По пути мы остановились в какой-то лавчонке, и я купил ребятам
одежду: ему кое-какие тряпки, ей нечто вроде балтийского саронга, в каком
была вчера Гамадриада. Думаю, у ребят еще не бывало настоящего платья.
Ботинки я не сумел на них напялить, пришлось купить сандалии - но
Эстреллиту все равно пришлось оттаскивать от зеркала, так она
охорашивалась и восхищалась собой.
Я загнал детей в такси и сказал верному: "Видишь тот переулок? Если я
отвернусь, а ты побежишь туда, я не смогу поймать тебя, поскольку вынужден
присматривать за этой парочкой".
Тут, Минерва, я столкнулся со штуковиной, которой не понимаю и понять
никогда не смогу: с психологией раба. Верный меня не понял, а когда я все
повторил по буквам, пришел в недоумение. Чем же он не угодил мне? Или я
хочу, чтобы он умер с голоду?
Я сдался. Мы высадили его у конторы "Найми слугу". Я получил назад
свой залог, щедро отблагодарил верного за добрую службу и со своими рабами
отправился в космопорт. Чтобы провести детей на корабль, мне пришлось
оставить в таможне и весь залог, и почти все "благословения", что у меня
оставались, несмотря на то что документы, подтверждающие покупку, были в
полном порядке.
Проведя ребят на корабль, я сразу же поставил их па колени, возложил
руки на головы и отпустил на свободу. Они явно не поверили, пришлось
объяснить, "Ну же, вы теперь свободны. Поняли? Вы свободны! Теперь вы не
рабы. Сейчас я подпишу ваши вольные, и вы можете отправиться с ними в
епархиальную контору и зарегистрировать их. Или можете выспаться здесь и
поесть, а завтра утром я отдам вам все "благословения", которые у меня
останутся к моменту отлета корабля. Ну а если и это не подойдет, можете
оставаться, я отвезу вас на Валгаллу. Планета чудесная, впрочем,
попрохладнее этой, но там нет рабства".
Минерва, едва ли Ллита - или Йита, как ее обычно звали - со своим
братцем Джо - Джоси, или Джози - поняли, что где-то может не быть рабства.
Это совершенно не укладывалось в их головах. Но они знали понаслышке, что
такое космический корабль, и перспектива куда-то отправиться на нем
потрясла их - они не упустили бы подобной возможности, даже если бы я
сообщил, что их ждет повешение. К тому же, они по-прежнему видели во мне
своего господина и свободы еще не осознали. Наверное, здесь отпускали на
свободу лишь старых верных рабов, которых не снимали при этом с
довольствия и, вероятно, даже платили какие-то крохи.
Но путешествовать... пока они совершили только одно путешествие - из
северной епархии в столицу, на невольничий рынок.
На следующее утро возникли крохотные неприятности: некий Симон Легри,
обладатель лицензии работорговца, подал на меня жалобу, обвиняя в
нанесении телесных повреждений, жестоком обращении и разнообразных
издевательствах и унижениях. Я усадил "фараона" в гостиной, позвал Ллиту,
велел снять новое платье и продемонстрировать полисмену ссадины. Показывая
счет от работорговца, я оставил на столе сотенный банкнот... случайно
вышло.
"Фараон" отмахнулся от счета, заявив, что по этому поводу жалоб не
поступало, и сказал, что намеревается передать доброму человеку Легри,
что, по счастью, обвинение в торговле подпорченным товаром ему не
предъявлено... но по трезвом размышлении решил все же, что проще будет,
если окажется, что он просто не сумел разыскать меня. Сотня
"благословений" исчезла, а вместе с нею и "фараон", после полудня их
примеру последовали и мы.
Но, Минерва, торговец все-таки надул меня: оказалось, что Ллита
абсолютно не умеет готовить.

С Благословенной на Валгаллу дорога длинна и трудна, поэтому
судовладелец Шеффилд был рад компании.
В первую ночь путешествия случилось недоразумение, вызванное тем, что
произошло в предыдущий вечер внизу на планете. На корабле была каюта
капитана и две пассажирских. Так как капитан обычно управлялся
самостоятельно, он использовал пустующие помещения для хранения мелкого
груза, и к приему людей они не были готовы. И в первую ночь, проведенную
еще на планете, капитан разместил свою вольноотпущенницу в своей каюте, а
сам вместе с ее братом заночевал на раскладушках в раздевалке.
На следующий день капитан Шеффилд отпер каюты, подключил к ним
питание и заставил молодых людей освободить их и перенести весь хлам в
кладовую, а потом велел размещаться и, занявшись грузом и предстартовыми
взятками, забыл о своих невольниках. Потом пришлось приглядывать за
компьютером, уводившим корабль из этой планетной системы. Поздней ночью по
корабельному времени он перевел корабль в n-пространство и смог наконец
отдохнуть.
