– Идея хорошая, – одобрил Мавр. – Только не тяни – Петроний долго ждать не будет, да и маг его настроен решительно. А теперь мне пора, пока не хватились. Владыка благой и премудрый да пребудет с тобой! – Мавр шагнул вперед, обнял Криспа и поспешил прочь.
Крисп провожал его взглядом, пока тот не скрылся во тьме, и прислушивался к шагам, пока они не стихли. Думал он о том, как ему повезло, что среди челядинцев Петрония у него есть такой надежный друг. А потом спохватился, что надо действовать.
– Колдун! – сказал он вслух, точно напоминая себе. И нетвердой походкой побрел из дворцового комплекса.
Крисп почти уже дошел до площади Паламы, когда наконец спросил себя, куда он идет. Знакомый чародей у него был всего один. Крисп обрадовался, что не восстановил против себя Трокунда, иначе Анфимов учитель магии скорее присоединился бы к колдуну Петрония, нежели стал помогать бывшему конюшему.
Трокунд жил на фешенебельной улице неподалеку от района дворцов. Крисп забарабанил в дверь, несмотря на то что было уже далеко за полночь, и барабанил до тех пор, пока Трокунд не приотворил узенькую щель. В одной руке у мага была лампа, а в другой – отнюдь не магический короткий меч. Узнав Криспа, маг опустил оружие:
– Ты что, почитаемый и почтенный господин, совсем спятил?
– Нет, – ответил Крисп, обдав Трокунда такими густыми винными парами, что тот отшатнулся. – Моя жизнь в опасности. Мне нужен колдун. Вот я и вспомнил про тебя.
Трокунд рассмеялся:
– В такой опасности, что до утра подождать не мог?
– Да, – сказал Крисп.
Колдун поднял лампу и глянул на него повнимательнее.
– Входи, – пригласил он. И, пропуская Криспа в дом, крикнул:
– Прости, Фостина, у меня тут дела. – Женский голос что-то недовольно пробурчал. – Да, я не буду шуметь, – пообещал в ответ Трокунд и, повернувшись к Криспу, объяснил:
– Моя жена. Садись сюда и расскажи мне, что за опасность.
Крисп рассказал. Когда он закончил, Трокунд кивнул, задумчиво потирая подбородок:
– Ты нажил себе могущественного врага, почитаемый и почтенный господин. А он, скорее всего, нанял могущественного и опасного мага. Подробнее тебе ничего не известно?
– Нет, – сказал Крисп. – Мне повезло, что я вообще об этом узнал.
– Верно, верно, хотя мою задачу это усложняет, поскольку я должен буду защитить тебя не от каких-то конкретных заклятий, но от магии вообще. Такое напряжение, естественно, ослабит мои силы, и все же я сделаю что смогу. Честь не позволит мне поступить иначе после твоего благородного предупреждения о гневе его величества. Пошли в мою мастерскую.
Комната, где Трокунд занимался магией, представляла собой частью библиотеку, частью ювелирный прилавок, частью гербарий и частью зоосад. Воздух в ней был затхлый, влажный и спертый; к горлу подкатила тошнота. Подавив ее усилием воли, Крисп уселся напротив Трокунда, покуда колдун просматривал свои рукописи.
Трокунд захлопнул кипу пергамента, свернул его в трубочку, связал лентой и сунул обратно в ящик.
– Поскольку я не знаю, от какого нападения тебя защищать, придется призвать на помощь все три царства – животное, растительное и минеральное. – Он подошел к большому котлу и открыл крышку. – Тут у меня вскормленная на орегане улитка – отличное средство против ядов и всяческих других отравлений. Съешь ее, пожалуйста.
Крисп сглотнул:
– Я предпочел бы ее в жареном виде, с маслом и чесночком.
– Само собой, но тогда ее действие будет распространяться только на язык. Делай, как я говорю: разбей скорлупу, очисти ее, как крутое яйцо, и глотай.
