Метис даже не успел вызвать врача, как Диас загнулся. Его уже наверняка поволокли в морг. Метис поехал в полицию, - сам понимаешь, тело Диаса надо отправить домой без экспертизы.
- А, черт! - выругался Пуританин. - Думаешь, Стэк?
- А кто же еще, - округлил глаза Антонио. - Больше некому.
- Ладно... - жесткие складки обозначились в уголках губ Пуританина. Пойдем.
Антонио не спрашивал: куда? Он и так знал.
Они поднялись по крутой заплеванной лестнице на четвертый этаж и остановились перед дверью квартиры Стэка. Антонио легонько толкнул ее, и дверь со скрипом отворилась.
Стэк валялся на своем топчане в том же положении, в каком его последний раз видел Пуританин в свой бинокль. Луч карманного фонарика выхватил из темноты его скрюченное тело с подогнутыми к животу коленями.
Пуританин решительно шагнул вперед, положил тяжелую руку на плечо Стэка и рывком перевернул того на спину.
Голова Стэка безвольно мотнулась, и остекленевшие глаза уставились в потолок широкими безжизненными зрачками.
Пуританин брезгливо отдернул руку и повернулся к Антонио.
- Этому тоже каюк.
Антонио пошарил лучом фонарика, и светлое пятно остановилось на использованном шприце.
Пуританин неспешно натянул на руки перчатки, достал носовой платок, аккуратно завернул в него шприц и пустую ампулу, которая валялась под трехногим столом, и спрятал добычу в нагрудном кармане.
- Смотаемся в "Наутилус"? - предложил Антонио.
- Угу, - согласился Пуританин.
В ночном дансинг-баре "Наутилус", несмотря на столь поздний, а верней, столь ранний час, все еще царило бесшабашное веселье. Разогретая спиртным и наркотиками публика вытащила на середину зала большой стол, и на нем лихо выплясывали две обнаженные красотки. При виде новых посетителей одна из них развернулась оголенным задом ко входу, низко наклонилась, сунула голову между ногами и показала Антонио язык.
- Браво, малютка! - поаплодировал ей Антонио и подошел поближе. Пуританин отловил за шиворот какого-то ошалевшего юнца и, для острастки ткнув его кулаком ниже пупа, сурово вопросил.
- Где хозяин?
Юнец осклабился и, радостно пуская слюни, захихикал:
- Он там, в баре, такой смешной... ха... ха...
ха.. А ты тоже смешной... хи... хи...хи...
Пуританин отпустил весельчаку подзатыльник, от которого тот улетел футов на двадцать, и направился к стойке бара. Антонио с сожалением оторвался от стриптиз-шоу и проследовал за ним.
Хозяин "Наутилуса", упитанный тип неопределенного возраста, что-то внушал своему бармену. Тот преданно таращил на шефа осоловелые глаза, покорно кивал головой в ответ, но на его тупой физиономии при этом не отражалось ни малейшего проблеска мысли.
- Эй, парни! - окликнул собеседников Пуританин. - Кто из вас хозяин этого борделя?
- Ну я, - сердито уставился на него толстяк.
- Надо поговорить, - не стал разводить канитель Пуританин.
- А ты кто такой? - грубо осведомился хозяин.
- А я от Хью Целителя, - подмигнул ему Пуританин.
- А... тогда заходи, поговорим, - сердитое выражение на лице толстяка сменилось милостивой улыбкой. Он кивнул на низенькую дверь за стойкой.
Пуританин без колебаний проследовал в заданном направлении и вышел в длинный, тускло освещенный коридор. По обеим его сторонам виднелись еще с десяток дверей, и Паоло искательно огляделся по сторонам.
- Последняя дверь направо, - подсказал хозяин. - Э! А ты куда прешься? - загородил он рукой дорогу Антонио.
- Он со мной, - пояснил Пуританин.
- Так бы и говорил. Ну идем.
