Мистер Джонсон отдал ему повестку и распахнул дверь.
- Входи, Тед.
Едва Лазарус вошел, головы, торчавшие из-за двери гостиной, исчезли:
в доме еще не спали. Дед впустил его в гостиную.
- Пожалуйста, садись. Пойду скажу дочери.
- Если миссис Смит уже спит, я не хочу, чтобы ее тревожили, - солгал
Лазарус. (Черт, дедуся! Я бы с удовольствием влез к ней под одеяло. Но об
этом - молчок, на веки вечные.)
- Ничего. Она только хотела кое в чем убедиться. Да, кстати, где эта
бумажка? Можно показать ей?
- Безусловно, сэр.
Айра Джонсон вернулся через несколько минут и возвратил Лазарусу его
доказательство.
- Она сейчас спустится. - Старик вздохнул. - Тед, я горжусь тобой.
Утром ты меня расстроил, и я был неправ. Мне очень жаль, я приношу тебе
свои извинения.
- Не могу их принять: вам не в чем каяться, сэр. Это я поторопился;
болтал что-то невразумительное. Давайте обо всем позабудем. Пожмем друг
другу руки.
- А? Да, конечно. Мррф!
Они торжественно пожали друг другу руки.
(А дедуся-то, пожалуй, до сих пор способен удержать на вытянутой руке
наковальню. Эк стиснул пальцы.)
- Мистер Джонсон, не могли бы вы кое-что для меня сделать? Остались
кое-какие дела, на которые у меня не хватает времени.
- Что? Безусловно!
- В первую очередь это. - Лазарус протянул деду замотанный сигарный
ящик.
Мистер Джонсон взял его и удивленно поднял брови.
- Тяжелый.
- Я вычистил свой сейф. Здесь золотые монеты. Заберу их, когда война
кончится. Если же нет - отдадите Вуди, когда ему исполнится двадцать один
год.
- Что? Да ну, сынок, все будет в порядке.
- Я надеюсь. Но если я свалюсь с трапа и сломаю свою дурацкую шею?
Могу ли я на вас рассчитывать?
- Безусловно.
- Благодарю вас, сэр. А это я хочу отдать Вуди прямо сейчас. Мои
шахматы. Я не могу их взять с собой. Правда, я мог бы подарить их вам,
однако не сомневаюсь, что вы тут же придумаете какую-нибудь причину для
отказа. А Вуди не станет этого делать.
- Мррф! Очень хорошо, сэр.
- А вот это вам... Но это не совсем то, чем может показаться на
первый взгляд. - И Лазарус протянул деду расписку на продажу ландо.
Мистер Джонсон прочитал ее.
- Если ты хочешь подарить мне свой автомобиль, сперва подумай, как
следует.
- Покупка, сэр, осуществляется номинально. Просто мне хотелось
оставить автомобиль именно вам. Брайан сможет водить его; он уже сейчас
неплохой шофер. Да вы и сами сможете ездить. Даже миссис Смит сумеет
научиться, а когда лейтенант Смит вернется домой, то, возможно, и он
обнаружит, что автомобиль - вещь удобная. Однако ежели меня пошлют учиться
куда-нибудь в ближние края и у меня будет время, чтобы навещать вас - пока
меня не отослали за море, - я бы хотел иметь возможность пользоваться
автомобилем.
- Зачем же тогда ты суешь мне под нос этот акт? Конечно, автомобиль
может стоять в нашем амбаре. Конечно, Брайан - оба Брайана - охотно будут
водить его, возможно, и я попробую. Но бумажки мне ни к чему.
- Наверное, я должен пояснить свои мотивы. Предположим, я окажусь...
ну, скажем, в Нью-Джерси - и захочу продать машину. Тогда я покупаю за
пенни почтовую карточку - и вам все будет легко сделать, потому что у вас
есть эта бумажка. - Лазарус помолчал и добавил: - Конечно, если я все-таки
свалюсь с той самой лестницы, машина останется в полном вашем
распоряжении. И если вам она будет не нужна, отдайте ее Брайану-младшему.
