Четыре резных столпа в виде сказочных чудовищ, каждое из которых опирается на голову другого, поддерживали балдахин, украшенный такими же чудовищами, но разлегшимися во всю длину с вытянутыми лапами. С каждой лапы свисало по золотому кольцу. На кольцах висело шелковое покрывало из невиданной ткани изумительного цвета и рисунка. Ходили слухи, что покрывало обладает магической силой и продлевает эльфийке жизнь.
Правда это или нет, но от покрывала невозможно было оторвать глаз; казалось, оно само напрашивается на восхищение. До этого Хаг никогда не бывал в личных покоях Сианг. Он с благоговейным страхом уставился на мерцающий многоцветный занавес, протянул руку, дотронулся до него, сам не понимая, что делает. Покраснев, он отдернул руку, но Сианг, сидевшая в невообразимом кресле с высокой спинкой, жестом остановила его.
— Можешь прикоснуться к нему, мой друг. Это пойдет тебе на пользу.
Хаг, помня слухи, не был уверен, что ему этого хочется, но поступить иначе — означало бы обидеть Сианг.
Он осторожно провел ладонью по ткани и с изумлением почувствовал, как по его телу пробежало приятное, возбуждающее покалывание. Это заставило его отдернуть руку, но ощущение осталось, и он обнаружил, что голова прояснилась, боль прошла.
Сианг сидела в противоположном конце просторной комнаты. Окна от пола до потолка с косыми переплетами пропускали море света. Хаг прошел, пересекая яркие полосы солнечных лучей, падающих на цветистые ковры, и встал перед резным креслом Сианг.
Говорили, что это кресло было сделано одним из поклонников Сианг и передано ей в подарок. Оно было весьма необычным. Высокую спинку увенчивал череп. Кроваво-красные подушки, на которых возвышалось хрупкое тело Сианг, были окружены изображениями духов и привидений, которые, извиваясь, устремлялись вверх. Ее ноги покоились на скамеечке, представлявшей собой склонившиеся в раболепных поклонах нагие тела. Грациозным жестом руки Сианг пригласила его сесть в кресло напротив. Хаг с облегчением отметил, что вид у него был самый обычный.
Сианг, отбросив пустые любезности, со стремительностью стрелы ударила прямо в цель.
— Я провела всю ночь за работой, — она положила руку, высохшую и почти бесплотную, но изящную и элегантную в движении, на запыленный кожаный переплет лежащей у нее на коленях книги.
— Мне жаль, что по моей вине был нарушен твой сон, — начал свои извинения Хаг. Сианг прервала его:
— Откровенно говоря, я бы все равно не заснула. Ты плохо влияешь на мое душевное спокойствие, Хаг Рука, — добавила она, глядя на него сузившимися глазами. — Я не буду огорчена, если ты уйдешь. И я сделала все, что могла, чтобы ускорить это, — ее веки, такие же голые, как и голова, моргнули. — А когда уйдешь, больше не возвращайся.
Хаг понял. В следующий раз колебаний не будет. Лучник получит приказ. Лицо Хага стало решительным и жестким.
— Я бы в любом случае не вернулся, — тихо проговорил он, не поднимая глаз от скрюченных фигур, склонившихся, чтобы поддерживать маленькие изящные ступни Сианг. — Если Эпло не убьет меня, тогда я должен найти…
— Что ты сказал? — резко прервала его Сианг. Хаг растерянно посмотрел на нее. Потом, нахмурившись, проговорил:
— Я сказал, что если я не убью Эпло…
— Нет! — кулаки Сианг сжались. — Ты сказал: “Если Эпло не убьет меня!” Чего же ты ищешь, преследуя этого человека — его смерти или своей? Хаг поднес руку к голове.
— Я … оговорился, вот и все, — его голос звучал хрипло. — Это все из-за вина…
— Правильно, как говорится, что у трезвого на уме… Нет, Хаг Рука, — тряхнула головой Сианг, — ты к нам больше не вернешься.
— Ты пошлешь на меня нож? — быстро спросил он. Сианг размышляла.
— Не раньше, чем ты выполнишь договор. На карту поставлена наша честь. И поэтому Братство поможет тебе, если это в наших силах, — она взглянула на него, в ее глазах был странный блеск. — Если ты захочешь…
Аккуратно закрыв книгу, она положила ее на стоящий рядом с креслом столик. Взяла со стола железный ключ на черной ленте. Протянув руку Хагу, милостиво разрешила помочь ей встать. Однако отказалась от его помощи при ходьбе и сама медленно, с достоинством дошла до двери в дальнем конце комнаты.
— Ты найдешь то, что ищешь, в Черном Сундуке, — сказала она ему.
На самом деле Черный Сундук был вовсе не сундуком, а хранилищем оружия, всякого — и обычного, и магического. Магическое оружие, конечно, ценилось очень высоко, поэтому законы Братства относительно него были строги и соблюдались неукоснительно.
