А что мне оставалось делать? Он меня приговорил — непонятно за какие грехи, но приговорил, и не мне было оспаривать его решения.— Нет, завтра наверно не устроит, вот если б ты сейчас могла, — отказался Ворон.— Послушай, а как Зырян тебя отпустил? Я думала он тебя в подвале запрет, пока ты ему два миллиона не отдашь.Кофе был почти допит, отпадал повод оставаться в его квартире. Но уходить отчаянно не хотелось. Хотелось пройти по комнатам и посмотреть на вещи, в окружении которых он живет, к которым прикасается — все это почему — то мгновенно исполнилось для меня смысла. Хотелось остаться навсегда в этой квартире.— В подвале? — высокомерно поднял он бровь. — Мария, не путай. Я — не шестерка, что б меня в подвале запирать.— Ясно. А что с общаком?— Искать надо, — сухо сказал он.— Я красивая сегодня ? — внезапно выпалила я. Черт меня дернул за язык. Однако я не рисковала нарваться на обычный язвительный ответ — гламария, заполированная « Ангелом» от Мюглера — адская смесь, сам папа римский не устоит.— Не вижу существенных отличий от тебя вчерашней, — пожал плечами он.Все ясно. Что с гламарией, что без — я для него интереса не представляю.В неловком молчании мы допили кофе и я стала собираться домой. Ворон меня не держал. У лифта я обернулась, и посмотрела на него. Как и час назад, он стоял босой и подпирал собой стенку. Внезапно я не выдержала, подбежала к нему и припала к нему всем телом. Что — то шепча, я словно в бреду его целовала, и таяла как воск под его ответными поцелуями. Он обнимал меня, словно я самое драгоценное в его жизни, и целовал, словно мечтал об этом годами. Внезапно он оторвал меня от себя.— Твой лифт подошел, — подтолкнул он меня.— Любимый, — прошептала я.— Не знаю что ты там вообразила, но я тебя даже не хочу, — цинично оглядел меня сверху донизу и указал на лифт, — надо особое приглашение?— Я же тебя люблю, — неверяще прошептала я.— Твои проблемы, — равнодушно обронил он и затолкал меня в лифт. — Еще раз так сделаешь — убью.— Тогда ты разделишь и мою смерть, — спокойно кивнула я и створки лифта сомкнулись, прервав разговор.Потом кинулась в машину и долго там рыдала. Произошло невероятное. Я влюбилась в привороженного, буквально с первого прикосновения. И он меня отверг.
Весь следующий день я хандрила. Сидела в интернете, листала журналы, съела с Маруськой и Грицацуевой огромный торт. Те мучались с похмелья и ползали по дому, как сонные мухи. Грицацуеву Маруська, кстати освободила подчистую, только двери заперла. И как не странно — та не наделала гадостей.— Мария, можно я домой позвоню? — не выдержав, попросила Грицацуева меня.Я равнодушно кивнула. Мне ее проблемы были до фени. Да и свои тоже. Если бы Грицацуева на моих глазах высыпала подозрительный порошочек в воду и поднесла мне ее, за версту отдающую запахом миндаля — вылакала бы беспрекословно. Меня ломало, как последнюю наркоманку. Я хотела Ворона рядом.Грицацуева набрала номер и, присев на кресло, вдруг завопила:— Сыночек?!!Я поморщилась от резкого звука. А Грицацуева не переставая вопила.— Родненький мой, ты жив — здоров? Что там с тобой эти ироды сделали? Ничего? Игоречек, в холодильнике суп, разогрей только, а я сейчас прибегу.Она положила трубку и умоляюще на меня посмотрела:— Мария, отпусти. Сына моего Ворон отпустил, значит нет мне нужды тебя убивать. Если не веришь, позвони, поговори с моим Игорюшей, дома он, живенький!!Я равнодушно кивнула и произнесла:— Иди куда хочешь, только иглы и заклинания сама с моей двери сними.