— Тот, кто это сделал, действительно ненавидит Бобби, — сказал Фрэнк.
— А теперь ты согласен, что это не Бобби сделал?
— Конечно, не он. Зачем бы он так изгадил в собственном доме? Волосы встают дыбом при воспоминании.
— Мерзко, — согласился Тони.
Живот, сведенный судорогой, болел, и сердце лишь понемногу начало успокаиваться. Фрэнк убрал оружие, вынул носовой платок и вытер градом кативший с лица пот.
Тони положил в кобуру пистолет и сказал:
— Нельзя сейчас уходить отсюда. Слишком многое неясно и в этом следует разобраться на месте.
— Согласен. Надо вызвать помощника судьи и получить ордер на обыск.
— И все обыскать: метр за метром.
— Что ты рассчитываешь найти?
— Еще не знаю.
— Я видел телефон на кухне, — сказал Фрэнк.
Фрэнк пересек комнату и вошел на кухню. Едва Тони занес ногу на порог кухни, как оттуда возник Фрэнк.
— Господи! — Он попытался броситься обратно, в комнату.
— В чем дело?
Только Тони произнес это, что-то громко треснуло. Фрэнк закричал, начал заваливаться набок, ухватился за край шкафа, пытаясь удержаться на ногах. Треск раздался еще раз, эхом отзываясь в квартире, и Тони вдруг понял, что это — выстрелы. Но ведь на кухне никого не было! Тони потянулся к револьверу: ему показалось, что делает это он ненатурально медленно, в то время когда все вокруг понеслось с удвоенной скоростью. Вторая пуля ударила в плечо, Фрэнк, развернувшись, рухнул на залитый соком и усыпанный стеклом кафельный пол.
Когда Фрэнк упал, Тони увидел в глубине человека. Сомнений не оставалось — Бобби Вальдес. Он, изгибаясь, вылезал из-за посудного шкафа. Этот шкаф был неплотно придвинут к стене, и туда сумел втиснуться Вальдес. Им и в голову не пришло заглянуть в эту узкую щель. Бобби извивался всем телом, выбираясь из укрытия, как змея выползает из узкой норы. Он уже высвободил половину тела, держа в руке револьвер 32-го калибра. Вальдес был обнажен. У него был вид сумасшедшего. Дико сверкали расширенные зрачки, вокруг запавших глаз чернели страшные круги. Лицо поражало бледностью, губы совершенно побелели. Все это Тони успел заметить в долю секунды, когда все чувства были напряжены до предела.
Фрэнк еще падал, а Тони только потянулся к револьверу, когда грянул третий выстрел. Пуля ударила в дверной косяк. В щеку Тони воткнулась острая щепка. Он отпрянул и бросился в сторону на пол, больно ударился плечом и, задыхаясь от боли, покатился в глубину комнаты, прочь от кухни. Он спрятался за креслом и, наконец, смог вынуть револьвер. Между первым выстрелом и отчаянным броском Тони прошло не более пяти секунд.
Он услышал, как высокий голос с дрожью повторял:
— Господи, Господи, Господи.
Вдруг Тони понял, что это его собственные слова, и испугался. Он облизнул губы и попытался успокоиться.
Теперь он знал, что насторожило его тогда: он понял, что они упустили. Бобби Вальдес продавал ПСП, и этот факт должен был объяснить им то, что предстало перед их глазами. Тони и Фрэнк знали, что некоторые торговцы настолько тупы, что сами начинают применять то, что продают другим. ПСП, который используют как успокаивающее для коней и быков. Но на людей этот препарат производит самый непредсказуемый эффект, в том числе может вызвать припадок ярости. Юджин Такер назвал ПСП ядом, он буквально разъедает мозги и затемняет рассудок. Приняв ПСП, Бобби потерял над собой контроль, разворотил кухню, растерзал вещи. Преследуемый страшными призраками, напуганный воображаемыми крокодилами, Вальдес забился за шкаф, спасаясь от чудовищных зубов рептилий. Тони тогда не догадался заглянуть за шкаф. Ему и в голову не пришло, что Вальдес мог принять ПСП. Тони и Фрэнк обыскали дом, готовые отразить нападение хладнокровного насильника и убийцы, но были захвачены врасплох сумасшедшим.
Слепая ярость, оставившая следы на кухне, в спальне, в ванной в виде бессмысленных надписей и мерзостей, была результатом наркотического отравления. Тони никогда не служил в подразделении по борьбе с наркотиками, но сейчас винил себя, что не понял сразу, кто все перевернул вверх дном. Ему следовало заглянуть в каждый угол, в каждый ящик, где только можно было вообразить себе человека: обычно принимающего ПСП преследуют страшные призраки, он ищет укромного места, чтобы спрятаться от враждебного мира, и часто забирается в самые темные, очень неудобные замкнутые пространства, куда нормальный человек вряд ли пролезет. Но Тони с Фрэнком сделали ошибку, и вот теперь вляпались.
