– Вы оказываете плохую услугу и мне, и себе. Безусловно, все, что вы сказали, – истинная правда. Однако, хотя под подозрением находятся практически все, не стоит оскорблять людей без причины. Прикажете запереть в тюрьму каждого, кто мог выиграть от смерти принца-регента? Таков ваш приказ?
Он обвел взглядом комнату. Наступила полная тишина. Придворные были напуганы, словно застигнутые грозой на лугу гуси.
Бриони вдруг захотелось призвать к ответу этих праздных, разодетых и разукрашенных людей. Но она понимала, что в ней говорят гнев и отчаяние. Один или два из них могут быть замешаны в заговоре, но остальные невиновны, и нельзя поступать с ними жестоко. Вельможи-землевладельцы не отличаются ни терпением, ни покорностью, а без поддержки аристократии Эддонам не продержаться.
«Мы уже потеряли отца и Кендрика, – сказала себе Бриони. – Я не могу позволить себе потерять еще и трон».
– Конечно же, я не хочу этого, – произнесла она, тщательно взвешивая слова. – Жестокие времена рождают жестокие шутки, лорд Броун, и я вас прощаю, но прошу впредь не поучать меня. Мне, возможно, не хватает опыта, но сейчас, в отсутствие отца и брата Баррика, именно я возглавляю Южный Предел.
Что-то промелькнуло во взгляде Броуна, но он лишь склонил голову:
– Я полон раскаяния, ваше высочество.
Бриони почувствовала, что силы покидают ее. Нужно выспаться; в последние несколько ночей принцесса отдыхала лишь урывками. Еще ей необходимо повидать Баррика. О, если бы старший брат был жив!.. Не менее сильно она желала, чтобы вернулся отец – только он мог обнять и защитить ее. Бриони глубоко вздохнула. Не имеет никакого значения, чего ей хочется. В ближайшее время отдыха не предвидится.
– Мы все жестоко раскаиваемся, лорд Броун, – ответила коменданту принцесса. – Боги наказали нас всех.

Баррик проснулся, вздрагивая и плача. Он не сознавал, где находится и кто он такой.
Полный мужчина с угрюмым, но добрым лицом склонился над ним. Сначала принцу опять померещилось искаженное ненавистью знакомое лицо с пылающей бородой. Он завопил и попытался ударить врача. Но от слабости его рука лишь слегка шевельнулась, а крик прозвучал как приглушенный стон.
– Отдыхайте, – сказал человек.
«Чавен, – вспомнил Баррик. – Его звали Чавен». – У вас жар, но за вами ухаживают. «Жар? – подумал принц. – Это не жар». Весь замок горит, на них напали. Зло просачивается в замок сквозь щели.
«Бриони!» Он вдруг вспомнил о сестре и как будто снова родился: с ее именем вернулось и его собственное. Бриони обязательно должна узнать, ей нужно все рассказать. Он сделал усилие и произнес:
– Бриони…
– С ней все в порядке, ваше высочество. Выпейте это. По горлу разлилась восхитительная прохлада, но он забыл, как нужно глотать. Потом, перестав отплевываться и кашлять, он выпил еще немного.
– А теперь спите, ваше высочество. – Прохладная рука Чавена коснулась его лба.
Баррик попытался стряхнуть с себя руку. Ну как же они не понимают? Он почувствовал, что темнота снова засасывает его. Он должен рассказать им про призрачных людей, что наполняют замок, про пожары. Они прятались здесь много лет, а теперь вышли во всей своей силе. Возможно, враги уже совсем рядом, в нескольких шагах отсюда! А еще нужно рассказать Бриони про отца. Вдруг король сейчас отправится к ней? Что, если она, ничего не подозревая, впустит его к себе?
Темнота притягивала и засасывала Баррика, делала его текучим, как вода.
– Скажите Бриони… – только и успел он вымолвить, а потом соскользнул за границу света, в пылающие глубины.

Молодой Реймон Бек забыл обо всем, кроме Хелмингси. Два дня пути до Южного Предела, потом еще два дня до дома. Прошло полтора месяца, как он уехал оттуда, и сейчас он думал лишь о жене и маленьких сыновьях, не в силах сдерживать нетерпение.
«Мне было легче в Сеттленде, когда до отъезда оставалось несколько недель, – подумал он. – Я работал, заключал сделки, покупал, продавал. А теперь нет никаких дел, только дорога и мысли о доме…»
Впереди тянулся небольшой караван: двадцать тяжело груженых мулов и десяток лошадей, запряженных в повозки. Даннет Бек, двоюродный брат Реймона, по поручению своего отца – дяди Реймона – возглавлял их торговую миссию. Реймон считал что за прошедшие недели брат совершил немало ошибок; как большинство новичков, Деннет полагал, что малейшее непослушание – это неуважение к нему лично и к его авторитету. Но в целом он справился неплохо. Повозки были нагружены тюками прекрасной шерстяной пряжи из Сеттленда – их уже ждали на фабриках в королевствах Пределов. Помимо причитающейся ему доли (что пока невелика) Реймон получит неплохую прибыль от этой поездки. Он заработал столько денег, сколько не зарабатывал никогда за свои двадцать пять лет. Этого хватит, чтобы уехать из родительского дома и, возможно, построить собственный. В будущем на Реймона ляжет еще большая ответственность – ему отойдет значительная часть семейного дела.
