https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_kuhni/s-gibkim-izlivom/
Оседлай ветер, и пусть он несет тебя. Да, он мчится пугающе быстро, но впереди длинный путь, а ночь так коротка.
Ты полетишь выше птиц, пронесешься над южными землями высохшего континента Ксанд, над гигантским дворцом-храмом автарка – он протянулся на много миль вдоль каменных каналов великого города Ксиса. Не останавливайся. Сегодня тебя не интересуют короли смертных, даже самые могущественные. Ты полетишь над океаном – к северному континенту Эон, к вечному городу Иеросолю. Теперь там правят разбойники и солдаты, а когда-то он был центром мира. Но и здесь ты тоже не задерживайся. Поспеши дальше, оставляя позади земли, уже присягнувшие на верность легионам автарка, и государства, пока еще не сделавшие этого.
Ты пересечешь горные хребты, охраняющие южную часть Эона. Их вершины достают до облаков. За непроходимыми лесами, что раскинулись на северных склонах, ты увидишь зеленые просторы свободных королевств. Попробуй лететь поближе к земле, и тебе откроются равнины и холмы великого могущественного Сиана (некогда он был еще могущественнее), его бескрайние поля, проезжие дороги, древние родовые замки. Ты увидишь самые северные области – предел территорий, населенных людьми… Дальше – Граница Теней.
Там, среди безлюдных пустошей, стоит высокий старый замок, глядящий на широкий залив. Это крепость, со всех сторон окруженная водой, гордая и неприступная, как вдовствующая королева. Ее величественные башни напоминают корону, а крыши невысоких построек – заплаты на юбке. Узкая мощеная дорога соединяет замок с материком. Она постепенно расширяется, словно шлейф женского платья, и переходит в город, что раскинулся вдоль бухты и на склонах холмов. Теперь здесь живут люди, но древняя твердыня хранит дух прошлого. Она приняла смертных, дала им приют, но не полюбила их. Страна Теней, как подчас называют это суровое место, по-прежнему прекрасна: так же гордо реют на ветру флаги, так же ярко заливает улицы свет полуденного солнца. Крепость на высоком холме – последняя остановка на твоем пути. Скоро ты ступишь на безмолвную туманную землю и там встретишь то, что изменит тебя навсегда. Твоя цель находится не в Южном Пределе. Тебя зовет к себе незнаемое.
На далеком призрачном севере ты отыщешь замок, как две капли воды похожий на этот. Ты найдешь великую твердыню бессмертного племени кваров.
Ты перешагнешь Границу Теней так же легко, как переступаешь порог, и попадешь в их сумеречную страну. Ты увидишь: солнце ярко освещает замок Южного Предела по ту сторону невидимой стены, но здесь все погружено в вечные сумерки. На лугах, скрытых во мгле, тускло блестит роса. Ты разглядишь дороги, мерцающие бледным светом, словно извивающиеся угри. Они образуют сложный узор – тайные письмена, что начертаны божеством на покрытой туманом поверхности земли. Ты летишь дальше, через скрытые грозовыми облаками горы и густые леса. Среди деревьев в темноте светятся чьи-то глаза, и тихие голоса доносятся из лощин.
И вот наконец то место, куда ты стремился: суровая твердыня над темным бурным морем. Замок Южного Предела тоже таит в себе несказанное, но оно спрятано от человеческих глаз. Здесь же нет почти ничего, что можно выразить словами: миллионы камней и тысячи теней вздымаются вверх, соединяя оникс и яшму, обсидиан и аспидный сланец. Две крепости по разные стороны границы похожи, как близнецы, но их сходство вызовет дурные предчувствия у любого смертного.
Теперь ты отпустишь ветер на волю и направишься в лабиринт залов. Однако выбирай те, что просторнее и светлее: в Кул-на-Кваре надо быть настороже, это самое древнее строение в мире, его тысячелетние каменные плиты помнят юность земных морей. И не забывай, что у тебя совсем мало времени.
У бессмертного сумеречного племени кваров есть поговорка: «Даже у Книги великих печалей есть первое слово». Она означает, что наиважнейшие дела начинаются с самых простых вещей, хотя подчас это начало почти невозможно различить: первый удар, первое семя, едва слышный вдох перед тем, как запеть… Поэтому тебе надо спешить – события, что через несколько дней потрясут Южный Предел и весь мир, начнутся здесь и сейчас. Ты станешь их свидетелем.
