Я понимал, что на первых порах не могу
убедить их ни в чем. Но я требовал, чтобы они вставали,
когда нужно, выполняли то, что нужно. Но они воровали,
и на это воровство я смотрел до поры до времени сквозь
пальцы.
Во .всяком случае, без искреннего, открытого, убеж-
денного, горячего и решительного требования нельзя на-
чинать воспитание коллектива, и тот, кто думает начать
с колеблющихся, подмазывающихся уговариваний, тот
делает ошибку.
Наряду с требованием должно идти и развитие тео-
рии морали, но оно ни в коем случае не должно под-
менять требования. Там, где вы нашли случай теоретизи-
ровать, рассказать детям, что нужно сделать, там вы
должны это сделать. Но там, где вы должны потребовать,
вы никаких теорий не должны разводить, а должны тре-
бовать и добиваться выполнения ваших требований.
В частности, я был во многих школах, большей час-
тью киевских. Что меня поражало в детских школьных
коллективах, так это страшная крикливость, егозливость,
несерьезность, истеричность детей, беготня по лестницам,
разбивание стекол, носов, голов и т. д.
Я не выношу этого крика. У меня нервы здоровые на-
столько, что я мог писать «Педагогическую поэму» в ок-
ружении ребят, в толпе. Разговоры мне не мешали. Но я
считаю, что крик и визг, беготня не нужны детям.
А вместе с тем я встречал такие рассуждения педаго-
гов: ребенок должен бегать, должен кричать, в этом про-
является его натура.
Я возра^каю против этой теории. Ребенку это совсем
не нужно. Как раз этот общий крик в школе только рас-
страивал все время нервы, больше никакой пользы не
приносил. Наоборот,,, в детском коллективе можно с ус-
пехом проводить движение упорядоченное, с торможе-
нием, с уважением к соседу, к имуществу, к дверям, к
окнам и т. д.
10*
275
В коммуне вы не могли бы встретить такой галдеж.
Я добился полного порядка в движении на улице, на пло-
щадке, в здании. Я требовал полного упорядочения дви-
жения.
Потребовать такую вещь в наших школах совсем не
трудно. Если бы я получил сейчас школу, я поставил бы
себя в положение организатора. Я всех собрал бы, ска-
зал, чтобы больше этого я не видел. Никаких доказа-
тельств, никаких теорий! Потом я поднес бы им теорию,
а тут теория могла бы только повредить. Я бы присту-
пил в решительной форме — чтобы я больше этого не
видел! Чтобы я не видел ни одного кричащего ученика
в школе.
Такое требование, высказанное в форме, не допускаю-
щей возражений, необходимо на первых порах в каждом
коллективе. Я не представляю себе, чтобы можно было
дисциплинировать разболтанный, изнервничавшийся кол-
лектив без такого холодного тона требования отдельного
организатора. А дальше это идет гораздо легче.
Вторая стадия развития этого требования, когда на
вашу сторону перешли первый, второй, третий, четвер-
тый активисты, когда около вас организуется группа
мальчиков и девочек, которые сознательно хотят поддер-
жать дисциплину.
Я спешил с этим. Я не глядел на то, что эти мальчики
или девочки имеют также много недостатков, старался
скорее набрать такую группу активистов, которые под-
держивали мои требования своими требованиями, выска-
зываемыми на общих собраниях, в своей группе, своим
мнением. Это вторая стадия развития требования, когда
около меня образовалось такое ядро.
И наконец, третья стадия развития этого требования,
когда требует коллектив. Это — тот результат, который
вознаграждает вас за нервный труд первого периода.
Когда требует коллектив, когда коллектив сбился в из-
вестном тоне и стиле, работа воспитателя становится ма-
тематически точной, организованной работой.
В последние 5 лет в коммуне им. Дзержинского я уже
ничего не требовал. Напротив, у выступал уже как тор-
моз для требований коллектива, так как обычно коллек-
тив разгоняется и требует часто очень многого от отдель-
ной личности.
Вот тут-то, когда уже требует коллектив, тут для вас
и будет простор для развертывания теории морали. Тут
каждый понимает, что требования морали, политической
276
морали и нравственной — основные, и общий итог тре-
бований, когда каждый воспитанник требует от себя и
больше всего интересуется своим поведением.
Этот путь от диктаторского требования организатора
до свободного требования каждой личности от себя на
фоне требований коллектива, этот путь я считаю основ-
ным путем в развитии советского детского коллектива.
Я убежден, что тут не может быть постоянных форм.
Один коллектив может стоять на первой стадии разви-
тия, и там нужно иметь фигуру диктатора-воспитателя,
и как можно скорее этот коллектив должен переходить
к форме свободного коллективного требования и к требо-
ванию свободной личности к самой себе.
