И не ус­пел удивиться, ощутив болезненный укол в шею за ухом. Кто-то, прятавшийся на заднем сиденье, воспользовался его невнимательнос­тью, чтобы ввести ему лошадиную дозу какого то препарата. В ту же секунду он почувствовал, что проваливается в глубокий колодец...
XXXII
Такого свалка и выросший возле нее посе­лок бездомных не видели за все время своего существования. Колонна дорогущих машин, главным образом глянцево-черных «мерседе­сов», рискуя сесть на брюхо в глубокой колее или проколоть шины, медленно продвигалась в направлении замороженной стройки.
Не доезжая до снятых с колес вагончиков-бытовок, колонна остановилась, и из машин стали вылезать солидные, хорошо одетые лю­ди. От мира нечистых их тут же отделила це­почка крепких парней в черной униформе с желтыми буквами на спине.
На стройку приезжие не пошли. Неспешной походкой они направились к вершине пологого холма. К той самой, где в последнее время лю­бил поразмышлять о жизни Александр Белов.
Правда, сейчас он отсутствовал - был на ра­боте, колесил со Степанычем по объектам не­легального пищеторга. По этой причине ни Шмидт, ни Ольга его не увидели. К тому вре­мени, когда они добрались до вершины, туда уже были доставлены легкие переносные сто­лы и кресла. Тут же был организован фуршет. Чеченцы держались отдельной группой.
Шмидт, стоявший с рядом с немцами, ни слова ни говоря, обвел горизонт широким жес­том. Оба немца смотрели в даль не просто с лю­бопытством, а с жадным интересом. Это был поистине апокалиптический пейзаж. Хорошо, что ветер дул в противоположную сторону. Над гигантскими, застывшими, как на картине Ай­вазовского, валами мусора с криками носились чайки и вороны. Это дымящееся море отходов в Европе было бы воспринято как экологическая катастрофа, но здесь, судя по лицам сопровож­дающих, это никого не волновало. Шмидт был спокоен и обстоятелен, его уверенность, как и немецкая фамилия, производили хорошее впе­чатление. Сейчас он словно лекцию читал.
- Вот наш фронт работ. Как видите, фунда­менты на месте, коммуникации подведены, есть электричество. Жилье для строителей позволит работать вахтовым методом, сутки напролет. Строительство можно возобновить в любой момент. Свалку ликвидируем.
Райнеке и Шнапскопф переглянулись и об­менялись между собой репликами на немецком.
- Мы удовлетворены, - заявил наконец Рай­неке уже по-русски, но сильным акцентом. - Ес­ли только вы не показываете нам другую строй­ку. Как это у вас говорят: деревню Потемкина?
Шмидт и Ольга рассмеялись: немцы-то уче­ные. Тариэл тоже присоединился к смеху, хотя и не понял, в чем смысл сказанного.
- Нет, это не потемкинская деревня, - уве­ренно заявил Шмидт. - Это наш с вами буду­щий нефтяной гигант, который будет прино­сить баснословную прибыль.
При этих словах Шмидта Тариэл уничтожа­юще посмотрел на державшихся в стороне че­ченцев. Те сделали вид, что ничего не заметили.
- Простите, герр Шмидт, но ведь там, в этих домах, живут какие-то люди, - Райнеке указал на бытовки, вокруг которых околачивались обитатели поселка, встревоженные появлени­ем буржуинов в их анклаве коммунизма. Но Шмидт тут его успокоил:
- Не волнуйтесь. Через неделю здесь не бу­дет ни единой души. Можно будет завозить ра­бочих.
Немцев ответ явно удовлетворил. Они друж­но закивали, выражая согласие. Затем Шмидт пригласил всех к столам - выпить за успех предприятия.
Федя изнывал, сидя в кустах буквально в де­сятке шагов от солидной компании. Столько водки, столько жратвы. И какой?! Но то, что он услышал, отбило у него всякий аппетит. Зна­чит то, чем пугал их Белов, свершилось?..
