— Ты говоришь загадками.
— Задумайся, Кейт. Ты видела коровьи фермы? Улицы, полные машин? Следы реактивных самолетов в небе?
— Ну и?..
— Единство изменит мир, в котором мы живем. Человечество будет вести более здоровый образ жизни в здоровой среде. Первыми исчезнут фермы животных. Существующий скот будет использован, пока мы не превратим все зерновые угодья в овощные фермы для людей.
— Раса вегетарианцев! — Кейт и сама предпочитала овощи мясу, но любила порой жареного цыпленка.
— Отнюдь. В пищу пойдут дикие животные, но фермы, на которых выращивают коров, свиней и кур, станут делом прошлого. Как неэффективные. Ведь требуется семь фунтов зерна и сои, чтобы произвести фунт свинины. Гораздо проще и здоровее есть само зерно. Меньше потерь. А говоря о потерях, объем говядины, которую за год потребляет средняя американская семья, влечет за собой гору навоза размерами больше самого ее дома. Выделяется метан, отходы попадают в воду и загрязняют окружающую среду. Всему этому необходимо положить конец.
Вот это в самом деле напоминало прежнюю Жаннет — она часто выступала против того, что называла «узаконенной жестокостью сельского хозяйства по отношению к животным», но ее возражения носили главным образом этический характер и исходили скорее из чистого прагматизма.
— С Единством отпадет необходимость в путешествиях. Ты будешь там, где находится любой из нас. А польза для окружающей среды будет велика и очевидна.
— Но вы показывали мне и заводы, значит, промышленность сохранится.
— Только кое-какая, которая будет производить самое необходимое для сельского хозяйства, пошива одежды, строительства жилья…
— Но что же с деловой жизнью — банки, финансы, международная торговля?
— С какой целью? Продавать акции? Давать в рост деньги? Ни одна семья, какая бы она ни была большая — а в мире Единства семьи будут очень большими, — не останется без пищи, одежды и крыши над головой. Что еще им нужно?
— А как насчет искусства, литературы или хотя бы развлечений?
— Все это никому не будет нужно. Да и кроме того, какой практической цели все это служит? Если тобой овладеют творческие порывы, они тут же получат оценку всего Единства.
Кейт чувствовала, как в ней растет возмущение.
— А семейные отношения?
— У тебя не будет семьи, кроме Единства. И ты в полной мере почувствуешь его влияние. Эта близость, слияние — ты никогда не испытывала таких тесных связей — в огромной мере превосходят то, что дано чувствовать обыкновенному человеку.
Это уязвило Кейт.
— И мне тоже?
— Тут совсем другое. Неслившийся мозг не в состоянии понять то, что приходит потом.
— Значит, то, что нас с тобой объединяло, исчезло?
Жаннет кивнула:
— То, что у нас было, пришло к естественному концу.
— Что? — Кейт не могла поверить, что правильно поняла ее слова. — Что ты сейчас сказала?
— В Единстве нет места однополым связям. Они не служат нашим целям.
Если Кейт и испытывала какие-то надежды, что та Жаннет, которую она любила, где-то существует, то эти слова смыли последнюю надежду. Кейт отошла от нее к центру комнаты. Ей больше не хотелось ни о чем спрашивать, но она должна была все выяснить.
— Каким целям?
— Конечно, привлечению всех мозгов к Единству. Что повлечет за собой непрерывный приток других мозгов и неуклонное расширение Единства. А поскольку однополые отношения не влекут за собой появление потомства, они противоречат нашей цели.
— И вы уничтожаете их?
— Ничто не уничтожается. Просто Единство в своих границах не учитывает их.
— Оставим учет. А как же чувства? Любовь? Жаннет бросила на нее насмешливый взгляд:
— Любовь? Единство — вот что такое любовь, полная и безусловная. Блаженство и счастье, которые возрастают с присоединением каждой новой единицы. Никому не нужна любовь вне пределов Единства. Единственной потребностью станут труды по присоединению все новых мозгов, чтобы их становилось все больше и больше и наши миллионы все расширялись бы.
Заставив свои ноги двигаться, Кейт дюйм за дюймом приближалась к кухне.
— Такой график — не для людей, Жаннет. Этот распорядок предназначен для вирусов. Он нацелен лишь на одно: как можно больше владельцев тел, в которых можно размножаться. Вирус — это паразит, полный и законченный паразит. Он не способен даже размножаться самостоятельно. Он проникает в клетку, подчиняет себе клеточную структуру и перепрограммирует ее, чтобы создавать свои копии, которые, в свою очередь, завоевывают другие клетки. Вот для чего весь этот план, Жаннет: создавать все больше тел для размножения вирусов.
Жаннет двинулась за ней, всем своим видом напоминая миссионера, который старается обратить язычника. Она протянула руку к Кейт, но та увернулась от ее прикосновения.
— Ты не понимаешь, Кейт. Человек со стороны, наверно, не может понять все величие Единства.
