Подцепив старика за ворот его мышино-серого — теперь, скорее, кирпично-красного — балахона, дракон вытащил его из-под обломков.
— Ты нарочно обрушил на меня эту стену! — укорял его старик, потрясая сухим кулачком.
— У меня не было выхода, сэр, — печально ответил дракон. — Вы дышали.
— Да, конечно, я дышал! — возмущенно воскликнул старик. — Может, кто-то и способен так долго не дышать, но я — нет, чтоб ты знал. Ты, наверное, этого и хотел — чтобы я посинел и испустил дух!
Яркая веселая искорка мелькнула в глазах дракона, потом он вздохнул, словно вспомнив о чем-то давнем, навсегда ушедшем.
— Я хочу сказать, сэр, вы очень заметно дышали. Ваша грудь поднималась и опускалась. Один раз вы даже засопели. Не очень-то это похоже на труп.
— Волосок бороды попал мне в нос, — проворчал старик. — И я чуть не чихнул.
— Да, сэр, — подтвердил дракон. — Вот тогда-то я и обрушил на вас стену. А теперь, сэр, если вы уже готовы…
— С ними все в порядке? — спросил старик, выглядывая через дыру в стене. — Им ничто больше не угрожает?
— Нет, сэр. Титаны вошли в цитадель. Семеро избранных займут свои места в семи креслах. Они начнут передавать энергию из колодца вверх и с помощью своей мысленной силы направлять ее в центр Приана и, в конечном счете, сквозь Врата Смерти. Эти двое людей и двое эльфов смогут общаться со своими собратьями в других цитаделях. И, кроме того, сейчас, когда титаны вновь стали управляемыми, люди и эльфы смогут углубиться дальше в джунгли. Они найдут других представителей своих рас, а также и гномов. И приведут их под защиту этих стен.
— И с этих пор заживут счастливо, — закончил старик, сияя от восторга.
— Я бы не стал так говорить, сэр, — сказал дракон. — Но они будут настолько счастливы, насколько это возможно. У них будет много дел. В особенности после того, как они вступят в контакт со своими сородичами в других мирах — на Арианусе и Челестре. Тогда у них забот прибавится.
— Мне бы хотелось остаться и увидеть все это собственными глазами, — с сожалением сказал старик. — Мне бы хотелось увидеть, как они, не ссорясь, вместе работают, мирно строят свою жизнь. Не знаю, почему, — он помрачнел, — но мне кажется, что это помогло бы мне избавиться от тех страшных ночных кошмаров, что иногда посещают меня.
Он задрожал.
— Ты знаешь, о каких кошмарах я говорю. Эти чудовищные сновидения. Ужасающие пожары, обрушивающиеся здания, гибнущие люди… и я не могу им помочь…
— Нет, можете, мистер Бонд, — мягко остановил его дракон. Он осторожно погладил когтистой лапой голову старика. — Вы самый лучший секретный агент ее величества. Или, может быть, сегодня вы предпочтете быть неким полоумным колдуном? Он вам тоже всегда был симпатичен.
Старик поджал губы.
— Нет уж. Никаких колдунов. Не хочу все время играть одни и те же роли.
— Прекрасно, мистер Бонд. Думаю, Манипенни старается удержать вас.
— Она всегда старается удержать меня, — захихикал старик. — Ну что ж, улетаем. Нам надо торопиться. Нехорошо заставлять леди “N” ждать.
— Полагаю, ее имя начинается с “М”, сэр.
— Не имеет значения! — отрезал старик. Они оба начали растворяться в воздухе, сливаться с пылью. Стол, построенный сартанами, остался погребенным под слоем битого кирпича и камней.
* * *
По прошествии многих циклов, когда Пайтан со своей женой Регой стали правителями города под названием Другар, эльф приказал замуровать эту комнату.
Алеата заявила, что она слышала в комнате голоса, печальные голоса, они говорили на чужом языке. Никто другой не мог их слышать, но, поскольку Алеата была теперь главной жрицей титанов, а ее супруг Роланд был главным жрецом, никто не усомнился в ее словах.
Комната была превращена в гробницу одного довольно бестолкового старого волшебника, который дважды жертвовал ради них жизнью и чье тело, как все были уверены, лежало погребенным под завалом.
Глава 44. АБРИ. Лабиринт
- Эпло, извини…
Шепот Альфреда отвлек Эпло от происходившей в нем внутренней борьбы. Он переключил внимание на сартана, не жалея, что приходится отложить оружие в этой мысленной борьбе и обратить мрачные мысли на что-то еще, возможно, не менее мрачное.
— Да, слушаю.
Альфред с опаской посмотрел на их стражей, идущих рядом, и передвинулся ближе к Эпло.
— Я… ох, вот несчастье! Откуда только это взялось? Эпло, схватив Альфреда, помешал ему врезаться прямо в мощную каменную стену.
— Эта гора стоит здесь с незапамятных времен, — сказал Эпло, направляя Альфреда во вход пещеры.
