Покончив с делами, Бриони отправилась в свои покои и перекусила холодным цыпленком и хлебом. В такой день горячая пища подошла бы больше, но принцесса должна была торопиться на назначенную встречу…
«Можно ли так относиться ко всему? – думала Бриони. Ей было забавно и немного стыдно. – Что ж, такова работа – королевская работа».
Но ей не удалось полностью убедить даже себя.
Роза и Мойна пришли в негодование от ее сегодняшнего поведения, от вызывающего наряда и от предстоящей встречи. Естественно, ни одна из них не решалась говорить открыто, но придворные дамы шушукались за спиной девушки, а отправить их прочь без скандала не представлялось возможным. Когда намерения принцессы встретили стойкое сопротивление, преподнесенное как беспрекословное подчинение госпоже, Бриони сдалась и позволила фрейлинам сопровождать ее.
«Все нормально, – успокаивала она себя. – Все выглядит абсолютно невинно. Сплетникам не о чем судачить».
Но Бриони не могла избавиться от обиды. Повелительница всех северных земель – да, пусть совместно с братом – не имеет права встретиться с человеком без присмотра, словно несмышленый ребенок!
Он поджидал принцессу в садике, где выращивали пряности. Из-за спора с фрейлинами она задержалась дольше, чем хотела. Бриони подумала, что людям, выросшим на юге, тяжелее переносить прохладную погоду. Но если Давет дан-Фаар и страдал от холода, он никак этого не показывал.
– Я рассчитывала, что мы сможем остаться здесь, – сказала Бриони, – однако слишком холодно. Давайте прогуляемся по аллее и побеседуем в павильоне королевы Лили.
Посол с улыбкой поклонился. Возможно, он и в самом деле был рад перебраться туда, где теплее.
– Зато вы, как вижу, оделись по погоде, – заметил он, оглядывая Бриони с ног до головы.
Девушка с раздражением почувствовала, что краснеет.
В этом небольшом павильоне правнучка Англина любила сидеть за шитьем, наслаждаясь ароматом пряных трав, которым веяло из садика. Охранники Бриони в полном составе тоже вознамерились разместиться в уютной маленькой комнате, но принцесса позволила остаться лишь двоим. Те устроились у дверей, откуда им было видно Розу и Мойну, занятых шитьем. Фрейлины ни на минуту не спускали глаз со своей госпожи.
– Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, лорд Давет, – вежливо произнесла Бриони, когда им подали глинтвейн.
– Да, наилучшим образом, ваше высочество. – Он сделал глоток вина. – Должен признаться, что в такие дни, как сегодня, когда дует пронизывающий ветер, я особенно скучаю по Иеросолю.
– Это понятно. Совсем не хочется, чтобы наступали холода, но, похоже, уже приближается зима. Такое тепло весьма необычно для декамена.
Давет хотел что-то добавить, но передумал и лишь спросил:
– Вы так оделись из-за погоды, ваше высочество?
Он указал на толстые рейтузы и длинный камзол. Бриони перешила их для своей тонкой талии и более широких, чем у мужчин, бедер. Одежда принадлежала Баррику, но тот ни разу не надевал эти вещи.
– Мне кажется, вы не одобряете мой наряд, лорд Давет.
– Прошу прощения – нет, ваше высочество. Я считаю грехом против природы, когда женщина, особенно такая молодая и красивая, надевает столь грубый наряд.
– Грубый? Это блуза и камзол принца. Видите вышивку золотом? Они не могут быть грубыми.
Давет нахмурился. Бриони было очень приятно видеть его сбитым с толку – все равно что наблюдать за неуклюжим падением наглой кошки.
– Это мужская одежда, принцесса Бриони, и не важно, насколько богато она украшена. Она делает грубым то, что от природы изящно.
– Значит, от того, во что я одета, зависит мое природное изящество? Боюсь, у меня слишком мало места для маневра, лорд Давет, если я становлюсь грубой из-за одного того, что надела камзол.
Посол улыбнулся, но было заметно, что этот разговор раздражает его.
– Хотите надо мной посмеяться, ваше высочество? Вы, конечно, можете себе это позволить. Но вы спросили, одобряю ли я ваш наряд, Я ответил вам честно: не одобряю.
– Значит, будь я вашей сестрой, вы бы запретили мне так одеваться?
– Будь вы моей сестрой или любой другой женщиной, чью честь я должен защищать, запретил бы. Непременно.
На секунду Бриони поймала взгляд его темных глаз и увидела в них гнев и требовательность. Она почувствовала себя так, будто играла с безобидным котенком, а тот вдруг начал кусаться.
– Видите ли, лорд Давет, именно поэтому я попросила вас посетить меня, – сказала она.
– То есть именно вы, а не «мы» и не «нас», ваше высочество?
Она снова почувствовала, что краснеет.
– «Мы», «нас»? Вы переступаете границы, лорд Давет.