Хозяин завел их в маленькую комнату без окон, всю заставленную какими-то ящиками. Он предусмотрительно запер дверь на задвижку и повернулся к Пуританину:
- Ну, сколько вам?
Жилистый кулак Пуританина, туго обтянутый перчаткой, мелькнул в воздухе и влепился в переносицу толстяка. Хозяин "Наутилуса" отлетел назад, тяжело шмякнулся спиной и затылком и быстро сполз на пол.
Пуританин склонился над ним, вытащил из куртки сомлевшего толстяка пистолет и сунул себе за пояс. Затем выдернул из кармана тонкий капроновый шнурок и захлестнул его вокруг жирной шеи хозяина. Тот уже очухался и испуганно захлопат короткими ресницами.
- Что ты подсунул Стэку сегодня вечером вместо героина? - выдохнул ему в лицо Пуританин.
- Я... я не знаю никакого Стэка, - пролепетал хозяин.
Пуританин натянул шнур, и тот впился в шею толстяка.
Лицо хозяина побагровело. Он широко раззявил рот и зашлепал толстыми губами, пытаясь что-то сказать. Пуританин ослабил хватку.
- Ну, теперь вспомнил?
- Да, да.
- Так что это было?
- Стрихнин.
- Кто тебе его дал?
- Я сам, сам. Стэк не платил долги.
Удавка на его шее снова затянулась. Теперь Пуританин дождался, пока рожа толстяка-отравителя дойдет до синюшной кондиции, и только тогда попустил шнурок.
- Кто тебе дал стрихнин?
- Он, он, - захрипел бедняга. - Агент ФБР.
- ФБР? - искренне удивился Пуританин.
- Точно.
- Ты видел его удостоверение?
- Да. Он агент первого класса сан-францисского отделения.
- Как его зовут?
- Клифтон Гаэрс.
- Зачем это ему было нужно?
- Не знаю, - толстяк поспешно вцепился в запястья Пуританина. - Правда, я не знаю.
- А зачем ты это сделал?
- Этот "фараон" припер меня к стенке. Он про меня все знает. Или я передам Стэку этот порошок вместо марафета, или сяду на стульчик под напряжением - так он сказал. Что я, дурак? Из-за паршивого бродяги на стул?
- Ты не дурак, - задумчиво протянул Пуританин, - когда он придет?
- Он больше не придет.
- Точно?
- Точно.
Пуританин совсем распустил шнурок на шее хозяина и повернулся к Антонио:
- Как ты думаешь, он не врет?
- Думаю, нет.
- Что, отпустим беднягу?
- Пусть катится ко всем чертям.
Обрадованный толстяк облегченно вздохнул и расслабился. Пуританин тотчас тренированным движением дернул шнур за концы и резко рванул его на себя. Голова хозяина "Наутилуса" дернулась, коротко хрустнул шейный позвонок. Толстяк сразу обмяк, вывалил язык и выкатил глаза.
В нос Пуританину ударил едкий запах мочи. Он выпрямил натруженную спину и потер поясницу.
- Один - два, - резюмировал Антонио, страстный поклонник футбола.
- Если этот Гаэрс действительно из ФБР, мы его найдем, - удовлетворенно проурчал Пуританин.
- Сомневаюсь...
- Все равно найдем, - упрямо мотнул головой Паоло. Они оттащили тело хозяина за ящики и покинули комнату. Аккуратно притворили за собой дверь, огляделись по сторонам и не спеша направились к выходу. Однако не успели сделать и десяти шагов, как негромкий оклик остановил их.
- Эй, синьоры! Кажется, вы меня искали?
Пуританин выдернул пистолет и мгновенно развернулся. Он даже успел определить систему автомата в руках щуплого на вид незнакомца в темных очках и шляпе - чешский, "скорпион".
Но то была последняя его мысль.
Автомат забился в руках ганфайтера. Багровое пламя вспыхнуло перед глазами Паоло и тотчас угасло.