— Ага, я быстренько, сейчас все сделаю, еще и оберег мой фирменный наложу от воров, золотая ты моя! — обрадовалась ведьма и унеслась.— Машка, ну что с тобой? — верная Маруська устроилась рядом и испытующе посмотрела.— Влюбилась, — со вздохом констатировала я.— Да ну нафиг, — поморщилась Маруська. — Когда?— Вчера. В Ворона, — уточнила я.— Да ну нафиг?????? — пораженно вскричала Маруська. — Ты с дуба упала? Он что, настолько хорош в постели?— Не спала я с ним, — печально призналась я.— Ну — ка, давай по порядку, откуда он вообще взялся, я его имени раньше от тебя даже не слышала, а тут такое!— Ну как, — начала я, — тут Никанора убили, и Ворон — его преемник, вот и пришел первым делом ко мне, я ему стандартный набор обрядов сделала. Да и приворожила заодним. А ты же знаешь, что если я человека приворожила — все, он для меня считай как мужчина вообще не существует.— В курсе, — кивнула Маруська. — Так чего ты сейчас стонешь?— Что — то пошло не так, — напряженно размышляла я. — Он почему — то меня коснулся с нежностью, и похоже я ее у него перехватила. Все как в классической приворожке — я после этого с ума по нему схожу, и я ему не нужна. Но как это могло случиться?— Слушай, а может все правильно, и он как раз тот кто тебе нужен? — осторожно сказала Маруська, невольно снова меня возвращая к тому разговору с бабушкой.— Бред, — отрезала я. — Если «тот самый» — то все должно быть обоюдно! А он мне сам сказал что меня ненавидит!Последние слова дались мне очень тяжело. Грудь сдавило подступающими рыданиями.«Да поплачь, не притворяйся, легче будет, — с жалостью сказал внутренний голос».«Пошел к черту!!!»— Может его еще на раз приворожить? — подала голос Маруська.— А как я его еще раз затащу сюда? Он меня видеть не хочет. А по воздуху — так когда еще дойдет.И тут перед глазами встала сцена — Ворон сдергивает салфетку со стаканов сока и один предлагает мне.— Маруся, я поняла, — потрясенно воскликнула я. — Я нашла глюк. Я сама выпила стакан с приворотом. Он не привороженный!!! Зато приворожилась каким — то образом я.«Ты что, дура, такой бред несешь?» — недоуменно спросил внутренний голос. Понятно, что я сделала вид что ничего не слышала.Следовало срочно отворожиться. Я подскочила и немедленно начала готовиться к обряду.— Могу помочь? — спросила Маруська.— Конечно, — рассеянно отозвалась я, наливая родниковую воду в ведерко, — брысь отсюда на кухню, и не показывайся пока не позову.— Только я готовить не буду, — предупредила Маруська, — мне лень.— Правильно, пиццу закажем, — согласилась я.Маруська убежала, я снова сняла оковы с силы, раскрылась и начала по крупинкам сыпать в воду соль, обволакивая каждый кристалл силой и словом.— Три раза крещусь , — прошептала я, накладывая на себя трижды крестное знамение, — три раза молюсь, три раза заклинаю… Сила дробила кристаллики соли и с моей руки тонкой струйкой текла соляная пыль в воду. Я не спеша наговаривала слова.— … з емля ты моя земличка, есть на тебе место, где нам с Вороном будет тесно, будем мы с ним плеваться, никогда не будем целоваться , — тут мне стало отчаянно жалко расставаться с любимым.— Тебя я не жду, проклинаю, Дверь на замки закрываю, постель для тебя — не расстилаю, и крепко тебя — не обнимаю , — печально читала я.С тяжелым сердцем я дочитала слова обряда, в ванной вылила на себя соляной раствор и не вытираясь пошла в спальню. Там упала на кровать и почему — то долго рыдала.— Мань, — раздался голос Маруськи от порога, — тебе твой Ворон звонит.