Жаннет оцепенела и моргнула.
Проклятье! Джек быстро обогнул Кейт, поставил таймер на десять минут и снова запустил его.
— Е pluribus unum! E pluribus unum! E pluribus unum!..
Она продолжала повторять эту фразу, и Джек не мог понять, какую из Жаннет он видит перед собой. Слова эти походили на молитву, на мантру — нечто, что можно повторять раз за разом, чтобы заглушить какие-то звуки или отогнать пугающую мысль.
— Жаннет! — Кейт трясла ее за плечи. — Жаннет, прекрати и слушай меня!
Но она продолжала гудеть все ту же фразу. И тут Джек повернулся на звук открывающейся двери и увидел, как в комнату ворвался Холдсток.
— Что здесь происходит? — вскричал толстячок. На нем был серый костюм-тройка; лицо раскраснелось и вспотело, словно он бежал. — Что вы с ней Делаете?
— Эй-эй! — сказал Джек, вытянув руку и преградив ему дорогу. — Откуда вы свалились?
— У меня постоянное приглашение, — выдохнул Холдсток и показал ключ. — Видите? Не сомневаюсь, у вас такого нет.
Он попытался скользнуть мимо Джека, но тот не собирался пропускать его и схватил за лацканы пиджака.
— Спокойнее, приятель. Стой, где стоишь.
А за спиной Джека продолжался монотонный речитатив «е pluribus unum».
— Уберите от меня руки! И перестаньте мучить эту женщину, а то я вызову полицию!
— Неужто? — хмыкнул Джек. — Интересно.
Но он принял во внимание угрозу. Меньше всего он хотел увидеть в дверях пару копов.
— Пропустите меня к ней! Пожалуйста!
— Пусти его, Джек, — попросила Кейт. — Может, он объяснит, что происходит.
Джек отпустил Холдстока, который кинулся к Жаннет.
— Послушайте ее, — сказала Кейт, когда Холдсток приблизился. — Вы хоть понимаете, что все это значит?
— Конечно, — бросил он, но вместо объяснения проскочил мимо Кейт и сразу же выключил микроволновку.
— Эй! — вскинулся Джек, когда речитатив смолк. Жаннет повисла на Кейт, но тут же выпрямилась и оттолкнулась от нее.
— Что?.. Где?..
— Все в порядке, дорогая, — сказал Холдсток, выводя ее из кухни. — Я здесь.
— Ну-ка, уберите от нее руки, — приказал Джек.
— Убрать ли от тебя руки, Жаннет? — спросил Холдсток.
— Нет. Конечно нет.
— Ты пойдешь со мной, — сказал он, подталкивая ее к дверям. — Тебе вредно здесь находиться.
— Не так быстро, — прищурился Джек, преграждая им путь.
Жаннет уставилась на Джека.
— Ты! Ты враг! Ты зло! Вон из моего дома!
— Жаннет! — взмолилась Кейт. — Прошу тебя!
— Я хочу, чтобы ты осталась, — произнесла она, не отводя взгляда от Джека, — но если твой брат еще будет здесь, когда я вернусь, то вызову полицию.
Джек не сдвинулся с места. Интуиция говорила ему, что он не должен отпускать Жаннет — для ее же блага, — но если она настаивает, что хочет уйти, он понимал, что выбора у него нет. Придется отпустить ее.
Он неохотно отступил в сторону. Но лишь немного. Чтобы дать им протиснуться.
Когда Холдсток, положив руку Жаннет на плечо, двинулся к дверям, Джек почувствовал, как что-то острое оцарапало ему тыльную сторону ладони. Посмотрев, он увидел отчетливую царапину. Откуда она взялась? Рука Холдстока, когда он проходил мимо, была в кармане пиджака.
Он пожал плечами. Ничего серьезного. Скорее всего, след от булавки, которой была приколота квитанция из химчистки. Чуть-чуть кровоточит.
Он повернулся к Кейт и увидел, что та продолжает стоять на кухне с растерянным и смущенным выражением лица.
— Что тут произошло? — спросила она.
— Будь я проклят, если понимаю. Ты же доктор. Тебе доводилось видеть что-то подобное?
— Никогда.
— Должно быть, это в самом деле микроволновка. Но я знаю о ее работе столько же, сколько о ядерной физике.
— Я знаю, они что-то излучают — неионизированную радиацию. Она зависит от длины волны и используется где угодно — от радаров и мобильных телефонов до приготовления пищи. Но я не могу поверить, что Жаннет так меняется, стоит только ей включить микроволновку.
Джек взял руку Кейт и заставил ее провести пальцами по трещине в дверце духовки.
— Похоже, она протекает.
Кейт помотала головой:
— Я все же не понимаю…
— Я могу составить целый список того, чего и сам здесь не понимаю. И всюду торчит Холдсток. Ты рассказывала, что он появился сразу же после того, как Жаннет в первый раз изменилась, так? И теперь он снова выскочил на сцену. Тебе не кажется ли, что он насовал сюда жучков?
Кейт потерла предплечье.
— Не говори так. Я читала статью, как люди заболевали, когда подвергались облучению неисправными микроволновками.
