Его специализация - крупные драгоценности. Сплавляет он их в страны арабского мира. Там камни оседают в кубышках халифов, эмиров и шахов - такая вот солидная клиентура. Если все ценности, что прошли через руки Завадского, сложить в кучу, то пещера Али-Бабы в сравнении с ней покажется лавкой барахольщика. А если провести мировой чемпионат контрабандистов, то Завадский по справедливости должен возглавлять судейское жюри.
- А как он сплавляет драгоценности? - в глазах Сергея наконец зажегся огонек интереса.
- О! Совершенно гениальные методы! Гастролирующие театральные группы, цирк, варьете, опера. Связь с костюмерами и реквизиторами.
У них там чего только нет: короны, бусы, колье, сережки. Берется дешевка: стекляшка, изображающая бриллиант, вынимается, а на ее место ставится камешек чистой воды. Даже обрабатывается специальным составом, чтобы блеск не выдавал. И... Счастливого пути.
- А цирк зачем?
- Ха... Туг Завадский в молодости откалывал потрясающие номера. Например, отправил раз красный бриллиант в десять каратов под кожей берберийского льва. А? Какой таможенник полезет в гриву царя зверей? А ветеринар может, только усыпи льва на пару минут. Но наркотиками, следует отдать пройдохе должное, Завадский никогда не занимался, а официально он скромный театральный импресарио и менеджер.
- Да, виртуоз... - восхищенно прищелкнул языком Сергей.
- Именно, а сотрудничает Завадский последнее время с другим виртуозом. Джонатан Эрни, кличка Джокер. Гангстер-одиночка. Верней, у него есть своя шайка, но он ни от кого не зависит и ни с кем не работает. Специализация самые солидные ювелирные магазины. Талант потрясающий, хоть сценарии пиши по материалам его...
гм... деятельности. Даже почерка характерного этот парень не имеет. Все его операции не похожи одна на другую, а выдумки бездна и организация завидная. Все расписано по секундам. "Мокрых"
следов предпочитает Не оставлять, но иногда не все гладко складывалось, и после его налета на месте оставалось с полдюжины трупов... Это тебе в двух словах, по-человечески, а остальное на дискете. Дискету изучишь, не выходя из моей квартиры - сам понимаешь, почему.
- А откуда у тебя такая информация? - не удержался от дилетантского вопроса Сергей.
Фитцжеральд укоризненно покачал головой, но кое-что, видимо, счел возможным пояснить:
- У Завадского много недругов, что естественно. Он ни с кем не делится и ни от кого не зависит, но зуб на него многие имеют и, естественно, стараются узнать побольше, а мы, соответственно, узнаем у них. Есть и другие источники информации. Что до Джокера... У него есть в банде русский. Это... мой двоюродный браъ Честно говоря, мы не собирались привлекать вас к этой операции, но обстоятельства требуют... У нас появились дела поважней. Но операцию с Завадским и Джокером обмозгуем вместе Джокер наметил акцию на конец месяца, а Завадский отправил крупный камень в Эмираты. Момент как раз благоприятный...
- Постой, - Сергей недоуменно глянул на календарь в наручных часах. - А успеем?
- Должны успеть, - жестко отрезал Фитцжеральд. - И вопрос тут не в двухстах тысячах. Такие деньги мы, конечно, найдем... Но получить в результате этой операции можем гораздо больше.
Да не в этом даже дело...
- А в чем?
- Ты же прекрасно понимаешь, что доходы мафии зависят не только от наркобизнеса. Не менее доходные статьи - это и индустрия развлечений, и проституция, и многое другое. Короче говоря - тотальный рэкет. И то, что мы собираемся сотворить с Завадским и Джокером, тоже рэкет.
Эти ребята должны знать - кто в Калифорнии хозяин.
- Ну с этим-то ясно, - хмыкнул Сергей. - А как мы у Лича будем отбивать его источники бизнеса? Мне кажется, пока в Калифорнии хозяин он. А мы что, будем с ним воевать за публичные Дома и диско-бары?
- Нет... - рассмеялся Фитцжералвд, которого такая перспектива искренне повеселила. - Для этого у нас силенок не хватит. Пусть Джакомо собирает законную дань с подданных. У него целая армия сборщиков под ружьем. А мы... мы пойдем другим путем.
- Каким же?
- Сам должен был уже сообразить. Лич рэкетирует всю Калифорнию, а мы рэкетируем лично Лича. Он же не бог, тоже смерти боится и жлоб изрядный. Чем плох такой путь? Не количеством, так качеством. И истинными хозяевами в Калифорнии будем тогда мы, русские, а не вшивые макаронники. Усек?
Сергей только покачал сомнительно головой, но идея ему понравилась.
3
В воскресенье Станислав Завадский проснулся в преотличном настроении. Накануне вечером он получил известие, что голубой карбункул в шестнадцать карат благополучно миновал таможню и находится теперь в Атлантическом океане на пути к Гибралтару.
Погода на улице радовала солнечным постоянством, а обжаренные в масле гренки и крепкий кофе настроили Завадского на лирический лад.