— Алло! — счастье и покой снизошло на меня. О нмне позвонил…— Мария, — спокойно сказал Ворон, — ты вчера попросила у меня помощи.— Какой? — Его голос был для меня райской музыкой— Насчет того что тебя убить хотят, — усмехнулся он. — Проблемы больше нет. Поняла?— Так я знаю, что ты у Грицацуевой сына отпустил, спасибо тебе большое, — светло улыбнулась я. То что он передумал меня убивать — было для меня добрым знаком, какой — то надеждой, что все у нас будет хорошо.— Маша, — сказал он, не обращая внимания, — наша договоренность в силе, общак надо искать, как не крути. Могу я к тебе приехать?— Конечно! — радостно сказала я.— Через полчаса? — уточнил он.— Не, я сейчас немного не в форме, — растерялась я.— То есть?— Ну непричесанная и вообще…— Сила на месте? — сухо спросил Ворон.— На месте.— Тогда через полчаса.И он отключился. Я какое — то мгновение в оторопении слушала короткие гудки, потом с силой швырнула трубку в стену. Мерзавец только что дал понять что ему моя внешность и я сама до лампочки.
Приехал Ворон не один. Модельного вида, раскрашенная как ирокез перед битвой куколка висла на его руке и отпускать не собиралась. Что — то знакомое было в ее личике.— Это кто? — в упор спросила я.— Настя, — представил он ее.— Что это у вас грязь — то такая? — вместо приветствия девица брезгливо оглядела слегка натоптанный уличной обувью паркет в холле. — Я разуваться в таком месте не намерена.Она вздернула прехорошенький носик и прошла на кухню, оставляя следы.— Маруся, тебе не трудно комья грязи за нашей гостьей смести в уголок? — холодно обратилась я к подружке, не сводя глаз с нахалки.— Да тут нужен моющий пылесос, дождь прошел, у нее все подошвы в жидкой грязи, — скептически заявила Маруська.Гостья побагровела.— Куда ты меня привел? — гневно спросила она у Ворона.— Не переживай, котеночек, мы ненадолго, — успокоил он ее.— Вот я после ее ухода и уберу, — заявила Маруська и подмигнула мне, — замоем за ней пол, да?Маруська намекала на простейший обряд на то, чтобы человек сюда больше не ходил. Правильно, да только вряд ли она и так сюда придет.Я была зла. «Котеночек», черт возьми???? Хорош котеночек, мымра недомытая! Да на ней косметики килограмма два, умыть — так там такая обезьяна окажется!Злая на весь свет, я пошла в гостиную, Ворон потопал за мной.— Говори что надо, — сухо попросила я.— Посмотри, как мне найти общак, — попросил любимый.— Гадала уже, — отрезала я.— Это ты себе гадала, а мне нет, — резонно заметил он.Я спустя рукава и явно халтуря погадала ему, сказала что дела у него хреновые и ничего он не найдет.— Как это — ничего?— Да вот так, — злорадно сказала я. — Карты говорят что ты с этими деньгами никогда не встретишься.Он задумчиво потер подбородок, посмотрел на меня и тихо сказал— Ты мою смерть разделишь тогда.Это была не угроза. Странно — но это звучало как … предложение… Руки и сердца. Как обещание…— Разделишь? — прошептал он и внезапно потянулся ко мне.«Сейчас он меня поцелует!» — со сладким ужасом подумала я и тут дверь распахнулась.— Ой, смотри какая прелесть! Я такую же хочу! Купишь? — задыхаясь от восторга, в комнату влетела Настя. В руках она держала мой браслет из крупных прямоугольных изумрудов, каждый в рамке из маленьких бриллиантиков.— Куплю, конечно, — улыбнулся ей любимый и у меня все в душе похолодело.— Пятьдесят тысяч баксами, она того стоит? — подняла я бровь, глядя в глаза Ворона.— А когда его тебе дарили, ты тоже задавала себе этот вопрос? — в упор спросил он и нежно улыбнулся подружке. — Настя, браслет положи на место и подожди меня там еще немного, я скоро.