Среди множества залов Кул-на-Квара (а залов там великое множество – как веток на старом высохшем дереве или, вернее, в целом саду высохших деревьев) есть один, который ты сразу узнаешь, даже если видел его лишь в страшном сне в беспокойную ночь. Туда тебе и нужно. Торопись. Время истекает.
Зал настолько огромен, что кажется, будто от одной его стены до другой нужно идти целый час. Свет множества факелов смешивается со светом странных светильников: они похожи на светляков, мерцающих под темными балками свода. Балки имеют вид стволов терновника. По обеим сторонам зала тянутся зеркала, что кажутся кривыми под толстым слоем пыли. Если вглядеться пристальнее, в глубине зеркал в тусклом свете факелов можно заметить смутные очертания фигур. Эти неясные отражения видны даже тогда, когда в зале никого нет.
Однако сейчас в зале яблоку негде упасть. Существа, собравшиеся здесь, совершенно разные – и прекрасные, и отвратительные. Если бы ты сейчас вновь оказался по ту сторону Границы Теней, на самом крупном рынке побережья, где собираются люди всех цветов кожи, со всех концов земли, тебя поразило бы, как люди похожи друг на друга по сравнению с этими сумеречными, собравшимися в огромном темном зале. Некоторые из них подобны молодым богам, другие – высокие, стройные и горделивые, как особы королевской крови, третьи – маленькие, словно мыши. Вот создание из ночного кошмара: когти на руках, змеиные глаза, кожа покрыта то ли перьями, то ли чешуей, а может быть, мехом. Тысячи существ, объединенных глубокой ненавистью к человечеству, расположились в зале в соответствии с древними законами их сложной иерархии. Стоит гробовая тишина – все молчат.
На каменных стульях в центре длинного зеркального зала застыли две фигуры. Они похожи на людей, но есть в них нечто такое, от чего даже одурманенный хмелем человек поймет: это не люди.
Обе фигуры неподвижны. Одна в своей отрешенности походит на каменную статую – холодную, как белый мрамор, из которого высечен ее трон. Застывший взгляд кукольных глаз лишен жизни, словно душа покинула это молодое тело, скрытое белыми одеждами, и не смогла найти дорогу назад. Руки лежат на коленях, как две мертвые птицы. Кажется, эта фигура уже много лет не меняет позы. Лишь по редкому, едва заметному колебанию груди видно, что она дышит.
Рядом сидит некто, ростом на голову выше самого высокого смертного. Впрочем, ничего человеческого в нем нет. Бледное лицо, когда-то сияющее, состарилось за прошедшие века и теперь выглядит таким твердым и острым, что напоминает вершину старого утеса. В нем еще сохранилась пугающая красота – опасная, как надвигающийся шторм. Ты чувствуешь, что его глаза должны быть беспредельно мудрыми, ясными и глубокими, как ночное небо. Но они скрыты повязкой, стянутой узлом на затылке и спрятанной в длинных, отливающих серебром волосах.
Это Иннир, слепой король. Но слепота поразила не только его: не многие из смертных видели Иннира, и никто не может взглянуть на короля наяву, а не во сне.
Повелитель сумеречного племени поднимает руку. Глубокая тишина, царившая в зале, становится еще глубже. Иннир говорит шепотом, но все слышат каждое слово.
– Принесите ребенка.
Четыре фигуры в капюшонах, похожие на людей, выносят из-за тронных кресел нечто вроде люльки и ставят ее у ног короля. Там лежит свернувшийся калачиком ребенок – на первый взгляд человеческое дитя. Волосы соломенного цвета колечками обрамляют спящее личико. Король склоняется над люлькой, будто вопреки слепоте хочет рассмотреть малыша и запомнить черты его лица. Из складок своих серых одежд – некогда роскошных, а теперь пыльных и обветшалых, как зеркала в зале, – он достает маленький мешочек с длинным черным шнурком, в каких смертные носят талисманы или лекарственные травы. Осторожными движениями длинных пальцев Иннир надевает мешочек на шею мальчика и прячет его на груди малыша, под грубой рубашкой. При этом король все время то ли бормочет, то ли поет едва слышным голосом. Последние слова он произносит внятно:
Звезда и камень акт скрепили.