– Я не совсем ясно выразился, ваше высочество, – ответил посол и склонил голову. Но Бриони успела заметить легкую улыбку на его губах: прежнюю самодовольную улыбку. – Прошу меня простить. Я имел в виду, что вы не сказали «мы», а значит, эта встреча только с вами, а не с вами и вашим венценосным братом, как мне сначала дали понять. Я предполагаю, что вы желаете поговорить менее официально?
«Вот дьявол!» – мысленно выругалась Бриони.
– Нет, я не это имела в виду. Я пришла сюда в качестве сорегента, с согласия моего брата. Вы заставляете меня жалеть о том, что я разговаривала с вами как с другом, лорд Давет.
– Пусть Трое Высочайших разрушат мой дом, если я предполагал нечто подобное, принцесса! Если имел в виду что-либо, кроме уважения и благоговения. Мне лишь хотелось уточнить, какого рода аудиенция мне назначена.
Бриони выпила вина, пытаясь выгадать время и вернуть самообладание.
Ваши слова о защите чести оказались весьма кстати, – сказала она. – Об этом я и хочу поговорить. Всего несколько недель назад я как раз и была тем жалким существом, кого должны были отправить с вами в Иеросоль, чтобы выдать замуж за вашего господина, в качестве… в качестве выкупа. Думаю, вы не забыли, лорд Давет, что являетесь послом нашего врага.
– У вас есть враги пострашнее Лудиса, ваше высочество. Подозреваю, у вас есть и друзья куда менее надежные, чем я. Но прошу меня простить: я опять допустил непростительную оплошность, прервав вас.
Он снова ее задел, но гнев помог Бриони взять себя в руки. Она продолжала:
– Пришло время правителям Южного Предела и королевств Пределов дать ответ вашему господину, протектору Иеросоля, на его брачное предложение. Пока мой старший брат был регентом, оно могло быть принято, но сейчас, как вы понимаете, ответ отрицательный. Мы выкупим моего отца за деньги, а не за мою девственность. Если Лудис не перестанет разорять северные королевства, то в случае нападения на Иеросоль автарка северные земли не придут к вам на помощь. Мы ненавидим автарка и не желаем, чтобы он получил хоть горсть земли Эона. Но нас обрадует поражение Лудиса Дракавы. – Она остановилась, успокаивая дыхание, чтобы голос звучал тверже. – Если же у него есть другое предложение, если он готов освободить короля Олина на более приемлемых условиях и сумма выкупа будет не столь невероятной, то у Лудиса здесь могут появиться союзники, которые пригодятся ему в будущем.
– Вы желаете, чтобы я передал это Лудису, принцесса Бриони?
– Да.
Давет дан-Фаар медленно кивнул.
– Означает ли это, что я больше не пленник и могу вместе со своим эскортом отплыть в Иеросоль?
– Вы сомневаетесь в моих словах?
– Нет, ваше высочество. Иногда дела решаются без участия принца.
– Комендант крепости Авин Броун знает, чего я желаю… чего мы желаем. Он вернет оружие вашим людям. Корабль уже готов к отплытию.
– Спасибо вашему коменданту, наш корабль цел и невредим. Мне было позволено оставить на борту небольшую команду, чтобы она поддерживала там порядок. – Давет усмехнулся. – Должен признаться, по разным причинам я буду сожалеть, что мой визит закончился. Приятно сознавать, что я вновь обрел свободу. Теперь у вас будет на одного гостя меньше.
– Именно гостя. Как бы вы ни рассматривали эту ситуацию, лорд Давет, не думаю, что с вами обращались как с пленником.
– Пожалуй, в любом случае, я был очень ценным пленником, – ответил тот. – Но это слабое утешение для человека, привыкшего проводить жизнь в седле, переезжая с места на место. – Он переменил позу. – Итак, я должен идти и начинать приготовления к отъезду?
– Да, конечно. Вам лучше отплыть до наступления холодов.
Как ни странно, Бриони огорчилась, хотя прекрасно понимала, что рано или поздно это должно произойти. Присутствие Давета и его людей нарушало обычное течение жизни в замке. Сплетни и пересуды слышались со всех сторон. Принцессе нравилось разговаривать с Даветом дан-Фааром, но Броун убедил Бриони и Баррика, что посол и его спутники не замешаны в убийстве Кендрика, поэтому задерживать их и кормить всю долгую зиму нет более никаких причин.
Давет поклонился, сделал несколько шагов, но вдруг остановился и спросил:
– Могу я говорить с вами откровенно, ваше высочество принцесса Бриони?
– Конечно.
Он взглянул на стражников и фрейлин, потом вернулся к столу и сел рядом с ней. Бриони ощутила запах кожи и какого-то сладковатого масла для волос. Она заметила, что Роза и Мойна переглянулись.