Член Братства, добывший или изготовивший такое оружие, может считать его своей личной собственностью, но он должен уведомить Братство о его существовании и сообщить, как оно действует. Эта информация содержится в каталоге библиотеки Братства. Каждый его член может иметь доступ к каталогу в любое время.
Тот, кому потребуется оружие, выбранное по описанию в каталоге, может обратиться к владельцу и попросить его взаймы. Владелец вправе отказать, но такого почти никогда не случается, потому что каждый понимает, что и сам когда-нибудь может оказаться вынужденным просить оружие в долг. Если оружие не вернули, а это тоже бывает крайне редко, похитителя клеймят позором, на него посылается нож.
После смерти владельца оружие переходит в собственность Братства. Если речь идет о престарелых членах Братства, таких, как Старец, которые возвращаются в крепость, чтобы спокойно дожить там остаток своих дней, передача магического оружия сообществу не представляет проблем. Если же члены Братства погибают внезапно, насильственной смертью, что нередко, учитывая характер их профессии, то добыть оружие погибшего может оказаться нелегко.
Бывали случаи, когда оно безвозвратно терялось, например, если тело и все, что было на нем, сжигали на погребальном костре или выбрасывали с летающего острова в Мальстрим. Но настолько высоко ценится это оружие, что как только становится известно, что владелец погиб (а весть эта доходит с удивительной быстротой), Братство начинает действовать. Все делается осторожно, без лишнего шума. Часто скорбящие члены семьи бывают удивлены внезапным появлением у их дверей незнакомцев. Иногда они входят в дом, когда еще и тело не успело остыть, и почти тут же уходят. Обычно вместе с ними покидает дом некий предмет — Черный Сундучок.
Чтобы облегчить передачу ценного оружия, члены Братства обязаны хранить его в простом черном ящике. Его обычно называет “Черным Сундуком”. Неудивительно, что склад для хранения оружия в крепости Братства тоже стали называть “Черный Сундук”.
Если кому-то из членов Братства нужно воспользоваться оружием, хранящимся в Черном Сундуке, он или она должны подробно объяснить, зачем им это нужно, и заплатить сумму, соответствующую силе оружия. Кому какое оружие выдавать и какую плату с него брать, окончательно решает Сианг.
Остановившись перед дверью Черного Сундука, Сианг вставила железный ключ в скважину и повернула его.
Замок щелкнул.
Взявшись за ручку тяжелой железной двери, она потянула ее на себя. Хаг был готов помочь ей, если она этого попросит, но дверь на бесшумных петлях легко подалась от первого же прикосновения. За ней царила тьма.
— Принеси лампу, — приказала Сианг.
Повинуясь, Хаг схватил со столика у двери светолитную лампу, возможно, оставленную там именно для таких случаев. Он зажег ее, и они вошли хранилище.
Первый раз в жизни Хаг Рука попал в Черный Сундук. Раньше он всегда гордился тем, что умел обходиться без магического оружия. И удивлялся, почему его решили удостоить этой чести сейчас. Очень немногим членам Братства позволялось входить внутрь. Когда нужно было взять какое-то оружие, Сианг сама ходила за ним или посылала Старца.
Хаг с бьющимся сердцем, но твердым шагом переступил порог огромного, облицованного камнем хранилища. Лампа отбросила тьму в глубь помещения, но не смогла полностью разогнать ее. Даже сотни ламп, ярких, как Соларус, не смогли бы справиться с мраком, царившим здесь. Сами орудия смерти порождали мрак.
Их здесь было несметное количество. Оружие располагалось на столах, стояло прислоненным к стенам, хранилось на застекленных полках. Невозможно было сразу охватить его взглядом.
Отблески света играли на лезвиях ножей и кинжалов всевозможных форм и размеров, разложенных широким и постоянно все более расширяющимся кругом, напоминавшим солнце с металлическими лучами. Копья, алебарды и дротики часовыми стояли вдоль стен. Длинные луки и короткие луки располагались в строгом порядке, каждый с колчаном стрел, несомненно, тех самых эльфийских взрывающихся стрел, наводящих ужас на людей. Длинные ряды стеллажей были уставлены бутылками и флаконами, большими и маленькими, с магическими зельями и ядами, каждый с аккуратным ярлычком.
Хаг прошел мимо ящика, наполненного одними только перстнями и кольцами — с ядом, со “змеиными зубами” (они имели крошечную иголочку со змеиным ядом на конце) и просто всевозможными магическими кольцами: от заклинающих (они дают владельцу власть над своей жертвой) до защищающих (эти предохраняют владельца от действия заклинающих колец).
