— Прекрасное объяснение, чтобы избежать суда, — язвительно усмехнулся Джошуа.
— Его отправили в сумасшедший дом, где он и умер шесть лет спустя. Марсден не сочинял и не придумывал ничего, чтобы остаться безнаказанным. Он действительно верил, что дух Тренча пытается убить его душу и завладеть телом Марсдена.
— Шизофрения.
— Может быть, — согласился Хаторн. — Но мы не должны исключать и такой возможности. Марсден был здоров, но представлял неизвестный науке случай.
— Что?
— Я думаю, что Кристиан Марсден был одержим какой-то непонятной силой. Перефразирую Шекспира — на земле и в небе тысячи вещей, смысл которых нам неподвластен.
За окном тускнело солнце, а лохматые тучи медленно заполняли долину. Смеркалось.
— Зачем мистеру Фраю понадобился этот журнал?
— Ему казалось, что его переживания сходны с переживаниями Марсдена.
— Бруно был уверен, что некий дух пытается завладеть его телом?
— Нет. Мистер Фрай говорил, что его мать — ее звали, кажется, Кэтрин — воскресла, воплотившись в чужом теле, и теперь замышляла убить его. Он надеялся найти в журнале Марсдена ответ на свой вопрос: как бороться с покойником.
Джошуа точно ледяной водой окатили.
— Бруно никогда не говорил об этом.
— Разумеется, он держал это в секрете. Вероятно, только мне он открылся. Мистер Фрай страшно боялся своей матери, это чувствовалось в его сбивчивом рассказе. Позднее, он жалел, что посвятил меня в тайну.
Джошуа выпрямился в кресле, рука, державшая трубку, дрожала.
— Мистер Хаторн, на прошлой неделе мистер Фрай совершил попытку убийства в Лос-Анджелесе.
— Я знаю.
— Он пытался убить женщину, потому что в ее тело, как он думал, вселился дух Кэтрин.
— Вот это да!
— Позвольте. Почему же вы, зная о мании Фрая, ничего не предприняли, чтобы остановить его?!
Хаторн спокойно, как и прежде, спросил:
— Что, по-вашему, я должен был делать?
— Вы могли хотя бы в полицию позвонить! Его бы обследовали психологи...
— Мистер Фрай не совершал преступления. При этом за данное вы принимаете его душевную болезнь, а я не думаю, что он был сумасшедший.
— Вы шутите?
— Вовсе нет, — ответил Хаторн. — Возможно, что мать Фрая действительно вернулась из могилы.
— Но ради Бога, та женщина, из Лос-Анджелеса! Она ведь не его мать!
— Может быть... А может, нет.
Хотя Джошуа сидел по-прежнему в тяжелом кресле и кресло неколебимо стояло на крепких ножках, он вдруг почувствовал, что валится в бездну. Он представлял себе Хаторна образованным, скромным книжником, который занялся необычной торговлей ради солидного заработка, который она обещала дать. Теперь Джошуа засомневался в верности сложившегося было представления. Мистер Лэтам Хаторн оказался не менее таинственным, чем его книги.
— Мистер Хаторн, вы преуспеваете в своем деле. Вы образованный человек. Поэтому мне трудно поверить в то, что вы серьезно относитесь к спиритическим сеансам, мистицизму, живым мертвецам и прочей чепухе.
— Я никогда не отношусь пренебрежительно к тому, чего не знаю. Я не понимаю, почему умному человеку трудно понять простую вещь: есть множество миров, кроме нашего, и все не ограничивается только той действительностью, в которой мы живем.
— О, я верю, что мир загадочен и человеку пока известно немного, — ответил Джошуа. — В этом я полностью с вами согласен. Но я также верю в то, что наука поможет человеку найти ответы на все загадки природы, а не суеверие с дурацким пением и курением фимиама.
— Я не верю в науку, — ответил Хаторн. — Я сатанист.
— Поклонение дьяволу?! — воскликнул Джошуа. Что ж, Хаторн не переставал его удивлять.