Он продолжал поддерживать сартана, ослабевшие ноги которого спотыкались о каждый лежащий на дороге камень, каждую трещину или выбоину. Стражники, после долгих изучающих взглядов исподлобья, видимо, решили, что Альфред не опасен, и оставили его в покое. Теперь основным объектом их внимания стал Хаг Рука.
— Спасибо, — пробормотал Альфред. — Я что хотел спросить… хотя, может, тебе это покажется глупым вопросом…
— Твой вопрос — глупым? — Эпло это нашел весьма забавным.
Альфред смущенно улыбнулся.
— Я хотел узнать насчет этой тюрьмы. Я не думал, что у твоего народа принято устраивать такие вещи… для своих же.
— Как будто я думал! — язвительно ответил Эпло. Вазу, шагавший рядом, такой же молчаливый и озабоченный, как и Эпло, посмотрел на них.
— Мы делаем это только в случае крайней необходимости, — серьезно пояснил предводитель. — И больше для блага самого же узника. Некоторые из наших собратьев подвержены, как мы говорим, лабиринтной болезни. Если больного не запереть, он обычно погибает.
— И к тому же подвергает опасности все племя, — мрачно добавил Эпло.
— А что с ними происходит? — спросил Альфред. Эпло пожал плечами.
— Обычно они сходят с ума и бросаются с утеса. Бывает, что выходят в одиночку против стаи волкунов. Или топятся в реке…
Альфред содрогнулся.
— Но мы выяснили, что, если не жалеть времени и терпения, этим несчастным можно помочь, — сказал Вазу. — Мы содержим их там, где они, находясь в полной безопасности, не могут причинить вреда ни себе, ни окружающим.
— И это то самое место, куда ты хочешь упрятать нас, — сказал Эпло.
— Вы сами напросились, — парировал Вазу. — Разве не так? Если вы хотели уйти, вы могли это сделать.
— И навлечь несчастье на моих братьев? Я не для этого сюда пришел, — ответил Эпло.
— Ты мог бы оставить человека вместе с его кинжалом.
Эпло покачал головой.
— Нет. Я за него отвечаю. Это я принес сюда этот клинок, хотя и неумышленно. И мы втроем, — он взглянул на Альфреда и Хага Руку, — может быть, придумаем, как его уничтожить.
Вазу кивнул в знак того, что понял и согласился. Эпло немного помолчал, потом спокойно сказал:
— Но я не собираюсь сдаваться на милость Ксара. Лицо Вазу стало жестким.
— Он не сможет забрать тебя без моего согласия. Это я тебе обещаю. Я выслушаю все, что он может мне сказать, и на основании этого приму решение.
Эпло с трудом удержался от смеха. Сделав над собой усилие, он сохранил серьезное выражение.
— Ты никогда не имел дела с Ксаром, предводитель Вазу. Мой Повелитель сам берет то, что ему нужно. И он не привык, чтобы ему в чем-то отказывали.
Вазу снисходительно улыбнулся.
— Хочешь сказать, что мое слово ничего не будет значить? — Он самодовольно погладил себя по круглому животу. — Я, может быть, с виду и мягок. Но не надо меня недооценивать.
Эпло это не убедило, но спорить было бы уж совсем невежливо. Когда придет время, он сам один на один разберется с Ксаром. Эпло вернулся к своим безрадостным мыслям и внутренней борьбе с самим собой.
— Не могу не поинтересоваться, предводитель Вазу, — это заговорил Альфред, — каким образом вы удерживаете узников в тюрьме? Учитывая, что ваша магия основана на вероятностях и при наличии огромного числа возможных вариантов побега… только не думайте, что я планирую побег, — поспешил добавить он. — И если вы не сочтете нужным ответить, я не обижусь…
— На самом деле, все очень просто, — спокойно ответил Вазу. — В сфере вероятностей всегда имеется вероятность, что нет никаких вероятностей.
Альфред уставился в пространство неподвижным взглядом. Собака, схватив его за лодыжку, спасла его от неминуемого падения в яму.
— Никаких вероятностей, — задумчиво повторил Альфред. И озадаченно покачал головой. Вазу улыбнулся.
— Буду рад объяснить. Нетрудно понять, что сведение всех вероятностей к их полному отсутствию требует очень сложных и трудоемких заклинаний. Мы помещаем узника в небольшое замкнутое пространство, например в тюремную камеру или подземную темницу. Необходимость этого объясняется самой природой заклинания, которое требует, чтобы в пределах этого пространства время было остановлено. Потому что только путем остановки времени можно исключить вероятность того, что со временем произойдут какие-то события. Естественно, у нас нет ни возможности, ни необходимости останавливать время для всего населения Абри.
Таким образом, мы построили так называемый “колодец” — небольшую камеру глубоко в пещере, где время в буквальном смысле остановлено. Ты как бы живешь в замершей секунде, и во время этой секунды, пока длится действие магии, не существует возможностей побега. Посаженный в камеру продолжает жить, но, даже если остается там надолго, физически не стареет, не меняется. Страдающих лабиринтной болезнью мы никогда не держим здесь подолгу. Лишь столько, сколько нужно, чтобы принять решение и исцелить его.