Ни камню, ни звезде его не разорвать.
Иннир долго молчит, будто не может решиться на что-то. В этот миг он особенно похож на простого смертного. Когда он наконец начинает говорить, голос короля тверд и ясен:
– Заберите его.
Четыре фигуры поднимают люльку.
– Никто в солнечном мире не должен видеть вас, – продолжает слепой король. – Поспешите: туда и обратно.
Один из четверки кивает, и они уходят, унося с собой спящего малыша. Король поворачивается к бледной женщине, что сидит рядом с ним. Он как будто ожидает, что та нарушит свое долгое молчание, но она не произносит ни слова. Иннир снова обращает лицо к собравшимся в зале, к множеству жадно глядящих глаз, к тысячам беспокойных тел – и к тебе, мой мечтатель. Ничто в хитросплетениях Судьбы не может укрыться от слепого взора Иннира.
– Это начинается, – говорит он.
Сразу же отовсюду раздается гулкий шепот. Голоса наполняют огромный зеркальный зал, их шум усиливается, отражаясь от темного потолка, украшенного резными листьями терновника. Возгласы и напевные звуки летят по бесчисленным залам Кул-на-Квара, и уже нельзя понять, что это: песнь победы или вопль скорби.
Слепой король медленно кивает.
– Теперь это начинается.
Запомни все это, мой мечтатель. Скоро ты увидишь, что последует дальше. Ведь это только начало, как сказал слепой король. Но он не объяснил, что именно началось, хотя речь шла – вот непреложная истина – о конце света.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Кровь
«Лесник, расставляющий ловушки, не знает, кто в них попадется, – сказал великий бог Керниос мудрецу. – Так и ученый может обнаружить однажды, что вопросы, которыми он задается, привели его к непредсказуемым и опасным ответам».
«Компендиум прописных истин».
Книга Тригона
1. ОХОТА НА КРЫЛАТОГО ДРАКОНА
СУЖАЮЩИЙСЯ ПУТЬ
Под камнем – земля,
Под землею – звезды, под звездами – тень.
Под тенью – все, что мы знаем о мире.
Из «Оракулов падающих костей».
Книга великих печалей племени кваров
Тявканье гончих стихло в низине за спиной, и он остановился. Норовистый скакун по-прежнему рвался к месту охоты, но Баррик Эддон с силой натянул поводья, и конь заплясал на месте. Глаза Баррика лихорадочно блестели, а лицо, и без того бледное, стало почти землистым от усталости.
– Поезжай, – обратился он к своей сестре. – Ты еще можешь их нагнать.
Бриони покачала головой:
– Я не оставлю тебя одного. Хочешь, отдохни, а потом поедем вместе.
Баррик бросил на сестру сердитый взгляд – так умеют смотреть только пятнадцатилетние мальчишки: как ученый на идиотов или аристократ на босоногих крестьян.
– Мне не нужен отдых, соломенная ты башка. Мне надоела эта погоня.
– Ты бессовестный врун, – возразила она ласково. Брат и сестра были близнецами и понимали друг друга лучше, чем иные любовники.
– В любом случае, дракона копьем не убьешь, – сказал Баррик. – Как стража у Границы Теней позволила ему проскочить?
– Возможно, он пробрался ночью, и они его не заметили. К тому же это не дракон, а виверна. Она гораздо меньше. Шасо говорит, что ее легко убить, если хорошенько стукнуть по голове.
– Да что вы с Шасо знаете о вивернах? – возмутился Баррик. – Они ведь не скачут по горам каждый день. И на коров не очень-то похожи.
Он все время тер покалеченную руку, даже не пытаясь скрыть боль. Бриони решила, что это плохой знак. Баррик выглядел совсем измученным: он так похудел, что его тело казалось пустой оболочкой, а синие круги под глазами углубились и потемнели. Бриони подумала: не начал ли он снова ходить во сне? От этой мысли ее бросило в дрожь. Они жила в Южном Пределе с рождения, но так и не привыкла к запутанным гулким коридорам замка, пугавшим ее по ночам.
