Там, где поступок происхо-
дит от натуры, от характера, от несдержанности, от тем-
ноты политической и нравственной, там требование мо-
жет предъявляться не такое резкое. Там можно рассчиты-
вать на положительное влияние опыта, на постепенное
накопление привычек. Но там, где личность сознательно
выступает против коллектива, отрицая его требование и
его власть, там требования должны быть предъявлены
решительные до конца, до тех пор пока личность не при-
знает, что нужно подчиниться коллективу.
Т. 4. С. 156—157
Личность или коллектив? Я хочу орудовать большими
числами и доказывать, что выгоднее жертвовать отдель-
ной личностью и воспитывать коллектив, чем возиться с
отдельным человеком, хотя бы и с некоторой надеждой на
успех, но с явными травмами для коллектива.
Т. 8. С. 48
Главнейшей формой воспитательной работы я считаю
коллектив.
Т. 4. С. 130
У нас в Советской стране колоссальные возможности
для того, чтобы очень легко, красиво и радостно воспиты-
ьать замечательные коллективы, а следовательно, и заме-
чательных людей,
Т. 4. С. 303
186
Такая дисциплина вытекает как осознанная не-
обходимость, из условий всей жизни коллектива, из
того основного принципа, что коллектив детей не
готовится к будущей жизни, а уже живет.
В каждом отдельном случае нарушения дисциплины кол-
лектив только защищает свои интересы. Эта логика со-
вершенно недоступна пониманию «олимпийцев» и вызы-
вает с их стороны наибольший протест. А между тем эта
логика больше направлена в защиту интересов личности,
чем всякая другая.
Защищая коллектив во всех точках его соприкосно-
вения с эгоизмом личности, коллектив тем самым
защищает и каждую личность и обеспечи-
вает для нее наиболее благоприятные ус-
ловия развития. Требования коллектива являются
воспитывающими главным образом по отношению к тем,
кто участвует в требовании. Здесь личность
выступает в повой позиции воспитания — она не объ-
ект воспитательного влияния, а его носитель — субъ-
ект, но субъектом она становится, только выра-
жая интересы всего коллектива.
Это замечательно выгодная педагогическая конъюнк-
тура. Защищая каждого члена коллектива, общее требо-
вание в то же время от каждого члена ожидает посиль-
ного участия в общей коллективной борьбе и тем самым
воспитывает в нем волю, закаленность, гордость. Уже
без всякой специальной педагогической инструментовки
в коллективе развивается понятие о ценности кол-
лектива, о его достоинстве. Именно в этом
пункте лежит начало политического воспитания. Коллек-
тив дзержинцев осознает себя как часть великого клас-
сового пролетарского коллектива, связанную с ним в каж-
дом своем движении. Это и есть политическое воспита-
ние, отличное от политического образования.
В этом же ощущении ценности коллектива заключа-
ется и начало понятий чести и долга — категорий,
которые «олимпийцами» назывались соответственно
«офицерской» и «буржуазной привилегией».
Наше воспитание дает стране квалифицированного
культурного*рабочего, способного быть командиром
в любой отрасли нашей работы, но способного и под-
чиниться товарищу. Еще не так давно «олимпий-
цы» описывали ужасы, проистекающие от нашего коман-
дира (отряда, группы), который, по их мнению, обяза-
тельно душит инициативу, обязательно насильничает.
187
А наш командир только выборный единоначаль-
ник, правда, обладающий большой властью и влиянием,
но связанный по рукам и ногам во всех тех случаях, ког-
да он начинает представлять [узко] личное начало. От-
ряд командиров— это тоже коллектив, и командир есть
его уполномоченный.
Насчет инициативы коммунары никогда не станут
слушать пустую болтовню, какой бы она ни казалась за-
манчивой, но без лишних слов примут всякое предложе-
ние, которое дает путь к решению поставленной общей
задачи.
Мы также протестуем против воспитания деятельнос-
тью, построенной только на «интересности». Любопытно
послушать прения в совете командиров, когда разбирает-
ся заявление какого-нибудь новичка:
— Мне в этом цехе работать не интересно, переведи-
те меня в механический.
Такому «ребенку» сурово отвечают:
— Может быть, для тебя и уборные убирать не ин-
тересно послушать музыку?
— Где ты был, когда мы строили завод и целый ме-
сяц носили землю на носилках? Думаешь, нам было
очень интересно?
— Может быть, для тебя и уборные убирать не ин-
тересно?
