Уж теперь я его у себя ни на минуту не
оставлю.
Бобби взял алмаз и сунул в карман, где лежал первый камешек.
- Спасибо, Клинт.
x x x
В жизни Бобби не видел места неуютнее, чем кабинет доктора Дайсона Манфреда.
Коллекция многолапых жесткокрылых диковинок с мощными жвалами и острыми усиками
вызвала у него гадливое отвращение. Такого скверного чувства он не испытывал
даже в ту злополучную ночь, когда лежал распластавшись на полу автофургона, а
над ним свистели пули, грозившие превратить его в решето.
Уголком глаза он то и дело замечал в застекленных ящичках на стенах какое-то
шевеление, словно то или иное чудовище норовило выбраться наружу. Но стоило
приглядеться повнимательнее - и Бобби убеждался, что страх его напрасен: все
кошмарные твари на месте. Наколотые на булавки, они застыли аккуратными рядами и
даже не думали шевелиться. Порой Бобби готов был поклясться, что слышит, как в
неглубоких ящичках снуют и ползают такие же страшилища, но тут же понимал: да не
слышит он никаких шорохов, просто слух шутит с ним такие же шутки, что и зрение.
Но каков Клинт! Бобби всегда знал, что Клинт - кремень, однако сейчас вновь
дивился его мужеству: смотрит на этих жутких букашек-таракашек и даже бровью не
ведет. Такому сотруднику цены нет. Надо сегодня же дать ему приличную прибавку к
жалованью.
Сам доктор Манфред произвел на Бобби не менее гнетущее впечатление, чем его
жуки. Тощий и долговязый энтомолог смахивал на отродье профессионального
баскетболиста, спутавшегося с самкой какого-нибудь сучкообразного кузнечика,
каких показывают в фильмах о природе Африки; но встречать таких живьем -
удовольствие ниже среднего.
Манфред отодвинул кресло и замер у стола. Бобби и Клинт тоже подошли к столу
и остановились напротив энтомолога. Все трое разглядывали белый эмалированный
поднос посредине. Широкий и глубокий поднос был накрыт большим белым полотенцем.
- С тех пор как мистер Карагиозис принес этот экземпляр, я глаз не сомкнул, -
объявил Манфред. - Должно быть, и сегодня мне предстоит бессонная ночь; так и
буду ломать голову над вопросами, которые пока остаются без ответа. За все время
своей научной деятельности я еще ни разу не испытывал такого волнения, как при
диссекции этого существа. Едва ли эти волшебные минуты когда-нибудь повторятся.
Надо же с таким жаром признаваться, что никакие радости жизни - ни тонкие вина,
ни изысканные блюда, ни прекрасные закаты, ни любовные утехи - не доставляют
тебе столько радости, сколько расчленение какого-то таракана! Бобби едва сдержал
тошноту.
Чтобы хоть на миг отделаться от тяжелого чувства, навеянного
хозяином-жуколюбом, он перевел взгляд на еще одного гостя. Ему было далеко за
сорок, и он представлял собой полную противоположность хозяину: Манфред угловат
- а у этого пухлое упитанное тело, Манфред бледен - этот розовощек. У незнакомца
были медно-золотистые волосы, голубые глаза и веснушки. Он сидел в уголке,
положив кулачищи на толстые ляжки, обтянутые серыми брюками для спортивного
бега, - ну прямо бостонский ирландец, который старательно набирал вес, чтобы
заняться борьбой сумо. Энтомолог не представил молчаливого здоровяка гостям и ни
разу к нему не обратился. Бобби решил, что их познакомят позднее, когда Манфред
перейдет к делу. А пока лучше не задавать лишних вопросов. Тем более что крепыш
посматривает на них с удивлением, опаской, настороженностью и нескрываемым
любопытством. Еще неизвестно, что он скажет, когда откроет рот. Судя по
взглядам, ничего хорошего.
Доктор Манфред протянул к подносу тонкопалую лапку (паук, как есть, паук!
Жаль, у Бобби под рукой нет баллончика с инсектицидом) и снял полотенце. На
подносе покоились останки найденного Фрэнком насекомого. Голова, две ножки, одна
из членистых клешней, и еще какие-то части - Бобби так и не понял какие. Каждый
орган лежал на кусочке мягкой ткани - хлопчатобумажной, кажется, - словно
драгоценный камень в витрине ювелирного магазина. Бобби уставился на голову
величиной со сливу. Знакомые голубые глаза с красноватым отливом и еще другая
пара - мутно-желтые, по цвету - совсем как у Дайсона Манфреда. Бобби
содрогнулся. Тело жука лежало на спине в самом центре подноса. Брюшко вскрыто,
края взреза отогнуты, чтобы можно было рассмотреть внутренние органы.