С трудом прокладывая себе путь на кухню к микроволновке, Кейт испытывала ощущение, что бредет по грудь в воде, сопротивляясь мощному течению; она старалась противостоять отупляющему спокойствию, которое, вытесняя гнев и страх, овладевало ею.
— Вот уж я-то могу. И прекрасно понимаю: Единство — это вирус. Овладев вашими мозгами, оно впечатывает в них — или в подсознание… или что у вас там осталось — порядок действий. Будь плодовитым и размножайся… размножайся… размножайся. Ничем иным больше не занимайся. Таков этический кодекс вируса. О нем вы и разглагольствуете.
С напряженным выражением лица Жаннет подошла поближе:
— Ты только задумайся, Кейт. Никаких наций, никаких границ. Никаких «я» и «не-я», нет «моего» и «чужого» — источников всех конфликтов. Ничто не может принадлежать кому-то одному, когда все принадлежит всем. Будущее Единства…
— Это стерильное существование, Жаннет! — Кейт стало трудно говорить. Слова цеплялись друг за друга, мысли путались. А Жаннет все приближалась, стараясь дотянуться до нее. — Вы хотите превратить человечество в однородную безликую массу сытых здоровых тел в здоровой среде, где мы сможем размножаться как кролики. Вы говорите, что избавитесь от домашнего скота, Жаннет, но истина в том, что вы сами станете домашним скотом! — Кейт развернулась, наугад нажимая кнопки на контрольной панели микроволновки. — А я отказываюсь от такой жизни!
Кейт нажала «пуск».
И внезапно в голове у нее прояснилось, руки и ноги обрели свободу.
— Слава богу! — сказала она и повернулась к Жаннет. — А вот теперь мы можем поговорить по-настоящему.
Но Жаннет продолжала стоять перед ней, качая головой и сокрушенно улыбаясь.
— Если ты ищешь меня прежнюю, то ее больше не существует. Во мне ее нет. Я полностью слилась. Мое прежнее «я» исчезло. Оно, подобно змее, выползло из старой оболочки. И теперь есть только моя новая личность.
У Кейт перехватило горло.
— О нет.
— Единство не понимает, в чем дело, но вибрации микроволновой печки мешают слиянию тех, кто еще не интегрирован. Единство слепнет и не может найти тебя. Но это всего лишь временно. Когда ты полностью сольешься, ничто не сможет встать между тобой и Единством.
У Кейт на глазах выступили слезы, и все расплылось. Жаннет исчезла, на ее месте этот… этот трутень.
— Не плачь, Кейт. Я никогда не испытывала такого счастья. И ты тоже будешь счастлива. Не лей слез по мне прежней и не борись за меня прежнюю. Битва уже выиграна. Через несколько дней ты станешь новой, лучшей, и тебя ждет триумф. А пока…
Она прошла мимо Кейт, выключила микроволновку и смахнула ее на пол, где она разлетелась на куски.
— …не трать времени впустую.
И сразу же Кейт снова почувствовала, будто ее мысли ей не принадлежат.
— Жаннет…
Зазвонил телефон. Они обе посмотрели на него, ожидая четвертого звонка, после которого включается автоответчик. Кейт услышала сигнал, а потом женский голос:
— Ох, Кейт. Я так надеюсь, что ты на месте. Я… Кейт схватила трубку:
— Да? Кто это?
— Как хорошо, что ты дома. Это Джиа. Мы встречались…
— Да, конечно. Я помню. Подруга Джека. — Она почувствовала странное напряжение в голосе женщины. — Что-то случилось?
— Джек болен.
У нее свело желудок.
— Что с ним?
— Температура сто четыре градуса. Бредит. Озноб сменяется жаром, он обливается потом. Я не знаю, что делать.
— Я сейчас буду. Подожди — я же не знаю, где он живет. — Джиа дала ей адрес в Верхнем Вестсайде. — Не оставляй его. Я уже еду.
— Твой брат болен, — сказала Жаннет. Это был не вопрос, а утверждение. Она была обеспокоена.
— Да. Благодаря тебе и твоему вирусу.
— Но… этого не может быть. Вирус не вызывает болезни. Он минует иммунную систему и…
— Так вот, мой брат преградил ему дорогу.
По крайней мере, Кейт надеялась, что так оно и было. Эти симптомы могли указывать на любое заболевание, в том числе и на воспаление легких.
Она заскочила в спальню, где быстро переоделась в брюки цвета хаки и рубашку из плотной ткани. Она взяла с собой стетоскоп и медицинский чемоданчик, которые привезла на тот случай, если понадобится для Жаннет — теперь это смешно, — и запихала их в большую наплечную сумку.
— Пока, Жаннет, — скорее по привычке сказала она, направляясь к дверям.
Жаннет не ответила. Она все так же стояла на кухне, где ее оставила Кейт, и, сведя брови, смотрела в стену.
11
— Сделай еще вдох, Джек, — сказала Кейт. — На этот раз поглубже.
Джек лежал ничком, распростертый на смятой двуспальной постели. На нем были только влажные боксерские шорты. Он не ответил, и Кейт пришлось ограничиться прослушиванием его затрудненного дыхания.
