Не удивительно, что испытуемые этой группы лучше
решали вторую задачу, так как тренировка с первой задачей
равносильна прямой инструкции о важности признаков кри-
визны линий и ориентации. В результате могла появиться уста-
новка на поиск таких признаков во второй задаче. Дети в
группе прототипа, которым давались старые фигуры, но с
новыми трансформациями, справлялись со своей задачей зна-
чительно хуже, чем дети в группе дифференциации, но все же
значительно лучше, чем дети из контрольной группы, которые
на второй стадии эксперимента получали новые фигуры и
новые трансформации. Этому придается тот смысл, что прото-
тип или обогащенный след все же может при определенных
условиях содействовать и быть полезным при научении разли-
чению, но он является менее важным фактором, чем научение
релевантным параметрам. Однако вполне возможно, что у
детей группы прототипа сама установка на поиск определенных
параметров, которая должна была появиться на первой фазе
этого эксперимента, могла бы мешать научению на второй его
фазе. Испытуемый мог бы обращать внимание на параметры,
бесполезные по отношению к различению фигур.
Даже если согласиться с мнением экспериментатора, что
решающим фактором в различении формы является настройка
на релевантные признаки объекта, остается открытым вопрос,
каким образом это знание приобретается, как оно сохраняется и
как применяется. Выступает ли оно в форме осознанного вер-
бального принципа, например: <Чтобы отличить одну овцу от
другой, оцени длину носа и расстояние между глазами>? Это
кажется сомнительным. Но что означает утверждение, что мы
выучили, какие параметры релевантны для различения, но не
осознаем, что они собой представляют? Следующий вопрос
состоит в том, как такое знание сохраняется. Должно ли оно
сохраняться в форме какого-то вида следа памяти? В таком
случае данная гипотеза сближается с гипотезой обогащения
следа. Наконец, существует вопрос: как применяется это науче-
ние в тот момент, когда осуществляется различение? После того
как мы научились отличать близнецов, мы, смотря на одного из
Дальнейшие исследования тактильного различения форм детьми
показали, что превосходство группы прототипа над контрольной группой
исчезает, когда при тестировании сравниваемые фигуры предъявляются
одновременно. Если испытуемый должен опираться на память о стандарте,
его задача, очевидно, облегчается наличием следа в памяти, который репре-
зентирует стандарт более полно.
86
ВОСПРИЯТИЕ ФОРМЫ: ВРОЖДЕННОЕ ИЛИ ПРИОБРЕТЕННОЕ?
них и воспринимая его как отличного от другого, все еще не
сможем точно указать, в каком отношении он кажется отлич-
ным. Поэтому может показаться, что научение применяется
также и неосознанно.
Прежде чем закончить это обсуждение, следует как-то про-
комментировать вопрос о том, когда нужно и когда не нужно
учиться различению форм. В той степени, в какой восприятие
формы определяется врожденными механизмами (а большин-
ство данных и доказательств, приведенных в этой главе, свиде-
тельствуют о существовании таких механизмов), учиться раз-
личению многих форм не нужно. Они с самого начала выглядят
различно. Животному требуется определенное количество
проб, чтобы научиться различению формы по той же причине,
по которой ему необходимо выполнить ряд проб для того, чтобы
научиться различать цвет или размеры: животное должно
научиться решать проблему - форма представляет собой реле-
вантный признак, и одна из двух форм всегда подкрепляется.
Перцептивное научение становится необходимым только
тогда, когда различие между формами оказывается незначи-
тельным или же нужно различить в целом схожие, не совпада-
ющие лишь в нюансах сложные формы. Это имеет место
прежде всего в случае объектов одного класса. Однако, несо-
мненно, имеются видовые и онтогенетические факторы, вли-
яющие на то, при каком сходстве и при каком различии возни-
кает необходимость в таком перцептивном научении. Взрослый
легко отличает одно лицо от другого (по крайней мере, в случае
индивидов его расы), тогда как ребенок, по-видимому, испыты-
вает при этом затруднение; взрослый не будет путать различ-
ные виды треугольников, тогда как ребенок, вероятно, будет, и
т. д.
Зрение и осязание
В начале этой главы упоминалась предложенная Беркли гипо-
теза относительно того, как происходит обучение зрительному
восприятию. Согласно этой гипотезе, мы обучаемся интерпрети-
ровать ретинальное изображение с помощью информации,
получаемой от осязания. Тезис Беркли никогда не терял
своей привлекательности, о чем свидетельствует хотя бы следу-
Термины <осязание> и <тактильное восприятие> используются здесь
для обозначения восприятия, возникающего в результате ощущения объекта
некоторыми частями тела, обычно руками. Хотя ощущения, вызываемые
деформацией кожи пальцев, являются источником информации о наличии
контакта с объектом, восприятие формы и размера с помощью осязания, безу-
словно, основано на проприоцептивной информации о положении пальцев и
других частей тела относительно друг друга.
