Оружие сложили возле стены и уселись на корточках кто где.
Через некоторое время в комнату вошли Асланбек и Омар. Мокоев обратился к своим бой­цам с речью.
- Неверные собаки предали нас. Мы риск­нули и проиграли. Остается показать всем, как умеют умирать воины Аллаха. То, что не досталось нам, пусть не достанется никому. Мы взорвем эту стройку. Взорвем все фунда­менты, все, что можно. После этого никто не захочет этот объект. Взрывчатки у нас хва­тит. Целый вагон на сортировочной станции стоит.
В целом Омару предложение понравилась. Большие взрывы доставляли ему эстетическое наслаждение. Кроме того, уничтожение такого объекта под Москвой можно было бы исполь­зовать в пропагандистских целях и получить под него очередной денежный транш! А работы всего ничего! Но после похищения Шнапскопфа было бы глупо надеяться застать Шмидта и его сторонников врасплох.
- Скорее всего, они теперь настороже и кон­тролируют подступы к строительству, - ска­зал Омар задумчиво.
Но Асланбек знал, что говорит. Он хорошо разбирался в правилах и обычаях криминаль­ного бизнеса в России.
- Они сами нас туда пригласят, - уверенно сказал он. - Мы назначим им встречу, это назы­вается забить стрелку, прямо на их стройке. У нас есть такое право, поскольку нас незакон­но лишили нашей собственности. Место там тихое, для стрелки самое подходящее. Так что сначала никто ничего не заподозрит. А потом будет поздно. Когда не будет Шмидта, все уля­жется...
Омар подумал и одобрил план Асланбека. Муса тоже кивнул в знак согласия...
Оставалось позвонить Шмидту и догово­риться о встрече. Асланбек начал разговор с об­винений, но тот его грубо прервал:
- Кончай дешевый базар... Если есть ка­кие претензии, давай встретимся и погово­рим. Где?
Выслушав предложения о месте и времени встречи, Шмидт сказал, что возражений у него нет, положил трубку и тут же перезвонил Вве­денскому. Тому идея Мокоева устроить встре­чу на стройке понравилась.
- Мы их всех там повяжем без шума и пыли. В городе это сделать было бы гораздо сложнее. Большого ущерба стройке они не нанесут. Ну, поцарапают кое-где фундамент. Кроме того, я ведь тебя подстрахую. Особо разгуляться мы им не дадим. Накроем, как пауков в банке...
Введенский не понимал, почему его агент Муса не звонит ему и не сообщает о замыслах террористов. Может быть, он предал и стал двурушником? Или его расшифровали, и те­перь труп Джохарова гниет в каком-нибудь за­брошенном канализационном колодце?
На самом же деле все было гораздо проще. Асланбек всерьез опасался предательства, по­этому отобрал мобильники у всех своих людей и не выпускал их поля зрения. И такие меры себя оправдали. Муса не стал рисковать, хотя и понимал, что должен сообщить полковнику крайне важную информацию. Подготовка к Армагеддону шла полным ходом.
Как обычно незаметно за суетой и делами подошел Новый год. В этот раз для Белова это был особенный праздник. В уходящем году ос­тавалось все, что составляло его прежнюю жизнь - Бригада, семья, его бизнес. Наступал первый год его новой жизни.
И встречать его он собрался с Леной! А сразу после праздников они уедут в Моск­ву... Вдвоем. Может быть, Бог их обоих и вы­бросил на свалку, чтобы они встретились? Или чтобы он опомнился?
За последние месяцы он многое понял. Главное - надо жить не ради денег, престижа, работы... А просто - для жизни. Да, именно так - жить для жизни. И уважать чужую жизнь так же, как свою. А еще, что не нужно де­лать того, к чему не лежит душа. Даже если так принято, освящено правилами, законами, традициями. Или понятиями, что одно и то же. Это никогда до добра не доводит...
Тридцать первого декабря Саша поехал в Москву и забрал Лену из клиники Абдулатипова. Врачи сотворили чудо. От безобразных шрамов, крест накрест пересекавших ее щеку, остался только едва заметный розовый след. Но врач пообещал, что в скором времени и он исчезнет.
Лена плакала, глядя на себя в зеркало. Она не говорила ему слов благодарности, он и так все видел в ее глазах.
На обратном пути Белов рассказал Лене о своем решении. Он хотел узнать ее мнение за­ранее. А то вдруг откажется? Ведь бывали слу­чаи, когда она вела себя непредсказуемо. Но не в это раз. Услышав о планах Белова, она броси­лась его целовать. Дело едва не обернулось бе­дой. Он только чудом не врезался в дерево...
Когда они приехали в поселок Карфаген, оказалось, что их уже ждут друзья Внтек, Фе­дя и Доктор Ватсон. В бытовке Лены было на­топлено, в открытой в печке-буржуйке весело потрескивали сухие полешки. Пахло хвоей в углу стояла небольшая пушистая елка...
Федя, Доктор и Витек во все глаза смотрели на Лену. Только теперь они заметили, насколь­ко она красива, тем более что после курса лече­ния она помолодела и выглядела, как актриса кино.