Каждый предмет Черного Сундука был зарегистрирован, имел ярлычок, написанный как на человеческом, так и на эльфийском языке (а в некоторых редких случаях и на языке гномов). Слова магических заклинаний — если таковые требовались — тоже были записаны. Ценность всего этого богатства невозможно было измерить. Разум Хага отказывался ее воспринимать. Здесь хранились подлинные сокровища Братства, стоящие много больше, чем все деньги и драгоценности королевских сокровищниц людей и эльфов вместе. Здесь была смерть и средства борьбы с ней. Здесь был страх. Здесь была власть.
Сианг направилась через лабиринт полок, стеллажей, шкафов и ящиков к ничем не примечательному на вид столу, задвинутому в дальний угол зала. На нем располагался только один предмет, покрытый тканью, которая, возможно, была когда-то черной, но сейчас, под слоем пыли, выглядела серой. Казалось, что стол прикреплен к стене густой паутиной.
Давно, очень давно никто не приближался к нему.
— Поставь лампу, — сказала Сианг.
Хаг послушно поставил лампу на ящик с целой коллекцией взрывающихся стрел. Он с любопытством взглянул на покрытый тканью предмет, уловив в нем что-то странное, но еще не понимая что.
— Посмотри на него внимательнее, — приказала Сианг, вторя его мыслям.
Хаг так и сделал, осторожно наклонившись к столу. Он достаточно знал о магическом оружии, чтобы с почтением относиться к этому предмету. И он никогда бы не притронулся к нему или к чему-то, связанному с ним, не получив самых подробных объяснений о его применении — и эта была одна из причин, почему Хаг Рука всегда предпочитал обходиться без магического оружия. Хороший стальной клинок, твердый и острый — вот на что можно положиться.
Хаг выпрямился, хмурясь и подергивая себя за косички, свисающие с подбородка.
— Что скажешь? — спросила Сианг, словно бы проверяя его наблюдательность.
— Пыль и паутина везде, кроме самого предмета. На нем пыли и паутины нет, — ответил Хаг.
Сианг чуть слышно вздохнула и почти с грустью посмотрела на него.
— Нет, таких, как ты, еще поискать, Хаг Рука. Быстрый глаз, быстрая рука. Но, увы… — холодно закончила она.
Хаг промолчал. Он ничего не мог сказать себе в оправдание, и к тому же знал, что оправданий от него не ждут. Он пристально вгляделся в предмет под тканью и смог различить его форму, потому что пыль лежала вокруг, но не на нем — кинжал с необычно длинным лезвием.
— Дотронься, — сказала Сианг и добавила, заметив, как сверкнули глаза Хага: — Это вполне безопасно.
Хаг осторожно приблизил руку к предмету. Он не боялся, но ему было неприятно, как бывает неприятно притронуться к змее или волосатому пауку. Убеждая себя, что это всего лишь нож (и все же недоумевая, почему он прикрыт черной тканью), Хаг коснулся его кончиками пальцев. Но тут же, пораженный, отдернул руку, с изумлением глядя на Сианг.
— Он шевелится!
Она невозмутимо кивнула.
— Да, подрагивает. Как живой. Едва заметно, но достаточно сильно, чтобы стряхивать с себя вековую пыль и сгонять пауков с их паутиной. Но он все же не живой, в чем ты сейчас убедишься. Не живой в том смысле, как мы привыкли понимать жизнь, — уточнила она.
Сианг сдернула черное покрывало. Пыль, скопившаяся по краям, поднялась в воздух, образуя удушливое облако, что заставило их обоих попятиться назад, стирая с лица и рук грязь и отвратительную липкую паутину.
Под покрывалом оказался обычный металлический кинжал. Руке доводилось видеть гораздо более искусно сделанное оружие. Он был чересчур грубым. Такой кинжал мог бы сделать сын кузнеца, который еще только учится отцовскому ремеслу. Рукоятка и крестовина были выкованы из железа, которое, судя по виду, обрабатывали, когда оно уже остывало. Следы от каждого удара молотка были хорошо заметны и на рукоятке, и на крестовине.
Гладкое лезвие, вероятно, сделанное из стали, было светлым и блестящим в отличие от темной матовой поверхности рукоятки. Оно присоединялось к рукоятке расплавленным металлом, и следы сварки были ясно видны. Единственное, что было примечательного в этом кинжале, это странные символы, выгравированные на лезвии. Эти значки не были точно такими, как нанесенный на грудь Хага, однако очень напоминали его.
— Рунная магия, — сказала Сианг, и ее костлявый палец завис над лезвием, предусмотрительно не притрагиваясь к нему.
— Что может эта штуковина? — спросил Хаг с пренебрежением и отвращением в голосе.
— Мы не знаем. — ответила Сианг. Подняв брови, Хаг вопросительно посмотрел на нее. Она пожала плечами.
— Последний наш брат, использовавший его, погиб.
— Нетрудно догадаться, почему, — проворчал Хаг. — Попытался убить свою жертву с помощью этой детской игрушки.
Сианг покачала головой.
— Ты не понимаешь, — она подняла на него свои раскосые глаза, и опять в них мелькнул этот странный огонек. — Он умер от шока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61