Бриони заставила себя улыбнуться:
– Конечно, на коров они не похожи, дурачок! Помнишь, о чем главный егерь спрашивал Чавена перед отъездом? Шасо сказал, что однажды виверна уже приходила к нам – во времена дедушки Остина. Она убила трех овец на ферме в Лендсенде.
– Трех овец?! Какое жуткое чудовище!
Лай собак стал оглушительным, и теперь уже обе лошади нетерпеливо приплясывали на месте. Кто-то трубил в охотничий рог, но звуки были едва слышны за деревьями.
– Они что-то заметили, – возбужденно произнесла девушка. – Помоги нам, Зория! Только бы эта тварь не покалечила наших собак!
– Не покалечила собак? – переспросил Баррик. Он поморщился и отбросил со лба прядь темно-рыжих волос.
Бриони и вправду беспокоилась о собаках. Двоих псов, Рэка и Дадо, она растила со щенячьего возраста, и для королевской дочери они были куда ближе и понятнее, чем большинство людей.
– Поскачем, Баррик, пожалуйста! Я буду ехать медленно, но не оставлю тебя здесь одного.
Насмешливая улыбка моментально исчезла с лица юноши.
– Даже с одной рукой я легко обгоню тебя.
– Ну, давай! Кто кого? – рассмеялась девушка и понеслась вниз по холму.
Бриони очень хотела успокоить брата и прогнать его раздражение. Она знала, что только азарт погони способен согнать с его лица холодную маску гнева. Бриони оглянулась на скаку и почувствовала облегчение: Баррик уже нагонял ее. Он был похож на бледную тень в траурных одеждах. Впрочем, брат всегда так одевался.
«Умоляю тебя, Баррик, мой милый сердитый Баррик, не влюбляйся в смерть», – подумала она и сама удивилась нелепости своей мысли. Поэтическая сентиментальность обычно вызывала у Бриони Эддон ощущение, будто у нее есть зудящая ранка, которую невозможно почесать.
Бриони вновь обратила взгляд на дорогу, и сердце ее быстро забилось: она чуть не сбила невысокого человечка. Тот едва успел выскочить из-под ног лошади и упал в высокую траву. Девушка натянула поводья и спрыгнула на землю. Она решила, что чуть не погубила крестьянского ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Ты полетишь выше птиц, пронесешься над южными землями высохшего континента Ксанд, над гигантским дворцом-храмом автарка – он протянулся на много миль вдоль каменных каналов великого города Ксиса. Не останавливайся. Сегодня тебя не интересуют короли смертных, даже самые могущественные. Ты полетишь над океаном – к северному континенту Эон, к вечному городу Иеросолю. Теперь там правят разбойники и солдаты, а когда-то он был центром мира. Но и здесь ты тоже не задерживайся. Поспеши дальше, оставляя позади земли, уже присягнувшие на верность легионам автарка, и государства, пока еще не сделавшие этого.
Ты пересечешь горные хребты, охраняющие южную часть Эона. Их вершины достают до облаков. За непроходимыми лесами, что раскинулись на северных склонах, ты увидишь зеленые просторы свободных королевств. Попробуй лететь поближе к земле, и тебе откроются равнины и холмы великого могущественного Сиана (некогда он был еще могущественнее), его бескрайние поля, проезжие дороги, древние родовые замки. Ты увидишь самые северные области – предел территорий, населенных людьми… Дальше – Граница Теней.
Там, среди безлюдных пустошей, стоит высокий старый замок, глядящий на широкий залив. Это крепость, со всех сторон окруженная водой, гордая и неприступная, как вдовствующая королева. Ее величественные башни напоминают корону, а крыши невысоких построек – заплаты на юбке. Узкая мощеная дорога соединяет замок с материком. Она постепенно расширяется, словно шлейф женского платья, и переходит в город, что раскинулся вдоль бухты и на склонах холмов. Теперь здесь живут люди, но древняя твердыня хранит дух прошлого. Она приняла смертных, дала им приют, но не полюбила их. Страна Теней, как подчас называют это суровое место, по-прежнему прекрасна: так же гордо реют на ветру флаги, так же ярко заливает улицы свет полуденного солнца. Крепость на высоком холме – последняя остановка на твоем пути. Скоро ты ступишь на безмолвную туманную землю и там встретишь то, что изменит тебя навсегда. Твоя цель находится не в Южном Пределе. Тебя зовет к себе незнаемое.
