https://wodolei.ru/catalog/vanny/nedorogiye/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Основу его составляли салат и ромашка – обычные средства, ничего сильного.
– Принимать каждый вечер на закате солнца, – пояснил он. Врач уже сомневался, действует ли лесть на повитуху, и решил попробовать другую тактику: правду.
– Меня беспокоит, что она слишком нервничает, – негромко произнес он.
– О чем вы там шепчетесь? – Анисса с трудом сдвинулась к краю кровати, обеспокоив этим собачек. Те зарычали. – Что-то не так с ребенком?
– Нет-нет, госпожа. – Чавен вернулся к кровати и взял королеву за руку. – Как я уже говорил, вы запугиваете себя без всякой нужды. С вами все в порядке, с ребенком тоже. Чума обошла нас стороной, слава Купиласу и всем богам, что хранят нас.
Анисса высвободила руку и коснулась пальцами лица.
– Я так давно не выходила из этой комнаты. Наверное, я похожа на чудовище.
– Ничего подобного, ваше высочество.
– Дети моего мужа считают меня чудовищем. Чавен изумился.
– Это неправда, моя королева! – возразил он. – Почему вы так решили?
– Потому что они совсем не навещают меня. Проходят дни, недели, а я их не вижу, – говорила Анисса, волнуясь, и ее южный акцент становился заметнее. – Я и не надеялась, что они будут любить меня как родную мать. Но они обращаются со мной так, словно я служанка.
– Не могу поверить, что принц Баррик и принцесса Бриони плохо к вам относятся. Просто сейчас они очень заняты, – постарался утешить королеву Чавен. – Они же регенты, а сейчас столько всего происходит…
– Как с молодым Саммерфильдом? Говорят, с ним случилось что-то ужасное. Разве я не говорила? Подтверди, Изольда. Когда я узнала, что он уезжает из замка, сразу сказала: «Что-то здесь не так».
– Да, королева, – согласилась повитуха.
– Я ничего не знаю про Гейлона Толли, – ответил врач, – хотя о нем ходит много слухов. Но разве можно им доверять? Тем более когда мы только что потеряли принца, а король давно отсутствует.
Анисса снова схватила его руку.
– Скажите им, – попросила она. – Скажите им, чтобы пришли.
– Вы имеете в виду принца и принцессу?
Она кивнула.
– Скажите им, что я плохо сплю, оттого что они избегают меня. Не знаю, что я им сделала. Ума не приложу, почему они сердятся!
Чавен решил, что передаст ее слова близнецам в несколько смягченном виде. По многим причинам Баррику и Бриони стоит посетить мачеху до рождения ребенка. Нужно обязательно убедить в этом близнецов.
Чавен чувствовал, что ему нужно побыть одному и подумать. Он еще раз почтительно поцеловал руку Аниссы, поклонился и направился к выходу.

Маленького пажа согнали с его соломенного тюфяка и отправили искать другое место. Наконец-то они остались одни.
– Что тебя так беспокоит? – Бриони села на край кровати. – Расскажи мне…
Брат натянул на себя меховую мантию и глубже зарылся в одеяла. Зима еще не наступила и до Дня всех сирот оставался целый месяц, однако ночь была довольно холодная. Хотя Бриони казалось, что в комнате тепло.
«Неужели его еще не отпустила лихорадка?» – подумала она.
Прошло больше десяти дней после выздоровления, но Бриони слышала, что иногда лихорадка затягивалась, возвращаясь снова и снова.
– Почему ты решила оставить недоумка-поэта в замке?
– Он меня позабавил, – ответила принцесса. «Неужели я должна это с кем-то обсуждать?»