Т. 4. С. 142—153
...Дисциплина часто противополагается свободе. Это
дико. Свобода не воля. Воля — это уединенная воз-
можность всякого действия. Воля — понятие, проти-
воположное неволе, плену, связанности. Свобода — это
социальный институт, это не уединенная позиция в небе-
сах, а часть блага общего. Если я имею свободу, то име-
ет ее и мой сосед. Иначе говоря, она не результат моего
уединения, а именно результат общественного договора.
Свободу нужно противополагать произволу. Дисциплина
в обществе, направленная к ограничению произвола, ста-
вит меня в точное отношение ко всем элементам общест-
ва и тем самым позволяет мне точно учитывать обстанов-
ку и точно выбирать действие. Воля — это ваш бег в
пустом пространстве. Свобода — это ваше спокойное дви-
жение по Тверской или Невскому, когда вы уверены, что
трамвай идет по рельсам, автомобили и рысаки держат
правую сторону, а семиэтажные дома выстроены под на-
блюдением строительных законов и не обрушатся на ва-
шу голову.
Прав Норман Мак-Мен 53: «Свободный ребенок ули-
цы связан больше, нежели дисциплинированный маль-
чик».
Т. 1. С. 12
... Дисциплина есть прежде всего воспитание гражда-
нина.
Т. 1. С. 11
Величина дисциплины прямо пропорциональна орга-
низованности.
Т. 1. С. 11
277
Я пришел к той дисциплине, истинную форму которой
и хотел показать в моем последнем романе «Флаги на
башнях».
В этом романе говорится о железной, строгой, креп-
кой дисциплине, которая способна привести к идиллии.
Это возможно только в Советской стране. Создать такую
дисциплину очень трудно. Для того чтобы ее создать,
требуется большое творчество, требуется душа, личность.
В это дело надо вложить вашу собственную личность.
Это трудное дело еще и потому, что здесь успехи до-
стигаются очень медленно, постепенно, почти невозмож-
но заметить движения вперед. Здесь нужно уметь боль-
ше видеть впереди, надо уметь видеть больше того, что
есть сегодня.
Цель такой дисциплины мы прекрасно понимаем. Это
полное соединение глубокой сознательности с очень
строгой и как будто даже механической нормой.
Я не представляю себе хорошей дисциплины, если в
ней будет одно сознание. Такой дисциплины быть не мо-
жет, и такая дисциплина всегда будет иметь склонность
обратиться в ригоризм 54. Она будет рассудочной, посто-
янно будет ставиться вопрос в отношении того или дру-
гого поступка, будет постоянное раздвоение, как посту-
пить: так или не так.
Дисциплина, которая хочет опираться только на одно
сознание, всегда сделается рассудочной. Она изменит
нормы в любом коллективе и всегда в конечном счете бу-
дет представлять цепочку споров, проблем и нажимов.
Но, с другой стороны, дисциплина, основанная на тех-
нической норме, догме, приказе, .всегда имеет склонность
обратиться в слепое повиновение, механическое подчине-
ние одному управляющему лицу.
Это не наша дисциплина. Наша дисциплина — это со-
единение полной сознательности, ясности, полного пони-
мания, общего для всех понимания, как надо поступать,
с ясной, совершенно точной внешней формой, которая не
допускает споров, разногласий, возражений, проволочек,
болтовни. Эта гармония двух идей в дисциплине — са-
мая трудная вещь.
Этой гармонии удалось добиться моему коллективу
благодаря не только мне, а многим счастливым обстоя-
тельствам и многим лицам.
Каким же образом произошло объединение этой соз-
нательности с точной дисциплинарной формой?
Здесь было очень много способов. В конце концов,
278
все способы, все методы вели именно к этому. Дисцип-
лина в этом случае не являлась условием благополучной
работы. У нас( обычно думают, что для хорошей работы в
качестве необходимого условия нужна подобная дисцип-
лина, а я не так давно понял, что настоящая дисциплина
не может быть условием работы, она может быть толь-
ко результатом всей работы и всех методов.
Дисциплина не есть метод и не может быть методом.
Как только дисциплину начинают рассматривать как
метод, она обязательно обращается в проклятие. Она мо-
жет быть только последним итогом всей работы.
Дисциплина — это лицо коллектива, его голос, его
красота, его подвижность, его мимика, его убежденность.
Все, что есть в коллективе, в конечном счете принимает
форму дисциплины.
Дисциплина — это глубоко политическое явление, это
то, что можно назвать самочувствием гражданина Со-
ветского Союза. Я сейчас это очень хорошо понимаю.