Стараясь не думать о том, что он делает, Крисп повиновался. Улитка на языке была холодной и влажной. Он судорожно заглотнул, чтобы не почувствовать ее вкуса. И, чуть не подавившись, подумал: сохранятся ли защитные свойства улитки, если его все-таки стошнит?
– Отлично! – сказал Трокунд, не обращая внимания на его муки. – А теперь выпьешь сок нарцисса или асфодели. Он смешан с медом, чтобы не было так противно.
Крисп выпил. После улитки сок показался вполне удобоваримым.
– Я заверну высушенную асфодель в чистую льняную тряпочку, – продолжал Трокунд, – и дам ее тебе. Носи ее на коже; она будет отпугивать демонов и других злых духов.
– Дай-то бог, – сказал Крисп, засунув растение под рубаху.
– Минерал, минерал, минерал… – пробормотал Трокунд и щелкнул пальцами. – Ну конечно! – Он порылся в камнях, лежащих на столике, и выбрал темно-коричневый. – Вот тебе халцедон! Если просверлить в нем дырочку корундом и надеть на шею, он прогонит все иллюзии и защитит тело от любых вражеских козней. Так, где тут у нас корунд?
Он снова начал рыться в куче камней, пока не вытащил твердый камень.
Зажав халцедон в тисках, колдун начал сверлить в нем дырку заостренным кончиком корунда, напевая при этом без слов.
– Сила, которая нам нужна, охраняет и сам халцедон, – объяснил маг. – Я напеваю, чтобы ускорить процесс, не то он будет длиться до отупения – как нашего, так и корунда. Ага, наконец-то! – Маг посверлил еще, чтобы увеличить дырочку, и протянул халцедон Криспу. – Есть у тебя цепочка?
– Да. – Крисп снял цепочку, на которой носил золотую монету, подаренную Омуртагом.
Трокунд уставился на золотой, сверкающий в свете лампы.
– Ну и ну! – прошептал он. – В какой почетной компании будет мой маленький камушек! – Маг явно хотел расспросить Криспа о монете, но удержался. – Ладно, сейчас не время для любопытства. Пусть камень, цветок и улитка охраняют тебя!
– Спасибо. – Крисп повесил камень на цепочку, застегнул замок и снова надел ее на шею. – Сколько я должен тебе за услуги?
– Нисколько. Если б ты не предупредил, что мне опасно оставаться в городе, я бы не смог тебе услужить. Так что не суетись. Это меня не разорит, можешь поверить.
– Спасибо, – повторил Крисп и поклонился. – Мне, пожалуй, пора в императорскую резиденцию. – Он повернулся было, но замешкался. – Не думай, будто я не верю в твои чары, но могу ли я что-нибудь сделать, чтобы усилить их действие? – спросил он, надеясь, что вопрос не обидит Трокунда.
Маг, похоже, ничуть не обиделся, поскольку ответил без запинки:
– Молись. Владыка благой и премудрый противостоит всем злым умыслам: возможно, он услышит твои искренние слова и дарует тебе свою защиту. Неплохо бы попросить помолиться за тебя какого-нибудь жреца. Поскольку Фосовы люди присягали бороться со злом, благой бог, естественно, прислушивается к их мнению.
– Я так и сделаю, – пообещал Крисп. Сквозь винные пары в голове смутно мелькнула мысль: надо бы увидеться с Гнатием и попросить его помолиться; кто может быть святее вселенского патриарха?
– Вот и хорошо. Я тоже помолюсь за тебя, – сказал Трокунд и широко зевнул. Был ли зевок натуральным или же намеком, но Крисп решил, что пора и честь знать, и, поблагодарив жреца в последний раз, вышел на улицу.
На востоке уже розовела заря. Крисп пробормотал две молитвы Фосу – одну за свое спасение, вторую за то, чтобы Анфим поспал подольше.