— Ну, это довольно резкое определение. Я верю в иного Бога, Князя Тьмы, мистер Райнхарт.
Хаторн говорил спокойно и рассудительно, словно речь шла о таком безобидном предмете, как погода.
— Я предвижу день, когда Он свергнет Христа и других божков и займет Земной трон. Что за прекрасный день это будет! Все, кто не поклонялся ему, будут порабощены или уничтожены. Их священники будут обезглавлены и брошены диким псам на съедение. Монахинь будут насиловать прямо на улицах. В церквах, мечетях, синагогах и храмах будут служить черные мессы, и все, живущие на Земле, поклонятся Ему, и Вельзевул будет править миром до скончания света. Скоро, мистер Райнхарт. Уже появляются предзнаменования. Теперь уже скоро. Я это чувствую.
Джошуа не знал, что сказать. Высказывая сумасшедшие идеи, Хаторн был спокоен, говорил с расстановкой и с легким нажимом на слове «будут». Не кричал. Голос сохранял постоянную твердость. Джошуа больше беспокоила сдержанность Хаторна, чем если бы он рычал и вопил в трубку с пеной у рта. За маской обычного человека пряталась сама Смерть. Кошмары из рассказов По оживали сейчас перед глазами Райнхарта. Джошуа поежился.
Хаторн спросил:
— Мы можем договориться о встрече? Я все-таки хочу как-нибудь осмотреть библиотеку, которую приобрел у меня мистер Фрай. Я готов приехать в любое время. А какой день устроит вас?
Джошуа уже не хотелось лично встречаться, а тем более иметь дело с этим человеком. Он решил, что пусть сначала в доме Фрая побывают другие букинисты. Может, кто-нибудь из них оценит библиотеку и купит ее. Тогда незачем будет вызывать Лэтама Хаторна.
— Придется пока отложить нашу встречу, — с трудом скрывая радость, сказал Джошуа. — У меня сейчас столько забот. Дела по имуществу страшно запутаны, и пока разберешься, пройдет уйма времени. Может, я немного освобожусь через пару недель.
— Я буду ждать вашего звонка.
— У меня к вам еще два вопроса.
— Я слушаю.
— Мистер Фрай никогда не говорил вам, откуда такой страх перед матерью?
— Нет, он не говорил мне об этом, но я видел, что ненавидит он ее сильно. При упоминании ее имени он приходил в ярость.
— Я знал их обоих, — сказал Джошуа. — Но никогда не замечал подобного. Мне казалось, что Фрай боготворит Кэтрин.
— Значит, была какая-то скрытая враждебность, — сказал Хаторн. — Вы еще о чем-то хотели спросить? О чем же?
— Бруно когда-нибудь упоминал о двойнике?
— О двойнике?
— Да. О человеке, который был очень похож на него.
— Учитывая его комплекцию и необычный голос, я думаю, что найти мистеру Фраю двойника было бы нелегким делом.
— Скорее всего, он нашел его. Мне нужно знать, зачем Фраю понадобился двойник.
— А сам он вам разве не может сказать? Он наверняка знает, зачем его нанимали.
— Я не могу его разыскать.
— Понятно. Нет, мистер Фрай никогда не говорил мне про двойника. Хотя я сейчас подумал...
— Что?
— ... что мистеру Фраю, действительно, мог понадобиться двойник.
— Почему?
— Если бы он решил запутать свою воскресшую мать, которая хотела его убить.
— Конечно, — саркастически заметил Джошуа. — Как же мне раньше не пришло это в голову!
— Вы неправильно меня поняли, — ответил Хаторн. — Теперь точно вижу, что вы скептик. Я не имею в виду, что она, действительно, ожила. Но мистер Фрай был твердо в этом уверен, понимаете? Он мог подумать, что, найдя двойника, обеспечит себе безопасность.
Джошуа вынужден был согласиться с тем, что в предположении Хаторна все-таки было немного смысла.