Новый коммунар впрочем, скоро начинает понимать,
в чем дело. Он приобщается к «буржуазной категории»
долга. Коллектив требует от личности оп-
ределенного взноса в общую трудовую
и жизненную копилку. Рабочий класс, великая
Советская страна собирает личности не по договору, не
по найму, не по [узколичному] интересу. И коммунары к
вопросам долга относятся просто и уверенно — это есте-
ственная позиция пролетария по отноше-
нию к своему классу.
И если этот класс, и наш коллектив, и сам индивид
представляются человеку ценностями, в которых он не
сомневается, возникает понятие о классовой пролетар-
ской чести.
Т. 1. С. 142—143
Прежде всего мы отстраняем воспитательную работу
специально над отдельным лицом, над пресловутым «ре-
бенком», составляющим заботу педагогики. Мы считаем,
что влияние отдельной личности на отдельную личность
188
есть фактор узкий и ограниченный. Объектом нашего
воспитания мы считаем целый коллектив и по адре-
су коллектива направляем организованное педагогичес-
кое влияние. Мы при этом уверены, что самой реальной
формой работы по отношению к личности является удер-
жание личности в коллективе, такое удержание, чтобы
эта личность считала, что она в коллективе находится по
своему желанию — добровольно, и, во-вторых, чтобы кол-
лектив добровольно вмещал эту личность.
Коллектив является воспитателем лич-
ности. В практике коммуны им. Дзержинского, напри-
мер, проступки отдельной личности, какие бы они ни бы-
ли, не должны вызывать реагирования педагога предпоч-
тительно реагированию коллектива. Педагог в коммуне
постольку может влиять на отдельную личность, посколь-
ку он сам член коллектива, и не больше, чем всякий дру-
гой член коллектива.
Это вовсе не значит, что мы, педагоги и вообще взрос-
лые руководители коллектива, стоим в стороне и только
наблюдаем. Как раз нам приходится каждую минуту мо-
билизовать нашу мысль и опыт, наш такт и волю, чтобы
разобраться в многообразных проявлениях, желаниях,
стремлениях коллектива и помочь ему советом, влиянием,
мнением, а иногда даже и нашей волей. Это очень слож-
ный комплекс рабочих напряжений. Но как бы много мы
ни работали, мы никогда не можем стать педагогичес-
кими авгурами 51, изрекающими законы воспитания. За-
коны эти вытекают из общей жизни Советского Союза и,
в частности, из жизни нашего коллектива, и они настоль-
ко сами по себе убедительны, что мудрить над ними нам
уже не может быть дано.
Таким образом, педагогическая установка коммуны
в общем формулируется так: создание правильно-
го коллектива, создание правильного
влияния коллектива на личность.
Разрешая вопрос жизни коллектива, мы не можем рас-
сматривать коллектив как «группу взаимодействующих
и совокупно реагирующих индивидов». Мы видим не «со-
вокупность» и не отвлеченный коллектив, а конкретный
живой коллектив мальчиков и девочек — часть советско-
го рабочего общества в эпоху строительства социализма,
классовой борьбы и перехода нашего к бесклассовому
обществу. И мы видим прежде всего, что наш детский
коллектив решительно не хочет жить
подготовительной жизнью к какой-то бу-
189
дущей жизни, он не хочет быть явлением
только педагогическим, он хочет быть
полноправным явлением общественной
жизни, как и каждый другой коллектив.
Отдельные члены коллектива не рассматривают себя
как «зародыш будущих личностей». Естественно и нам
стать на такую точку зрения и считать наших воспитан-
ников полноправными гражданами советских республик.
Как полноправные граждане, они имеют право на учас-
тие в общественном труде — по своим силам. Они и уча-
ствуют, и участвуют не в педагогическом порядке, а в ра-
бочем, т. е. не портят материал, а производят нужные
вещи не из идеалистических соображений альтруизма и
нестяжания, а из стремления к заработку и своего, и кол-
лектива, и за свою работу они отвечают по всей строгос-
ти производства — отвечают прежде всего перед коллек-
тивом, который является поглотителем и частного вреда,
и частной пользы.
Т. 1. С. 139—140
Я считаю идеальным первичным коллективом только
такой коллектив, который одновременно ощущает и свое
единство, спаянность, крепость и в то же время ощуща-
ет, что это не компания друзей, которые договорились, а
это явление социального порядка, коллектив, организа-
ция, имеющая какие-то обязанности, какой-то долг, ка-
кую-то ответственность. Все это можно изложить на бу-
маге. В коротких словах трудно изложить.
Особенно меня занимала фигура того лица, которое
должно руководить этим первичным коллективом и от-
вечать за него.
Я все 16 лет своей работы употребил на решение это-
го труднейшего вопроса и пришел к такому убеждению,
что во главе первичного коллектива должен быть обяза-
тельно единоначальник, одно лицо, которое по типу своей
власти как единоначальник все-таки не является дикта-
тором, но которое в то же время является уполномочен-
ным этого коллектива.