– Я подумала, что он может развеселить и тебя. Он уверял, что пишет эпическую поэму обо мне – «панегирик». Уж не знаю, что это значит. Он сравнивает меня с самой Зорией. И лишь богам известно, с кем он захочет сравнить тебя. С Перином, наверное… нет, с Эривором в его колеснице, запряженной морскими коньками. – Она попыталась улыбнуться. – В конце концов, Пазл уже никого не смешит, и мне жаль его. Я подумала, что нам нужен кто-то новенький, чтобы повеселиться… Кстати, когда я уходила от тебя в прошлый раз, ко мне подошел Пазл. Он рассказал, что в ночь убийства Кендрика видел в зале Гейлона.
Баррик нахмурился. Он казался не просто сонным, а оцепеневшим.
– Кендрик встречался с Гейлоном?.. – спросил он.
– Нет. Пазл встретил Гейлона.
Бриони вкратце пересказала все, что узнала от шута.
– Он услышал, что Гейлон исчез, – отмахнулся Баррик, – вот и все. Шут просто хочет, чтобы мы вспомнили о его словах, если Гейлон окажется предателем.
– Не уверена. Пазл никогда раньше так не делал.
– Потому что отец всегда ему покровительствовал. – Выражение лица Баррика вдруг стало совсем отстраненным. – Он тебе нравится?
– Кто?
– Поэт. Он красив. Хорошо говорит.
– Красив? Думаю, он несколько смазлив. И бородка у него дурацкая. Но я оставила его в замке не поэтому. Просто… – Бриони поняла, что Баррик уводит ее от темы разговора. – Баррик, я не хочу больше тратить время на обсуждение этого дурачка. Если поэт тебе неприятен, дай ему денег и отошли прочь – мне все равно. Он не имеет никакого отношения к серьезным делам. А нам нужно поговорить именно о них.
– Я не хочу, – ответил Баррик.
Он произнес эти слова с неизбывной скорбью.
Интересно, подумала Бриони, все братья и сестры одновременно любят и ненавидят друг друга? Или только близнецы? Они с Барриком связаны столь тесно, что казалось, они не могут дышать друг без друга.
– Нет, ты расскажешь, – настаивала сестра. – Ты чуть не убил помощника трактирщика. Почему?
Баррик молчал.
Бриони наклонилась и взяла его руку.
– Да сохранит нас Зория, это же я! Я! Бриони! Кендрик умер, отца нет – у нас никого нет, кроме друг друга.
– На самом деле ты не хочешь ничего знать, – заговорил Баррик, глядя на нее сквозь ресницы, словно перепуганный ребенок. – Ты хочешь, чтобы я был послушным. Тебе неприятно, что я опозорил тебя перед Броуном и… и перед тем поэтом.
Она чуть не задохнулась от гнева.
– Это неправда! Ты мой брат. Ты… ты моя половинка. – Она поймала взгляд Баррика и старалась смотреть ему в глаза, но удержать его взгляд было так же трудно, как выманить из норы пугливого зверька. – Смотри на меня, Баррик. Ты знаешь, что все совсем не так. Помощник трактирщика сказал что-то про… про сны. И ты чуть не задушил его.
– У него нет права говорить это мне.
– Это – что именно, Баррик?
Принц натянул одеяло повыше. Он никак не мог решиться.
– Ты говорила, что перечитывала письмо отца, – все-таки вымолвил он. – Ты ничего интересного не заметила?
– Об автарке? Я же сказала тебе…
– Нет, не об автарке. Не было ли там чего-то интересного обо мне?
Бриони в замешательстве призадумалась.
– Нет, ничего. Он просто написал, что любит тебя. Просил передать, что здоров.
Принц кивнул. Лицо стало сосредоточенным, словно он ступил на узкий шаткий мостик, стараясь не смотреть по сторонам и вниз.
– Ты ничего не поняла, – сказал он.
– Но я же ничего не знаю! Расскажи. Что так тебя огорчило? Ты пытался убить невинного человека!
– Невинного? Тот человек – демон. Он подсмотрел мои сны, Бриони. Он рассказал о них тебе, Броуну. О них услышал даже тот ничтожный писака! – На лбу у Баррика выступил пот. – Он будет рассказывать о моих снах всем, кто попадется под руку. Он знает. Он знает!