— Как остроумно! — восхитился Альфред.
— Что и говорить, — сухо добавил Эпло.
* * *
Встревоженная и одинокая, Мейрит бродила по улицам города еще долго после того, как тусклый полумрак Лабиринта сгустился до темноты. Многие патринцы гостеприимно предлагали ей свой кров, но она отказывалась, глядя на них настороженно и холодно.
Она им не доверяла, не могла больше доверять своим же собратьям. То, что она узнала, подавляло ее. Она чувствовала себя такой одинокой, как никогда.
“Я должна пойти к Вазу, — решила она. — Предупредить его. Но только о чем? Мой рассказ покажется ему дикой выдумкой. Змеедраконы в образе патринов. Нападение на город. Они собираются закрыть Последние Врата…
И почему я должна доверять Вазу? — спросила она себя. — Может, он с ними заодно. Я должна дождаться моего Повелителя. Таков был его приказ мне. И все же… все же…”
“Им движет зло”.
Эпло поверил бы ей. Он единственный, кто бы ей поверил. Единственный, кто бы знал, что делать. Но рассказать ему об этом означало бы предать доверие Ксара.
“Я пришел, чтобы найти свою дочь…”
А как же та девочка, та малышка, которую она оставила давным-давно? Что случится с ней, со всеми детьми, дочерьми и сыновьями патринов, если Последние Врата закроются навсегда? Неужели Эпло говорил правду?
Мейрит направилась к подземной тюрьме в пещере.
Улицы были темны и тихи. Патрины спрятались в своих жилищах, чтобы уберечь себя и свои семьи от коварного зла Лабиринта, сила которого увеличивается по ночам.
Она шла мимо домов, мимо освещенных окон, слышала голоса, доносящиеся из них. Семьи, собравшиеся вместе. В безопасности — пока…
Подгоняемая страхом, она ускорила шаг.
Абри зародился как поселение в недрах горы, но теперь в пещерах никто не жил. Необходимости прятаться в пещере, как затравленным животным, для патринов уже не существовало.
Мейрит спросила одного из патринов, и он объяснил ей, что входы в пещеры заперты. Пещеры использовались как убежища только в случаях крайней необходимости. И лишь один вход оставался открытым — вход, ведущий в подземную тюрьму.
Мейрит направилась к нему, придумывая, что скажет стражникам, как убедить их пропустить ее к Эпло? И только почувствовав, что кожу на руках покалывает и жжет, Мейрит поняла, что не одна она намеревается проникнуть в пещеру.
Мейрит видела вход в пещеру — черную дыру на фоне не такой густой, чуть сероватой темноты ночи. Вход охраняли патрины. Но нет, это были не патрины. Руны на их коже не светились.
Мейрит благословила свою магию за то, что она вовремя предупредила ее. Иначе Мейрит попала бы прямо к ним в руки. Спрятавшись в укромном месте, она наблюдала и слушала.
Еще четыре фигуры сходились ко входу. В темноте звучали их голоса — тихие, немного шипящие.
— Можете подходить без опаски. Вокруг никого нет.
— Пленники там одни?
Мейрит узнала голос Санг-дракса.
— Одни и посажены во временной колодец, — послышался ответ.
— Великолепная ирония судьбы, — заметил Санг-дракс. — Упрятать в тюрьму единственных людей, кто мог бы спасти их, эти болваны-патрины сами облегчают нам нашу задачу. Сейчас мы четверо войдем. Вы двое стойте здесь, следите, чтобы нам никто не мешал. Надо полагать, вы не знаете, где их держат?
— Нет, мы ведь не могли следовать за ними до конца. Иначе нас бы узнали. Санг-дракс пожал плечами.
— Неважно. Я их найду. Я чувствую запах теплой крови уже сейчас.
Псевдопатрины засмеялись.
— Много времени тебе нужно для этой “работенки”? — спросил один.
— Они заслуживают медленной смерти, — заметил второй. — В особенности Змеиный маг, который убил нашего короля.
— К сожалению, мне придется поспешить, — ответил Санг-дракс. — Наше воинство собирается, и я должен успеть вовремя, чтобы ввести их в бой. А вам нужно торопиться к Последним Вратам. Но не расстраивайтесь. Мы устроим кровавое празднество завтра, когда Последние Врата закроются — навечно.
Мейрит схватилась за рукоять кинжала. Красный глаз повернулся, посмотрел в ее сторону. Она непроизвольно сжалась. Красный глаз гипнотизировал ее, вызывая в памяти образы убитых — ужасные, истерзанные трупы. Ей хотелось убежать и спрятаться. Ее рука с кинжалом бессильно опустилась вниз.
Красный глаз, усмехнувшись, переместился дальше.
Мейрит беспомощно смотрела, как четверо змеедраконов вошли в пещеру. Двое других заняли свое место у входа.
Как только Санг-дракс исчез, Мейрит вновь обрела силы. Ей нужно попасть внутрь пещеры, проникнуть в магическую камеру и предупредить Эпло. А если удастся, то освободить его. Мысль о Ксаре промелькнула в ее голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61