Капитан направился в свою каюту, размышляя, то ли сперва принять душ,
то ли поесть, то ли не делать ни того, ни другого.
Эстреллита лежала в его постели - сна ни в одном глазу - и ждала.
- Ллита, что ты тут делаешь? - спросил он.
И та объяснила на откровенном невольничьем линго, что именно она
делает здесь: ожидает его, поскольку они с братом решили, что милорд
судовладелец Шеффилд потребует от нее именно этого.
Потом добавила, что не боится и готова на все.
Первой части заявления вполне можно било поверить, вторая же казалась
наглой ложью; капитану Шеффилду уже приходилось видеть испуганных
девственниц - не так часто, но все же случалось.
Он проигнорировал ее слова.
- Брысь из моей постели, наглая девка! - велел он. - И чтобы твоя
задница сию же минуту была в твоей койке.
Вольноотпущенница сперва испугалась и не поверила, а потом надулась и
обиделась, наконец заревела. Недавний страх перед Неизвестным утонул в еще
худшей эмоции; ее крошечное "эго" было унижено отказом от ее услуги,
которую она должна была оказать и полагала, что сам капитан хочет этого.
Она рыдала и вытирала слезы подушкой.
Женские слезы всегда оказывали на капитана Шеффилда весьма сильное
возбуждающее действие, и он отреагировал немедленно: схватив девицу за
ногу, извлек ее из своей постели, вытолкал из каюты, впихнул в ее
собственные апартаменты и запер. А потом вернулся к себе, захлопнул дверь,
принял снотворное и уснул.

Минерва, Ллита оказалась нормальной женщиной. После того как я научил
ее мыться, она сделалась достаточно привлекательной: хорошая фигура,
приятное лицо и манеры, здоровые зубы, и изо рта не пахло. Но чтоб спать с
ней - это не лезло ни в какие ворота. Весь "эрос", дорогуша, это
условность; в копуляции как таковой нет ничего ни морального, ни
аморального, "Эрос" - всего лишь способ, позволяющий поддерживать
человеческие существа во всей их индивидуальности и различии, дающий им
возможность быть вместе и радоваться. Этот механизм выживания
сформировался в результате долгой эволюции, и его непродуктивная функция
является наименее сложным аспектом той крайне неоднозначной и весьма
сложной роли, которую играет он в деле существования человеческой расы.
Но каждый половой акт морален или аморален по тем же законам морали,
которые определяют природу любого человеческого поступка; все же прочие
кодексы сексуальных обычаев представляют собой всего лишь простые обряди,
местного и преходящего значения. Подобных кодексов больше, чем у собаки
блох, общее в них только то, что они установлены традицией. Помню
общество, где копулировать в уединении считалось непристойным, а на
публике - что ж, дело обычное. Сам же я вырос среди людей, у которых все
было наоборот - и тоже освящено традицией. Не знаю, какой путь труднее,
только хочется, чтобы традиция перестала хитрить: игнорировать подобные
обычаи небезопасно, все равно, что самому лезть под пулю.
Я отказал Ллите не из моральных соображений, а следуя собственным
сексуальным привычкам, выработанным через синяки и шишки за много
столетий. Никогда не спи с женщиной, которая от тебя зависит, если ты не
женат на ней и не собираешься жениться. Это аморальное правило может быть
изменено в зависимости от обстоятельств, но неприменимо к женщинам, от
меня не зависящим, - это совершенно другой случай. Но настоящее правило
является мерой безопасности, пригодной во многих ситуациях и
обстоятельствах в рамках широко меняющихся обычаев, предпринимаемой ради
собственной безопасности, поскольку в отличие от той дамы из Бостона, о
которой я тебе рассказывал, многие женщины рассматривают половой акт как
формальное предложение руки.
Я позволил стечению обстоятельств сделать Ллиту на какое-то время
зависимой от меня, но не намеревался ухудшать положение дел женитьбой, на
это идти не следовало. Минерва, долгожители не должны жениться на
эфемерах, это плохо и для эфемера, и для долгожителя.
Тем не менее, если ты подобрал бездомную кошку и накормил ее, то
выбросить не имеешь права. Благополучие этой кошки становится для тебя
важным, даже если расстаться с ней ничего не стоит. Купив этих ребят, я не
мог избавиться от них простым возложением рук. Нужно было позаботиться об
их будущем: ведь они сами не могли этого сделать. Бездомные котята.

На следующее утро, пораньше - по корабельному распорядку - капитан
Шеффилд поднялся, отпер каюту вольноотпущенницы и застал ее спящей.