* * *
– А ты вчера загулял! – лукаво заметил Анфим, когда Крисп протянул ему туники на выбор. Император встал поздно – однако недостаточно поздно. Голова у Криспа раскалывалась от боли. – Тебя не было в спальне, когда я вернулся, – продолжал император. – Ты все-таки нашел себе подружку? И как она – хороша?
Не глядя на императрицу, Крисп почувствовал, с каким напряжением Дара ждет ответа.
– Нет, ваше величество, подружка тут ни при чем, – проговорил он. – Ко мне зашел старый друг, чтобы вернуть должок, и мы с ним слегка наклюкались.
– Ты должен был предупредить меня о своем уходе, – заявил Автократор. – И вообще, пригласил бы лучше своего друга к нам! Как знать, может, он бы нас развеселил!
– Да, ваше величество. Виноват, ваше величество. – Крисп надел на Анфима тунику и пошел к шкафу за красными сапогами хозяина.
Вернувшись, он мельком глянул на Дару, надеясь, что «мы с ним» успокоило ее. К тому же отчасти это было правдой; если она проверит, кто-нибудь обязательно подтвердит, что видел их с Мавром. Он надеялся, что она ему поверила. Если императрица решит, будто он обманывает ее, ей достаточно сказать одно только слово Анфиму – и Криспу конец. Ему не нравилось, что он так от нее зависит. Нужно было подумать об этом, прежде чем ложиться с ней в постель. Но теперь было поздно.
Позавтракав, Анфим тут же отбыл в Амфитеатр. Крисп постоял немного возле императорской резиденции – и направился к особняку патриарха. Гнатий жил в северной части города Видесса, возле Собора.
– Кто таков? – надменно спросил его жрец у дверей, глядя на Криспа сверху вниз.
– Я вестиарий его императорского величества Анфима Третьего, Автократора Видесского. Мне нужно немедленно поговорить со вселенским патриархом. – Крисп скрестил на груди руки, надеясь, что сумел сохранить вызывающий тон, не выказав своей тревоги. Одному Петронию с его магом известно, когда они нанесут удар. Молитвы Гнатия могли потребоваться Криспу немедленно.
Очевидно, он попал в нужный тон: жрец увял hi глазах:
– Конечно, э-э.., почитаемый.., э-э.., почтенный господин…
– Почитаемый и почтенный, – резко бросил Крисп.
– Да, да, разумеется; примите мои извинения. Пресвятой отец в своем кабинете. Сюда, пожалуйста. – Нервно что-то бормоча и кланяясь на каждом шагу, жрец повел Криспа по коридорам. Произведения искусства на стенах и в нишах были не хуже, чем в императорской резиденции, но Крисп их почти не замечал. Он нетерпеливо шагал за своим провожатым, желая в душе, чтобы тот двигался поскорее.
Гнатий поднял хмурый взгляд от кипы пергамента на столе.
– Проклятье, Бадурий! Я же велел не беспокоить меня сегодня утром! – Но увидав посетителя, вошедшего вслед за жрецом, патриарх живо встал с кресла. – Хотя для тебя, Крисп, я всегда рад сделать исключение. Присаживайся, пожалуйста. Налить тебе вина?
– Нет, спасибо, пресвятой отец, – ответил мучимый похмельем Крисп – Могу я поговорить с вами наедине?
– Тебе стоит лишь руку протянуть и захлопнуть за собой эту толстую дверь, – сказал Гнатий. Крисп последовал его совету. – Ты заинтриговал меня, почитаемый и почтенный господин. Чем я могу тебе помочь?
– Своими молитвами, пресвятой отец. Ибо я узнал, что мне грозит опасность магической атаки. – Начав объяснять Гнатию суть дела, Крисп неожиданно понял, что его приход сюда был ошибкой – недопустимой ошибкой. Желудок у него свело, и не только от вчерашнего перепития. Мало того, что Гнатий – сторонник Петрония, он ведь вдобавок ему и кузен! Крисп не мог даже сказать, откуда узнал о грозящей опасности, поскольку тем самым поставил бы Мавра под удар. Поэтому рассказ получился скомканным и малоубедительным.