Впрочем, если оставить в стороне мысли о счастливом будущем, более всего Реймона Бека одолевало нетерпеливое желание поскорее встретиться с Дерлой, прижать ее к груди, увидеть детей, отца и мать, разделить семейную трапезу. Осталась всего пара дней пути, но ожидание казалось мучительнее, чем в самом начале путешествия.
«Мы ехали бы быстрее, если бы не объединились со свитой дочери сеттлендского принца», – думал он.
Этой девочке с глазами испуганного олененка едва исполнилось четырнадцать лет, и ее отправили к жениху. Она станет женой Рорика Лонгаррена – двоюродного брата Эддонов, герцога Далер-Трота. Беку казалось странным, что Рорик вообще пожелал жениться, тем более на девушке из далекого горного края. Впрочем, королевская кровь есть королевская кровь, и объектом желаний жениха может быть вовсе не невеста.
Против девушки Бек ничего не имел, а дюжина вооруженных стражников никому не помешает, особенно в такие неспокойные времена. Однако девушка часто чувствовала себя плохо, и караван уже трижды останавливался почти на целый день. От этого Реймон Бек, все сильнее тосковавший по дому, приходил в отчаяние.
Он посмотрел на спутников невесты герцога, что двигались в конце каравана, потом в другую сторону – туда, где во главе процессии неровной колонной шли нагруженные мулы. Поймав его взгляд, один из погонщиков приветливо помахал рукой и показал на видневшееся в просветах между деревьями безоблачное осеннее небо, словно хотел сказать: «Посмотри, как нам везет!» В первые дни путешествия лил холодный дождь, принесенный ветром с восточных гор, а теперь погода изменилась к лучшему.
Беку не нравились поросшие лесом холмы, но он помахал погонщику в ответ. Они уже проезжали здесь по дороге из дома. Тогда деревья набухали от дождя и клонились к земле. Впрочем, они выглядели так же и сейчас, хотя погода была сухой. День стоял теплый, но в кронах деревьев и над долинами между холмов клубился плотный туман. Впереди он широкой полосой густел между деревьями и стелился по темной траве почти у самой дороги.
«Этот путь все равно короче, чем по морю, – подумал Бек. – Сначала на юг по проливам, потом к восточному побережью… Я не увидел бы Дерлу и детей еще полгода!»
Впереди кто-то закричал. Реймон с удивлением понял, что туман затянул дорогу прямо перед караваном. Даже в двадцати шагах различались лишь темные очертания деревьев, смутные силуэты людей и животных. Он посмотрел наверх. Небо потемнело, словно туман сгустился и над деревьями.
«Буря? – подумал Реймон. Крики впереди стали очень громкими и странными: они выражали не просто смятение или возмущение, а страх. Волосы зашевелились у Реймона на голове. – Нападение? Неужели разбойники там, за туманом?»
Он оглянулся и посмотрел на воинов, сопровождавших принцессу. Из пелены тумана выскочили двое солдат и пронеслись мимо. Реймон с ужасом понял, что туман окружил их со всех сторон, и они плыли в его волнах, как корабль в океане.
Он вглядывался во мглу. Какая-то неясная фигура выскочила оттуда, и конь под Реймоном в страхе отшатнулся. Реймон лишь на мгновение увидел, что так напугало животное, но этого было достаточно, чтобы сердце замерло в груди от ужаса: Из тумана двигалось существо, состоящее из лохмотьев и паутины бледное, длиннорукое, безглазое. Его уродливый рот больше походил на дыру в мешке.
Конь отступил на шаг и споткнулся. Чтобы не упасть, Реймону пришлось вцепиться в поводья изо всех сил. Вокруг него кричали люди, ржали лошади… Таких ужасных звуков он никогда прежде не слышал.
Темные тени – то ли люди, то ли какие-то неизвестные существа – двигались туда и сюда, возникали из тумана и вновь исчезали в нем. Кто-то нападал, кто-то защищался. Те голоса, что Реймон сначала принял за голоса своих товарищей, на самом деле принадлежали появившимся существам. Они разговаривали и пели на незнакомом ему языке. Создания из лохмотьев, выползавшие из кустов, были лишь частью множества странных тварей, танцевавших и бормотавших что-то в пелене тумана. Некоторые из них напоминали тени – бестелесные, как туман. Вокруг все еще слышались человеческие крики и лошадиное ржание, но постепенно они слабели. Туман становился плотнее – почти как камень – и поглощал их.
Вдруг несколько крошечных красноглазых созданий, вроде злобных бородатых детей, выскочили из травы и ухватились за стремена коня. Животное в панике заметалось, пытаясь вырваться. Ветки били Реймона по лицу. Вдруг чья-то сильная рука стащила его с седла и швырнула на землю. От удара дыхание Реймона остановилось, и сознание померкло.