После завтрака он уединился в кабинете и позволил себе дорогое удовольствие - чтение. Но едва Завадский углубился в излюбленные главы из "Красных шитов" Ивашкевича, как появился слуга-дворецкий. Конечно, этот пустяк не мог испортить Завадскому настроение, тем более что его вышколенный старый слуга никогда не осмелился бы тревожить господина без важного на то повода.
- Что-то стряслось? - ласково улыбнулся Завадский.
Даже в хороших отношениях со слугами он всегда придерживался правил хорошего тона - Вас хочет видеть молодой господин.
- Но...
- Я ему объяснил, что вы заняты важной работой, но он настаивает. Дворецкий потоптался на месте и добавил: - Он хорошо одет и уверяет, что тревожит вас по делу, не менее важному, чем то, которым вы заняты. Вот его визитная карточка.
Завадский глянул на карточку и задумчиво потер переносицу:
- Мейлор... Мейлор... доктор права... Нет! Не знаю... Но полагаю, дело достаточно серьезное...
Придется принять. Проводи его.
Завадский небрежно сунул визитку в ящик стола и поправил галстук.
Через минуту в сопровождении дворецкого в кабинет вошел сухощавый смуглолицый брюнет лет тридцати двух. Завадский бегло осмотрел раннего посетителя и остановил взгляд на булавке галстука - единственном украшении в гардеробе Доктора права. Булавка заслуживала внимания - бриллиант в платиновой оправе тянул не менее Чем на пять карат и отличался редкой чистотой и искуснейшей огранкой.
"Вместе с этим камешком молодой человек стоит тысяч триста в год, тотчас оценил доктора старый пройдоха, - таких щеголей всегда ветретишь в великосветских салонах... если попадешь туда".
Завадского всегда отличала предельная учтивость. Даже в обращении к бродяге, а не то к джентльмену. Он предложил доктору садиться, но сам опустился не ранее, чем тот занял кресло. Шляхетские замашки Завадский унаследовал с кровью предков.
- Чем могу служить, доктор Мейлор? - первым начал он разговор. Признаться, ваш визит меня несколько удивил. Ведь если мне не изменяет память, то до сегодняшнего утра мы не были знакомы.
- Да, это так, - подтвердил доктор. - И всетаки я хорошо знаю вас... В одностороннем, так сказать, порядке.
- Вот как?! - Завадский изобразил на лице легкое недоумение. - И чем же вызвано столь пристальное внимание к моей столь скромной особе?
- О!.. Господин Завадский! Не преуменьшайте своих способностей, развел руками Мейлор. - Вы гениальны, господин Завадский, но вашу гениальность в этом мире вряд ли кто может по достоинству оценить, кроме...
- Кроме кого?
- Кроме вас самого и нас.
- "Вы" - это кто? - быстро уточнил Завадский.
- Мы - это мы, - загадочно улыбнулся доктор права, - к этому мы с вами еще вернемся.
Впрочем, перейдем к делу.
- Что ж, извольте...
- Господин Завадский, нам стало известно, что вы занимаетесь скупкой краденых драгоценностей и контрабандой перепродаете их за границу.
Нельзя сказать, что Завадский от этого заявления опешил, но глаза его на секунду остекленели.
Впрочем, его взгляд не отражал внутреннего состояния - мысли Завадского замелькали в голове, словно окна японского суперэкспресса.
- Так... - он откинулся на спинку кресла и криво улыбнулся, - мне кажется, доктор Мейлор, вы обратились не по адресу.
- По адресу, господин Завадский, по адресу - вы же прекрасно это знаете, - с мягким нажимом проворковал Мейлор.
- Так вот, - начал медленно закипать Завадский, - я сейчас прикажу выкинуть вас вон.
- Прежде чем сделать это, я бы советовал вам выглянуть в окно.
-Что?
- Я говорю: выгляньте в окно, - невозмутимо повторил Мейлор.
Завадский подскочил к окну и резко отдернул штору. Перед фасадом его дома приткнулись к тротуару голубой "Крайслер" и бежевый "Кадиллак". Боковые стекла обеих машин были опущены, и в полумраке салонов виднелись очертания плотно сбитых мужских тел.
- Славные у нас ребята, - прокомментировал картинку Мейлор, - не стоит портить со мной отношений - мои парни это неправильно поймут.
- Тогда... тогда я немедленно звоню в полицию, - Завадский ринулся к телефону.
- Зачем же так, - нежно укорил его Мейлор, - голубой карбункул еще в пути, а вы ведь не хотите, чтобы он не дошел до адресата.
При этих словах Завадскому показалось, что его взяли за горло железной пятерней. Он медленно вернулся на место и, тяжело опустившись в кресло, прошептал:
- Это шантаж...
- Самый настоящий шантаж, - подтвердил Мейлор и нагло осклабился.
Завадский вздохнул, выдвинул ящик стола и достал из него коробку сигар. Не говоря ни слова, он протянул ее Мейлору. Доктор права вежливо отказался и достал пачку "Кэмела". Завадский подвинул к нему пепельницу, а сам нервно откусил кончик сигары. Если бы Мейлор знал Завадского поближе, то безошибочно определил: старик разволновался больше обычного - каждая выкуренная сигара в его жизни была событием.