— Пару месяцев назад я провел весь уик-энд в компании параноиков, которые рассказывали о жутких событиях. Среди них были истории, как КГБ и ЦРУ используют микроволновки для контроля над мозгами. Но может, они были не такими уж параноиками.
— От твоих слов у меня мурашки по коже.
— А что там она говорила о вирусе, который действует ей на мозги? Как по-твоему, это возможно?
У Кейт был жалкий вид.
— Джек, я не знаю. Вроде этого не может быть. Это же аденовирус. Даже если он мутирует… я не могу представить, что аденовирус в состоянии влиять на чей-то мозг.
Микроволновки, многообразие личностей, вирусы с их мутациями — Джеку казалось, что он сорвался с уступа и погружается в подводный каньон.
— Может, я ошибаюсь, но думаю, что надо выходить на Филдинга. Не знаю, как тебе, но мне это не по плечу. Не моя лига. Может, тебе удастся с ним договориться.
— Сейчас же займусь этим.
— А пока ты будешь вести с ним медицинские разговоры, я тоже кое-куда сбегаю. Когда вернусь, не знаю.
У Джека была идея, которую он хотел проверить. Но первым делом ему нужно было обзавестись кое-каким инструментом.
5
Сэнди сидел за своим столом. У него кружилась голова. Должно быть, это утро было величайшим в его жизни. Он все еще не мог поверить в тот прием, который ему устроили два часа назад, когда он вошел, — поднявшись, ему все аплодировали, издавая радостные вопли. Джордж Мешке встретил его на полпути, чтобы пожать руку, и сказал, что его номер — да, они так и говорят, что это его номер, — был распродан по всему городу.
И теперь еще автоответчик. Он только что прокрутил последнее из девяти посланий. Люди, о которых он не слышал годами — бывший сосед на съемной квартире, давний соученик, даже один из профессоров с факультета журналистики, — все звонили, чтобы поздравить его. Что дальше?
— Привет, Сэнди.
Он поднял глаза и невольно моргнул. Патрисия Роулинсон из отдела культуры, силиконовая блондинка с неизменным загаром. Конечно, она ломака и врунья, но в этом цветастом платье она была сущей куколкой.
Сэнди замялся с ответом.
— Ох… ну да, привет.
— Блистательно.
В прошлом, когда он с ней здоровался, она всегда смотрела на него как на пустое место. В такие минуты он чувствовал себя Рольфом Эллисоном в роли человека-невидимки. А сегодня она сама подошла к нему. Доставила свое роскошное тело в его закуток и заговорила с ним. Даже назвала по имени.
— Я просто хотела сказать, как мне понравилось твое интервью со Спасителем. Запомнила его дословно. Должно быть, говорить с ним было таким волнующим переживанием.
— Так и было. — Только, ради бога, не брякни какую-нибудь глупость, сказал он себе. — О таком моменте мечтает каждый журналист.
— Когда-нибудь ты обязательно мне все расскажешь.
— С удовольствием.
— Звякни, когда будешь свободен.
И с этими словами она, покачивая бедрами, удалилась. Сэнди с трудом подавил желание высунуть голову из ниши и проводить ее взглядом, что он не раз делал в прошлом. Теперь он был выше этого.
— Убеди меня, что я только что слышал не голос Патрисии, — откуда-то с дальнего конца обратился к нему Покорны.
— Ее, приятель. Можешь не сомневаться. Покорны застонал:
— Остается лишь покончить с собой.
Что может быть лучше, чем сегодняшний день, улыбаясь, подумал Сэнди.
Сплошное опьянение. Как наркотик. И он уже привыкает к нему. Он не хочет, чтобы это опьянение проходило. Не может этого позволить. Ему нужно еще больше. Чтобы оно постоянно присутствовало.
Но что дальше? Он не может допустить, чтобы это стало пиком его карьеры, — пойдут разговоры, что после такого взлета он быстро пошел вниз! Он должен выдать еще что-то такое же. Или еще лучше. Но единственным, что, по его мнению, отвечало этому замыслу, могло стать лишь еще одно интервью со Спасителем.
Но что еще осталось недосказанным? Перелопачивать старый материал… нет, это не пойдет.
А что, если я переосмыслю его, подумал он.
Он подозревал, что кое-какие подробности были враньем. Чем больше он думал на эту тему, тем увереннее считал, что Спаситель не занимался тайной работой на правительство. Это было бы слишком уж романтично, слишком напоминало Голливуд.
Но какие другие причины могли остановить его, заставить отказаться от звания героя?
И тут он вспомнил прежний разговор с Бет. Конечно, в ее обществе он витал в облаках, но…
Сэнди хлопнул руками по столу. Господи, держу пари, что так и есть! У этого человека уголовное прошлое. Он беглец! Что-то вроде преступника, на арест которого уже выдан ордер. Вот поэтому он и вооружен!
Вот что ему теперь надо сделать: найти Спасителя и поговорить с ним о его преступлении. Может, он невинная жертва. Или в бегах из-за преступления, которого не совершал…
Нет. Стоп. Тебя снова тянет в Голливуд.