Литовченко приблизился к телам и внимательно изучил результат своей "мокрой" работы.
Паоло и его напарник были мертвы.
...В пятницу Диас сообщил, что напал на след Небесных Братьев, а уже в воскресенье Джексон едва не помешал любимому занятию босса. Памятуя о строгом наказе немедленно докладывать все новости, он в семь утра помчался к конюшням.
Ничуть не запыхавшись, остановился у входа и по привычке поправил галстук.
Сомора кормил из рук свою любимую гнедую кобылу английских кровей. Джексон мягкими неслышными шагами приблизился к шефу и тихо окликнул:
- Синьор Сомора!
- Что там, Джексон? - не поворачивая головы, поинтересовался Сомора. Ты так летел сюда, что я было забеспокоился о целости твоего аристократического носа.
Джексон хотел было подивиться этой осведомленности, но вовремя вспомнил о телохранителях шефа. Он их попросту привык не замечать, словно приевшиеся детали интерьера. Зато они замечали все и "настучали" шефу о приближении секретаря.
- Неприятные новости, - внушительно начал Джексон, - Диас...
- Что, пристрелили или отравили? - опередил его Сомора, хотя и не удостоил секретаря поворотом головы.
- Есть основания предполагать, что отравили, - скис Джексон, которому всеведение шефа подпортило настроение.
- Кто его страховал?
- Метис, Пуританин и Антонио.
- Забавно. Ну рассказывай, рассказывай.
Сомора не спеша вытер руки свежим сеном, потрепал кобылу по холке и наконец обернулся к секретарю. Он внимательно выслушал весьма четкий доклад Джексона, но вывод сделал странный:
- Никогда не щадите старых друзей, Джексон. Видите, что из этого получается? Полдюжины трупов и никакой пользы. Но самое смешное то, что Диас, который, по идее, в списке покойников должен был стоять последним, этот список возглавил.
Он неторопливо направился к бассейну, на ходу давая распоряжения:
- Узнать: почему Пуританин и Антонио сунулись именно в этот "Наутилус". Вытряхните из персонала этого борделя все. Можете не церемониться. И еще... Теперь попробуем поймать рыбу "на живца"...
6
"Досточтимый синьор Сомора! Напоминаем Вам еще раз, что оговоренная сумма должна быть внесена на счет № 534985 Бернского "Сюисс Инвестбанка" не позже двадцатого сентября текущего года.
В противном случае мы будем вынуждены применить по отношению к Вам некоторые меры.
Союз Небесных Братьев".
- Замечательно, Джексон. Осталось дождаться этих самых мер. Да! Копии всех трех писем передайте лично начальнику полиции. Необходимо, чтобы все наши ответные действия выглядели как вынужденная защита.
Двадцать второго сентября в три часа ночи синьора Сомору разбудил робкий стук в дверь спальни. Случаев подобного нахальства не отмечалось уже в течение последних двадцати лет, а потому Сомора был не столько взбешен, сколько заинтригован.
- Войдите, черт вас побери, - рявкнул он.
В дверном проеме показался дрожащий всем телом начальник его личной охраны с телефоном в руках.
- Ты что, очумел? - Сомора опустил на пол волосатые ноги и сердито уставился на дерзкого нарушителя ночного покоя. - Ну! Что молчишь?
Поршень заело?
- Я... я... не виноват, - пролепетал бедняга, подвигаясь поближе к шефу на ватных ногах. - Это Орландо. Он ругается в трубку и требует немедленно подать вас.
- Под каким соусом?
- Не... не знаю.
Сомора вырвал трубку из рук обалдевшего телохранителя и приложил к уху. Минуту он прислушивался, и на лице его при этом играла восхищенная улыбка.
Орландо - "смотритель" и "генеральный директор" самой большой лаборатории по переработке листьев коки - слыл непревзойденным мастером непечатного слова. За этот редкий дар Сомора особо ценил его.