— Насколько я понял, чтобы разобраться в этом деле, надо представить себя Фраем и попытаться понять ход его мыслей, если, конечно, они могут быть у шизофреника.
— Если только мистер Фрай был шизофреником, — спокойно возразил Хаторн, — я уже говорил, что не люблю рассуждать о том, чего не знаю.
— А я люблю рассуждать, — не выдержал Джошуа и тотчас подавил в себе вспыхнувшую ярость. — Спасибо... спасибо вам за помощь и извините за беспокойство, мистер Хаторн.
— Не стоит благодарности. Я буду ждать вашего звонка.
Положив трубку на рычаг, Джошуа встал и подошел к большому окну. Тень от серых туч медленно закрывала землю. Тьма, как ледник, вползала в долину, зловеще играя багряно-синими переливами по краям. День точно спешил уступить место ночи, и, когда в окно задул холодный ветер, подумалось, что и осень торопится уйти перед надвигающейся зимой. Вид за стеклом напоминал мрачный, дождливый пейзаж зимы.
В голове у Джошуа дрожали слова Хаторна, как нити паутины, сплетенной чудовищным пауком.
«Приходит Его время, мистер Райнхарт. Уже появляются предзнаменования. Теперь уже скоро. Очень скоро».
Впервые Джошуа подумал о том, что мир катится по наклонной. В бездну. Без тормозов. А сколько на Земле странных людей! Как Хаторн. И еще хуже. Намного хуже. Многие из них являются политиками, так как эти шакалы лезут в политику и грызутся за власть. Именно от них зависит судьба планеты, от этих рулевых, которые с дьявольской ухмылкой толкают человечество в бездну.
Неужели мы доживаем последние дни? Джошуа не знал. Уже близок Армагеддон?
«Дерьмо, — подумал он. — Просто ты, старик, думаешь, что если самому пора помирать, то с тобой и весь мир погибнет. Ты потерял Кору, остался один и вдруг почувствовал, как быстро стареешь. Но пока точно известно о приближении твоего страшного суда, а не всего человечества. А Земля останется и после тебя, — говорил он себе, и будет вертеться еще долго-долго».
Вдруг постучали в дверь. Вошла Карен Фарр, его трудолюбивая молодая секретарша.
— Я думал, ты уже ушла. — Он посмотрел на часы. — Рабочее время закончилось час назад.
— Я задержалась в обеденный перерыв. И теперь нужно кое-что доделать.
— Работа, конечно, важная часть жизни. Но не вся жизнь, моя дорогая. Иди домой, завтра утром доделаешь.
— Еще десять минут. Как раз пришли двое. Хотят встретиться с вами.
— Я не назначал никаких встреч.
— Они прямо из Лос-Анджелеса. Его зовут Энтони Клеменса, а имя женщины — Хилари Томас. Это она...
— Да, да, понял, — прервал ее Джошуа. — Скажите, пусть войдут.
Джошуа вышел из-за стола и встретил посетителей посередине комнаты. После неловких рукопожатий Джошуа усадил их на диван, налил им виски, а сам сел напротив, поставив стул.
Минуту они сидели молча, не зная, с чего начать. Они переглядывались и потихоньку потягивали виски.
Первым заговорил Джошуа.
— Я всегда с презрением относился к тем, кто верит в дар предвидения, но сейчас сам чувствую, что во мне появляется нечто подобное. Вы, конечно, приехали не для того, чтобы рассказывать о событиях недельной давности, не так ли? Я уверен, что-то случилось еще.
— И очень многое, — сказал Тони. — Но ни черта из этого понять невозможно.
— Нас послал к вам шериф Лавренски.
— Мы надеемся на вашу помощь.
— Кто бы мне самому помог, — сказал Джошуа.
Хилари покачала головой и с любопытством посмотрела на Джошуа.
— У меня тоже появился дар ясновидения, — сказала она. — Здесь что-то произошло, не так ли?