Баррик отвернулся и зарылся лицом в подушку. Плечи его вздрагивали.
– Знает – что? – требовала ответа Бриони. Она схватила его ладонь двумя руками и тряхнула. – Баррик, что ты натворил?
Он повернулся к сестре. Его глаза покраснели и были полны слез.
– Натворил? Пока ничего.
– Я совсем ничего не понимаю. – Она ласково убрала прядь рыжих волос с его лба. – Просто расскажи. Ты мой брат, и, что бы ты ни сделал, я буду любить тебя.
Баррик недоверчиво хмыкнул, но буря миновала. Он откинулся на подушки и уставился в потолок.
– Я напомню тебе, о чем говорится в письме отца, – предложил он. – «Передай Баррику, что он должен радоваться за меня. Хотя я пленник, здоровье мое значительно укрепилось за последние полгода. Я начинаю думать, что отъезд из сырых северных земель пошел мне на пользу». Вот так он написал.
– И ты веришь, что он счастлив вдали от нас, от тебя? – Бриони пожала плечами. – Да он шутит, Баррик. Он хочет представить свое положение лучше, чем есть на самом деле.
– Нет. Отнюдь нет. Просто ты не знаешь, о чем он говорит… о чем говорю я.
Было видно, как принцу тяжело. Он закрыл глаза.
– Помнишь ночи, когда отец не мог заснуть? – продолжал Баррик. – Он уходил в башню Лета и ночь напролет читал там какие-то книги.
Бриони кивнула.
Исчезновения Олина вызывали панику в доме, пока стражники не узнали, что его следует искать в башне Лета, в библиотеке. Король всегда возвращался после ночных отлучек смущенным, словно его застали пьяным на полу Тронного зала. Бриони думала, что в те бессонные ночи отца преследовали воспоминания об умершей жене. Потом он всегда вспоминал их мать – королеву Мериэль. Олин говорил, что любил Мериэль, хотя женился на ней по желанию отца, короля Остина. Тогда Олин и Мериэль, дочь влиятельного в те годы короля Бренленда, были еще совсем молоды. Все в замке знали, что Олин тяжело переживал смерть жены.
– А помнишь, что он всегда запирал дверь на засов? – снова спросил Баррик.
– Конечно.
Он сидел взаперти, и, чтобы вытащить его оттуда, стражникам приходилось долго колотить в дверь. Когда он наконец открывал им, то тер глаза, моргал от яркого света, как сова, будто только что проснулся.
– Мне кажется… Я думаю, он плакал, – сказала Бриони. – И не хотел, чтобы его видели в слезах. Он горевал о нашей маме.
Баррик как-то странно и натянуто улыбнулся.
– Горевал? Может быть. Но не о нашей маме.
– Что… Что ты хочешь сказать?
Баррик снова поднял взгляд к потолку и несколько раз вздохнул. Казалось, он был готов решиться и все рассказать.
– Я… Я был там однажды ночью… – начал он. – Мне тогда приснился кошмар. Не исключено, что я ходил во сне. Видишь ли, я очнулся у дверей его комнаты. Я был напуган, и очень хотел, чтобы он сказал мне… сказал, что все хорошо. Я зашел, а его в комнате не было. Слуги спали. Я понял, что он в библиотеке, и вышел на улицу через дверь часовни, где не было стражи. Стояла середина лета, было тепло. Я странно чувствовал себя во дворе в ночной рубашке и босиком, но ощущал полную свободу: могу пойти, куда захочу, даже в другую страну. Мне представлялось, что луна будет светить мне всегда, сколько бы я ни шел, а в конце пути я стану другим человеком. – Он покачал головой. – Полная луна. Как сейчас помню, она была очень большая.
– А давно это было?
– В тот год, когда отвалилась часть крыши Волчьего Клыка. Помнишь, погиб повар, и нам до весны запрещали заходить в кухню.
– Десять лет тому назад. В тот год… ты покалечил руку.