Когда Реймон очнулся, он чувствовал себя абсолютно разбитым. Открыв глаза, он увидел над собой лицо: кто-то смотрел на Реймона из тумана, по-прежнему стелившегося над дорогой. Лицо казалось невероятно красивым, но холодным и безжизненным, словно лик бога в храме Тригона. Реймон перестал Дышать, надеясь обмануть демона, но это не помогло. Кожа существа была совсем бледной, а глаза светились, словно пламя свечей сквозь толстые стекла храма. Реймон подумал, это мужское лицо, хотя трудно судить о демоне как о человеке. Потом лицо исчезло, растворилось в подступившей мгле – и мир погрузился во мрак.
Реймон Бек крепко зажмурил глаза и втянул в грудь воздух, ожидая смерти. Он лежал так довольно долго, пока не затекла спина и не заболели ребра. Кровь стучала в голове, тело ныло от ушибов и порезов.
Наконец Реймон решился открыть глаза. Туман исчез. В тени глубокой лощины сквозь листья деревьев просвечивало голубое небо.
Он сел и осмотрелся. Лощина была пуста.
Морщась от боли, но стараясь не шуметь, Бек с трудом поднялся на ноги и обошел усыпанную сломанными ветками полянку, где упала его лошадь. Лошади он не нашел. Стояла жуткая тишина – ни человеческих криков, ни ржания коней. Бек приготовился увидеть страшную картину и постарался держать себя в руках.
Он вышел на дорогу. Там, пощипывая траву, стояла лошадь, будто поджидала Реймона. Это был не его конь – какой-то другой из каравана. Животное тяжело дышало. Больше ничего особенного Реймон не заметил. Он подошел к лошади. Та слегка вздрогнула, но позволила похлопать себя, а вскоре и вовсе успокоилась, принялась снова щипать траву.
Дорога была пуста. Десятки людей, дочь принца и ее вооруженные воины, кони, мулы, повозки с шерстью, целая армия напавших на них чудовищ – все исчезло. Бесследно. Как и туман.
Ужас скрутил Бека, словно чья-то крепкая рука, под ложечкой засосало, и его стошнило. Он вытер рот и поспешил сесть в седло, проклиная боль в спине. Его товарищи исчезли без следа. Он понятия не имел, где их искать. Впрочем, искать он никого не собирался, потому что ни на минуту не хотел задерживаться в этом проклятом месте. Ему хотелось одного: скакать и скакать, пока не доберется до ближайшего жилья.
Он знал, что больше никогда в жизни не приблизится к этим холмам. Даже если ему придется отказаться от доли в семейном деле, а его жена и дети будут побираться ради куска хлеба, он все равно не поедет сюда.
Реймон пришпорил коня и двинулся на восток, пригнувшись к шее лошади и обливаясь слезами.

Наступило раннее утро, но Бриони, несмотря на страшную усталость, так и не сомкнула глаз. Всю ночь она лежала, глядела в темноту и прислушивалась к дыханию Мойны, Розы и еще трех молодых придворных дам, оставшихся в замке накануне похорон Кендрика.
«И как они могут спать, – удивлялась она про себя. – Неужели они не понимают, что наши жизни в опасности, что королевство вот-вот погибнет?»
Если Шасо в одиночку совершил это убийство, совершенно невозможно понять, зачем он это сделал. Кому теперь можно доверять? Если же, невероятным образом, его подкупили, или кто-то другой убил Кендрика, а обвинение пало на Шасо – значит, жестокий удар нанесен в самое сердце семьи Эддонов преднамеренно. Враг напал на них в их собственном доме, в ночи. Как после этого можно заснуть?
Сердце у нее сильно забилось за миг до того, как она различила какой-то новый звук: в дверь комнаты тихо постучали. Она знала, что за дверью дежурят стражники. Даже беспечный болван Феррас Вансен не оставит ее без охраны в такую ночь. Бриони накинула плащ прямо поверх ночной рубашки – в комнате было прохладно – и направилась к двери.
«Но ведь и Кендрика охраняли, – вспомнила она, и от этой мысли по телу побежали мурашки. – Он, наверное, тоже считал, что находится в безопасности».
– Принцесса? – Голос звучал очень тихо, но Бриони его сразу узнала.
Ее сердце вновь сжалось от страха, теперь по другой причине. Она шагнула к дверям, но тут же остановилась и спросила:
– Чавен? Это вы? Действительно вы?
– Да, это я, – ответил из-за двери врач.
– Мы тоже здесь, ваше высочество. Не бойтесь, откройте дверь!
Бриони узнала хрипловатый голос одного из солдат; имени его она не помнила.
В последние дни принцесса пережила столько ужасных событий, что ей стоило труда не вздрогнуть, когда дверь распахнулась. В ярком свете факелов за порогом стоял Чавен со стражниками. Лицо врача было серьезным и изможденным, но в его глазах Бриони не увидела того, чего так боялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101