Она плотнее прижала стетоскоп к середине спины, покрытой испариной. Она не представляла, какими упругими были мышцы ее брата. У него почти не было жировой прослойки, и мышцы лежали сразу же под кожей. Его манера одеваться не давала никакого представления, какое тело скрывается под одеждой. Мужчины в окружении Жаннет, у которых были фигуры как у Джека, предпочитали открытые рубашки и обтягивающие майки, стараясь привлекать к себе внимание; Джека это совершенно не интересовало.
Она напряглась, стараясь услышать сухой, словно у мятого целлофана, хрип. Это могло быть сигналом о наличии жидкости в альвеолах. Но она ничего не услышала.
— Никаких признаков пневмонии, — сказала она. Джиа перевела дыхание.
— Слава богу.
Но это не обязательно хорошая новость, подумала Кейт. Скорее всего, мы имеем дело с чем-то иным. И если Жаннет говорила правду, это «иное», скорее всего, было зараженным вирусом.
— Что, по-твоему, это такое?
Кейт посмотрела на симпатичную светловолосую женщину и в мыслях вернулась к позапрошлому вечеру — господи, неужели это было всего два дня назад? — когда она встретилась с Джеком. И не случись всех событий, Кейт не стала бы скрывать, что Джиа ей нравится. Она вспомнила, как ее поразили непринужденные товарищеские отношения между Джеком и Джиа, как они подшучивали друг над другом и как в том внимании, с которым Джиа слушала Джека, чувствовалось, насколько глубоко она привязана к нему.
И теперь она видела, что в глазах Джиа стояла едва ли не паника.
Тебе так повезло, Джек, подумала она, иметь рядом человека, который так любит тебя. Только не потеряй ее.
Она решила сказать Джиа правду:
— Скорее всего, это вирус.
— Он заразен? Вики, помогая мне, прибегает и убегает. Плохо, что Джек серьезно заболел. Но Вики такая маленькая. Что, если…
— С ней все обойдется.
Кейт видела темноволосую синеглазую девочку, когда та появлялась в комнате, и ее конский хвостик напомнил Кейт те времена, когда Лиззи была в том же возрасте. Какой простой казалась тогда жизнь.
— Хочу надеяться, — сказала Джиа. — Мне пришлось три раза менять ему рубашки. Наконец я перестала. При ознобе он натягивает на себя одеяло, а когда потеет, сбрасывает его.
— Это часть той борьбы, которую его организм ведет с инфекцией.
Но почему его организм борется, а мой нет?
Кейт почувствовала, как в мозгу у нее что-то щелкнуло, как мелькнула мгновенная мысль, и, прежде чем она спохватилась, с губ слетел вопрос:
— У него раньше были заболевания?
— Такого рода? Да, один раз.
— Когда?
Кейт не могла справиться со своим голосом.
— Прошлым летом. После…
Она попыталась заткнуть себе рот, в чем и преуспела, но лишь после того, как спросила:
— После чего?
— Не знаю, стоит ли мне влезать в это. Может, Джек сам тебе расскажет.
Кейт хотела узнать, о чем говорит Джиа, но решила, что Единство не должно услышать ответ. Она испытывала страх и неуверенность перед Единством, и это беспокоило ее. Что они могут сделать, дабы вытащить ответ из Джиа?
Она с трудом обрела контроль над своим голосом, даже смежив глаза от напряжения.
— Кейт, с тобой все в порядке?
Лоб ее покрылся бисеринками пота… и вдруг она снова оказалась на водительском месте… и почувствовала, как к рулю потянулась другая рука.
— Все о'кей. Просто болит голова.
— Я тебе сочувствую. Могу ли я?..
— Знаешь что? — сказала Кейт. — Я подумала, Вики будет лучше, если вы уйдете.
— О нет, — замотала головой Джиа. — Я не могу оставить Джека. Просто я отведу Вики в другую комнату и…
— Я опасаюсь, если ты подхватишь что-нибудь, то передашь Вики, и тогда… — Кейт оставила предложение висеть в воздухе и увидела, что Джиа закусила верхнюю губу. — Я присмотрю за ним, Джиа, — добавила она. — Я ведь все-таки чему-то училась.
— Я понимаю, — грустно пожала Джиа плечами. — Но у меня все равно будет чувство, что я бросила его.
— Обещаю заботиться о нем как о члене своей собственной семьи.
Ее слова вызвали у Джиа улыбку.
— Да, на это, пожалуй, можно положиться. — Она вздохнула. — Ладно. Отведу Вики домой. Но когда он придет в себя, сразу же позвони мне, хорошо?
Кейт испытала острое желание остановить Джиа, но подавила его.
— Конечно. Направившись к дверям, Джиа остановилась и повернулась к Кейт. «Иди же!» — захотелось заорать Кейт. Она не знала, сколько еще сможет выдержать.
— Только одно…
— Ты в самом деле не можешь больше оставаться тут.
— Я знаю, но хочу предупредить, что Джек может огорчиться, увидев тебя здесь.
— Не понимаю.
— Позвать тебя было моей идеей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51