87
ющее высказывание Джона Дьюи, сделанное двумя столетиями
позже: <В конечном счете зрительное восприятие опирается на
тактильное... Первоначально глаз не воспринимает простран-
ственные отношения, эта способность появляется благодаря
ассоциированию зрительных ощущений с предшествующими
мышечными и тактильными впечатлениями>. Хотя эмпири-
сты наших дней подчеркивают роль предшествующего зри-
тельного опыта, точка зрения Беркли время от времени всплы-
вает на поверхность и все еще разделяется многими оптометри-
стами и офтальмологами, занимающимися обучением детей
преодолению перцептивных дефектов того или иного рода.
Если, однако, тщательно поразмыслить над этим вопросом,
то логика тезиса Беркли перестает казаться такой ясной.
Почему набор дискретных ощущений, скажем, от пальцев
нужно рассматривать как прямой источник истинной информа-
ции о свойствах предмета или, по крайней мере, как лучший
источник, чем зрение? В этой главе мы уже вкратце обсуждали
эту проблему (с. 49). И какой смысл могло бы иметь это утверж-
дение для различных видов животных? Может ли птица
научиться видеть с помощью осязания? Более того, можно
спросить: настолько ли точно осязание, чтобы обеспечить
большую точность восприятия формы и пространства, чем это
возможно в случае зрения? Чтобы подойти к решению этого
вопроса экспериментально, нужно создать сенсорный кон-
фликт, при котором глаз будет получать информацию об объ-
екте, отличную от той, которую будет получать рука, одновре-
менно ощупывающая этот объект. Например, предположим, что
квадрат со стороной 2,5 см рассматривается через уменьша-
ющую линзу, так что он кажется в два раза меньше "в. Если
теперь наблюдатель ощупывает этот квадрат (теоретически это
нужно делать снизу, через тонкий платок, так чтобы рука не
была видна), то в принципе тактильное восприятие должно
было бы информировать его, что речь идет о квадрате со
стороной 2,5 см. Таким образом, создается конфликт между
двумя источниками информации. Если осязание учит зрение,
следовало бы ожидать, что наблюдатель будет опираться на
тактильную информацию и, таким образом, оценивать размеры
как большие, чем это кажется зрительно.
Но это не то, что происходит в действительности. Наблюда-
тели, скорее, оценивают размеры квадрата так же, как и в
случае контрольного эксперимента, когда они просто рассма-
тривают квадрат, не прикасаясь к нему. Обычно они не
осознают, что имеется какое-то противоречие, и, более того, они
уверены, что осязаемый квадрат ничем не отличается от види-
мого. Другими словами, зрение не просто доминирует над осяза-
нием, но последнее как бы попадает к зрению <в плен>, так что
тактильные данные воспринимаются как подтверждающие
зрительные. К восприятию формы больше относится другое
ВОСПРИЯТИЕ ФОРМЫ: ВРОЖДЕННОЕ ИЛИ ПРИОБРЕТЕННОЕ?
наблюдение: когда испытуемый проводит своей рукой по пря-
мому стержню, рассматриваемому через вызывающую оптиче-
ское искривление призму, этот стержень ощущается искрив-
ленным и на ощупь. Были проведены эксперименты по вос-
приятию формы, аналогичные описанным экспериментам по
восприятию размера. Вместо уменьшающей линзы применя-
лось цилиндрическое оптическое устройство, влияние которого
сводилось к тому, что объекты начинали казаться уже, чем
они были в действительности. Так, квадрат казался довольно
узким прямоугольником, хотя на ощупь он, конечно, должен
был бы ощущаться как квадрат. Результаты и на этот раз пока-
зали, что зрение полностью доминирует над этим восприятием,
а осязаемая с помощью пальцев форма кажется соответству-
ющей зрительному восприятию (см. рис. 8-24).
Из этих экспериментов следует, что если зрение и осязание
дают противоречивую информацию, то мы воспринимаем объ-
ект на основе зрительной информации. Однако это непосред-
ственный эффект. Убеждение, что зрение первоначально раз-
вивалось на основе осязания, связано с тем фактом, что
младенец в течение длительного периода накапливает опыт с
помощью этих двух сенсорных модальностей. Поэтому возмож-
но, что в описанных экспериментах происходящее при предъ-
явлении конфликтной ситуации не является решающим дока-
зательством. Можно было бы утверждать, что более существен
следующий вопрос: какое влияние на этот конфликт оказывает
период предъявления, достаточно ли он продолжителен для
возникновения изменений в восприятии?