На далеком призрачном севере ты отыщешь замок, как две капли воды похожий на этот. Ты найдешь великую твердыню бессмертного племени кваров.
Ты перешагнешь Границу Теней так же легко, как переступаешь порог, и попадешь в их сумеречную страну. Ты увидишь: солнце ярко освещает замок Южного Предела по ту сторону невидимой стены, но здесь все погружено в вечные сумерки. На лугах, скрытых во мгле, тускло блестит роса. Ты разглядишь дороги, мерцающие бледным светом, словно извивающиеся угри. Они образуют сложный узор – тайные письмена, что начертаны божеством на покрытой туманом поверхности земли. Ты летишь дальше, через скрытые грозовыми облаками горы и густые леса. Среди деревьев в темноте светятся чьи-то глаза, и тихие голоса доносятся из лощин.
И вот наконец то место, куда ты стремился: суровая твердыня над темным бурным морем. Замок Южного Предела тоже таит в себе несказанное, но оно спрятано от человеческих глаз. Здесь же нет почти ничего, что можно выразить словами: миллионы камней и тысячи теней вздымаются вверх, соединяя оникс и яшму, обсидиан и аспидный сланец. Две крепости по разные стороны границы похожи, как близнецы, но их сходство вызовет дурные предчувствия у любого смертного.
Теперь ты отпустишь ветер на волю и направишься в лабиринт залов. Однако выбирай те, что просторнее и светлее: в Кул-на-Кваре надо быть настороже, это самое древнее строение в мире, его тысячелетние каменные плиты помнят юность земных морей. И не забывай, что у тебя совсем мало времени.
У бессмертного сумеречного племени кваров есть поговорка: «Даже у Книги великих печалей есть первое слово». Она означает, что наиважнейшие дела начинаются с самых простых вещей, хотя подчас это начало почти невозможно различить: первый удар, первое семя, едва слышный вдох перед тем, как запеть… Поэтому тебе надо спешить – события, что через несколько дней потрясут Южный Предел и весь мир, начнутся здесь и сейчас. Ты станешь их свидетелем.
Среди множества залов Кул-на-Квара (а залов там великое множество – как веток на старом высохшем дереве или, вернее, в целом саду высохших деревьев) есть один, который ты сразу узнаешь, даже если видел его лишь в страшном сне в беспокойную ночь. Туда тебе и нужно. Торопись. Время истекает.
Зал настолько огромен, что кажется, будто от одной его стены до другой нужно идти целый час. Свет множества факелов смешивается со светом странных светильников: они похожи на светляков, мерцающих под темными балками свода. Балки имеют вид стволов терновника. По обеим сторонам зала тянутся зеркала, что кажутся кривыми под толстым слоем пыли. Если вглядеться пристальнее, в глубине зеркал в тусклом свете факелов можно заметить смутные очертания фигур. Эти неясные отражения видны даже тогда, когда в зале никого нет.
Однако сейчас в зале яблоку негде упасть. Существа, собравшиеся здесь, совершенно разные – и прекрасные, и отвратительные. Если бы ты сейчас вновь оказался по ту сторону Границы Теней, на самом крупном рынке побережья, где собираются люди всех цветов кожи, со всех концов земли, тебя поразило бы, как люди похожи друг на друга по сравнению с этими сумеречными, собравшимися в огромном темном зале. Некоторые из них подобны молодым богам, другие – высокие, стройные и горделивые, как особы королевской крови, третьи – маленькие, словно мыши. Вот создание из ночного кошмара: когти на руках, змеиные глаза, кожа покрыта то ли перьями, то ли чешуей, а может быть, мехом. Тысячи существ, объединенных глубокой ненавистью к человечеству, расположились в зале в соответствии с древними законами их сложной иерархии. Стоит гробовая тишина – все молчат.
На каменных стульях в центре длинного зеркального зала застыли две фигуры. Они похожи на людей, но есть в них нечто такое, от чего даже одурманенный хмелем человек поймет: это не люди.