Тем временем мероприятие подошло к кон­цу, и гости направились к машинам. Шмидт приотстал и махнул Коляну. Тот подбежал к нему. Шмидт наклонился, тихо, чтобы не слы­шали посторонние, спросил.
- Это здесь было?
Колян понял, что речь идет о Белове, и кивнул.
- Вон там, в том конце свалки его сожгли. Шмидт нахмурился, прибавил шагу, чтобы догнать ушедшую вперед Ольга...
Спотыкаясь и падая, Федя торопливо, на­сколько позволяли его слабые ноги и легкие, бежал по другому склону холма, где его не мог­ли увидеть ни бизнесмены, ни их охрана.
- Опять ты вокруг меня болтаешься? - ус­лышал он внезапно грубый голос.
По лесной тропинке в окружении своих молдавских нукеров к нему шел Михай Лупу.
- Там... там эти!.. Какой-то Шмидт, а с ним куча народу на «Мерседесах». Стройку хотят возобновить, а нас всех под корень!
- Что?! - Лупу отпихнул Федю так, что тот упал и сильно ударился о землю, и бросился по тропинке к поселку.
Охранники бежали за ним. Давешний Федин знакомый бык не удержался от того, что­бы, пробегая мимо, не отвесить ему пинка.
Поднявшись, Федя продолжил свой путь. Он хотел добежать до проселка, по которому предпочитал ездить Степаныч, и перехватить его машину. Это ему удалось сделать в послед­нюю минуту. Когда он, задыхаясь от усталости, упал на обочину, вдали показалась голубая «копейка» Степаныча.
Машина еще не успела остановиться рядом с Федей, как из салона выскочил Белов. Он на­клонился к другу.
- Что с тобой? Ты не ранен?
Федя продолжал широко разевать рот, как выброшенная на берег рыба.
- Там приезжали на черных машинах... Много... Будут строить дальше. А нас всех...
Степаныч и Витек также вылезли из маши­ны и молча слушали сбивчивый рассказ Феди.
- Кто приезжал? - спросил Белов.
- Много народу было. На холм поднялись и вниз смотрели. Главный - какой-то Шмидт.
Двое, вроде, немцы, трое других явно кавказ­цы. Баба еще была молодая и красивая. Этот Шмидт ее Ольгой называл.
- Что?
Белов так сдавил воротник Фединой курт­ки, что тот захрипел и замолотил его кулаком по руке. Белов тут же ослабил хватку.
- Извини, - сказал он. - Где они сейчас? Федя осторожно погладил заболевшее горло.
- Наверно уже уехали. И вот что, - он по­глядел на Семеныча и Витька, как бы призывая их в свидетели, - помнишь, я говорил, что тебя на «мерине» трое привезли и в горящий мусор закопали? Так вот, один из них, блондин, там, на холме был. И с этим Шмидтом разговари­вал. Тот его спросил о чем-то, а он ему аккурат на то место указал, где мусор тогда горел.
Белов без сил опустился на траву. Он никак не мог сообразить, что делать? Раньше его тя­готила ответственность за брошенное дело, се­мью, людей, но как-то отвлеченно, абстрактно. Теперь дело принимало конкретный оборот.
С другой стороны, слова Феди его успокои­ли. Делами «Реставрации», а значит и других фирм, занимается Шмидт. И Ольга вернулась из Америки. Наверное, и Ваньку привезла. Это­го он не хотел, но раз она здесь и также занялась бизнесом, то, может быть, это и к лучшему?
Одновременно, как вспышка, пришло озаре­ние. Так вот кто его заказал! Он вспомнил, как посмотрел на него Шмидт, когда его пришлось отстранить от должности начальника охраны. Кроме изумления, в них было еще что-то... Не испуг или страх, а что-то другое - интуиция и весь житейский опыт подсказы­вали Белову, что это Шмидт... И это открытие не стало для Белова сюрпризом. Он хорошо знал, что чужие не предают, только свои. К то­му же он понимал Шмидта. Тот находился в очень сложной ситуации, которую вполне мог посчитать и безвыходной. И он, Белов, прило­жил к этому руку, поскольку слишком резко вывел Шмидта из игры...
