Потом его глазки злобно сверкнули, и он яростно прошипел:
- Ты, дядя, изрядная скотина. Придется тебя немного поучить.
Он резко выдернул из кармана правую руку.
В воздухе матово блеснул свинцовый кастет. Но Доули успел пригнуться, и кулак со свинцовой примочкой просвистел над его макушкой.
Доули, не разгибаясь, сгреб белобрысого в охапку и, даже не крякнув, швырнул его через себя. Белобрысый мелькнул в воздухе подошвами, врезался головой в живот приятеля, стоящего за спиной Доули, и оба с грохотом покатились по полу.
Третий приятель, как выяснилось, страдал несколько вялой реакцией из-за ожирения. Он только и успел, что захлопать испуганно короткими ресницами, и начал вставать. Но Доули вскочил на ноги раньше. Он треснул толстяка кулаком по макушке и усадил таким образом на место. Затем сержант возложил, словно для благословения, свои длани на стриженую голову "прихожанина" и с силой прижал ее к столу. Нос бедняги сплюснулся, словно блин. Толстяк обиженно завизжал.
Визг вышел невразумительным, так как вслед за носом тяжесть дланей Доули приняли на себя его губы.
Толстяк неистово вцепился в руки сержанта, пытаясь оторвать их от головы или хотя бы уменьшить силу давления. С таким же успехом он мог противодействовать гидравлическому прессу. Визг перешел в хриплый вой. Бедняга затрепыхался.
- Дружище, отпусти ребенка, - тихо попросил кто-то за спиной Доули. Его хрупкий организм еще не привык к таким перегрузкам.
Сержант сразу узнал голос просителя. Он снял руки с бычьей шеи "ребенка". Тот грузно завалился набок, потом встал на четвереньки и с неожиданным проворством ретировался с поля боя.
Доули старательно вытер руки о штаны и медленно повернулся.
С бутылкой рома в одной руке и со стаканом в другой к нему приближался сутулый угловатый субъект.
Доули не встречался с ним лет десять, но сразу признал Грегори Бенсона - "Черную вдовушку" ["Черная вдовушка" - так еще называют паука-каракута. Самка каракута после оплодотворения пожирает, как правило, самца. Яд каракута смертелен].
Годы мало изменили внешность Бенсона, и, конечно, наивно было полагать, что он израсходовал без остатка весь запас своего яда.
Доули хорошо знал Бенсона по "работе" в Африке. Тогда Грегори славился как непревзойденный мастер засад. Он кропотливо и надежно плел хитроумную паутину, и горе тому, кто попадал в сеть. С "Черной вдовушкой" следовало держать ухо востро, и Доули слепил на лице радушную улыбку.
- Ты уж прости ребят, - продолжал Бенсон, дружески хлопнув Доули по плечу. - Где уж им знать - на кого напали... Молокососы. А я, старый осел, не признал тебя сразу.
Старые "друзья" присели, и Бенсон выставил на стол бутылку. Выпили за встречу. Бенсон вытер рот рукавом и поинтересовался, словно невзначай:
- Как поживает твой бывший командир?
- Вроде неплохо... - уклонился от прямого ответа Доули, - я давно его не видел.
- Жаль. Я бы с удовольствием поболтал с ним. А зачем тебе Крафт? Работу ищешь?
- Нет. Работы у меня хоть отбавляй, - хмыкнул Доули, - только инструмент нужен...
- Хочешь прикупить у Крафта?
- Надеюсь.
- А почему у него?
- Да такой инструмент, как мне нужен, тут, пожалуй, больше ни у кого не достанешь.
- А много тебе надо? Я ведь почему интересуюсь, - разыгрывая простака, пояснил Бенсон. - Крафт не любит, когда его дергают по пустякам.
Но если дело выгодное...
- Угу, очень, - подтвердил Доули.
- Тогда жди меня завтра в десять ноль-ноль здесь. О'кей?
Бенсон поднялся и, не прощаясь, растворился в голубом табачном мареве.
Доули вздохнул облегченно и поискал глазами капрала. Тот важно восседал на своем посту, исподтишка наблюдая за его столиком. Увидев, что сержант освободился, Линтон слез с высокого табурета, многозначительно подмигнул Доули и кивком головы пригласил в свои апартаменты.
Доули не преминул воспользоваться любезным приглашением, и оба они скрылись за дверью, ведущей в святая святых бара "Беспечные овечки" винный погреб.
...Бенсон сдержал обещание. Уже в четверть одиннадцатого Доули трясся на заднем сиденье пятнистого "Лендровера".
Целый час "Лендровер" терпеливо пожирал пыль пригородных проселков, а затем нырнул в заросли. Еще минут двадцать упорная машина пыхтела в них и наконец уткнулась в ограду, густо оплетенную лианами и какими-то колючими побегами.
За оградой виднелась розовая крыша аккуратненького двухэтажного домика. К домику со всех сторон подступала буйная тропическая поросль.
Сразу за зеленой оградой путь преграждал еще и забор из колючей проволоки Доули готов был биться об заклад, что через проволоку пропущен электрический ток, впрочем, проверить верность своей догадки не рискнул.