Т. 4. С. 257—258
Внешний каркас моего коллектива — это дисциплина.
Я очень недоволен дисциплиной в школе. Это дисципли-
на — «не кричи, не кури, не пей водки, не оскорбляй пе-
дагога», вообще «не, не, не». Это мораль, утверждающая,
чего не нужно делать. Я называю такую дисциплину дис-
циплиной воздержания или торможения. Я считаю, что
дисциплина в советском детском коллективе должна
иметь один характер — стремление вперед. Это дисцип-
лина победы, дисциплина преодоления. Такой дисципли-
ной, которая говорит только о том, чего нельзя делать,
гордиться нельзя. Гордиться можно такой дисциплиной,
которая куда-то ведет, чего-то требует от человека, че-
го-то большего, чем воздержание. Это цель. Такая дис-
циплина существует в Коммунистической партии. Ком-
мунист должен добиваться победы, а не только воздер-
жания от чего-то неприятного. Такая дисциплина должна
быть в школе. Такая дисциплина будет тогда, когда
вы перед каждым мальчиком поставите определенные
требования, причем вы будете требовать не от вашего
лично имени; а от имени всего коллектива, от имени кол-
лектива вашей школы, вашего города, .всего советского
общества.
Т. 4. С. 273
279
Слово «дисциплина» имеет несколько значений. Одни
под дисциплиной понимают собрание правил поведения.
Другие называют дисциплиной уже сложившиеся, воспи-
танные привычки человека, третьи .видят в дисциплине
только послушание. Все эти отдельные мнения в большей
или меньшей степени приближаются к истине, но для
правильной работы воспитателя необходимо иметь более
точное представление о самом понятии «дисциплина».
Иногда дисциплинированным называют человека, от-
личающегося послушанием. Конечно, в подавляющем
большинстве случаев от каждого человека требуется точ-
ное и быстрое выполнение приказаний и распоряжений
вышестоящих органов и лиц, и все же в советском общест-
ве так называемое послушание является совершенно не-
достаточным признаком человека дисциплинированно-
го — простое послушание нас удовлетворить не может,
тем более не может удовлетворить слепое послушание,
которое обыкновенно требовалось в старой... школе.
От советского гражданина мы требуем гораздо более
сложной дисциплинированности. Мы требуем, чтобы он
не только понимал, для чего и почему нужно выполнить
тот или другой приказ, но чтобы он и сам активно стре-
мился выполнить его как можно лучше. Мало этого. Мы
требуем от нашего гражданина, чтобы он в каждую ми-
нуту своей жизни был готов выполнить свой долг, не ожи-
дая распоряжения или приказания, чтобы он обладал
инициативной и творческой волей. Мы надеемся при этом,
что он будет делать только то, что действительно полез-
но и нужно для нашего общества, для нашей страны, что
в этом деле он не остановится ни перед какими труднос-
тями и препятствиями. Наоборот, мы требуем от советс-
кого человека умения воздержаться от таких поступков
или действий, которые принесут пользу или удовольст-
вие только ему одному, а другим людям или всему об-
ществу могут принести вред. Кроме того, мы всегда тре-
буем от нашего гражданина, чтобы он никогда не огра-
ничивался только узким кругом своего дела, своего
участка, своего станка, своей семьи, а умел видеть и дела
окружающих людей, их жизнь, их поведение: умел прий-
ти на помощь не только словом, но и делом, даже если
для этого нужно пожертвовать частью личного покоя. Но
по отношению к нашим общим врагам мы от каждого че-
ловека требуем решительного противодействия, постоян-
ной бдительности, несмотря ни на какую неприятность
или опасность.
280
Одним словом, в советском обществе дисциплиниро-
ванным человеком мы имеем право назвать только тако-
го, который всегда, при всяких условиях сумеет выбрать
правильное поведение, наиболее полезное для общества, и
найдет в себе твердость продолжать такое поведение до
конца, несмотря на какие бы то ни было трудности л не-
приятности.
Само собой понятно, что нельзя воспитать такого дис-
циплинированного человека только при помощи одной
дисциплины, т. е. упражнений в послушании. Советский
дисциплинированный гражданин может быть воспитан
только .всей суммой правильных влияний, среди которых
самое видное место должны занимать: широкое полити-
ческое воспитание, общее образование, книга, газета,
труд, общественная работа и даже такие как будто вто-
ростепенные вещи, как игра, развлечение, отдых. Только
в совместном действии всех этих влияний может быть
проведено правильное воспитание, и только в результате
его может получиться настоящий дисциплинированный
гражданин социалистического общества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57