Чертовски много вопросов, а ответов — почти никаких.
Припарковав машину у здания офиса, он вспомнил, что ему сказала миссис Виллис. Что ж, дела могут принять такой оборот, что придется вскрывать гроб, чтобы узнать, что же на самом деле произошло.
* * *
Тони и Хилари, прилетев в Напа Каунти, взяли машину и в половине пятого уже были в местном управлении полиции. Двое молодых помощников шерифа и двое усердных работников разбирали бумаги. За большим металлическим столом сидела секретарша шерифа, на табличке, прикрепленной к пишущей машинке, было выбито имя: Марша Пелетрино.
Когда она открыла дверь в кабинет шерифа и сказала, что к нему посетители, тот уже понял, что от него хотят, тут же вышел из кабинета и неловко пожал им руки. Хилари и Тони были несколько удивлены, они скорее ожидали, что шериф откажет во встрече. Он, казалось, был очень смущен.
Хилари представляла себе шерифа другим. Она ожидала увидеть коротышку толстяка с сигарой во рту. Лавренски же оказался высокорослым блондином, лет тридцати, с точеными чертами лица и добрыми улыбающимися глазами.
Через несколько минут разговора Хилари поняла, что нескоро им удастся разгадать тайну Фрая.
Они с Тони сидели на старом кожаном диване, облокотившись на жесткие потертые валики. Лавренски развернул стул задом наперед и оседлал его. Он сидел напротив Хилари, обхватив руками спинку стула.
Лавренски сразу же начал с сути дела и тем самым обезоружил Хилари и Тони.
— Боюсь, что я вел себя в этом случае крайне непрофессионально. — Я не отвечал на звонки из вашего управления.
— Вот именно поэтому мы здесь, — ответил Тони.
— Это... официальный визит или что-то другое? — смущенно спросил шериф.
— Нет, — ответил Тони. — Здесь я не как полицейский, а как частное лицо.
— Невероятные события произошли в последние два дня, — вступила в разговор Хилари. — Случилось невероятное, и мы надеемся, что вы нам сможете помочь.
Лавренски удивленно повел бровями.
— Что, еще что-то стряслось? После нападения Фрая?
— Мы все расскажем по порядку, — сказал Тони, — но сначала объясните нам, почему вы не отвечали на звонки?
Лавренски кивнул, потом покраснел.
— Я не знал, что говорить. Мне очень хотелось, чтобы ничего этого не было. То, что я поручился за Фрая...
— А почему вы за него поручились? — спросила Хилари.
— Только... видите ли... я, действительно, думал, что он дома.
— Вы говорили с ним? — спросила Хилари.
— Нет. — Он кашлянул. — Видите ли, звонили вечером, и трубку снял дежурный. Тим Ларссон. Отличный полисмен. Мы с ним работаем седьмой год. Так... Тим, узнав, что интересуются Бруно Фраем, решил лучше позвонить мне и посоветоваться, ведь речь шла о достойном жителе Санта-Хелены. В тот вечер я был дома. Мы всей семьей отмечали день рождения дочери. Сами понимаете, что мне не хотелось еще и дома заниматься делами. Я очень мало уделяю детишкам времени...
— Понимаю, — подхватил Тони. — Я прекрасно знаю, как часто приходится оставаться на службе сверх положенных восьми часов.
— И вот, Тим позвонил мне, и я сказал, чтобы он сам разбирался. Звонок поразил меня. Мистера Фрая, известного человека, миллионера, вдруг обвиняют в попытке изнасилования. Я попросил Тима сообщить мне, когда прояснится недоразумение. Как я вам уже сказал, на Тима можно положиться. Более того, он знал Фрая лучше, чем я. До прихода в полицию Тим работал в конторе фирмы Фрая и видел его практически каждый день.
— Значит, Ларссон, — задумчиво сказал Тони.