— Ну сколько можно тебя ждать! — она очаровательно надула пухлые губки.— Еще немного, котенок, хорошо? И завтра купим тебе браслет.«Значит, считает что стоит», — отстраненно подумала я. Сердце мое было разбито на мелкие кусочки. Может быть, Ворон и найдет общак, но не с моей помощью. Мне легче по субботам рыдать на его могилке, чем видеть около него девиц.— Мария, — требовательно посмотрел он на меня, — ты мне толком так ничего и не сказала.— Можешь не платить мне за сеанс, — холодно ответила я.Он задумчиво посмотрел на меня.— Послушай, мы все гадания прошли?— Нет, мы еще тени не смотрели, — неохотно признала я.— Делай, — велел он.Я нехотя принесла металлический поднос, прочитала на лист бумаги заклинание и дала его Ворону. Потом задернула шторы и стала наблюдать, как парень смял тонкий лист, положил на поднос и поджег от тонкой свечки. Мы молча смотрели, как полыхает маленький костер, постепенно угасая. Я взяла свечку и поставила ее позади хрупкой сожженной бумаги, так, чтобы она отбрасывала тень на стену.— Что видишь? — спросила я Ворона.Вопрос был неуместен. Очень четко на стене прорисовался профиль плейбоевского зайчишки.— Да зайца какого — то, — неуверенно сказал любимый. — И что это значит?— А что ты спрашивал, когда бумагу мял?— У кого баксы.— Ну вот тебе и ответ, — ехидно резюмировала я. — Потряси знакомых Зайцевых.Ворон нахмурился.— Черт меня подери, если я что — нибудь понимаю. Нет никаких знакомых Зайцевых.Я не скрывая радости развела руками.— Послушай, а ты сам — то чего делаешь для поисков? Или все на мои плечи переложил?— Это было бы неосмотрительно, от тебя никакого толка, — жестко сказал он.— А ты сам что выяснил? — в тон ответила я.— Ничего, — спокойно сказал он. — Как и не было этих денег. В доме у Никанора все перевернули, ни в одном городском банке этих денег тоже нет. На запад он их перевести просто не мог — они всегда должны были быть под рукой, из общака ежедневно изымались суммы на разные нужды.— Весело, — резюмировала я.Он коротко кивнул и поднялся.— Ты куда? — встрепенулась я.— Пора, — коротко бросил он. — Настя, собирайся!— Останься… — почти беззвучно шепнули мои губы.Но он услышал.— Мне надо к матери.Коротко и четко.Странно, что у таких бездушных тварей могут быть матери.— Ну наконец — то, — недовольно протянула Настя, выпархивая из кухни.— Браслет оставь, — холодно сказала я.Для меня пятьдесят тысяч баксов — большие деньги, и никто мне его не дарил, сама покупала. Кому нужно изумруды с бриллиантами дарить той, что рожей на при нцессу не тянет. А тянет разве что на бесцветную моль вследствие того, что я блондинка… Пигментонедостаточная — чем не оскорбление?Настя удивленно на меня посмотрела и я взглядом указала на ее руку, в которой она машинально крутила мой браслет, поверх ее дешевой бисерной феньки.— Да больно надо, — швырнула она его на столик в прихожей и высокомерно повела плечами.Так они и ушли. Ворон, кстати, не расплатился, и меня это неприятно покоробило. Ну да ладно, прощу как будущему покойнику, что с него теперь взять. Злая на весь свет я пошла в ванную и долго там отмывала шкурку. Ну и пусть он своей мымре изумруды дарит, а я себе подарю пару миллиончиков баксов! Хотя была ведь у меня мыслишка найти эти деньги и выручить любимого. И пусть мать их в церковь снесет — все к черту! Не хочет — как хочет. Я устрою ему шикарные похороны, пусть радуется с того света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33