Разбудив ее, он велел вставать, умываться и готовить завтрак на троих.
Потом отправился будить ее брата и, не обнаружив того в каюте, отправился
на камбуз, где и застал молодого человека.
- Джо, доброе утро.
Тот подпрыгнул.
- Ох! Доброе утро, хозяин. - И преклонил колено.
- Джо, правильно будет так: "Доброе утро, капитан". Это примерно то
же самое, потому что я действительно хозяин корабля и всего, что в нем
находится. Но когда ты покинешь мой корабль на Валгалле, у тебя не будет
никакого хозяина. Вообще никакого, я же говорил тебе вчера. А пока называй
меня "капитан". Что ты делаешь?
- Э... я не знаю... капитан.
- Я так и думал. Тут кофе хватит на дюжину человек.
Шеффилд локтем отодвинул Джо в сторону, отсыпал большую часть кофе,
который молодой человек бухнул в свою чашку, отмерил девять порций и
заметил для себя: научить девицу, чтобы во время работы подавала кофе.
Ллита появилась, когда капитан взял первую чашку и уселся. Глаза ее
были красные - наверное, поплакала еще и с утра. Ограничившись утренним
приветствием, он предоставил ей возможность орудовать самой - она же
видела вчера, как он управлялся на кухне.
Вскоре пришлось с тоской вспоминать вчерашние обед и ужин - когда
сандвичи пришлось делать ему самому. Сейчас он только велел обоим сесть и
не висеть над душой. Завтрак состоял из кофе, корабельного хлеба и
консервированного масла.
Вместо яичницы из яиц аккры с грибами получилась какая-то несъедобная
каша; девица ухитрилась испортить даже сок райфрутта. Для этого требовался
истинный талант: одну часть концентрата следовало разбавить восемью
частями холодной воды - и все, все инструкции были на этикетке.
- Ллита, ты умеешь читать?
- Нет, хозяин.
- Капитан! А ты, Джо?
- Нет, капитан.
- А арифметика, числа?
- О да, капитан. Числа я знаю. Два да два - это четыре, два да три -
пять, три и пять - девять.
Сестрица поправила:
- Не девять, а семь, Джоси.
- Довольно, - проговорил Шеффилд. - Вижу, занятие у нас найдется. - И
задумался, что-то бормоча себе под нос. Наконец он громко сказал: - Когда
закончите завтракать, займетесь своими делами. А потом приведите в порядок
каюты - чтобы было похоже на корабль - потом проверю. Застелите и мою
постель, но больше там ни к чему не прикасайтесь, особенно на столе. А
потом примете ванну. Да, я сказал - ванну. На корабле каждый принимает
ванну раз в день, можно и чаще. Чистой воды много, она идет по замкнутому
контуру, а к концу путешествия у нас будет на несколько тысяч литров воды
больше, чем в начале. Не спрашивайте почему, просто поверьте на слово. Я
объясню потом. (Через несколько месяцев. Что они поймут сейчас, если не
умеют сложить три и пять?) А через полтора часа, когда вы все закончите...
Джо, ты умеешь пользоваться часами?
Джо поглядел на циферблат старомодных часов на стене.
- Не знаю, капитан. На этих слишком уж много чисел.
- Ах да, конечно, на Благословенной другая система счисления. Значит,
постарайтесь вернуться сюда, когда маленькая стрелка будет указывать
налево, а большая - вверх. Но на этот раз не страшно, если опоздаете -
надо, чтобы вы все успели сделать. Особенно - принять ванну. Джо, помой
голову шампунем. Ллита, нагнись, дорогуша, я понюхаю твои волосы. И ты
тоже... с шампунем.
Куда запропастились волосяные сетки? Если выключить псевдогравитацию,
в условиях свободного падения им понадобятся сетки для волос, или молодежь
придется подстричь. Для Джо это не страшно, а вот длинные черные волосы
его сестры, пожалуй, ее главное достоинство - не помогут ли они ей поймать
на Валгалле мужа? Ну что ж, если сеток нет - едва ли они найдутся: сам-то
он стрижется коротко - пусть заплетет косу. Или все-таки потратить энергию
на поддержание одной восьмой "g"? Люди, не привыкшие к невесомости, плохо
переносят ее и могут даже получить травму. Впрочем, пока беспокоиться не о
чем.
- Приберитесь, приведите себя в порядок и возвращайтесь. Живо.
Шеффилд составил список: определить для каждого его обязанности (NB:
научить их готовить!); начать обучение: по каким предметам?
Основы арифметики, это верно... но учить их читать на том жаргоне,
который в ходу на Благословенной, незачем: они туда не вернутся, никогда
не вернутся! Но на корабле придется говорить на нем - когда еще ребята
научатся говорить и читать на галакте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99