— Да. Потом он позвонил мне и объяснил, что Фрай дома, а не в Лос-Анджелесе. И я сам набрал номер полиции в Лос-Анджелесе и — в итоге опростоволосился .
Хилари нахмурилась.
— Не понимаю. Что же, по-вашему, этот Тим Ларссон вам солгал?
Лавренски не хотелось отвечать на этот вопрос. Он поднялся и зашагал по комнате, глядя в пол. Наконец, он сказал:
— Я верю Тиму. Я всегда верил ему. Он хороший человек. Но не могу объяснить.
— У него были причины выгораживать Фрая? — спросил Тони.
— Были ли они приятелями? Нет. Конечно, нет. Тим только работал у него. И даже недолюбливал Фрая.
— Он сказал, что встречался в тот вечер с Фраем? — спросила Хилари.
— Вообще, из его слов мне стало ясно, что они виделись, — ответил Лавренски. Но потом Тим рассказал все, как было. Он решил, что незачем гнать патрульную машину, а достаточно снять трубку и набрать номер. Тим решил, что и так узнает Бруно Фрая, по голосу. Вы, должно быть, знаете, что Фрай обладал очень странным голосом.
— Значит, Ларссон мог говорить с кем-то другим, у кого такой же голос.
Лавренски взглянул на Тони.
— Тим так же считает. Но если другой, то кто? И зачем ему оправдываться за Фрая? И где он сейчас? К тому же голос Фрая очень нелегко имитировать.
— А каково ваше мнение? — спросила Хилари.
Лавренски покачал головой.
— Не знаю, что и думать. Всю неделю я не могу найти себе покоя. Я хочу верить помощнику. Но на каких основаниях? Я отстранил Тима от работы до выяснения обстоятельств.
Тони перевел взгляд с Хилари на шерифа.
— Я думаю, вы поверите, что Ларссон говорит правду, когда услышите о случившемся совсем недавно.
И Хилари рассказала о появлении Бруно Фрая в ее доме через пять дней после смерти.
* * *
Джошуа Райнхарт сидел за столом и, держа в руке стакан виски, просматривал списки, предоставленные ему в Сан-Франциско Рональдом Престоном. Кроме всего прочего, здесь находились фотокопии месячных отчетов, увеличенные с микропленки, плюс копии всех чеков, отснятые с обеих сторон. Поскольку Фрай держал счет в секрете, Джошуа был убежден, что тщательное изучение этих материалов даст ответ, кто же двойник.
Первые три с половиной года Фрай выписывал по два чека в месяц, не больше и не меньше, и все они предназначались двоим — Рите Янси и Лэтаму Хаторну. Эти имена ни о чем не говорили Райнхарту.
По причинам, здесь не объясненным, Рита Янси получала по пятьсот долларов в месяц. На фотокопии было обозначено: «Холлистер Бэнк». Значит, эта Рита Янси из Калифорнии, города Холлистера.
Зато суммы на чеках для Лэтама Хаторна все были разные: от двух сотен до шести тысяч. «Очевидно, Хаторн живет в Сан-Франциско», — подумал Джошуа, прочитав название банка, куда направлялись деньги: «Уэллс Фаргоу». На всех чеках стояла печать.
Только на сберегательный счет:
Лэтам Хаторн
Продавец книг
Оккультист
Джошуа остановился на последнем слове. Оккультист. Очевидно, это слово происходит от слова «оккультный», то есть «таинственный», но Джошуа, плохо зная латынь, не был уверен, что правильно понял значение слова. Что же, «оккультист» — это профессия? Колдун, что ли?
Две стены в офисе занимали полки с книгами законов. У него было три словаря, и Джошуа решил посмотреть на слово «оккультист». В двух «оккультист» отсутствовал, зато в третьем Джошуа нашел исчерпывающее объяснение. Оккультист — это человек, который верит в сверхъестественную силу «оккультных наук» — и среди них: астрология, хиромантия, белая и черная магия, демонизм и сатанизм. Согласно определению, оккультистом является еще и тот, кто продает принадлежности, необходимые для занятия «науками», а именно: книги, одежды, карты, святые мощи, травы, свечи из свиного сала и еще массу предметов в том же духе.