Только когда Орландо пошел на "третий круг", Сомора набрал в грудь побольше воздуха и заорал в трубку, стараясь перекричать подчиненного:
- Заткни глотку, Орландо! Иначе я собственноручно заткну тебе ее навсегда! Говори толком:
каким хреном ты заплевал телефон своей паршивой слюной и на кой ляд я тебе сдался среди ночи?
- Босс, - проревела в ответ трубка. - Эти педики разнесли всю кухню со складами на куски.
Сгорело все. Даже старый Альварес-хромоножка.
Он не успел впрыгнуть в свои вонючие трусы. Порвите мне жопу на английский крест, если я мог что-нибудь сделать!
- Не сомневайся, дружок, я последую твоему совету, - ласково заверил Сомора. - Только растолкуй, о каких педиках ты мне талдычишь?
- На вертолете. Сначала они трахнули нас ракетой, а потом плеснули нам на голову цистерну горящего дерьма.
-Чего?
- Напалма. Я знаю. Черта с три его замочишь, - в трубке послышалось невразумительное хрюкание, а затем восторженный вопль: - Босс!
Они громят кухню Циклопа. Пусть мои зенки залезут за уши, если этот красный петух кукарекает не на ранчо Эль-Пасо. Мне даже отсюда видно, как перекосило одноглазую рожу старого койота.
Босс! Горит четверть урожая этого сезона! Ну! Доберусь я до этого стрекозла! Я его...
Кровожадные намерения косноязычного Орландо Сомору не интересовали - он бросил трубку.
- Да! Дела! А молодцы эти ребята, а? Ну ты иди, иди, сынок. Я еще посплю, а ты к завтраку доставь сюда генерала Фортеса и разбуди Джексона, пусть он слетает, посмотрит, что там и как.
Сомора втянул ноги обратно под одеяло и моментально захрапел. Верный страж, словно краб, пятясь задом, выбрался из спальни, осторожно притворил дверь и вознес горячую молитву Пресвятой Деве за чудесное избавление от гнева всемогущего синьора.
К утреннему докладу вездесущий Джексон не поспел. И это был первый беспрецедентный случай, в его безукоризненной секретарской карьере.
Зато уже к двенадцати ноль-ноль он явился, как всегда, отлакированный и отутюженный, с подробнейшим отчетом.
Сомора как раз беседовал с генералом Фортесом. Фортес был своим человеком в доме, и Сомора почти не имея от него секретов. Почти... Потому-то он и принял доклад секретаря в присутствии генерала.
Фортес вальяжно развалился в кресле и с наслаждением потягивал джин с содовой. Он добродушно сопел носом и к происходящему относился с пониманием и сочувствием.
Сомора попыхивал толстой сигарой и разглядывал на свет хрустальный стакан, наполненный неразбавленным ямайским ромом с сахаром.
Джексон недовольно покосился на генерала, но перечить шефу не осмелился.
Новости, которые он привез, могли выбить из колеи кого угодно, только не синьора Сомору.
Ночной бомбардировке подверглись три из шести лабораторий Соморы. На их складах, вместе с помещениями, сгорела треть урожая. Сгорел и драгоценный, уже готовый к отправке порошок.
Sh-o значило, что заокеанские партнеры не получат товар вовремя. По строгим условиям контракта Сомора обязан был выплатить неустойку.
Выслушав малоутешительные известия, Сомора отхлебнул из своего стакана и повернулся к Фортесу:
- Видите, генерал, как пощипали меня...
- Да! Именно пощипали, - добродушно хохотнул Фортес.
- Э... Черт с ними, с лабораториями, - махнул рукой Сомора. - Я их могу оборудовать сотню. Товар жаль. Вот что. У меня осталось три лаборатории со складами и сушилками. И я не хочу, чтобы они тоже взлетели на воздух. Ты должен помочь.
- А что, разве я отказывался когда-нибудь помочь другу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47