Обе фигуры неподвижны. Одна в своей отрешенности походит на каменную статую – холодную, как белый мрамор, из которого высечен ее трон. Застывший взгляд кукольных глаз лишен жизни, словно душа покинула это молодое тело, скрытое белыми одеждами, и не смогла найти дорогу назад. Руки лежат на коленях, как две мертвые птицы. Кажется, эта фигура уже много лет не меняет позы. Лишь по редкому, едва заметному колебанию груди видно, что она дышит.
Рядом сидит некто, ростом на голову выше самого высокого смертного. Впрочем, ничего человеческого в нем нет. Бледное лицо, когда-то сияющее, состарилось за прошедшие века и теперь выглядит таким твердым и острым, что напоминает вершину старого утеса. В нем еще сохранилась пугающая красота – опасная, как надвигающийся шторм. Ты чувствуешь, что его глаза должны быть беспредельно мудрыми, ясными и глубокими, как ночное небо. Но они скрыты повязкой, стянутой узлом на затылке и спрятанной в длинных, отливающих серебром волосах.
Это Иннир, слепой король. Но слепота поразила не только его: не многие из смертных видели Иннира, и никто не может взглянуть на короля наяву, а не во сне.
Повелитель сумеречного племени поднимает руку. Глубокая тишина, царившая в зале, становится еще глубже. Иннир говорит шепотом, но все слышат каждое слово.
– Принесите ребенка.
Четыре фигуры в капюшонах, похожие на людей, выносят из-за тронных кресел нечто вроде люльки и ставят ее у ног короля. Там лежит свернувшийся калачиком ребенок – на первый взгляд человеческое дитя. Волосы соломенного цвета колечками обрамляют спящее личико. Король склоняется над люлькой, будто вопреки слепоте хочет рассмотреть малыша и запомнить черты его лица. Из складок своих серых одежд – некогда роскошных, а теперь пыльных и обветшалых, как зеркала в зале, – он достает маленький мешочек с длинным черным шнурком, в каких смертные носят талисманы или лекарственные травы. Осторожными движениями длинных пальцев Иннир надевает мешочек на шею мальчика и прячет его на груди малыша, под грубой рубашкой. При этом король все время то ли бормочет, то ли поет едва слышным голосом. Последние слова он произносит внятно:
Звезда и камень акт скрепили.
Ни камню, ни звезде его не разорвать.
Иннир долго молчит, будто не может решиться на что-то. В этот миг он особенно похож на простого смертного. Когда он наконец начинает говорить, голос короля тверд и ясен:
– Заберите его.
Четыре фигуры поднимают люльку.
– Никто в солнечном мире не должен видеть вас, – продолжает слепой король. – Поспешите: туда и обратно.
Один из четверки кивает, и они уходят, унося с собой спящего малыша. Король поворачивается к бледной женщине, что сидит рядом с ним. Он как будто ожидает, что та нарушит свое долгое молчание, но она не произносит ни слова. Иннир снова обращает лицо к собравшимся в зале, к множеству жадно глядящих глаз, к тысячам беспокойных тел – и к тебе, мой мечтатель. Ничто в хитросплетениях Судьбы не может укрыться от слепого взора Иннира.
– Это начинается, – говорит он.
Сразу же отовсюду раздается гулкий шепот. Голоса наполняют огромный зеркальный зал, их шум усиливается, отражаясь от темного потолка, украшенного резными листьями терновника. Возгласы и напевные звуки летят по бесчисленным залам Кул-на-Квара, и уже нельзя понять, что это: песнь победы или вопль скорби.
Слепой король медленно кивает.
– Теперь это начинается.
Запомни все это, мой мечтатель. Скоро ты увидишь, что последует дальше. Ведь это только начало, как сказал слепой король. Но он не объяснил, что именно началось, хотя речь шла – вот непреложная истина – о конце света.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Кровь
«Лесник, расставляющий ловушки, не знает, кто в них попадется, – сказал великий бог Керниос мудрецу. – Так и ученый может обнаружить однажды, что вопросы, которыми он задается, привели его к непредсказуемым и опасным ответам».
«Компендиум прописных истин».
Книга Тригона
1. ОХОТА НА КРЫЛАТОГО ДРАКОНА
СУЖАЮЩИЙСЯ ПУТЬ
Под камнем – земля,
Под землею – звезды, под звездами – тень.
Под тенью – все, что мы знаем о мире.