Или кому захотите. Мистер Джонсон, вы ведь знаете, что у меня нет родных,
так что не возражайте.
Не успел дедуся ответить, как вошла миссис Смит, одетая в самое
лучшее платье. Она радостно улыбалась, однако Лазарус заметил, что лицо ее
было заплакано. Она протянула ему руку.
- Мистер Бронсон! Мы гордимся вами!
Все: голос, аромат тела, прикосновение, гордое достоинство - разом
ухнуло Лазарусу под дых. И его выдержка испарилась. (Морин, любимая,
хорошо, что я уезжаю. Так будет лучше для тебя, для меня и для всех нас. Я
сделал это, чтобы ты гордилась мною. Но сейчас чаша моя переполнилась...
Пожалуйста, предложи мне сесть, прежде чем дедуся заметит, что с моими
брюками, как раз пониже жилета, творится что-то неладное.)
- Благодарю вас, миссис Смит. Я забежал поблагодарить вас и
попрощаться. Пожелать доброй ночи, потому что нас отправляют завтра утром.
- Ну что вы! Прошу, садитесь! Выпейте кофе, дети тоже захотят
попрощаться с вами.

Час спустя он все еще сидел у Смитов и был счастлив. Можно сказать,
испытывал абсолютное счастье. Коробку конфет он преподнес Кэролл, и ее
сразу открыли. Лазарус выпил кофе с густыми сливками и сахаром и съел
увесистый ломоть домашнего шоколадного пирога. Ему предложили еще кусок,
он согласился, признавшись, что не ел с самого утра, - и был вынужден
упрашивать Морин не хлопотать, поскольку та тут же вознамерилась
приготовить для него что-нибудь существенное. Удалось добиться компромисса
- и Кэролл отправилась на кухню делать ему сандвичи.
- Я сегодня забегался, - объяснил Лазарус. - У меня даже не было
времени поесть. Вы заставили меня изменить планы, мистер Джонсон.
- Неужели, Тед? Каким образом?
- Кажется, я говорил вам, что 1 июля намеревался отправиться по делам
в Сан-Франциско. Но конгресс объявил войну, и я решил немедленно
предпринять это путешествие, чтобы поскорей уладить дела, а затем
поступить на службу. Когда мы встретились, я как раз собрался ехать и уже
уложил вещи. Но вы дали мне понять, что кайзер не будет ждать, пока я
улажу личные дела. Поэтому я немедленно отправился на призывной пункт. -
Лазарус старательно изображал простака. - Саквояж: с моими вещами - в
машине, он мне не потребуется.
Айра Джонсон расстроился.
- Я не хотел торопить тебя, Тед. Ничего бы не случилось, если бы ты
потратил несколько дней на улаживание своих дел: армию за два дня не
соберешь. Я-то помню, как это пытались сделать в девяносто восьмом. Мррф!
А может, мне съездить? В качестве твоего агента. Посмотреть, как и что.
Кажется, у меня не слишком много дел.
- Нет-нет! Миллион благодарностей, сэр! Просто я вовремя не
сориентировался. Рассуждал, как в мирное время, и совсем забыл о войне. Но
вы наставили меня на путь истинный. И я отправил ночью письмо моему
брокеру в Фриско, сообщил ему о своих намерениях, потом письменно назначил
его своим поверенным, заверил бумагу у нотариуса, сходил на почту и
отослал. Все уже сделано, я обо всем успел позаботиться. - Лазарус с таким
наслаждением импровизировал, что почти верил себе сам. - А потом я пошел в
город и записался в армию. Но саквояж... Не забросите ли вы его на чердак?
Не брать же его с собой - солдату не положено иметь саквояж. Только
несколько предметов туалета.
- Я позабочусь о нем, мистер Бронсон! - сказал Брайан-младший. -
Пусть стоит в моей комнате!