Энтомолог взял узкий скальпель со сверкающим лезвием. Ловкими и точными
жестами указывая то на один, то на другой орган, он принялся объяснять, как жук
дышит, поглощает и переваривает пищу, испражняется. При этом Манфред не уставал
превозносить "высокое искусство", которое отличает строение биологического
организма. Насчет искусства Бобби усомнился: что-то не слишком похожи
внутренности жука на живопись Матисса. Изнутри он еще омерзительнее, чем
снаружи.
Вдруг в объяснениях энтомолога промелькнул необычный термин - "полировочная
камера". Бобби поинтересовался, что это за камера, но Манфред только отмахнулся:
"Дойдем и до этого" - и продолжал рассказ.
Когда он закончил, Бобби заметил:
- Ну ладно, что у него внутри, мы поняли. Но нас-то интересует другое.
Скажем, где он обитает.
Манфред сверлил его взглядом и не отвечал.
- В тропических лесах Южной Америки? - допытывался Бобби.
Манфред смотрел на него бесстрастными янтарными глазами и по-прежнему хранил
молчание.
- В Африке? - под пристальным взглядом энтомолога Бобби струхнул уже не на
шутку.
- Мистер Дакота, - наконец произнес Манфред. - Вы интересуетесь какими-то
пустяками. Спросите лучше, чем он питается. Знаете чем? Если выразиться попроще,
чтобы и дилетанту было понятно, это существо употребляет в пищу самые
разнообразные минералы, камни и виды почв. А чем он ис...
- Так он землю жрет? - спросил Клинт.
- Что ж, можно выразиться и так. Это, правда, не вполне точно, зато
доходчиво. Мы пока еще не разобрались, каким образом он измельчает минералы и
получает из них энергию. Кое-какие стороны жизнедеятельности его организма нам
уже достаточно ясны, но эта остается загадкой.
- Я думал, насекомые едят растения или друг друга. Или падаль, - сказал
Бобби.
- Совершенно справедливо, - согласился энтомолог. - Но это существо - не
насекомое. Оно вообще не относится ни к какому классу членистоногих.
- А ведь вылитое насекомое. - Бобби покосился на то, что осталось от жука, и
невольно скривился.
- Нет, не насекомое. Это существо, по всей видимости, прорывает ходы в почве
и горных породах и способно переварить куски камня величиной с добрую
виноградину. Спросите-ка, что он в таком случае испражняет. А испражняет он,
мистер Дакота, алмазы.
Бобби вздрогнул, как от удара.
Он взглянул на Клинта. Тот был поражен не меньше Бобби. С тех пор как они
принялись за дело Полларда, грека точно подменили. Куда девалась его всегдашняя
невозмутимость!
- Превращает землю в алмазы, так, что ли? - спросил Клинт таким тоном, словно
хотел прибавить:
"Ври больше".
- Нет-нет. Он прогрызает угольные пласты или пласты других пород, содержащих
алмазы. Добравшись до алмаза, он заглатывает его вместе с окружающей породой,
переваривает ее, а сам алмаз поступает в полировочную камеру, покрытую изнутри
сотнями тончайших жестких ворсинок. Ворсинки очищают алмаз от остатков породы. -
Манфред скальпелем показал, где это происходит. - Затем алмаз исторгается из
задней части тела.
Энтомолог выдвинул средний ящик стола, достал сложенный белый платок и
развернул. В платке оказалось три красных алмаза - значительно мельче того,
который Бобби показывал Ван Корверу. И все же стоили они, судя по всему, немалые
деньги: сотни тысяч каждый, а то и миллионы.
- Вот что я обнаружил в разных участках пищеварительной системы.
На самом крупном местами сохранились остатки черной, серой, бурой корки.
Бобби изобразил недоумение:
- Какие же это алмазы? Ни разу не видел красных алмазов.
- Я тоже. Поэтому я обратился к одному профессору. Он геолог, занимается как
раз камнями. Среди ночи поднял его с постели и показал эти камешки.
Бобби взглянул на раскормленного ирландца-сумоиста. Тот все так же сидел в
углу и молчал. Видно, речь не о нем.
Манфред пустился рассказывать о необычайной ценности красных алмазов. Ничего
нового он Бобби и Клинту не сообщил, но те сделали вид, что слышат об этом
впервые.
- Получив эти сведения, я понял, что мои подозрения относительно этого
существа подтверждаются. И я отправился прямо к доктору Гэвеноллу, хотя было
почти два часа ночи. Он натянул тренировочный костюм, обулся, и мы вернулись
сюда. С тех пор работаем не покладая рук и не верим своим глазам.
Толстяк наконец поднялся с места и подошел к столу.
- Роджер Гэвенолл, - представил его Манфред. - Роджер - генетик, специалист
по рекомбинации ДНК <Дезоксирибонуклеиновая кислота - природное соединение,
содержащееся в ядрах клеток живых организмов; носитель генетической
информации.>. Он широко известен своими новаторскими разработками в области
генной микроинженерии, и ваша находка может стать ценным вкладом в эту область.