Фрэнк получил две пули. Тяжело ранен. Может быть, умирает. Или уже умер. «Нет!» Тони прочь гнал эту мысль и лихорадочно думал, как взять Бобби. На кухне раздались пронзительные вопли:
— Сколько их! Крокодилы! Крокодилы! Крокодилы! А-а-а!
Крики ужаса перешли в дикий вой. Он кричал так, словно его рвали на клочья настоящие крокодилы. Тони стало не по себе. С жуткими воплями Бобби выбежал из кухни. Он выстрелил в пол, метя в призрачную рептилию.
Тони скорчился за креслом. Он боялся, что если выпрямится, то, не успев сориентироваться, тут же получит пулю в лоб.
Бобби пришел в исступление: он скакал по комнате, натыкаясь на мебель, дергался всем телом, лягался босыми ногами, словно они каждое мгновение касались страшных зубов. Бобби пальнул раз, потом еще.
Шесть выстрелов, подумал Тони. Три на кухне, три здесь. Сколько у него в обойме? Восемь? Может, десять?
Бобби выстрелил еще три раза подряд. Девять. Еще один.
— Крокодилы!
Последний выстрел глухо бухнул в комнате, эхом отдаваясь в стенах.
Тони выпрямился. Бобби находился в нескольких футах от его укрытия. Тони, держа револьвер обеими руками, целился прямо в голую грудь Бобби.
— Спокойно, Бобби. Все кончено. Спокойно.
Бобби изумленно смотрел на неизвестно откуда взявшегося человека. Очевидно, Бобби настолько потерял над собой контроль под действием ПСП, что как только Тони пропал из виду, он тотчас забыл о его существовании.
— Крокодилы! — всхлипнул Бобби.
— Нет здесь никаких крокодилов, — сказал Тони.
— Огромные.
— Нет. Здесь их нету.
Бобби взвизгнул, высоко подпрыгнул, закрутился волчком, нажал на гашетку, но выстрела не последовало. Обойма кончилась.
— Бобби!
Хныкая, тот замер и взглянул на Тони.
— Бобби, я хочу, чтобы ты лег на живот, лицом вниз.
— Они достанут меня, — ныл Бобби. Он дико таращил глаза: в глубоко запавших черных глазницах сверкали белки. Бобби весь трясся от ужаса. — Они сожрут меня.
— Послушай, Бобби. Слушай внимательно. Нет никаких крокодилов. У тебя галлюцинации. Слышишь?
— Они лезут из ванной, — дрожащим голосом сказал Бобби. — Из кранов, из унитаза. Боже, какие большие. Они хотят откусить мой член.
Страх перешел в ярость: лицо, до этого бледное, вспыхнуло и зубы обнажились в зверином оскале.
— Я не дамся. Я не позволю им откусить член. Я всех их убью!
То, что ничего нельзя было растолковать Бобби, когда, возможно, Фрэнк слабел, истекая кровью, с каждой секундой и нуждался в срочной помощи, разозлило Тони. Решив во что бы то ни стало воздействовать на расстроенный рассудок Бобби, Тони мягко и вкрадчиво обратился к нему:
— Послушай. Все крокодилы уже уползли в ванную и навсегда ушли через краны. Разве ты не видел этого? Разве ты не слышал, как они забрались в водосточные трубы и по ним спустились на землю? Они увидели, что мы пришли к тебе на помощь, поняли, что они в меньшинстве, и убежали.
Бобби уставился на Тони безумными глазами.
— Они все ушли, — спокойно повторил Тони.
— Ушли?
— Тебе ничто не грозит.
— Врешь.
— Нет. Я говорю правду. Все крокодилы ушли из...
Бобби швырнул пистолет, метя в Тони.
Тони пригнулся, и револьвер ударился в стену.
— Ты, вонючий полицейский, сукин сын.
— Спокойно, Бобби.
Бобби пошел на него. Тони попятился. Бобби не стал обходить кресло. Он злобно ударил его ногой, и тяжелое кресло грохнулось набок.
Тони вспомнил, что человек под воздействием ПСП демонстрирует сверхъестественную силу. Нередко такого наркомана приходится уламывать четырем-пяти крепким полицейским. Существует несколько медицинских объяснений, почему происходит странный прилив сил, но все они вряд ли помогли бы тому, кто столкнется с сумасшедшим, с которым и пятерым не справиться. Тони понял, что он бессилен против Бобби и вся надежда теперь на револьвер.
— Я убью тебя, — прорычал Бобби. Он растопырил пальцы с длинными грязными ногтями, лицо налилось кровью, в уголках рта выступила слюна.
Тони встал за восьмиугольный стол.
— Стой! Черт бы тебя побрал!
Он не хотел стрелять в Вальдеса. За все годы службы в полиции Тони только три раза применял оружие — и только в самых крайних случаях, защищаясь от нападения, никто из пострадавших не погиб.