- Ну, что вы таращились? - буркнул недо­вольно Белов. - Дырку проглядите, назад вез­ти придется.
- Непривычно. В лице чего-то не хватает, - бестактно заметил Федя и все засмеялись.
Доктор Ватсон выглядел бледно. Он стойко перенес назначенный самому себе курс лече­ния, а теперь привыкал к жизни без наркоти­ков. Витек смотрелся ненамного лучше своего пациента. Ему пришлось взвалить заботу о докторе на свои плечи, и ломку его они пере­живали, можно сказать, вдвоем.
- Прошу к столу! - торжественно провоз­гласил Федя, пригладив рукой подстриженные к празднику волосы.
По случаю Нового года он был в старом, но довольно хорошо сохранившемся синем кос­тюме пятидесятого года производства с подло­женными плечами. И в еще более древнем чер­ном галстуке в крапинку, снятом, похоже, в Мавзолее с Ильича. И надо сказать, что выгля­дел он более чем достойно. Саша даже поду­мал, что место Феде не на свалке, а на каком дипломатическом приеме или научном симпо­зиуме.
Празднично накрытый стол буквально ло­мился от снеди. Это была заслуга Степаныча. Правда, его самого сейчас с ними не было, ста­рик решил немного заработать на молочишко. Перед Новым годом да не подкалымить грех. Такого случая он упустить не мог.
Все собрались за столом. Витек, сидевший рядом с Беловым, открыл шампанское и раз­лил его по бокалам. Когда все было готово, Са­ша поднялся, попросил внимания и, с преуве­личенно серьезным видом имитируя кавказ­ский акцепт, произнес тост:
- Жила была маленькая птичка, она взлете­ла высоко к солнцу и обожгла себе крылья. Другие птицы, которые не любили ее за само­стоятельность, обрадовались, что с ней произо­шло несчастье. Они не знали, что это была пти­ца-феникс. Поэтому с ней ничего не случилось. Через триста лет она сгорела и родилась зано­во. Выпьем же за то, чтобы мы никогда, ни за что не радовались чужой беде коллективно, - закончив говорить, Саша посмотрел на немно­го сбитых с толку друзей, засмеялся и принял­ся со всеми чокаться.
Отзвенели бокалы, все выпили шампанское, кроме доктора, у которого в стакане был томат­ный сок. Потом они проводили уходящий год. Между делом Саша сообщил, что они с Леной собираются перебраться в Москву.
- Значит, уезжаете? - расстроился Витек. - Ну что же, у каждого своя дорога, главное во­время на нее свернуть. Про нас, конечно, скоро забудете...
Белов обнял его, ласково потрепал по шее.
- Не дождешься! Мы и вам спокойно жить не дадим. Вытянем отсюда, дайте только срок.
- Срок судья дает с прокурором, - заметил Витек. - А мы давайте еще выпьем. За будущее.
Его тост дружно поддержали.
- Вперед, в будущее! В светлое будущее! За дверью бытовки послышался шум, через
секунду она распахнулась. На пороге, отряхивая снег, появился красный от холода Степаныч.
- Гуляете, молодежь? И меня не подожда­ли! - притворно обиделся он.
Федя бросился стаскивать со Степаныча полушубок. Витек налил ему штрафной ста­кан, Доктор Ватсон положил на тарелку заку­ску. Старику освободили место, и он сел за стол.
- Ладно, посижу с вами, встречу Новый год. А потом пойду к себе телевизор смотреть.
Это заявление снова вызвало смех.
- Ты прямо как почтальон Печкин! - крик­нул Витек.
Федя посмотрел на подаренные Беловым часы и напомнил:
- Эй, очнитесь, пора шампанское разливать!
По радио уже передавали гимн Глинки. По­том ударили куранты. С последним боем часов все вскочили с мест, принялись чокаться и кричать, как ненормальные.
- Ура! С Новым годом! С новым счастьем! С улицы донеслись крики и хлопки петард.
И выстрелы. Белов инстинктивно вычленил в хаосе звуков автоматные очереди.
- Стреляют! - тихо сказал он и поставил недопитый стакан на стол.
Остальные последовали его примеру. С не­давних пор многие из обитателей поселка всю­ду стали носить с собой оружие. Витек и док­тор Ватсон тут же вскочили, принялись оде­ваться. Белов заметил у обоих заткнутые за пояс пистолеты.
- Мы сейчас, мигом, - бросил Витек. За ними засобирался и Федя.
- Я только погляжу и назад, - пообещал он Лене, заметив, что она с упреком на него смотрит.
Витек виновато улыбнулся.
- Обещаю, мы только сходим посмотрим. Молодоженов просят не беспокоиться.
Степаныч пробормотал что-то под нос и тоже стал натягивать свой тулуп. Лена и
Александр проводили друзей и остались од­ни. Ощущение праздника куда-то испари­лось, Лене стало страшно. Она подошла к сто­явшему у раскрытой двери Саше, крепко об­няла его.
- Не пущу! Нас это больше не касается! - она захлопнула дверь, потянула его за руку и заставила вернуться за стол
Выстрелы и очереди снаружи не прекраща­лись. Где-то недалеко раздался такой силы взрыв, что уши заложило, а бытовку приподня­ло воздушной волной и сильно тряхнуло. Как ураган прошел...