- Виноват, - прервал Бобби. - Из ваших объяснений я понял только одно слово -
"Роджер". Все остальное для меня темный лес. Объясните, пожалуйста, как-нибудь
подоступнее.
Но на помощь коллеге пришел сам доктор Гэвенолл.
- Я генетик, работаю с прицелом на будущее, - принялся растолковывать он.
Голос у него оказался неожиданно певучий, как у ведущего телевикторины. - В
обозримом будущем генная инженерия будет осуществлять преобразования только на
микроуровне - создавать новые полезные бактерии, исправлять генетические дефекты
для профилактики и лечения наследственных болезней. И все же недалек тот день,
когда мы сможем создавать полезные виды животных и насекомых. Наступит эпоха
генной макроинженерии. Можно будет вывести прожорливого истребителя комаров, и в
тропических районах Флориды уже не придется распылять ядохимикаты. Или
представьте себе корову вдвое меньше нынешней: благодаря регуляции обмена
веществ ест она меньше, а молока дает вдвое больше.
Не посоветовать ли ему объединить оба изобретения? Пусть выведет
корову-малютку, которая уплетает только комаров, а молока дает втрое больше. Нет
уж, решил Бобби, лучше помалкивать: шуточка наверняка придется ученым мужам не
по вкусу. Ох, недаром на него напала охота зубоскалить: так он пытается
заглушить потаенный страх, который вызывает у него дело Полларда, приобретающее
все более зловещую окраску.
- Это существо, - Гэвенолл указал на поднос с расчлененным жуком, - вовсе не
творение природы. Это, несомненно, организм искусственного происхождения. Все
его органы самым невероятным образом подчинены выполнению определенной задачи.
Настоящий биологический автомат. Чистильщик алмазов.
С помощью пинцета и скальпеля Дайсон Манфред осторожно перевернул насекомое -
или не насекомое - вверх угольно-черным панцирем с красными крапинками по краям.
Бобби почудилось, что изо всех углов несутся шорохи. Жаль, сюда не проникает
дневной свет: деревянные жалюзи на окнах плотно закрыты. А жукам только того и
надо. Лампы, правда, горят, но такой свет им не страшен. Вот возьмут и
расползутся из своих ящиков, станут сновать у Бобби по ботинкам, заберутся по
носкам в штанины...
Нагнувшись, так что отвислый живот заколыхался над столом, Гэвенолл указал на
багровый ободок панциря.
- Нам с Дайсоном пришла одна и та же мысль. Мы перерисовали эти крапинки и
показали одному стажеру с кафедры математики. Он подтвердил, что это,
несомненно, бинарный код.
- Как универсальный штрих-код на всех товарах в продовольственных магазинах,
- пояснил энтомолог.
- То есть как бы личный номер жука? - спросил Клинт.
- Вот-вот.
- Как.., гм.., как номерной знак автомобиля?
- Что-то в этом роде, - согласился Манфред. - Мы еще только собираемся
отколоть кусочек этого красного вещества и провести анализ, но уже сейчас можно
предположить, что оно окажется каким-то керамическим материалом, который был
распылен по краям панциря или нанесен иным способом - Только представьте, -
подхватил Гэвенолл, - что где-то усердно добывает алмазы - красные алмазы -
целая армия таких существ и у каждого свой серийный номер. По этим номерам их и
различает тот, кто их создал и задал им работу.
Бобби задумался. В какой же части света могут происходить такие чудеса? Ну
нет, на этом свете такое едва ли возможно.
- Послушайте, доктор Гэвенолл, раз у вас хватило воображения хотя бы
представить себе такое искусственное чудище...
- Такого я себе представить не мог, - твердо сказал Гэвенолл. - Тут никакой
фантазии не хватит. Я всего-навсего определил, что это такое. Вернее, попытался
определить.
- Ну хорошо, определили. Нам с Клинтом и это не удалось. Так объясните, кому
под силу изготовить такого чертяку.
Манфред и Гэвенолл многозначительно переглянулись и промолчали. Молчание
затягивалось. Казалось, ученые мужи знают ответ, но предпочитают держать язык за
зубами. Наконец, понизив голос, отчего в тоне "телеведущего" зазвучали совсем уж
слащавые нотки, Гэвенолл произнес:
- Теория и практика генной инженерии еще не достигли такого уровня, чтобы
создавать подобные организмы. Мы даже близко не подошли к.., к... Даже близко не
подошли.
- Через сколько же лет наука сможет достичь такого уровня? - полюбопытствовал
Бобби.
- Это предсказать невозможно.
- Ну хоть приблизительно.
- Через десятки лет? Сотни? Как тут угадаешь?
- Погодите-ка, - не выдержал Клинт. - По-вашему, это существо попало к нам из
будущего? На машине времени, что ли?
- Или из будущего, или.., из другого мира. Бобби во все глаза уставился на
жука. Тварь, что и говорить, мерзкая, но теперь Бобби разглядывал ее с большим
уважением, чем минуту назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55