Возможно, в упоминавшихся экспериментах зрение подав-
ляет осязание лишь до тех пор, пока наблюдатель видит
Рис. 8-24
объект, после чего осязательное восприятие возвращается в
нормальное состояние. Возможно даже, что, хотя вначале доми-
нирует зрение, оно постепенно претерпевает изменения в отно-
шении большего соответствия осязанию. Но могло бы происхо-
дить и обратное. В условиях достаточно продолжительного
конфликта тактильные впечатления могли быть искажены до
такой степени, что ошибки восприятия сохранялись и после
устранения зрительной информации. Чтобы разрешить этот
вопрос, были проведены эксперименты, в которых выяснялось,
будут ли появляться изменения в восприятии при достаточно
продолжительном предъявлении противоречивой сенсорной
информации.
В одном из таких экспериментов испытуемый ощупывал
квадраты разного размера, смотря на них через уменьшающую
в два раза призму в течение 30 мин. Таким образом, здесь были
некоторые основания обкидать, что либо зрительное, либо так-
тильное восприятие каким-то образом изменится. Не останав-
ливаясь на всех проблемах, связанных с измерением этого
эффекта, достаточно сказать, что изменялось не зрительное
восприятие, а осязательное. Когда после периода экспозиции
испытуемые на ощупь отбирали нужные квадраты, которые,
как им казалось, предъявлялись до этого, подавляющее боль-
шинство испытуемых выбирали более крупные квадраты, чем
те, которые они выбирали перед началом самого опыта. Таким
образом, зрение научило осязание: испытуемые усвоили, что
осязаемая величина квадрата стала меньше, чем это было рань-
ше, поскольку она ассоциировалась с меньшим видимым разме-
ром во время экспозиции. Следовательно, вслед за этим воспри-
нимаемый с помощью только одного осязания квадрат должен
быть больше, чтобы казаться имеющим определенный размер.
Были проведены также эксперименты с поворотом ретиналь-
ного изображения относительно вертикальной оси. Испыту-
емый смотрел через реверсирующие призмы, двигая своей
рукой в горизонтальной плоскости. Если рука движется в одном
направлении и, следовательно, ощущается движущейся в этом
направлении, но зрительно кажется движущейся в противопо-
ложную сторону, то что же будет в конечном счете восприни-
маться? Результаты показывают, что даже в ситуации резкого
конфликта зрение берет осязание <в плен>, так что наблюда-
тель безусловно ощущает свою руку движущейся в том
направлении, в каком она видится движущейся
Испытуемый смотрел через правоугольную призму, которая,
подобно зеркалу, переворачивает в зрительном поле левое и
Хотя исследования, включая только что описанную работу по воспри-
ятию величины, не связаны непосредственно с восприятием формы, они обсу-
ждаются здесь, поскольку непосредственно относятся к тезису Беркли,
наглядно демонстрируя превалирование зрения над осязанием.
90
ВОСПРИЯТИЕ ФОРМЫ: ВРОЖДЕННОЕ ИЛИ ПРИОБРЕТЕННОЕ?
правое направления (см. рис. 8-25). Он рассматривал через эту
призму свою руку, занимаясь при этом рисованием; ему, одна-
ко, не разрешалось писать, поэтому, пока он смотрел через
призму, он не видел ни одной буквы или цифры. Обычно испы-
туемый в первый момент чувствовал, что его рука движется в
одном направлении, хотя одновременно видел ее движущейся в
другом, так что ощущаемая и видимая рука казались разными-
через несколько минут испытуемый уже не испытывал ника
кого противоречия между тем, как он видел движение своей
руки и как он ощущал его. В результате он более не затруд-
нялся при рисовании, как это было в самом начале.
Наблюдался ли здесь послеэффект такого <зрительного
плена>? Чтобы узнать это, в конце каждого периода экспозиции
видимое испытуемым через призму поле закрывалось Затем
ему зачитывались разные буквы и цифры, которые он должен
был быстро написать. Испытуемых также просили сообщить,
7е2>
z"sS
в3-1>
S3 0 7L
bd
еЭ
22.d\>
3ьс 2? 9
сс,
dл ьb
Рис. 8-25
когда, по их мнению, они писали букву наоборот. Как показали
результаты, примерно в 30% случаев испытуемые допускали
ошибки. Испытуемые либо писали букву наоборот, либо они
думали, что написали ее наоборот, хотя в действительности сде-
лали они это правильно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45