- Нашей комнате, - поправил Джордж. - Мы позаботимся о нем.
- Хорошо, мальчики. Тед! Потеря саквояжа разобьет тебе сердце?
- Конечно, нет, мистер Джонсон. Но почему?
- Возьми его с собой. А дома сложи заново. Сейчас там у тебя белые
рубашки, жесткие воротнички... Все это тебе не понадобится. Бери простые
рубахи, если есть. Еще пару хорошо разношенных ботинок, в которых удобно
маршировать, и носки - все, сколько есть. Исподнее. По собственному
печальному опыту могу предположить, что они не сразу отыщут для всех
мундиры. Суета, знаешь ли, и все такое прочее. И может быть, тебе придется
месяц или более служить в том, что захватишь с собой.
- По-моему, - серьезно сказала миссис Смит, - отец прав, мистер
Бронсон. Мистер Смит - лейтенант Смит, мой муж - тоже говорил нечто
подобное перед отъездом. Он не стал дожидаться телеграммы - а она пришла
через несколько часов после того, как он уехал, - потому что решил, что
поначалу все будет вверх ногами. - Губы ее дрогнули. - Впрочем, он
выразился более резко.
- Дочка, не знаю, что говорил Брайан, но вполне можно было выразиться
и покрепче. Теду уже повезет, если он хотя бы вовремя получит свои бобы.
Всякого, кто способен отличить правую ногу от левой, немедленно выделят и
произведут в капралы. И никто даже не побеспокоится, как он одет. Тед,
тебе придется позаботиться о себе самому, поэтому возьми с собой одежду, в
которой можно работать на ферме. И ботинки должны быть удобными, чтобы не
сбить ноги на первой же миле. Ммм... Тед, ты знаешь фокус с кремом? Так
делают, когда знают, что ботинки не придется снимать неделю или больше.
- Нет, сэр, - ответил Лазарус. (Дедуся, ты научил меня этой штуке -
точнее, еще научишь. Здорово получается, я навсегда запомнил ее.)
- Ноги должны быть чистыми и сухими. Намажь всю ступню и между
пальцами кремом. Или вазелином, самое лучшее карболовым. Не жалей,
накладывай густым слоем. А потом надевай носки: если есть - чистые, но и
грязные сойдут. Только не забудь про них! Даже не думай надевать ботинки
на босу ногу! Когда встанешь, поначалу покажется, что ты влез в бочонок с
жидким мылом. Но твои ступни отблагодарят тебя за это, и грибок между
пальцами не заведется. Заботься о ногах, Тед, - и не забывай вовремя
ходить по нужде.
- Отец!
- Дочь, я говорю с солдатом - рассказываю о том, что может спасти ему
жизнь. Если тебе кажется, что детям этого слушать не следует, пусть идут
спать.
- Да, пора, - согласилась Морин. - Надо хоть самых младших уложить.
- А я не пойду в постель!
- Вуди, делай, что велит мать, и не спорь - или я согну кочергу о
твою попу. И ты будешь меня слушаться, пока не вернется твой папа.
- Я не уйду, пока не уйдет рядовой Бронсон. Пала мне разрешил.
- Мррф! Логическую несостоятельность твоих слов можно доказать только
дубинкой: другого языка ты не поймешь, Морин, начинай с младших: пусть
попрощаются и отправляются в постель. А пока они укладываются, я провожу
Теда на остановку.
- Но я хотел отвезти дядю Теда домой!
Лазарус решил, что настало время вступить в разговор.
- Брайан, благодарю тебя. Но не стоит лишний раз волновать маму.
Автобус довезет меня почти до дома. А завтра мне придется забыть про
уличный транспорт - буду ходить пешком.
- Правильно, - согласился дедуся. - Маршировать будет. Сено-солома!
Выше голову, смотри веселей! Тед, отец назначил Брайана сержантом гвардии
до своего возвращения. Брайан должен отвечать за внутреннюю безопасность
дома.
