Если перцептивная организация полностью есть результат обу-
чения, то младенец или взрослый, который глядит на мир в
первый раз, воспринимали бы довольно хаотичную мозаику
светлых, темных и окрашенных пятен. Трудно даже предста-
вить, на что это могло быть похоже. Если допустить, что так все
и есть, то возникает вопрос: как же такое впечатление может
трансформироваться в упорядоченную последовательность
объектов? Какой принцип научения мог бы привести к такому
изменению? Предположим, что мы могли бы научиться воспри-
нимать зрительные формы, прикасаясь к предметам и ощупы-
вая их. Эти действия, конечно, не могли бы направляться тем,
что видит наблюдатель, поскольку, по предположению, изна-
чально не видно никаких упорядоченных предметов. Они
должны были бы быть пробами, выполняемыми вслепую. Но
помимо этой проблемы, поскольку сами руки не воспринима-
ются как отдельные видимые сущности, возникает более общая
проблема, каким образом можно было бы извлечь что-либо
полезное из столкновения руки с предметами. В момент ощу-
пывания объекта зрительные впечатления продолжают оста-
ваться неупорядоченной мозаикой, сопровождающейся так-
тильно-проприоцептивными ощущениями. (Но может быть,
последние организуются так, что мы можем воспринимать
отдельный предмет? Если да, то врожденно ли это восприятие?
Приводимые в гл. 7 на с. 27 и в этой главе на с. 76 последние данные
предполагают возможность еще одной гипотезы относительно роли прошлого
опыта в восприятии формы. У животных, выращенных в среде, которая
давала им лишь ограниченные типы зрительной стимуляции, впоследствии
находили соответственно ограниченные типы нейронов-детекторов призна-
ков. Таким образом, можно было бы утверждать, что начальный опыт играет
решающую роль в формировании важных для восприятия формы структур
мозга.
30
ВОСПРИЯТИЕ ФОРМЫ: ВРОЖДЕННОЕ ИЛИ ПРИОБРЕТЕННОЕ?
Если нет, то каким образом ему научаются? Эту проблему
обычно упускают из виду сторонники данной точки зрения.)
Во всяком случае, даже если предположить, что осязание
или любой другой источник информации позволяет определить
присутствие отдельного объекта определенных размеров и
формы, то зрительно этот объект в феноменальном опыте при-
сутствовать не будет. О каком запоминании этой хаотичной
зрительной стимуляции может идти речь, если это запоминание
должно быть полезным для организации последующих впечат-
лений? Короче говоря, трудно представить, как мы можем
научиться видеть, если с самого начала мы ничего не видим.
Напротив, если вначале мы воспринимаем упорядоченные в
зрительном поле объекты, то оказываются возможными все
другие виды обучения.
Ка..ким образом следы в памяти
могут определять
р е зул ьт ат в оспр и я тия ?
Гипотеза научения может принимать различные формы.
Можно было бы утверждать, что научаются принципам органи-
зации. Но в свете вопросов, поднятых в предыдущем разделе,
не ясно, каким образом это могло бы произойти. Или модою
было бы утверждать, что мы учимся организовывать специфи-
ческие формы на основании предшествующего впечатления от
этих форм. Многие из проводившихся для демонстрации вли-
яния опыта экспериментов основаны на подобной аргумента-
ции. Испытуемый сначала знакомится с определенной формой,
а затем ему показывается неоднозначная содержащая эту
форму конфигурация. Вопрос в том, будет ли испытуемый стре-
миться организовывать эту конфигурацию таким образом,
чтобы воспринимать знакомую ему теперь форму?
Предположим, что в определенный момент времени перцеп-
тивное поле организуется так, что в результате формируется
след в памяти, репрезентирующий это организованное впечат-
ление. Гипотеза о зависимости перцептивной организации от
специфического прошлого опыта может быть переформулиро-
вана в более конкретное утверждение, что в последующее
время такая организация определяется следами памяти. Теперь
возникает другой вопрос. Что воспринимает наблюдатель до
того. момента, когда следы памяти начинают определять пер-
цептивную организацию? Стимул присутствует, но он либо не
организован, либо организован иначе, чем он будет организован
мгновением позже, когда в действие вступит след памяти.
Каким образом можно заранее выбрать релевантный след
среди всех других следов, хранящихся в нервной системе, так
чтобы именно этот след, и никакой другой, повлиял на органи-
зацию неоднозначного стимульного поля?