Вдоль забора расхаживал бравый молодец с автоматической винтовкой и немецкой овчаркой на коротком поводке. При виде непрошеных гостей собака навострила уши, припала на задние лапы и, грозно рыкнув, изготовилась к прыжку. Однако ее поводырь узнал Бенсона и коротко рявкнул. "Рядом! Свои!" Странно, но эту команду он отдал на немецком. Видимо, пес не понимал иностранные языки.
Овчарка послушно, хотя и неохотно, привстала и пошла рядом, настороженно сверкая умными и злыми глазами.
Бенсон, не обращая внимания ни на собаку, ни на часового, уверенно зашагал по усыпанной гравием и желтым песочком тропинке прямо к домику. Доули поспешил за ним.
На крыльце домика тоже торчал часовой.
Этот, при виде Бенсона, вытянулся в струнку и вскинул в приветствии руку. Бенсон небрежно ответил, Доули еще раз убедился, что "Черная вдовушка" - не последняя пешка на шахматной доске, в то же время Доули покоробил приветственный жест часового - отставной сержант, как истинный янки, терпеть не мог "наци". Но... приходилось терпеть.
Бенсон уверенно потянул на себя дверь и галантно пропустил Доули вперед. Затем они поднялись на второй этаж и очутились в приемной Крафта. Здесь, как и полагается, их встретил секретарь, более походивший на боксера-тяжеловеса.
Секретарь-тяжеловес лениво пожал руку Бенсона и уставился на его спутника. Обследовав Доули с ног до головы взглядом, осведомился:
- Этот?
- Этот, - подтвердил Бенсон.
- Оружие есть? - секретарь снова обратил неласковый взор на Доули.
- Есть, - пожал плечами сержант.
- Давай сюда.
Доули вынул из заднего кармана маленький револьвер и выложил его на край стола.
- И это ты называешь оружием? - презрительно фыркнул секретарь и сграбастал револьвер.
Тот утонул в его широкой лапе.
- Чтобы сделать в твоей башке дырку с тридцати шагов, и этой хлопушки хватит, - доброжелательно буркнул Доули.
- А попадешь? - усомнился секретарь-боксер.
- Можем попробовать, - предложил сержант.
- Э, Бобби! - рассмеялся Бенсон. - Упаси тебя Господи пробовать. Парень отвечает за свои слова - дырку сделает, не успеешь глазом моргнуть.
- Ладно. Валяйте. Крафт ждет.
Кабинет провинциального фюрера Крафта поразил скудостью обстановки. Четыре плетеных стульчика, стол, две худосочные циновки на полу, да портрет какого-то деятеля в черной форме с крестами на груди - вот и все убранство.
Сам Крафт - поджарый, длинный старик с бескровными тонкими губами, надменно задранным подбородком и колючими глазками под лохматыми бровями оставлял весьма зловещее впечатление.
Отставной сержант не испугался бы и целой сотни чертей, но таких вот старичков побаивался.
- Садись, - проскрипел Крафт, и Доули осторожно примостился на краешке стула.
- Терпеть не могу пустых болтунов, - заявил Крафт без всякой связи с предыдущей фразой. - Ты искал Крафта - он перед тобой. Говори, но покороче.
- Нам нужно оружие.
- Ха... Кто тебе сказал, что у меня есть оружие? И кто это мы?
- Мы - это я и еще кое-то, - искренне сознался Доули и счел нужным добавить: - Мы здесь считаемся сами по себе и готовы платить хорошие деньги за хороший товар. Что касается рекомендаций... Наши влиятельные друзья с берегов Потомака посоветовали обратиться в контору Крафта. Мистер Хавьер присоединяется к рекомендации. Это все.
- Гм... Много лишних слов... Какое оружие и сколько вам надо?
Доули порылся в нагрудном кармане и протянул Крафту лист бумаги, аккуратно сложенный вчетверо. Крафт развернул лист и углубился в чтение. Лицо его оставалось непроницаемым, пока он не добрался до середины обширного списка.
В этом месте лохматые брови Крафта удивленно поползли вверх, и он поднес лист ближе к носу.
- Ха... Вы что, собираетесь бомбить дворец президента?
- Нет.
- Тогда зачем вам "Супер-Кобра" ["Супер-Кобра" - марка боевого вертолета] и напалмовые бомбы?
- Мы же не спрашиваем: где вы собираетесь это достать? - насупился Доули. - Повторяю: "мы платим хорошие деньги, и наши друзья...
- Довольно, - перебил его старикашка. - Крафт может достать все, что угодно. Но я должен подумать: стоит ли?
- А долго вы будете думать? - огорчился Доули.
- Двадцать минут. Бенсон! Следуйте за мной.
А ты подожди здесь. Только не вздумай курить - не выношу табачной вони.
Крафт величественно поднялся, выпрямился, словно бамбук, и важно проследовал в дверь, ведущую в заднюю комнату. Следом за ним поторопился Бенсон.
Комната, в которой уединились Крафт и Бенсон, представляла разительный контраст с кабинетом. Если бы Доули мог видеть сквозь стены, то немало бы подивился лицемерию старикашки.