Следом бухнул второй взрыв, более слабый, за ним третий. Лена умоляюще смотрела на Са­шу. Прислушиваясь к звукам боя, он потянул­ся к своему шампанскому, но допить вино не успел. Неожиданно дверь широко распахну­лась, в проеме появилось возбужденное, изма­занное кровью лицо. Это был один из бойцов Лупу.
- Михая убили! - заорал он. - Чеченцы людей режут! Михай велел к тебе бежать, если с ним что случится!
Белов оглянулся на Лену. Она сделала над собой огромное усилие - улыбнулась сквозь слезы. Потом извлекла из-под кровати тяже­лый сверток, развернула его и протянула Саше автомат Калашникова.
- Ну ладно, раз так, иди. Я верю, что все бу­дет хорошо...
- Из дома никуда не выходи! - крикнул он и побежал за молдаванином...
Для полковника Введенского первый день, вернее, первая ночь тысяча девятьсот девянос­то девятого года начался с кошмара. В самый неподходящий момент, с боем курантов, раз­дался звонок Мусы Джохарова, который су­мел, наконец, воспользоваться телефонной связью. Он сообщил о планах Омара и наме­ченном образцово-показательном теракте под Москвой...
В трубке были слышны крики, автомат­ные очереди и взрывы...
Введенский не удержался от соблазна сразу после объявления тревоги позвонить Шмидту и привлечь его к участию в операции. Если ра­дость па всех одна, на всех и беда одна!
Дмитрий расстроился, узнав о нападении чеченцев на Карфаген. Ведь для него это был первый Новый год в кругу семьи, с Олей и Ванькой. Несмотря на поздний час, мальчик еще не спал. Еще бы, дед Мороз подарил ему радиоуправляемый фургон-рефрижератор! Где уж тут уснуть!
Он даже не заметил, как расплакалась мама, когда дяде Диме кто-то позвонил...
Шмидт вышел в другую комнату, чтобы по­говорить без помех, но Оля, отправив мальчи­ка спать под призором гувернантки, пришла к нему. Дмитрий обнял ее одной рукой, сделал веселое лицо. Но получилось не очень убеди­тельно. Оля снова заплакала. Дмитрий снова прижал трубку к уху.
- Когда у тебя встреча с чеченцами? - спро­сил Введенский, передав суть сообщения Мусы.
- Стрелку на завтра забили, - виновато по­смотрев на Олю, ответил Шмидт. - На строй­ке ведь договаривались встретиться.
Они уже там. Взрывают фундаменты и ком­муникации завода. Думаю, к твоему приезду там не останется ничего. И никого. Можешь присое­диниться к моим орлам, жду тебя на месте.
Шмидт выругался, но тут же извинился пе­ред Олей и за несдержанность, и за испорчен­ный праздник. Пришлось объяснять, почему он должен уехать. Но Оля отнеслась к ситуа­ции с пониманием. Она только настояла, чтобы Митя, кроме Николая, взял еще несколько че­ловек охраны...
Белов собрал по дороге всех, кого мог, и вы­вел подальше в лес. Все-таки там безопаснее, чем под пулями в чистом поле или в брониро­ванных досками и фанерой бытовках. Сам он с двумя вооруженными нелегалами вернулся в поселок и пошел в направлении выстрелов.
Битва за Карфаген была в самом разгаре. Часть людей Лупу снова засела в здании быв­шей конторы и отстреливалась от наседавших террористов. Пробиться к молдаванам не пред­ставлялось возможным. А вот ударить по че­ченцам с тылу - сколько угодно. Все трое за­няли позиции за колесами бытовок и начали беспокоить нападающих выстрелами в спину.
В неразберихе боя он заметил бегущего ку­да-то Витька и остановил его.
- Витек, помнишь, где осенью фугасы за­кладывали? Давай на то место живо. А мы зай­дем чеченцам с тыла и загоним туда.
Сил у молдаван хватало, чего нельзя было сказать об умении. А ведь они имели дело с профессионалами. Да и темнота террористам на руку. Однако они явно не ожидали такого организованного отпора и решили, что имеют дело с бойцами Шмидта. Те из них, кому это удалось, погрузились в микроавтобус и стали отступать именно туда, куда требовалось Бело­ву: другой дороги все равно не было...
Как только синий фургон оказался в нуж­ном месте, Витек замкнул контакты. Старый аккумулятор не подвел. Взрыв подбросил ма­шину на полметра в воздух...
Когда микроавтобус опустился на землю и запрыгал на рессорах, внутри него прогремел новый, еще более мощный взрыв. В ночное не­бо взметнулся огненный гриб, играющий все­ми оттенками желтого и красного цвета. Чуть позже на очевидцев пахнуло жаром, - это до них добежала воздушная волна.
Саша остановился, зачарованный потрясаю­щим зрелищем. Красиво, но война имеет и обо­ротную сторону. В то же мгновение на землю посыпались обломки машины и человеческие останки. Откуда-то из темноты вынырнул Ви­тек и остановился рядом Сашей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32