Так что же, снова война? А как же его собст­венные слона об отказе от мести и начале новой жизни, которые так возмутили Витька?
Они не были пустым звуком. В последнее время Александр все чаще ощущал в душе по­кой и умиротворение, которых не испытывал во время всей своей прошлой жизни. Его ны­нешнее существование напоминало пребыва­ние в монастыре или ските. Только вот Бога в этом монастыре не было... Смотри, вон они! Федя показывал на появившиеся в поле их зрения машины. Колонна вытягивалась на трас­су. Замыкавший ее «мерседес» вдруг остановил­ся. Остальные машины ушли в сторону Москвы, а из оставшейся вышли мужчина и женщина. И тут Белов почувствовал, что сердце у него сна­чала остановилось, а потом бешено забилось...
Он узнал их обоих. Это были Ольга и Шмидт. Они стояли, непринужденно разговаривая, и не смотрели в его сторону. Хотя узнать его сейчас было невозможно, он оброс, и ничем не отличается от обитателей поселка, ему вдруг очень захотелось, чтобы это случилось. Но чуда не произошло. Шмидт вдруг обнял Ольгу так, как когда-то делал это он сам. Жест был про­стым и, как показалось Белову, привычным. А то, что и Ольга отнеслась к этому как к долж­ному, подействовало па Белова, как пощечина.
Он увидел, что они снова сели в машину, но направилась она не в сторону Москвы, а свер­нула на перекрестке налево. Белов знал, куда они едут. В этом направлении на расстоянии пятнадцати километров находился другой по­селок. Тот самый, где Саша Белов много лет на­зад скрывался от милиции в доме знакомых Ко­смоса. И где он познакомился с соседкой, скри­пачкой Олей Суриковой. Его будущей женой, которая сейчас везла в свой дом своего любов­ника. Белов зарычал и подскочил к Степанычу.
- Дай ключи!
Видя его состояние, хозяин «копейки» не посмел ему перечить и протянул брелок с клю­чами. Белов прыгнул на сиденье водителя, за­пустил двигатель. Степаныч и Витек в расте­рянности застыли столбами возле дороги. Но Федя успел подбежать к задней двери, открыть ее и уже на ходу заскочить внутрь машины.
Развернувшись, Белов дал газу и через се­кунду скрылся из глаз опешивших наблюдате­лей за шлейфом поднятой пыли.
Часть 3
НАЗАД, В БУДУЩЕЕ
XXXIII

Шмидт не сразу понял, куда они приехали, и молча рассматривал опустевший с наступлени­ем осени дачный поселок, обшарпанные доми­ки, когда-то, должно быть, выглядевшие более чем прилично. Но времена эти прошли дав­ным-давно. Возле одного из них Ольга попро­сила остановиться. Они вышли из машины, и Ольга подвела его к калитке.
- Это мой дом, - сказала она. - Я здесь вы­росла. Зайдем?
Шмидт пожал плечами и следом за Ольгой прошел на участок. Они поднялись по скрипу­чим ступенькам крыльца. Ключ оказался под наличником веранды. Ольга стала открывать замок, но тот не поддавался. Чтобы не мешать ей, Шмидт отошел в сторону, поколупал ног­тем отслоившуюся старую краску и вздохнул.
- Зря ты меня сюда привезла. Это твое про­шлое, и встречаться с ним нужно с глазу на глаз. Без посторонних.
Ольга, наконец, справилась с замком и от­крыла дверь.
- Ты уже не посторонний, - сказала она. - Проходи.