Для меня потом стало важным еще одно обстоятель-
ство— длительность такого первичного коллектива.
Мне удалось сохранить такой первичный коллектив
без изменения в течение 7-8 лет. Десять-пятнадцать маль-
чиков или девочек сохраняли качество первичного кол-
лектива в течение 7-8 лет, причем производились измене-
ния не больше, как в размере 25 %: из двенадцати чело-
190
век в течение 8 лет переменились: трое ушли и трое
пришли.
Я заранее предчувствовал и видел на деле, что полу-
чается очень интересный коллектив, интересный в том
смысле, что его можно было рассматривать как чудо по
характеру движения, по характеру развития этого кол-
лектива, по характеру тона, тона уверенности, бодрости,
тенденции к сохранению первичного коллектива. Этот
коллектив имел у себя единопачальиую власть командира
и потом бригадира.
Сначала была тенденция выдвигать во главу такого
первичного коллектива наиболее способного, наиболее
«блатного», наиболее волевого мальчика или девочку,
атамана, способного держать всех в руках: командовать,
настаивать, нажимать.
И вот в течение 16 лет я наблюдал, как эта тенденция
выбора в качестве командира наиболее сильной личнос-
ти, способной командовать, постепенно изменялась и как
под конец во главе такого первичного коллектива, отря-
да (у меня обычно этот коллектив назывался отрядом)
становился очередной старший, ничем не отличающийся
от всякого другого.
В течение этих 16 лет, почти незаметно для меня и поч-
ти независимо от моих целей воспитания, такое измене-
ние произошло, когда во главе отряда становился очеред-
ной старший.
В последние годы я достиг такого педагогического
счастья, что мог любого коммунара в любом коллективе
назначать старшим и мог быть уверен, что он будет блес-
тяще руководить.
Я не имею сейчас возможности рассказывать вам под-
робно о характере этой интересной детской магистратуры,
детского выборного лица, которое не только способно иг-
рать в старшего, но па самом деле руководить, вести за
собой коллектив, не будучи для этого ни самым сильным,
ни самым талантливым, ни самым волевым, а имея толь-
ко одно отличие от всех остальных — полномочие и от-
ветственность, как будто чисто формальное отличие.
ч Т. 4. С. 252—253
Но, товарищи, я наблюдал в других колониях такое
положение, когда и ЖИВУТ вместе, и работают вместе, а
все-таки единого коллектива пет, а есть отдельные кол-
лективчики. Лалеко не во всех колониях созданы единые
коллективы. Очевидно, нельзя отговариваться тем, что
191
это, мол, колония. И в школе можно создать единый кол-
лектив.
Во всяком случае, если бы мне сейчас дали школу, то
я первой своей задачей поставил бы создание единого
школьного коллектива.
Что для этого нужно? Я уверен, что для этого нужны
единые школьные интересы, единая школьная форма ра-
боты, единое школьное самоуправление и, наконец, обще-
ние, соприкосновение [членов] этого коллектива.
Вопрос о первичном коллективе и общешкольном у
нас в методике не разработаны, но я считаю этот вопрос
важнейшим.
Мой отряд в колонии им. Горького, в коммуне
им. Дзержинского был для меня главнейшей заботой.
Я заботился о том, чтобы этот отряд всегда был цельным,
чтобы он не распадался как можно дольше и чтобы этот
отряд был обязательно органическим членом целого кол-
лектива коммуны.
Если эти две задачи разрешены, то разрешены все
вопросы воспитания. Они все легко становятся на свои
места.
У вас есть такой инструмент, как коллектив школы
и коллектив первичный — класс. Коллективы эти распо-
ложены близко друг от друга и должны находиться в
нормальных взаимоотношениях друг с другом.
Когда есть такой коллектив, тогда вопрос об отноше-
нии к семье разрешается гораздо легче.
Конечно, школьный коллектив трудно представить
себе без хорошей дисциплины. Возьмем такой чисто тех-
нический вопрос, как общее собрание. Обшее собрание
нужно прежде всего хорошо организовать.
Что нужно прежде всего? Прежде всего нужна точ-
ность. Общее собрание назначается на 8 часов 30 минут.
В 8 часов 29 минут (не 28 минут и не 30 минут, а точно
29 минут) дается сигнал, и ровно в 8 часов 30 минут об-
щее собрание открывается.
Когда это делается один день, это очень трудно, ког-
да это делается месяц — уже легче, а когда это делает-
ся годами — это очень легко. Получается традиция. Каж-
дый сознательный, а впоследствии и каждый коммунар
смотрит на часы:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57