Бобби начал обходить стол. Тони направился в противоположную сторону, огибая восьмиугольник.
— Сейчас я крокодил, — оскалился Бобби.
Он замер, потом схватился за край стола и одним толчком отшвырнул его в сторону. Тони отскочил к стене. И когда Бобби с нечленораздельными воплями бросился на него, Тони нажал спусковой крючок. Пуля ударила Бобби в левое плечо, развернула его и свалила на пол. Упав на колени, Бобби неожиданно вскочил и бросился к камину. Его левая рука, залитая кровью, безжизненно болталась, как плеть. С воплем, в котором смешались боль и ярость, он схватил медный совок и запустил им в Тони. Тони, еще не успев выпрямиться, получил страшный удар железной кочергой по бедру. Тони едва не задохнулся от боли: ногу как топором разрубило. Но удар пришелся не точно по кости, Тони не потерял сознания. Когда Бобби, распалившись, замахнулся, чтобы раскроить врагу череп, Тони, изогнувшись, выстрелил в упор, целясь в обнаженную грудь сумасшедшего. Бобби, получив удар в грудь, завопил, попятился, свалился на перевернутое кресло, а с него соскользнул на пол. Кровь фонтаном ударила из раны, забулькала, растекаясь по ковру, Бобби вцепился в зеленый ворс, вырвал клок и, наконец, замер.
Тяжело дыша, Тони дрожащими руками затолкал револьвер в кобуру и, шатаясь, направился к телефону.
Он набрал "О" и сказал оператору, кто он, где находится и что нужно.
— Сначала «скорую», потом полицию.
— Да, сэр.
Он повесил трубку и, прихрамывая, вошел на кухню.
Фрэнк Говард сумел повернуться набок, но силы оставили его, и он неподвижно лежал на грязном полу.
Тони опустился перед ним на колени. Фрэнк открыл глаза:
— Ты ранен?
— Нет, — ответил Тони.
— С ним все?
— Да.
— Мертвый?
— Да.
Вид Фрэнка был ужасен. Лицо, влажное от пота, побледнело как полотно. Вокруг глаз легли желтые круги, каких раньше у него не было, правый глаз налился кровью, губы посинели. Кровь промочила плечо и правый рукав пиджака. Левая рука судорожно сжимала живот: струйки крови сочились между пальцев и растекались по кафелю, рубашка и брюки намокли и прилипли к телу.
— Больно?
— Вначале очень. Я кричал не переставая. Сейчас немного лучше. Немного жжет, и что-то пульсирует внутри.
Как же он испугался, что не слышал криков Фрэнка?
— Может, жгут наложить?
— Не надо. Рана высоко. В плече. Не получится.
— Через минуту будет «скорая». Я звонил.
Издалека донесся вой сирен. Слишком быстро для «скорой», которую только что вызвал Тони. Наверное, в доме услышали выстрелы и позвонили в полицию.
— Это полицейские, — сказал Тони. — Я пойду вниз, встречу их.
— Не бросай меня, — жалобно попросил Фрэнк.
— Хорошо, я никуда не ухожу.
— Пожалуйста.
— Да, я с тобой.
Их обоих трясло.
— Я не хочу оставаться один.
— Я никуда не ухожу.
— Я пробовал сесть, — сказал Фрэнк.
— Не двигайся, Фрэнк, лежи тихо.
— Я не смог сесть.
— Все будет хорошо.
— Меня, наверное, парализовало.
— У тебя шок, вот и все. Ты потерял много крови. Поэтому ты ослаб.
Сирены выли уже где-то у ворот дома.
— Скоро будут врачи.
Фрэнк застонал и закрыл глаза.
— Все будет в порядке, дружище.
Фрэнк посмотрел на Тони.
— Поедь со мной в больницу.
— Конечно.
— Рядом со мной, на «скорой».
— Если мне разрешат.
— Заставь их.
— Хорошо.
— Я не хочу быть один.
— Я заставлю их пустить меня в чертову машину, если для этого придется даже припугнуть врачей пистолетом.
Фрэнк вымученно улыбнулся, но тут же боль исказила его лицо.
— Тони.
— Да, Фрэнк.
— Возьми... меня за руку.
Тони взял правую руку Фрэнка. Пуля угодила в это плечо, и Тони подумал, что Фрэнк не владеет ею, но холодные пальцы плотно сжали ладонь Тони.
— Знаешь что?
— Что?
— Сделай так, как он говорит.
— Кто?
— Юджин Такер. Брось это. Используй шанс. Делай то, что тебе хочется.
— Не беспокойся обо мне. Тебе нельзя сейчас волноваться.
Фрэнк вдруг разволновался. Он покачал головой.
— Нет, нет, нет. Ты должен выслушать меня. Это важно... то, что я пытаюсь сказать тебе. Чертовски важно.
— Хорошо, — быстро согласился Тони. — Расслабься. