Да и откуда у тебя столько их может быть?— Дай хоть помечтать, — отмахнулась я.Мы дружно оглядели ровные ряды пачек на полочке, я подошла, тщательно их пересчитала и удовлетворенно сказала:— Больше миллиона гринов. И это все для моего кота!— Ну и хватит! — постановила Маруська. — Пошли на кухню!И мы дружненько потопали вниз.— Мне, кстати, отдельную спальню, — предупредила она по дороге, — ты во сне дрыгаться начала.— Дрыгаться? — изумилась я.— Ногами, — подумала и уточнила Маруська.— Блин, так у меня кровать большая, просто ложись от меня подальше да и все, — посоветовала я. — И мы перед сном зато сможем как обычно поболтать.Маруська задумалась на минуту, помешала паэлью и наконец согласно кивнула.После чего погнала меня зачем — то мыть руки и споласкивать чистейшие тарелки.Наконец она усадила меня за стол и поставила тарелки с паэльей.— Люблю повеселиться, особенно пожрать! — довольно заявила она, берясь за ложку.Что меня в Маруське всегда поражало — так ее речь. И это при родителях — филологах.Впрочем, паэлья на моей тарелочке пахла столь заманчиво, что я просто кивнула головой, пряча улыбку и в очередной раз подумала о том, как я люблю Маруську.А когда наливала ей сок, то капнула туда немного клофелина. Незачем ей видеть все что я сегодня буду творить.Маруська быстренько расправилась со своей порцией, шумно вздохнула и встала:— Пойду я, старушка, со своим программистом початюсь хоть, что ли…— Ага, иди, — кивнула я, — он меня и так уже достал — где АнгелДива да где АнгелДива.AngelDiva — такой претенциозный ник Маруська выбрала себе в интернете. Всем желающим рассылалось изображение — моя едва прикрытая фигура с моими же волосами и Маруськиным лицом. Все это я однажды слепила ей в фотошопе, и получилось на редкость удачно, прямо супермодель, на что повелось куча народа программистского пола и один физик. О том, что она имеет также и мужа, Маруська благородно умолчала, и бедные компьютерщики пачками валятся у ее виртуальных ног, умоляя составить им счастие все жизни. Одного же, некоего Алекса из Швейцарии подружка выделяла особо, потому что он раз в месяц обязательно присылал ей презенты на ее имя, но на мой адрес, потому как подружка моя пока разводиться не собиралась.Маруська утопала в кабинет на втором этаже, а я помыла посуду и задумалась, чем заняться. К счастью, думать мне пришлось недолго — звякнул телефон.— Алё, — раздался в трубке тонкий подростковый голос.— Здравствуйте, — скучающе ответствовала я.— А скажите, я вот парня приворожить хочу, можно? — манерно растягивая гласные, произнесла девушка.— Сначала надо пройти гадание, проверить совместимость, это стоит сто долларов, если все в порядке — то надо фото привораживаемого, желательно, но не обязательно его личная вещь, — скучающе перечислила я. — Стоит это полторы тысячи долларов, девушка.— Я не девушка, — оскорбился голос отчетливо прорезавшимся пацаньим дискантом.— Извините, — ошеломленно пролепетала я, однако трубку уже бросили. Видимо, цена не устроила.Кстати, интересно — а и правда, однополая приворожка сработает? Если еще и привораживаемый — стопроцентный натурал? Надо будет как — нибудь поэкспериментировать. Вопрос — где взять гея или лесбиянку? И к тому же в порядке эксперимента придется работать бесплатно. Эта мысль мне сильно не понравилась, я тут же выкинула ее из головы и двинулась в кабинет — посмотреть, как там Маруська, скоро клофелин должен подействовать.Снова зазвонил телефон. Если это мальчик — гей, то я его все же возьму в работу, просто результатов гарантировать не буду, и заплатит он мне, только если все получится.Это был не гей, а Максим, мой старый клиент, один из первых.— Маняша, — после обязательных приветствий добрался он до сути дела, выручай.— Выручу, — пообещала я, — если смогу, конечно. В чем дело?— Да у меня брательник сегодня откинулся, двадцать пять лет всего парню.— И в чем проблема?— Да понимаешь, я и сам по молодости чудил, тоже пару ходок за спиной имею. Но теперь — то не то время, теперь деньги делать надо, а не на нарах париться. А брательник как залетел в четырнадцать лет, так и из тюрьмы не вылазит. Только откинется — месяц — два на свободе — и опять по этапу. Не нравится мне это, можешь помочь?Я подумала и нехотя кивнула:— Могу сделать только что б он тюрьмы как огня боялся, а вот чтобы он туда не попал не могу. В жизни — то всякое бывает, я его сегодня заговорю, а он завтра случайно собьет в пьяном виде пешехода, и никакого ему условного с такой биографией. Понимаешь, что я хочу сказать?— Я понял. Если честно, я думал ты какой оберег ему сделаешь, чтобы он от тюрьмы отвертелся в случае чего, но так получается даже лучше. Раз будет бояться тюрьмы как огня — значит чудить да нарываться перестанет.— Но мне нужна его рубашка, в которой он из тюрьмы явился. Нестиранная, — уточнила я.— Погоди, — он положил трубку около телефона и понесся вглубь дома, на ходу крича, — Галька!!!— Чего тебе? — донесся до меня голос его жены.— Олежкины обноски ты часом не стирала ?— А там чего стирать — то? Выкинула я их.— Куда? — завопил Максимка.— Как куда? Ты сам недавно ведро вынес.Слышно было, как Макс заматерился, жена за словом в карман не полезла, и я недолго думая повесила трубку. Разберутся — перезвонит.Через пять минут телефон снова зазвонил.— Маняша, — это был конечно же, Макс. — А без рубашки никак? Платок его носовой есть.— Никак, — твердо сказала я.— Да понимаешь тут какое дело, жена его вещи на помойку выкинула, где я их теперь возьму.— Выкидывал когда?— Да пару часов назад, — настороженно ответил Макс.— Вот там и возьми, — спокойно сказала я. — До утра мусорный бачок точно не вытряхнут.— Мне — ковыряться в помойном бачке, как бомжу? — не поверил Максим.— Ну не мне же, — пожала я плечами, — твой брат.— По — другому никак, еще ведь светло, люди ходят? — несчастным голосом спросил он.— Никак, — равнодушно ответила я. — Вытащишь рубашку — приезжай с ней ко мне.— Ладно, — уныло сказал он и мы попрощались.Я нарезала Баксу телятинки, налила молочка и с удовольствием посмотрела, как он все с аппетитом слопал. Бакса я в зоомагазине купила за пять рублей, скучно чего — то стало, решила хоть котенка завести. А котеночек за полгода вон в какого слона вымахал.— Маня, я спать пойду, чего — то глаза слипаются, — крикнула мне сверху Маруська.— Поняла, приятных снов, — крикнула я ей, подхватила Бакса, сунула ноги в тапочки и пошла вниз — я почему — то решила что коту требовался моцион и единение с природой. Чуть поодаль от моего домика была роскошная березовая роща, настоящая, не оскверненная ландшафтными архитекторами. Тропинки там были просто протоптаны, березы росли как попало и давали густую тень в жаркий день, трава там была до колен, и слава богу никто ее стричь и не помышлял.Бакса я высадила в траву, и он тут же, прижавшись к земле, пополз на разведку. Сама же я присела на самодельную лавочку и принялась листать захваченный из дома Космополитен.— Мяу! — жалобно завопил мой бравый дома кот, глядя на меня полными отчаяния глазами из травы.— Гулять, Бакс, — наставительно приказала я. — А то сидишь дома, света белого не видишь.— Мяу! — еще более душераздирающе вякнул он.— Никто тебя тут не съест, — уверила я его и продолжила чтение о том, как правильно уводить чужих мужей.Бакс подумал и пополз куда — то на северо-восток, с шелестом раздвигая траву.За десять минут он, следуя своей мужской породе и все время отклоняясь влево, сделал круг, приполз с другой стороны вцепился в мою лодыжку, ощутимо трясясь от беспокойства — не оставят ли его навечно в этой травке?Тут откуда ни возьмись, появилась симпатичная серенькая кошечка и мой котяра мгновенно преобразился. Прижатые ушки встали торчком, хвост трубой, глаза загорелись! Бакс призывно мявкнул и пошел на сближение. На соседней лавочке сидела девушка с книжкой, мы с ней синхронно посмотрели на кошек, потом друг на друга и улыбнулись. Видимо, хозяйка серой кошки.Время потекло дальше, медленно и тихо. Я листала журнал, набиралась ума, кошки резвились в густой траве, ветерок ласково обдувал меня. Идиллия! Через минут пятнадцать девушка встала, забрала свою кошку и ушла с ней домой. Бакс тут же снова приполз ко мне и вцепился в лодыжку.Я тяжко вздохнула — одному коту прогулка явно не нравилась. Ну что ж, раз так, то я подхватила его под пузо, и пошла обратно.Не успела я подойти к подъезду, как тут же во двор влетел шестисотый мерс, тормознул около меня и донельзя довольный Максим вылез ко мне навстречу.— Марья, я нашел! — ликующе протянул он мне дурно воняющую тряпку. Из нее на наш мощеный дворик упала картофельная шелуха и обгрызенный хвостик селедки. Сидящие в двух шагах у подъезда пацаны на нас как — то странно посмотрели и дружно скривили носы. Надо же, неженки какие, вы бы гнойные раны полечили, вот где запашок с ног сбивает! Да, кстати — насчет дворика — завтра надо идти в управление, подопнуть работничков, чтобы нового на работу приняли. Старого, дядю Васю, забрали родственники в деревню, и за прошедшую неделю наш двор стал смахивать на филиал главной городской свалки, что за городом. А ко мне, между прочим, такие люди ездят!— Пойдем, — кивнула я Максимке, взяв у него добытую рубашку.Мы поднялись в квартиру, я налила ему чая, поставила пирожные, сама пошла на второй этаж в кабинет. Заклинание простенькое, никаких громов и молний, так что нечего мне разрушать имидж великой и ужасной.В кабинетике после Маруськи на столе стояла батарея пивных бутылок, на рабочем столе компьютера висело с десяток аськиных мессаг с общим содержанием: « куда подевалась», а в тарелочке лежал кусочек торта. Пиво и торт? Странно…Не долго думая я сдвинула бутылки в сторону, разложила рубашку на столе и провела по ней руками. Рубашку не стирали несколько лет по виду. Это было как раз то, что и требовалось — накрепко впитавшая за это время в себя пот, слезы, мысли и эмоции, рубашка была идеальным промежуточным звеном между моей магией и своим хозяином.Я встряхнула ладошки и завязала рукава узлами, роняя на ткань капельки силы.— Стоят амбары из осины, замки на них — сильны … — шептала я заклинание. Бакс сидел рядом и смотрел на меня настороженными глазами. Я нараспев читала слова, и старалась не думать о том, что моей толики силы, оставшихся после всех треволнений, может и не хватить. Слава Богу, я дотянула до конца, запечатала заклинание и, подхватив рубашку, пошла вниз. Максимка лопал пирожные, пил чай и пытался поболтать с купленным сегодня попугаем.— Чего — эт он у тебя некачественный? — недовольно спросил он.— А что такое? — подняла я бровь.— Кроме «дурак» ничего не знает.— Макс — дурррак! — подтвердил попугай.— Познакомились? — изумилась я не на шутку.— Да не, я его просто учил говорить — здравствуй, Макс, здравствуй, Маша.— Машшка — дурра! — снова вякнул попугай.— Убил бы! — сплюнул Макс.«Он и так долго не проживет», — подумала я и протянула ему рубашку:— Хранить дома, если с ней что случится — ко мне никаких претензий, умаялась я, всю себя грохнула. С тебя полторы тысячи.— Не вопрос, — Макс вынул бумажник и отсчитал баксы. — Кстати, Марья, Галку — то и правда как подменили. Она у меня через три недели рожает, ты в курсе?— Ну вот в следующий раз слушай меня, а то все считаете, что мне б с вас только баксы состричь, — проворчала я.Галка, Максимкина жена, была самой сварливой женой, какую я только видела за свою жизнь. Она была отличной хозяйкой, дома у них все сияло и блестело, Максимка вкусно накормлен и ухожен, но ее скандалы из — за малейшего его опоздания парня чуть в гроб не свели. И боже сохрани было ему, бедному, посмотреть на какую — то девушку более двух секунд! Я давно предлагала Максу ее утихомирить, да только вот месяц назад уговорила.— Представляешь, меня с мужиками на рыбалку без звука отпустила, и не орет каждые пять минут, как раньше.— Ну а ты на рыбалке, конечно, и оторвался, — ехидно сказала я.— Ну не без этого, — самодовольно ответил он. — Там такие девочки были, какая рыбалка. На обратном пути купили у бабок по ведру карасей на нос, женам предъявили в доказательство, и все нормально.— Может тебе импотенцию на всех, кроме жены сделать, а, орел? — задумчиво спросила я, резко пересмотрев взгляды на поведение Галки.— Да ты что? — чуть не шарахнулся он. — Это ж так, просто. Это даже не измена, так, способ поднять настроение, что б не скучно было. Чистая физкультура — упал, отжался. А Галке сейчас все равно нельзя — девятый месяц, не лезти же мне к ней со своими потребностями.— Мда? — еще задумчивее протянула я.— Ну ладно, Маш, побежал я, — опасливо косясь в мою сторону, Макс нырнул в прихожую, быстренько обулся и только дверь за ним схлопнула.«Никогда не выйду замуж», — подумала я. Беременность жены как убедительнейший аргумент для измены. Тьфу!
Вечером я прикрыла пледом сладко спящую Маруську на нерасправленной кроватке, чмокнула в лобик и задумалась.Маруську, бедную, я усыпила, надо б обряд делать, да вот только сил — то у меня нисколько не осталось. Но ведь и время поджимает. Ворон, вражина, явно не дремлет.Следовало срочно сделать доброе дело.Подумав, я надела старенький спортивный костюм, я в нем в походы ходила, взяла веник с совком и ведро со шваброй и пошла вниз — убирать двор. Слава богу, около подъезда молодежи уже не было — на лавочке одиноко сидела бабулька.— Добрый вечер, — поздоровалась я, сгружая свои ведра — метелки.— Добрый, — отозвалась она. — А ты чегой — то делать собралась?— Двор убирать буду, а то совсем ни на что не похож.— Ой, молодец, внученька, — похвалила меня бабка, и я почувствовала, как сила тут же возросла на несколько пунктов.Наши старушки меня поражали. Дом навороченный, охрана, видеокамеры, дорогущие сверкающие мерсы, и среди всего этого такой анахронизм как почти ежевечерние посиделки трех бабулек на изящной лавочке у подъезда. Они преспокойно сплетничают, вяжут, выгуливают внучков и покрикивают на своих сыновей — владельцев тех самых мерсов. Чудно все это как — то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33