– Ловлю вас на слове, госпожа, и надеюсь, что вы ведете честную игру, – заговорил посол негромко. – Послушайте меня, пожалуйста. Я очень рад, что вы отвергли предложение Лудиса, Моего господина. Вряд ли вы нашли бы приятной жизнь при его Дворе: его интересы и развлечения не пришлись бы вам по вкусу. Однако я искренне надеюсь, что однажды вы посетите южные земли, принцесса. Может быть, даже Ксанд… Или его окрестности, чтобы не встречаться с автарком. Вы не представляете себе, как там красиво: зеленые моря, высокие горы – красные, как румянец на щеках девушки, бескрайние джунгли, полные зверей, о которых вы никогда не слышали. Там есть пустыни. Помните, я рассказывал вам о бескрайних безмолвных пустынях? Возможно, когда-нибудь вы станете великой королевой. Но вы еще так мало видели в этом мире… Мне кажется, это досадно.
Бриони задели эти слова.
– Я бывала в Сеттленде, Бренленде и… и в Фейле, – попыталась возразить она.
Ей тогда исполнилось пять лет, и отец возил ее к родственникам Мероланны. Бриони почти ничего не запомнила, кроме большого черного коня, которого отцу подарили в Фейле. Еще она помнила, как они стояли на балконе и наблюдали за плескавшимися в воде выдрами.
Давет улыбнулся: принцессе нечего было возразить ему.
– Простите меня, но я не могу отнести Сеттленд и Бренленд к величайшим достопримечательностям нашего мира, моя госпожа, – сказал он, и улыбка исчезла с его лица. – Мне бы хотелось, чтобы вы увидели по-настоящему интересные места. Это желание отчасти эгоистическое… Видите ли, я мечтаю сам показать вам их… – Он поднял длинную коричневую руку, будто останавливал ее протесты. – Прошу вас, ничего не отвечайте. Ведь вы позволили мне говорить откровенно. Есть еще кое-что, о чем я хотел бы сказать. – Теперь он перешел на шепот. – Вы находитесь в опасности, и она гораздо ближе, чем вы думаете. Полагаю, вашего брата убил не Шасо. Впрочем, я не сумею этого доказать. Но я с уверенностью могу утверждать, что человек, находящийся рядом с вами, желает вам зла. Смертельного зла.
Он молча смотрел на нее. Бриони чувствовала отчаяние, словно ей снился страшный сон.
– Не доверяйте никому, – добавил посол.
– Зачем вы мне это говорите? – шепотом спросила она, когда вновь обрела дар речи. – Почему я должна верить вам, человеку Лудиса Дракавы? Может быть, вы хотите посеять раздор между мной и теми, кому я доверяю?
На лице посла снова появилась улыбка, на этот раз еще более странная.
– Ах, я веду такую жизнь, что вполне заслуживаю подобного отношения, – согласился он. – С другой стороны, принцесса, я не принуждаю вас действовать по моей подсказке, а только хочу, чтобы вы подумали над моими словами и не забывали о них. Возможно, когда-нибудь мы с вами снова сядем рядом, и тогда вы скажете мне, добра или зла желал я вам сегодня. – Давет встал и снова принял беззаботный вид, словно сменил одежду. – Надеюсь, в следующий раз вы наденете более подходящий наряд.
Он подчеркнуто церемонно взял руку Бриони и прикоснулся к ней губами. Присутствующие смотрели на них, широко открыв глаза.
– Благодарю вас и вашего брата за оказанное гостеприимство, принцесса, и скорблю о вашей потере. Я передам ваше послание моему господину в Иеросоле, – проговорил посол, затем поклонился и покинул павильон.
– Вы так перешептывались, что мне становилось дурно, – отчитала Бриони фрейлин. Она не понимала, что чувствует сейчас, но эти ощущения были неприятны. – Уходите. Мне нужно побыть одной и подумать.

К утру темноволосой Уиллоу стало немного лучше. Она вела себя как ребенок, и Феррас Вансен даже усомнился, действительно ли главная причина ее бед – Граница Теней.
«Может быть, – размышлял он, – она и без того была слабоумной?»
Так или иначе, когда из-за туч выглянуло солнце, Уиллоу оживилась и повеселела – в отличие от молчаливых воинов, ехавших впереди Вансена. Девушка без умолку болтала о своей семье, хозяйстве и соседях – точно ребенок, которого взяли на ярмарку.
– Она такая маленькая, но невероятно упрямая, – лепетала Уиллоу. – Запросто оттолкнет от кормушки любого козла, даже старших братьев!..
Коллум Дайер слушал ее с кислым выражением лица.
– Лучше уж вы, капитан. Феррас пожал плечами.
– Я рад, что она заговорила, – отозвался он. – Возможно, она скажет что-то, за что мы возблагодарим Перина, Идущего по Облакам.
– Может быть. Но пусть лучше она говорит с вами, а не со мной.
Если честно, Феррас даже радовался возможности отвлечься. Пейзажи по обочинам дороги теперь казались менее странными, чем те, что попадались на глаза в предыдущие два дня пути. Дорога была пустынной и мрачноватой, но в остальном такой, как и следовало ожидать, – ничего особенного. Они уже преодолели почти половину пути. Все крупные города Сеттленда и Южного Предела остались далеко позади, а эти места опустели после второй войны с сумеречным племенем: остались лишь мелкие арендаторы, лесорубы и горстка фермеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101