Гнатия это, казалось, ничуть не смутило.
– Разумеется, я помолюсь за тебя, почитаемый и почтенный господин, – вкрадчиво ответил он. – И если ты назовешь мне имя того храбреца, что не побоялся поведать тебе о заговоре, я помолюсь за него тоже. Его смелость не должна остаться без награды.
Слова патриарха звучали вполне справедливо. И тон был искренним – чуточку слишком искренним. Крисп внезапно понял, что, стоит ему только проговориться и назвать Мавра, как Гнатий немедленно предупредит Севастократора.
– К сожалению, пресвятой отец, – ответил Крисп, – я не знаю, как ее.., то есть его зовут. Он пришел ко мне потому, что его возмутила несправедливости, которую собирался учинить надо мной его хозяин. Я даже не знаю имени ее.., то бишь его.., хозяина.
Если повезет, эти якобы случайные оговорки должны были сбить Гнатия со следа и не дать ему догадаться, что именно – а главное, откуда – Криспу известно о заговоре.
– Я не оставлю тебя ни помыслами, ни молитвами, – пообещал патриарх.
«Верю, но о чем ты будешь молить?» – подумал Крисп.
– Спасибо, святой отец, – проговорил он. – Вы очень добры.
И, кланяясь на ходу, вышел, размышляя о том, что же теперь предпринять. Винная лавочка неподалеку от патриаршего особняка, куда он забрел, позволила ему продолжить раздумья в сидячем состоянии. Похоже, Гнатий отнюдь не собирался молиться за здравие Криспа. Кого же еще можно выбрать в заступники перед Фосом?
Погруженный в тяжкие думы, Крисп, однако, заметил, как мимо лавочки в спешке пробежал какой-то жрец. Синерясники роились вблизи Собора, как мухи, так что в появлении жреца не было ничего необычного Но лицо его показалось Криспу знакомым. Через минуту он вспомнил: это был Бадурий, привратник Гнатия Куда, интересно, он так спешит? Бросив на стол пару медяков за черствое пирожное, Крисп крадучись пошел за жрецом.
Следить за Бадурием оказалось легче легкого; тому и в голову не приходило, что за ним наблюдают. Вскоре стало ясно, что жрец направляется к пристани. А следовательно, как только синерясник переправится через Бычий Брод, Петроний тут же узнает, что его будущая жертва осведомлена о заговоре.
И опять-таки, следовательно, времени у Криспа оставалось в обрез – не говоря уже о том, что его подозрения по поводу Гнатия полностью подтвердились. Хотя в данный момент это было неважно. Крисп тронул через рубашку амулет, подаренный Трокундом. Хотя колдун ведь предупреждал, что амулет, асфодель и сырая улитка – не совсем надежная защита от магии.
Крисп торопливо зашагал к Собору, решив попросить о молитвах первого же попавшегося жреца. Большинство синерясников были людьми порядочными; авось, ему случайно именно такой и попадется. Но тут в голову Криспа пришла идея получше. Его жизнь уже дважды пересекалась с жизнью игумена Пирра. А настоятель не только был человеком благочестивым – ему велели обращаться с Криспом как с собственным сыном! Крисп резко повернул, досадуя на себя за то, что не сразу вспомнил о Пирре. Монастырь святого Скирия… Где же это?.. Ага, вон в ту сторону! И Крисп поспешил к монастырю еще быстрее, чем Бадурий – к пристани.
Привратник пустил его не сразу:
– Братия только приступила к полдневным молитвам. Их нельзя прерывать ни в коем случае.
Крисп барабанил пальцами по стене, пока монахи наконец не начали высыпать из храма на монастырский двор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56