Из «Оракулов падающих костей».
Книга великих печалей племени кваров
Тявканье гончих стихло в низине за спиной, и он остановился. Норовистый скакун по-прежнему рвался к месту охоты, но Баррик Эддон с силой натянул поводья, и конь заплясал на месте. Глаза Баррика лихорадочно блестели, а лицо, и без того бледное, стало почти землистым от усталости.
– Поезжай, – обратился он к своей сестре. – Ты еще можешь их нагнать.
Бриони покачала головой:
– Я не оставлю тебя одного. Хочешь, отдохни, а потом поедем вместе.
Баррик бросил на сестру сердитый взгляд – так умеют смотреть только пятнадцатилетние мальчишки: как ученый на идиотов или аристократ на босоногих крестьян.
– Мне не нужен отдых, соломенная ты башка. Мне надоела эта погоня.
– Ты бессовестный врун, – возразила она ласково. Брат и сестра были близнецами и понимали друг друга лучше, чем иные любовники.
– В любом случае, дракона копьем не убьешь, – сказал Баррик. – Как стража у Границы Теней позволила ему проскочить?
– Возможно, он пробрался ночью, и они его не заметили. К тому же это не дракон, а виверна. Она гораздо меньше. Шасо говорит, что ее легко убить, если хорошенько стукнуть по голове.
– Да что вы с Шасо знаете о вивернах? – возмутился Баррик. – Они ведь не скачут по горам каждый день. И на коров не очень-то похожи.
Он все время тер покалеченную руку, даже не пытаясь скрыть боль. Бриони решила, что это плохой знак. Баррик выглядел совсем измученным: он так похудел, что его тело казалось пустой оболочкой, а синие круги под глазами углубились и потемнели. Бриони подумала: не начал ли он снова ходить во сне? От этой мысли ее бросило в дрожь. Они жила в Южном Пределе с рождения, но так и не привыкла к запутанным гулким коридорам замка, пугавшим ее по ночам.
Бриони заставила себя улыбнуться:
– Конечно, на коров они не похожи, дурачок! Помнишь, о чем главный егерь спрашивал Чавена перед отъездом? Шасо сказал, что однажды виверна уже приходила к нам – во времена дедушки Остина. Она убила трех овец на ферме в Лендсенде.
– Трех овец?! Какое жуткое чудовище!
Лай собак стал оглушительным, и теперь уже обе лошади нетерпеливо приплясывали на месте. Кто-то трубил в охотничий рог, но звуки были едва слышны за деревьями.
– Они что-то заметили, – возбужденно произнесла девушка. – Помоги нам, Зория! Только бы эта тварь не покалечила наших собак!
– Не покалечила собак? – переспросил Баррик. Он поморщился и отбросил со лба прядь темно-рыжих волос.
Бриони и вправду беспокоилась о собаках. Двоих псов, Рэка и Дадо, она растила со щенячьего возраста, и для королевской дочери они были куда ближе и понятнее, чем большинство людей.
– Поскачем, Баррик, пожалуйста! Я буду ехать медленно, но не оставлю тебя здесь одного.
Насмешливая улыбка моментально исчезла с лица юноши.
– Даже с одной рукой я легко обгоню тебя.
– Ну, давай! Кто кого? – рассмеялась девушка и понеслась вниз по холму.
Бриони очень хотела успокоить брата и прогнать его раздражение. Она знала, что только азарт погони способен согнать с его лица холодную маску гнева. Бриони оглянулась на скаку и почувствовала облегчение: Баррик уже нагонял ее. Он был похож на бледную тень в траурных одеждах. Впрочем, брат всегда так одевался.
«Умоляю тебя, Баррик, мой милый сердитый Баррик, не влюбляйся в смерть», – подумала она и сама удивилась нелепости своей мысли. Поэтическая сентиментальность обычно вызывала у Бриони Эддон ощущение, будто у нее есть зудящая ранка, которую невозможно почесать.
Бриони вновь обратила взгляд на дорогу, и сердце ее быстро забилось: она чуть не сбила невысокого человечка. Тот едва успел выскочить из-под ног лошади и упал в высокую траву. Девушка натянула поводья и спрыгнула на землю. Она решила, что чуть не погубила крестьянского ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101