Естественнее было бы думать, что след активируется после
того, как происходит организованное восприятие. Он выбира-
ется на основе сходства с этим восприятием, что ведет к узна-
ванию и идентификации. Но сказать, что след определяет вос-
приятие, означает сказать, что след выбирается до возникнове-
ния восприятия. По какой логике это возможно? Рассмотрим
эксперименты, основанные на предположении, что такой про-
цесс существует, и обсудим вероятные ответы на вопрос, каким
образом это могло бы происходить.
Экспериментальные
доказательства
Будет полезно, если мы все данные относительно необходимо-
сти или нужности прошлого опыта для восприятия формы раз-
делим на две категории. В одном типе экспериментов решался
вопрос, можно ли выявить влияние прошлого опыта у человека,
который уже имел обычный зрительный опыт. Поскольку
трудно работать с людьми или животными, у которых не было
предшествовавшего зрительного опыта, такому косвенному
подходу в течение многих лет отдавалось безусловное предпо-
чтение. Поставленный вопрос является необходимой частью
более общего вопроса, можно ли выявить влияние прошлого
опыта на перцептивную организацию (не является ли он необ-
ходимым ее детерминантом), и если это так, какого рода
влияние он может оказать. В исследованиях другого типа
прямо выяснялся вопрос, имеется ли у испытуемого, не имев-
шего никакого предшествовавшего зрительного опыта, воспри-
ятие формы.
Косвенные доказательства
Общий план экспериментов этого типа состоит в следующем. На
стадии тренировки предъявляется стимульная конфигурация,
которая либо является однозначной, либо условия ее воспри-
ятия таковы, что она всегда организуется одним определенным
образом. Затем, на стадии тестирования, предъявляется другая
конфигурация, которая физически содержит в качестве состав-
ной части первую и которая может быть воспринята, если
восприятие испытуемого организовано так же, как это было на
стадии тренировки. Но новая конфигурация может быть орга-
52
ВОСПРИЯТИЕ ФОРМЫ: ВРОЖДЕННОЕ ИЛИ ПРИОБРЕТЕННОЕ?
низована и другим способом. То, что показывается при тестиро-
вании, может быть идентично показанному при тренировке.
Это ясно из примера. Решающим вопросом является, будет ли
прошедший тренировку испытуемый организовывать тестовую
конфигурацию таким образом, чтобы воспринимавшаяся при
тренировке фигура воспринималась снова.
Классические эксперименты этого типа были выполнены
Готшальдтом несколько десятилетий назад. Если восприятие
формы определяется в первую очередь факторами прошлого
опыта, то сложная фигура Ь, содержащая простую многократно
воспринимавшуюся в прошлом форму о, будет восприниматься
как знакомая единица а плюс другие части (см. рис. 8-5). Испы-
туемым неоднократно предъявлялись простые контурные
фигуры а. Затем показывались сложные фигуры, содержавшие
фигуру а, и испытуемых просили описать эти сложные фигуры.
Оказалось, что сложные фигуры b очень редко описывались
как фигура а с дополнительными линиями.
Этот эксперимент критиковался за то, что он лишь обнару-
живает возможность маскировки знакомых единичных объек-
тов, если они включены в более широкий фигуративный фон.
Но эта критика совершенно упускает из виду суть вопроса. Ведь
необходимо объяснить, почему физически присутствующая
фигура феноменально отсутствует. Маскировка происходит,
поскольку воспринимаемое определяется не прошлым опытом,
а принципами группировки. Успешная маскировка а возможна
лишь с помощью таких дополнительных линий, которые благо-
даря законам группировки задают иную организацию воспри-
ятия. Этот эффект может быть создан с помощью двух-трех
правильно размещенных линий, в то время как целая сеть
линий может оказаться неэффективной. Несомненно, основ-
ным фактором, действующим в фигурах Готшальдта, является
хорошее продолжение.
Готшальдт также установил, что, если его испытуемые полу-
чали инструкцию искать простую фигуру в сложной, они
обычно могли найти ее, хотя иногда это было трудно даже при
такой инструкции. Но это, конечно, совсем другой вопрос. На
главный вопрос, ведет ли прошлый опыт непосредственно к
определенной перцептивной организации, эксперимент Гот-
шальдта дает отрицательный ответ. Можно ли изменять орга-
низацию намеренно - вопрос совершенно другой, и он не обя-
зательно связан с влиянием прошлого опыта. Намеренно можно
Часто утверждается, что проведенный вслед за этим эксперимент
Дьянга обесценил результаты Готшальдта. Однако автор этой книги не
считает, что такой вывод правилен. Подробнее обсуждение другого доказа-
тельства косвенного типа дано в работе Цукермана и Рока".