Может, он совершил всего одно преступление и, возможно, в целом он хороший человек. В том поезде он конечно же вел себя совершенно правильно. Может быть…
И когда все сошлось воедино, Сэнди вскочил, хватая ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды. Он все понял! Идея просто сказочная.
Он выудил из кармана клочок бумаги — номер телефона, который ему дал Спаситель. Но, потянувшись к телефону, замер.
Нет. Отсюда никаких звонков. Где-то внутри он не сомневался, что все исходящие номера фиксируются. Лучше таксофон.
Сэнди выскочил на улицу. Его буквально жгло. Сейчас на нем лежала ответственная задача. Он собирается сделать нечто потрясающее, он наконец расплатится с этим загадочным человеком за спасение своей жизни. Сколько говорилось, что журналистика должна защищать! Он сделает классный ход, и его материалы не будут звучать как сводка погоды. Конечно, не каждый из них — текучка требует своего, — но он-то будет творить журналистику будущего века!
Сможет ли он дотянуться до Пулицеровской премии?
6
Джек прошелся по всем магазинам и их закромам и, наконец, в «Домашнем волшебнике» нашел то, что хотел. Возвращаясь к квартире Жаннет, он остановился у таксофона, чтобы проверить автоответчик. Услышав голос Сэнди Палмера, он громко застонал.
— Доброе утро, Джек. Я предполагаю, что это ваше настоящее имя.
Джек? Откуда он узнал?..
И тут Джек вспомнил: он же сам записал на автоответчике: «Это Джек…» О чем начисто забыл. Впрочем, не важно.
Палмер так и так решит, что имя ненастоящее.
— Послушайте, мы должны еще раз поговорить. Мне пришла идея, которая может изменить всю вашу жизнь. Нам необходимо встретиться. Только не отказывайтесь, ибо то, что я собираюсь сказать вам, жизненно важно. Еще одна причина, по которой вам не стоит отказываться, — у меня остался рисунок. Только не ругайте меня. Я не хочу, чтобы вы думали, будто я пытаюсь шантажировать вас, но совершенно уверен, что вы не были полностью искренни со мной в тот день — то есть когда шла речь о вашем прошлом, — так что я не чувствую себя связанным нашим маленьким соглашением и не стал уничтожать рисунок. Но давайте забудем прошлое, и все выясним во время нашей короткой встречи. Позвоните и сообщите мне, где и когда. И верьте мне, Джек, или как там ваше имя, вы будете очень обрадованы.
Он оставил номер и свой добавочный в газете.
Джек с грохотом швырнул трубку. Значит, все снова. И снова.
Я не хочу, чтобы вы думали, будто я пытаюсь шантажировать вас…
А что же еще я должен думать, ты, паршивое маленькое отродье?
Он испытывал настоятельное желание почувствовать в руках тонкую, как карандашик, шейку Палмера и сжать пальцы…
Успокойся. Шаг назад. Посмотри на ситуацию по-другому…
Да, мальчишку прикончить нетрудно. Но Джек не увидел в этом простого и легкого выхода из ситуации. Все козыри на руках у Палмера. Джеку приходится играть по его правилам. Пока.
Он позвонил ему. Пришлось сделать немалое усилие, чтобы голос звучал ровно и спокойно, когда он говорил с автоответчиком.
— На том же месте. В полдень. И повесил трубку.
Когда он добрался до квартиры Жаннет, то уже немного успокоился, но продолжал кипеть, как кастрюля с водой на медленном огне.
Едва только взглянув на него, Кейт спросила:
— Что случилось?
— Ничего особенного.
— Не хочешь поделиться?
Джек едва не поддался искушению все рассказать ей, но решил воздержаться. Чем меньше людей знает, тем лучше.
— Все будет хорошо. Но спасибо. — Он открыл купленный в «Волшебнике» чемоданчик и вытащил маленькую белую коробочку. — Смотри. Тестер для микроволновых печек.
Он поставил таймер духовки на пять минут, включил ее и провел маленьким тестером по краям дверцы. Индикатор сразу же стал мигать красным и буквально раскалился, когда он поднес тестер к нижнему правому краю духовки с треснувшим стеклом.
— Все подтверждается. Вот откуда идет утечка. — Он отключил таймер. — Насколько это может быть опасно?
— Пока тебя не было, я открыла компьютер Жаннет.
— Я-то думал, что врач должен все знать о микроволновках.
— Откуда? На практике мне не приходилось пользоваться радаром.
— Радаром?
— Духовки таких первых печек шли по разряду Радаров. Микроволновый диапазон — это радиочастота излучения. По спектру частот где-то ниже инфракрасного и выше ультракороткого.
Для Джека это ничего не значило.
— Я знаю, что они используются в сотовых телефонах. Но какое у них негативное воздействие — кроме опухолей мозга?
— Этот фактор никогда не был доказан, и вообще это довольно сомнительно, поскольку радиация не обладает ионизирующим эффектом. Основной фактор воздействия — это жар. Тот человек, который открыл, что микроволновка действует на разных частотах, на самом деле искал новое применение радара — а у него расплавился леденец в кармане рубашки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51