- Хорошо, - устало сдался Завадский. - У вас есть... я вижу... кое-какие факты.
Мейлор подтвердил это кивком.
- Я готов их купить.
- Мы не продаем факты, - тихо, но твердо отказался Мейлор.
- Так чего же вы хотите? - вскричал Завадский, который ровным счетом перестал что-либо понимать.
- Двадцать пять процентов с каждой удачной операции. Для начала сто тысяч - одна четвертая от прибыли, полученной по сделке с голубым карбункулом.
- Ха... ха... ха... - зашелся нервным смехом Завадский, - двадцать пять процентов с операций? Ха... ха... ха... с каких это операций?
- Со всех последующих, - сухо пояснил Мейлор.
- Да вы ведь даже не доказали, что я причастен к этому... голубому карбункулу.
- А мы не полиция и не суд, - веско отрезал доктор, - мы и не собираемся ничего доказывать.
- Ладно, - Завадский вытер выступившие от смеха слезы. - А если я откажусь платить, вы что, побежите в полицию с несуществующими фактами?
- Не беспокойтесь, факты существуют, - заверил его Мейлор, - и по всем прошлым вашим делишкам, и по нынешним. А в полицию мы обратимся только в одном случае. Хотите знать, в каком?
- Любопытно... любопытно...
- Если вы вздумаете удалиться на покой. Это чтобы вы не тешились надеждой, что заработанные нечистым путем денежки останутся за вами.
- Отлично, - Завадского, кажется, стала развлекать эта занятная беседа. - Ну а если я все же откажусь платить за миф, вы что, прибегнете к насилию?
- Ну что вы, - деланно ужаснулся Мейлор, - мы чтим рамки закона Тогда, черт вас возьми, - снова вышел из себя Завадский, - как же вы намерены выбить из меня деньги?
- Мы прикроем лавочку под вывеской "Эрни-Джокер", в которой вы покупаете товар, и любую другую, с которой вы попытаетесь установить контакт.
- Вы... вы... - Завадский, кажется, потерял дар речи.
- Да, именно мы.
- Да вы, именно вы, знаете, что такое Эрни-Джокер? - захлебываясь, прокричал Завадский, привстав в кресле.
- Знаем, господин Завадский, но, если вы собираетесь сообщить о нем что-нибудь новенькое, я с удовольствием послушаю.
После этих слов Завадский пожалел, что не откусил себе язык - своим глупым вопросом он выдал себя с головой. А ведь наверняка где-нибудь в кармане пиджака Мейлора спрятан диктофон.
И он, старый стреляный волк, клюнул на приманку, словно слепой щенок.
В груди Завадский вдруг явственно ощутил неприятное покалывание. Рука его непроизвольно потянулась к сердцу. Мейлор заметил это движение и сочувственно произнес:
- Не стоит так волноваться. Ну, поделитесь с нами своими доходами. Что для вас двадцать пять процентов? Вы ведь баснословно богатый человек. А?
Завадский уловил в словах Мейлора искреннее сочувствие и попытался заглянуть тому в глаза.
Увы! Перед ним восседал сфинкс с беспристрастным взором.
Завадский достал чековую книжку и щелкнул ручкой.
- Сколько вы хотите за запись нашего разговора?
Мейлор презрительно хмыкнул, вынул из кармана маленький плоский диктофон и протянул его Завадскому:
- Берите даром, нам эта запись не нужна.
Двадцать пять процентов, это все, что мы хотим.
- Да по какому праву? - последний раз попытался вспылить Завадский.
- По праву сильного, - глаза Мейлора зло сверкнули. - До первого августа взнос в сто тысяч должен поступить на счет № 300628 Панамериканского национального банка. И имейте в виду, если деньги не будут внесены, голубой карбункул не дойдет до Эль-Кхаба. Так, кажется, зовут вашего покупателя?
Завадский подавленно молчал, но доктор Мейлор решил добить его:
- На десятое сентября Джокер наметил очередную крупную акцию. Имейте в виду - успех его предприятия целиком в ваших руках.
Джокер хранил свои планы в таком секрете, что о них не знали даже его ближайшие сообщники. Завадского он никогда не посвящал в свои дела, да и сам Завадский, следуя неписаному закону, никогда ими не интересовался. Но если о планах Джокера знал доктор Мейлор, значит, он знал все.
Впервые в жизни Завадский почувствовал, что из-под этого нового своего противника ему не вывернуться.
- Хорошо, - выдавил он, явственно ощущая нехватку воздуха в груди, - я подумаю.
- Подумайте, - согласился Мейлор. - Но помните, для раздумий у вас осталось совсем немного времени.
Доктор встал и учтиво откланялся. Едва за ним захлопнулась дверь, как Завадский выбрался из-за стола и на цыпочках прокрался к окну. Он чутьчуть раздвинул шторы и осторожно выглянул в образовавшуюся щель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47