Ф
Рис. 8-5
достичь совершенно новой перцептивной организации. Когда
удается организовать сложную фигуру таким образом, что про-
стая фигура выступает как отдельная единица, она, разумеется,
узнается. Поэтому роль опыта в этом случае может сводиться к
обеспечению узнавания. На более интересный вопрос, как наме-
рение может влиять на перцептивную группировку, пока нет
ответа .
Один из классических экспериментов Рубина был посвящен
выяснению того, влияет ли прошлый опыт на организацию
ФИГУРЫ и фона>. План эксперимента Рубина был следующим.
Виткин разработал личностный тест (так называемый тест встав-
ленных фигур), в основе которого лежит поиск простой фигуры в более слож-
ной.
..)<
ВОСПРИЯТИЕ ФОРМЫ: ВРОЖДЕННОЕ ИЛИ ПРИОБРЕТЕННОЕ?
Во время тренировки испытуемому показывались изображения
типа представленного на рис. 8-6. При каждом предъявлении
испытуемому давалась инструкция выделять в качестве
фигуры либо центральную часть (она была зеленой), либо окру-
жающую черную область. Все конфигурации показывались
несколько раз, и казалось бы, что каждый раз данная фигура
должна была организоваться испытуемым одним и тем же
образом. Затем, при тестировании, фигуры показывались на
короткое время и без какой-либо предварительной инструкции.
Рис. 8-6
Вопрос состоял в том, будет ли при тестировании выделена
та же самая фигура, что и при тренировке. Результаты пока-
зали, что в 60% случаев организация совпадает, а в 40% -не
совпадает. Само по себе это еще не очень сильное проявление
роли прошлого опыта. Однако некоторые особенности этого
эксперимента нуждаются в пересмотре. Во-первых, хотя ис-
пользовавшиеся Рубиным фигуры, строго говоря, были неод-
нозначными, поскольку в качестве фигуры можно восприни-
мать любую из ее частей, фактически вариант восприятия
внутренней области в качестве фигуры явно был предпочти-
тельнее вследствие работы принципа окруженности в органи-
зации фигуры и фона. Таким образом, в том случае, когда ис-
пытуемый во время тренировки получал инструкцию воспри-
нимать внутреннюю область как фигуру, можно было бы ожи-
дать, что и при тестировании он будет воспринимать конфигу-
рацию так же, независимо от прошлого опыта. Напротив, если
в качестве фигуры нужно было воспринимать окружающую
черную область, то может возникнуть вполне закономерный
вопрос, отражает ли ответ, полученный от испытуемого при
тестировании, то, что он воспринимает. Ведь видеть черную
часть как фигуру трудно. Во-вторых, неясно, как много вре-
мени отводилось при тестировании на восприятие фигуры. Ес-
ли время было неограниченным, то испытуемый мог неодно-
кратно менять перцептивную организацию. Но, организуя фи-
гуру тем же самым образом, что и при тренировке, он, разуме-
ется, будет узнавать ее и в результате может сообщать об этом
в отчете как о своем восприятии. Эту сторону своего экспери-
мента Рубин не контролировал.
Из логических соображений можно с достаточным основа-
нием утверждать, что прошлый опыт не может определять пер-
цептивную организацию в экспериментах типа эксперимента
Рубина. Соответствующая аргументация приводилась на с. 50.
Недостаток эксперимента Рубина в том, что для организации
тестовой фигуры на основе прошлого опыта восприятия этой
фигуры необходимо допустить возможность активации и
начала функционирования следа памяти более ранней перцеп-
тивной организации в момент появления тестового изображе-
ния. Но в этот момент времени тестовое изображение еще не
организовано тем или иньйл образом. Следовательно, нужный
след памяти не может быть выбран на основании сходства с
воспринимаемой фигурой. Почему же тогда именно этот, а не
какой-либо другой след будет влиять на перцептивную органи-
зацию? Конечно, если по той или иной причине при тестиро-
вании осуществляется перцептивная организация и если она
правильная, то будет активирован соответствующий след и
произойдет узнавание. Но в этом случае след никак не обуслов-
ливает восприятие, его активация наступает позже.
Принимая все это во внимание, другие исследователи повто-
рили спустя много лет эксперимент Рубина, изменив методику с
тем, чтобы избежать ее недостатков". Они предсказали отсут-
ствие влияния опыта, и полученные результаты, похоже, под-
твердили это предсказание. Процедура состояла в предъявле-
нии при тренировке только половины показывавшейся при
тестировании неоднозначной фигуры (для уяснения характера
использовавшихся фигур см.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45