Джошуа отхлебнул виски.
— Если бы я был суеверен, возможно, я бы прямо так и сказал, что... где-то поблизости... разгуливает оживший мертвец.
За окном тьма поглотила последний луч света. Черная, как уголь, ночь накрыла долину. Слабо позвякивали оконные стекла — это холодный ветер стучался в дом, чтобы его пустили погреться; он тонко свистел и всхлипывал. Но людям, сидевшим в залитой светом комнате, становилось теплее, когда они думали о холоде, царившем за крепкими кирпичными стенами дома.
* * *
Бруно Фрай спал в фургоне, припаркованном на автостоянке супермаркета, до одиннадцати часов. Он проснулся от кошмара, наполненного жуткими, но по-прежнему неразличимыми шорохами и звуками. Несколько минут Фрай сидел скорчившись и обхватив руками колени, в полуосвещенном салоне «доджа». Он чувствовал себя одиноким и брошенным. Ему было страшно.
«Я умер, — подумал он. — Мертв. Эта сука убила меня. Умер. Гнилая, вонючая сука распорола мне кишки».
Слезы брызнули из его глаз.
Немного успокоившись, он вдруг подумал: «Но если я умер... разве возможно, чтобы я сейчас сидел здесь? Разве можно быть одновременно и живым, и мертвым?»
Он ощупал живот. Никаких шрамов, никаких ножевых ранений. Гладкая упругая кожа.
Вдруг мысли прояснились. Точно спала серая пелена, застилавшая глаза, и все осветилось чистым, пронзительным светом. Фраю пришло в голову, что, может, Кэтрин и не возвращалась из могилы. А Хилари Томас? Они лишь Хилари Томас или Кэтрин Энн Фрай? Не сходит ли он с ума, преследуя ее? А все женщины, которых он убил за последние пять лет, были ли они именно теми, в кого вселился дух Кэтрин? Или они — невинные жертвы?
Бруно сидел, не смея шевельнуться, пораженный и ошеломленный новыми мыслями.
Но шорохи и звуки, врывающиеся в сон каждую ночь, зловещие звуки, пугающие его...
Ему вдруг стало ясно: если он хорошо сосредоточится, если старательно восстановит все детские воспоминания, то поймет, что это за шорохи, постигнет их значение. Он вспомнил, как Кэтрин открывает тяжелые деревянные двери и толкает его туда, в темноту. Дверь захлопывается и поворачивается ключ. Впереди земля исчезает и резко вниз уходят невидимые ступени. Вниз. Вниз.
Нет!
Он зажал уши ладонями, как будто от неприятных мыслей можно спастись, как от надоевших звуков. Пот катился крупными каплями по лицу. Его трясло. Нет! Нет, нет, нет!
Сколько он помнил себя, ему всегда хотелось найти источник шорохов, того, кто произносил невнятные звуки. Он жаждал понять смысл этого бормотания, надеясь, что тогда ему удастся выбраться из тягучего плена кошмаров. Но сейчас, вплотную подойдя к разгадке тайны, он понял, что знание еще ужаснее неведения, и, испугавшись, свернул с пути, ведущего к объяснению его страхов.
Фургон вновь наполнился свистящими звуками и легкими шорохами. Бруно в ужасе закричал и начал раскачиваться взад и вперед, сидя на полу машины.
По телу поползли странные существа. Они, цепляясь за одежду, пытались взобраться на грудь, спину, руки. Лезли к лицу. Толкались в зубы. Забивались в ноздри.
Визжа и извиваясь всем телом, Бруно сбивал их руками, отрывал от одежды и швырял прочь от себя.
Но вот тонкий луч света, проникший сквозь лобовое стекло, прогнал темноту и вместе с ней исчезли и существа. Фрай мало-помалу пришел в себя.
Бессильный, он сидел несколько минут неподвижно, прислонившись к стенке, и вытирал платком вспотевшее лицо.
Наконец, он решился продолжить поиски этой суки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47