- Значит, он не имеет права оставить пост, чтобы отвезти домой
рядового. Не так ли?
- Тем более в присутствии офицера гвардии, то есть меня, и дежурного
офицера - моей дочери. Кстати, пока младшие целуют тебя на прощание, пойду
найду парочку моих армейских рубашек; полагаю, они тебе подойдут. Если ты
не брезгуешь поношенными вещами.
- Что вы, сэр, я буду носить их с радостью и гордостью!
Миссис Смит поднялась.
- У меня тоже кое-что есть для мистера... рядового Бронсона. Нэнси,
ты не принесешь сюда Этель? А ты, Кэролл, приведи Ричарда.
- Но рядовой Бронсон еще не съел свой сандвич!
- Прошу прощения, мисс Кэролл, - сказал Лазарус. - Я так
разволновался, что не могу есть. Не завернете ли вы мне его с собой? Я
съем его, как только вернусь домой, чтобы покрепче уснуть.
- Давай так и сделаем, Кэролл, - решила мать. - Брайан, приведи сюда
Ричарда.
Лазарус распрощался со всеми в обратном порядке, начиная с самых
младших. Он подержал на руках Этель, улыбавшуюся ему младенческой улыбкой,
поцеловал ее в макушку и передал Нэнси. Та отнесла девочку наверх и быстро
вернулась. Чтобы поцеловать Ричарда, Лазарусу пришлось опуститься на одно
колено. Ребенок явно не понимал, что происходит, но осознавал важность
момента: он крепко обнял Лазаруса и, целуя, обслюнявил ему щеку.
Потом его поцеловал Вуди - в первый и последний раз, - но Лазаруса
больше не смущало прикосновение к самому себе. Этот малыш не был им; он
был просто маленьким человечком, о котором у Лазаруса сохранились смутные
воспоминания. Он больше не испытывал желания придушить мальчишку - во
всяком случае оно возникало не слишком часто.
- А эти шахматные фигурки действительно из слоновой кости? - шепотом
спросил Вуди.
- Из самой настоящей. Слоновая кость и черное дерево, как на клавишах
пианино твоей мамы.
- Гы, вот это здорово! Когда ты вернешься, дядя рядовой Бронсон, я
буду разрешать тебе играть ими в любое время.
- И я обыграю тебя. Договорились?
- Вот еще! Ну, пока. Смотри - не бери фальшивых монеток.
Маленькая Мэри поцеловала его со слезами в глазах и выбежала из
комнаты.
Джордж поцеловал Лазаруса в щеку, пробормотал: - Будьте осторожны,
дядя Тед, - и тоже вышел.
Брайан-младший сказал:
- Я позабочусь о вашем автомобиле... Он будет блестеть так же, как у
вас. - Немного помедлил, клюнул Лазаруса в щеку и вышел, уводя Ричарда.
Кэролл принесла сандвич, аккуратно завернутый в вощеную бумагу и
перевязанный лентой. Лазарус поблагодарил ее и сунул сверток в карман
пальто. Она положила ему руки на плечи, приподнялась на носки и шепнула:
- Там внутри записка для вас! - Потом поцеловала его в щеку и быстро
удалилась.
Ее сменила Нэнси.
- Записка от нас обеих, - сказала она. - Мы каждый вечер будем
молиться за вас и за папу. - Она взглянула на мать, потом обняла Лазаруса
и поцеловала в губы. - Не говорю "до свидания". Пока. - И выскочила из
комнаты быстрее, чем сестра, подняв голову и всеми движениями напоминая
мать.
Миссис Смит поднялась.
- Отец? - И она замолчала.
- Нет.
- Тогда отвернись.
- Мррф! Ладно. - И мистер Джонсон уставился на картинки на стене.
Шурша юбками, миссис Смит подошла к Лазарусу и протянула маленькую
книжку.
- Это вам.
Это, было карманное издание Нового Завета;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99