За пять лет после смерти Кэтрин Бруно Фрай заплатил этому Хаторну более ста тридцати тысяч. Не ясно только, за что Хаторн получал такие деньги.
Джошуа наполнил стакан виски и вернулся за стол.
Последние полтора года Фрай выписывал уже по три чека в месяц. Так же, один Рите Янси, а другой Лэтаму Хаторну. А вот третий направлялся еще одному неизвестному, доктору Николасу Раджу. Все эти чеки имели печать сан-францисского отделения «Бэнк оф Америка», и Джошуа сделал вывод, что доктор из этого города.
Он запросил информацию в телефонном агентстве, и уже через пять минут Джошуа знал номера Риты, Хаторна и Раджа.
Сначала он позвонил Янси.
— Алло!
— Миссис Янси?
— Да.
— Рита Янси?
— Да. — В трубке зазвучал мягкий, мелодичный голос. — Кто это?
— Меня зовут Джошуа Райнхарт. Из Санта-Хелены. Я душеприказчик по имению Бруно Фрая.
Молчание.
— Миссис Янси?
— Он умер? — спросила она.
— А вы не знали?
— Откуда мне знать?
— Об этом писали газеты.
— Я не читаю газет. — Голос ее изменился. В нем появилась холодность и строгость.
— Он умер в прошлый четверг, — сказал Джошуа.
Женщина молчала.
— Вы меня слышите?
— Что вам нужно?
— Как душеприказчик, я обязан убедиться, что все долги мистера Фрая погашены и имущество можно передавать наследникам.
— Правда?
— Я узнал, что мистер Фрай выплачивал каждый месяц по пять сотен, и подумал, что он рассчитывался по каким-то, неизвестным мне, долгам.
Она не отвечала. Джошуа слышал в трубке напряженное дыхание.
— Миссис Янси?
— Он не должен мне ни пенни.
— Значит, это не долг?
— Нет.
— Вы... что, работали на него?
Последовал щелчок и короткие гудки. Джошуа вновь набрал ее номер.
— Алло!
— Это я, миссис Янси. Очевидно, нас разъединили.
Щелчок. Было бессмысленно набирать номер в третий раз: Янси не желала говорить с ним. Вероятно, какая-то тайна соединяла ее с Фраем, о которой не следовало знать другим. Своим молчанием Янси возбудила в Райнхарте любопытство. Он чувствовал, что от разговора с теми людьми, которым Фрай направлял чеки, будет зависеть разгадка запутанной истории двойника. Только бы заставить их говорить!
Положив трубку на рычаг, он сказал:
— Ты так легко не уйдешь от ответа, Рита. Завтра он полетит на «Сессне» в Холлистер и встретится с ней лично.
У доктора Николаса Раджа никто не ответил на звонок. Райнхарт оставил послание, записав его на автоответчик.
На третий раз ему повезло больше: трубку снял Лэтам Хаторн. Он говорил несколько в нос, с отчетливым британским акцентом.
— Я продал ему довольно много книг, — сказал в ответ на вопрос Джошуа Лэтам.
— Только книги?
— Да.
— Слишком большая для книг сумма.
— Он щедро расплачивался.
— Но сто тридцать тысяч...
— Учтите, за пять лет.
— Тем не менее...
— Ведь многие из купленных им книг — очень редкие издания, понимаете?
— Не хотите ли вы выкупить их обратно? — продолжал Джошуа, проверяя, не лжет ли Хаторн.
— Обратно? О да, конечно. Конечно, хочу.
— Сколько?
— Сейчас не могу точно сказать. Я должен их увидеть.
— Ну, а примерно. Сколько?
— Видите ли, тома могут быть повреждены... выпачканы или порваны... тогда другое дело.