А Крафт утопил тело в складках широкой тахты и с наслаждением потянулся. Бенсон без церемоний развалился в кресле и вытянул ноги. Его фривольная поза свидетельствовала о том, что Бенсон отнюдь не подчиненный и даже не гость в этом будуаре.
- Что ты думаешь по этому поводу? - начал Крафт, размяв кости.
- Этот Доули - правая рука некоего Мейсона - кадрового офицера морской пехоты США.
- Не слышал о таком... - задумчиво выпятил губу Крафт.
- Еще бы... он всегда выполнял особые задания и всегда под чужой фамилией. Я работал с ним в Африке. Там его называли "Фиолетовый дух". Мейсон всегда был тесно связан и с армейской разведкой, и с ЦРУ. Правда, я слышал, два года назад он вышел в отставку. Но... сам понимаешь - такие люди получают полную отставку только после смерти.
- Думаешь, они от ЦРУ?
- А ты обратил внимание, как этот сержант напирает на рекомендации Наших Друзей и в то же время долдонит, что они - сами по себе. Эдакие мальчики-колокольчики.
- Конечно, обратил. Думаю, ты прав. Кодовые слова - "Хавьер присоединяется". Значит, ЦРУ санкционировало и при этом, как всегда, хочет умыть руки. Так?
- Так. Им нужно "чистое" оружие - и они подсунули Мейсону нас. Я не знаю, что они там затевают. Но если у них дельце не выгорит, то расклад ясен - Мейсон, Доули и К° сами по себе, друзья за океаном вообще ни при чем, а мы... Мы совершили отличную торговую сделку. Все остальное нас не касается. Так?
- И лучше будет, если мы в дальнейшем не будем совать нос в эти дела.
- Да, - огорченно вздохнул Бенсон. - А было бы любопытно узнать, что это они затеяли? А?
Крафт не без сожаления покинул уютную кушетку и вернулся в кабинет. Бенсон занял место за спиной Доули.
Доули, которому уже изрядно осточертело ожидание, тем более что от жары у него пересохло в глотке, радостно встрепенулся, но принял благопристойный, как и полагается дипломату, вид.
- Ну что ж, - пообещал Крафт строго и внушительно. - Вы получите все, что требуете. Причем цена будет умеренной - благодарите за это своих покровителей. Мы их тоже очень уважаем и ценим. - И после короткой паузы деловито добавил: - Детали обсудите с Бенсоном. Желаю удачи.
И Крафт жестом руки дал понять: аудиенция окончена.
4
- И в заключение... - Секретарь Соморы сделал многозначительную паузу. - Мне хотелось бы задержать ваше внимание на одном письме. Правда, оно пришло уже две недели назад, и тогда я нашел его незначащим и не стал доводить его содержание до вас. Но сейчас... Позвольте, я зачту?
- Валяй, - безразлично отмахнулся Сомора.
Каждое утро, по раз и навсегда заведенному порядку, Сомора выслушивал доклад своего главного секретаря.
Все, кто работал на Сомору, были колумбийцами. От безграмотных нищих пеонов, обрабатывающих плантации, охранников, набранных из армейских отбросов, гаучо и мелких поножовщиков-бандитов до высокообразованных, с американскими дипломами бухгалтеров и адвокатов, обслуживающих полулегальный банк и совсем легальные социальные программы.
Большинство было обязано синьору сенатору заработком, ощутимо более высоким, чем у пеонов и государственных служащих, перспективой неголодной старости, оплатой обучения и поддержкой родственников. Многие были обязаны жизнью - Сомора выдергивал подходящих для его дел парней даже из камеры смертников, и практически все понимали, что уклонение от обязанностей или, Боже спаси, предательство наказываются однозначно. Так что просто пуля в затылок - это еще жест милосердия.
Исключение составляли только личные секретари Соморы. Их он набирал из иностранцев, белых северян высокой квалификации, по разным причинам нуждающихся в работе в Колумбии.
Секретарей он менял раз в пять лет - за этот срок очередной секретарь, по мнению Соморы, еще не набирался "излишне обременяющей" информации о делах шефа, а с другой стороны, успевал изрядно надоесть.
Но дело было не только в информации, хотя она стоила больше любой, самой большой партии "звездной пыли", отправляемой к большому северному соседу.
В зеленой империи Соморы воровали все, от распоследнего пеона до респектабельного бухгалтера. Это было неизбежно, и Сомора ограничивался только тем, что следил - не лично, конечно, через контролеров, - чтобы уворованные куски соответствовали месту в иерархии. Но чем выше располагался работник, тем больше получал возможности и тем сложнее было проконтролировать его доходы. Пост главного секретаря для умного человека (а у Соморы чутье на умников было безошибочным) позволял снять очень большой навар. И если бы на этом месте был колумбиец, с сотнями или даже тысячами родственных, дружеских или земляческих связей, деньги могли уплыть.
Слишком большая часть. Иностранец же, чужой в Колумбии, неизбежно оказывался на виду, под колпаком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47