Из дома пахнуло сыростью и холодом. Чув­ствовалось, что здесь давно никто не живет. Они вошли внутрь. Шмидт, сориентировав­шись в расположении помещении, подошел к печке, открыл чугунную дверцу и обнаружил за ней в топке бог знает с каких пор оставлен­ную кладку березовых поленьев. Пока он пы­тался с помощью зажигалки и старых газет рас­топить печь, Ольга прошлась по комнатам.
Она осторожно ступала по скрипучему по­лу, словно боялась спугнуть витавшие в доме призраки. Все здесь было до боли родным и знакомым. Но Ольгу не оставляло чувство, что на все это она смотрит из какого-то Зазеркалья, как па экспонаты сквозь стекло витрины в му­зее. Словно между ней и тем, что было, пролег­ла пропасть в несколько веков. Что было, то прошло. Но ведь жизнь продолжается!
Она услышала шаги - это Шмидт, спра­вившись, наконец, с печкой, подошел к ней, замер, не зная, что сказать. Ольга шагнула к нему и закинула руки ему па шею...
Белов остановил «копейку» возле поселка и вылез из нее.
- Оставайся в машине, - бросил он Феде. - Если ее угонят, Степаныч этого не переживет.
Задами он добрался до знакомого дома Ца­ревых, в котором жил когда-то. Двухэтажный дом по-прежнему пустовал и, кажется, оконча­тельно пришел в запустение. На дверях висел ржавый навесной замок. Открыть его было не­возможно, поскольку ржавчина намертво зава­рила замочную скважину. Пришлось обойти дом сзади и разбить одно из окон...
Он прошел в кабинет по захламленным ком­натам. «История Рима» нашлась на книжной полке. Телескоп тоже оказался на месте. При­бор был мощный, снабженный оборачивающей системой. Белов подошел к окну. Перед домом Ольги стоял «мерседес». Когда-то это были его дом и его «мерседес». Но он сам вычеркнул себя из той жизни. А ведь у него остался сын, Вань­ка. На всех остальных Белову было наплевать, даже на себя самого. Но сын... Его будущее бы­ло Александру далеко не безразличным. И ра­ди него он готов был на многое.
Белов стоял и смотрел на окна дома, где сей­час находились Ольга и Шмидт. Окно ее ком­наты было как на ладони. Белов заставлял себя не смотреть на него. Ему казалось унизитель­ным подглядывать за собственной женой. Но все же не удержался, перенес телескоп к окну, сдул пыль с объектива и окуляра, покрутил на­стройку резкости.
Увиденное заставило его вздрогнуть. Ольга и Шмидт - в постели. Шмидт в бешенном рит­ме двигает бедрами, словно пытаясь невиди­мым членом распороть Ольгу посередине сни­зу доверху. Вот Она повернула голову к окну, и по лицу жены Саша понял, что она переживает бешеный оргазм. Телескоп приблизил любов­ников настолько, что, казалось, протяни руку и коснешься разгоряченных тел.
Белов не знал, что это был первый случай близости между его женой и Шмидтом. У него сразу же сложилось впечатление, что их любов­ная связь длится уже давно. А где гарантия, что выстрел, сделанный в Белова по приказу Шмид­та, не есть результат его сговора с Ольгой?
Решение пришло само собой: долой все бла­гостные мысли, хватит с него этих толстовских штучек! Надо спасать сына, надо наказать пре­дателей!
Неожиданно у него пред глазами всплыло изуродованное лицо Лены. Она смотрела на него с укором, будто говорила: «Саша, сколько же можно, остановись...»
Неужели история повторяется? И снова он начнет мстить, и снова польется кровь и правых и виноватых, иначе ведь на войне не бывает!
Саша в сердцах толкнул телескоп так, что тот отлетел в угол. Нет, мстить надо иначе. Во­прос - как? Ладно, потом видно будет...
В окно он больше не смотрел. В несвойст­венной ему апатии он сел в пыльное кресло и просидел без движения с закрытыми глазами около получаса, пока в соседнем доме не хлоп­нула дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32