Баррик медленно кивнул. Бриони чувствовала, что он что-то прикидывает и решает в уме. Она старалась не шевелиться, но сердце бешено колотилось. Ее охватил страх.
– Дверь внизу оказалась запертой, но с той стороны был вставлен ключ, – продолжил рассказ брат. – Отец не до конца повернул его, и когда я потряс щеколду, дверь открылась. Я отправился наверх, в библиотеку. В башне не было стражников – ни одного. Я не задумался, что это странно – ночь казалась мне сном, – а следовало бы удивиться, почему он их отослал. Может быть, он сбежал от них, хотел побыть один. Но я не стал размышлять, почему он так поступал. Когда я приблизился к двери, я услышал отца.
– Он плакал?
Баррик помедлил с ответом.
– Да, плакал. Там слышался какой-то шум, но из-за двери я не мог разобрать. Больше всего это походило на смех. Или на разговор. Сначала я подумал, что отец с кем-то спорит, но потом решил, что он заснул и ему снится кошмар – вроде того, что разбудил меня. Тогда я постучал. Сначала наступила тишина, но через минуту шум возобновился. Тогда я забарабанил по двери кулаками и закричал: «Папа, проснись!» Он открыл дверь…
Бриони ждала, что Баррик скажет дальше, но плечи принца затряслись, и он разрыдался.
– Баррик, в чем дело? Что случилось? – Она легла на кровать рядом с братом, обняла его. Мышцы принца были напряженными и твердыми, как железо, словно у него снова началась лихорадка. – Ты не заболел?
– Нет! Не говори! Я хочу… – Баррик всхлипнул и вернулся к своей истории. – Он открыл дверь. Отец открыл мне дверь. Он… не узнал меня. По крайней мере, мне так показалось. Его глаза!.. Бриони, его глаза были как у дикого зверя! На нем не было рубашки, а весь живот был расцарапан. Его тело кровоточило. Он посмотрел на меня, затем схватил и швырнул внутрь комнаты. Он нес какую-то чепуху, а я ни слова не понимал. Он тряс меня, рычал. Как животное! Мне показалось, что он хотел меня убить. Я до сих пор так думаю.
– Всемилостивая Зория! – воскликнула принцесса. Бриони не могла поверить услышанному. Весь мир вдруг будто перевернулся. Она чувствовала себя так, словно любимый конь Снежок сбросил ее с седла. У нее перехватило дыхание.
– А вдруг тебе это… приснилось? – предположила она. Лицо принца исказили ярость и боль.
– Приснилось? В ту ночь он покалечил мне руку. Или мне тоже приснилось?
– Что ты хочешь сказать? О боги, это случилось именно тогда?!
– Я вырвался. Отец погнался за мной. Я бежал к двери, но мне приходилось лавировать среди стопок книг, я везде на них натыкался. Все книги библиотеки были сложены на полу в высокие пирамиды, на каждой стопке стояло по подсвечнику. Я сбил штук шесть или восемь, пока добежал до выхода. До сих пор удивляюсь, почему проклятая башня не сгорела в ту ночь. Жаль. Я так этого хотел! – Баррик дышал с трудом, как будто запыхался. – Наконец я оказался у дверей. Он гнался за мной, рычал, ругался, нес чепуху. Догнал и схватил меня у лестницы, попытался затащить обратно в библиотеку. Я… я укусил его за руку, и он отпустил меня. Я свалился с лестницы. Я пришел в себя на следующий день. Со мной был Чавен – лечил мою сломанную руку. Он надеялся правильно сложить кости; по крайней мере, пытался это сделать. От боли я не мог думать – в голове шумело от ударов о ступени. Чавен сказал, что отец нашел меня утром у подножия лестницы в башне Лета – это, по всей видимости, соответствовало истине. Что он донес меня до дома Чавена, что он плакал, умоляя вылечить меня. Наверное, и это правда. Но Чавен говорил, что отец принес меня рано утром – значит, я пролежал под лестницей весь остаток ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101


А-П

П-Я