— Допустим, они все в сохранности. Тогда сколько вы за них дадите?
— Если книги в таком же состоянии, в каком они были у меня, тогда я готов заплатить больше, чем получил от мистера Фрая.
— Сколько?
— Вы настойчивы.
— Это черта характера. Смелее, мистер Хаторн. Я не требую, чтобы вы немедленно купили книги. Просто дайте им примерную цену.
— Если книги в прежнем состоянии, если они все сохранились... тогда... примерно двести тысяч.
— Вы хотите выкупить книги назад на семьдесят тысяч дороже, чем продали их?
— Да.
— Какое повышение цен!
— Это связано с ростом интереса к данным предметам.
— Каким предметам? — спросил Джошуа. — Какие книги он собирал?
— Разве вы их не видели?
— Я думал, что эти книги всегда стоят в книжном шкафу. Старинные фолианты в кожаных переплетах. Мне и в голову не пришло в них заглянуть. Я не предполагал, что это какие-то необычные книги.
— Я продаю литературу по оккультным наукам, значительная часть которой запрещена церковью или государством. Некоторые книги были изданы в прошлом веке и больше не переиздавались. У меня более двухсот постоянных покупателей. Один джентльмен собирает библиотеку по восточному мистицизму. Другая, женщина из Мэрии Каунти, покупает книги по сатанизму, многие на латыни. Я в состоянии удовлетворить любые интересы. Без самодовольства скажу, что более надежного человека в торговле такой литературой вы не найдете в наших краях.
— Но, наверное, никто не платит такие деньги, какие платил мистер Фрай?
— Конечно, нет. Таких богатых покупателей у меня, кроме мистера Фрая, двое. Еще десятка два человек выкладывают в год по десять тысяч.
— Невероятно.
— Почему же. Эти люди думают, что вот-вот сделают важнейшее открытие, ответят на важнейшие вопросы, раскроют тайну жизни. Некоторые из них ищут бессмертия. Другие, и их больше, надеются с помощью обрядов получить богатства и бесконечную власть над другими. Если они верят, что запретное знание поможет им, то платят какие угодно суммы, только чтобы овладеть этим знанием.
— А что именно интересовало мистера Фрая? — спросил Джошуа.
— Он собирал литературу двух родов, связанных с одним предметом. Его увлекала возможность общения с потусторонним миром. Сеансы, столоверчение, вызов духов, эктоплазменные видения и так далее, в том же духе. Но больше всего он интересовался литературой о живых мертвецах.
— Вампирах? — спросил Джошуа, вспомнив о письме, обнаруженном в сейфе.
— Да. О вампирах, зомби. Я не думаю, чтобы он читал книги ужасов из дешевой библиотеки. Мистер Фрай собирал серьезную литературу, главным образом эзотерическую.
— Например?
— Например... за рукописный журнал Марсдена он выложил шесть тысяч.
— А кто такой Марсден?
— Четырнадцать лет назад Кристиан Марсден был обвинен в убийстве девяти человек в Сан-Франциско. На следствии выяснилось, что он выпивал кровь своих жертв.
— А, припоминаю, — сказал Джошуа.
— Он еще расчленял жертвы.
— Да.
— Отрезал руки, ноги, голову.
— Да, я вспомнил. Ужасная история.
Джошуа посмотрел в окно. Низкие грязные облака наползали на долину, переваливая через острые вершины дальних гор.
— Марсден вел журнал в камере смертника. Целый год. Любопытное произведение. Он верил, что некий Адриан Тренч, покойник, преследовал его, чтобы завладеть телом и в облике Марсдена вернуться к живым. Марсден испытывал страшные муки, отчаянно отстаивая собственную плоть.
— Значит, когда он убивал, то выходило, что убийца не Марсден, а Тренч?
— Как раз об этом он писал в своем журнале. Злой дух Адриана Тренча постоянно требовал человечьей крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47