единственному нью-йоркскому детективу, которого знал по имени, — а тот перепасовал его в участок в Куинсе, который и расследовал убийство. Сэнди предполагал, что если информация Спасителя была верна, то Холдсток будет незамедлительно задержан. Но когда он позвонил в 108-й участок, чтобы удостовериться в этом, ему лишь сообщили, что Холдсток отпущен домой. И все. Невероятно. С тех пор он и пытался связаться с Маккейном. Наконец тот ответил на его звонки.
— Прежде чем покупать товар, его стоило бы проверить, — раздался в наушнике голос детектива Маккейна. — Это твое серебряное блюдечко оказалось жестяным.
Сэнди почувствовал приступ тошноты. Неужели его подставили?
Едва только кончились последние новости, он выскочил из дому и поймал машину. И сейчас сидел на переднем сиденье, борясь с искушением опустить окно и вдохнуть вечернего воздуха, но сдержался. После того, что он видел несколько секунд назад, пусть уж окна остаются поднятыми, а дверцы закрытыми.
— Что вы имеете в виду?
— А то, что у него алиби, — сказал Маккейн. — И неопровержимое. Все в голос подтверждают.
— Кто все?
— Семь остальных членов его группы поддержки по борьбе с раком говорят, что во время убийства он был вместе с ними. И оспорить их нелегко.
Группа поддержки? Борьба с раком? Что за?.. Ну, конечно! Это секта.
Сэнди вскипел. Он должен был предвидеть, что они сплотятся и будут прикрывать его.
— Но отпечатки…
— Были именно там, где ты сказал. И отменного качества.
Он испытал облегчение. По крайней мере, хоть тут Спаситель сказал правду.
— Ну вот! Разве это не доказывает, что он там был?
— Доказывает. Но не говорит когда. Холдсток говорит, что, скорее всего, оставил их в прошлый четверг, когда был на приеме у Филдинга.
— Он врет. Он там был прошлой ночью.
— А он отрицает. К тому же они знали друг друга. Филдинг лечил Холдстока, и тот говорит, что между ними установились дружеские отношения.
— Дерьмо собачье! Когда в последний раз ваш доктор приглашал вас к себе домой? И Холдсток встречался вовсе не с группой поддержки, а с сектой, которую он возглавляет.
Маккейн выразительно хмыкнул, и маленький динамик завибрировал.
— Ты явно заработался, Палмер. То ты выдаешь в своем интервью со Спасителем, что он был «морским котиком» — а мы-то точно знаем, что он им не был, — то рассказываешь о каком-то свидетеле убийства, который говорит, что оно — дело рук секты. Откуда ты берешь всю эту публику?
— Это не ко мне. Они сами меня находят. Что же до секты, я сижу в машине в полуквартале от дома Холдстока и, можете мне поверить, это доподлинная секта.
— Только не делай глупостей, Палмер.
— Ни в коем случае. Я просто наблюдаю.
В машине было душно, в прогретом воздухе стоял запах давно пролитого кофе, но Сэнди продолжал держать окна закрытыми. Стоило ему лишь мельком взглянуть в одно из окон дома Холдстока, как он заторопился обратно, перебарывая неприятное ощущение мурашек, бегущих по спине. Все эти люди, собравшиеся в гостиной, сидели, взявшись за руки, и что-то гудели, уставившись в пространство. Сэнди переборол озноб и крепче сжал телефон.
— Послушайте, детектив, все члены этой секты — бывшие пациенты Филдинга. — Сейчас Сэнди оказался в сложном положении, и ему оставалось лишь надеяться, что Спаситель точно изложил все факты. — Мой источник говорит, что они пришли к ошибочному выводу, будто Филдинг специально вызвал у них опухоли и стал экспериментировать на них. Поэтому они и решили убить его.
— Давай-ка отложим секту в сторону и поговорим о твоем источнике, — сказал Маккейн. — Ребята из 108-го не упускают из виду Холдстока, но их очень интересует твой источник. Они хотели бы поговорить с ним.
— С ней, — сказал Сэнди.
Это должно сбить их с толку. Сэнди надеялся на это и прикидывал, что сможет обезопасить себя, как и после интервью со Спасителем.
— Ладно… с ней. Она знала и об отпечатках, и об электрошнуре. Единственное объяснение этому — она была в этом помещении, когда произошло убийство.
— Она мне сказала, что была снаружи и смотрела через окно.
— Ребята из 108-го говорят, ей надо было быть девяти футов ростом, чтобы заглянуть в окно столовой.
— Может, она играет в баскетбол. За «Либерти». Я ее никогда не видел, а только слышал по телефону. — Сэнди улыбнулся, довольный тем, что ему удалось вывернуться.
Маккейн вздохнул:
— Снова пудришь мне мозги, Палмер? Значит, у тебя никаких персональных контактов, все разговоры только по телефону? Слушай дальше. Ребята из 108-го считают, что твой источник слишком много знает. Может, он сам и есть убийца.
— Говорю вам, это она…
— Да-да, помню, что ты мне говорил. Но убийца — отнюдь не женщина, а довольно сильный мужчина. Так что, если на самом деле твой источник мужчина, будь осторожнее. И почаще оглядывайся.
И Маккейн отключился.
Сэнди нажал кнопку отбоя и задумался над последними словами Маккейна. Эта мысль приходила ему в голову и раньше. Но сейчас Маккейн озвучил ее: а может, подлинным убийцей был Спаситель и он старается использовать Сэнди, чтобы отвлечь внимание от себя?
Но зачем? Читая между строк разговора с Маккейном, он понял, что у копов из Куинса нет других подозреваемых, кроме того, которого дал Сэнди. Да и отпечатки пальцев оказались на месте, как и говорил Спаситель.
Что же до совета быть осторожнее… если бы Спаситель хотел расправиться с ним, лучше места и времени, чем утром в заведении Хулио, и придумать было нельзя: никто не видел, как Сэнди входил, и никто не обратил бы внимания, что он так и не вышел.
Но пока все, что Спаситель рассказывал ему об убийстве, сходилось. Так стоило ли осторожничать?..
Кроме самого факта преступления, Сэнди нуждался в лежащей за ним истории. Ему надо было привязать к преступлению Холдстока и его секту. А поскольку копы этого не сделали, он сам возьмется…
Вот почему он и сидел здесь. В темноте. В Бронксе.
Но ведь в этом и состоит работа репортера-расследователя, не так ли?
Он смотрел на освещенные окна дома Холдстока, скрытые за переплетением ветвей деревьев, стоящих вдоль тротуара. Ему надо наблюдать — но отсюда. Он ни в коем случае не вернется к этому окну, не станет слушать это гудение.
Может, ему и повезет. Может, этим вечером они прикончат еще кого-нибудь.
7
Кейт зевнула. Как она устала. Она посмотрела вечерние новости в поисках упоминания об убийстве Филдинга, но о нем даже не заикнулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51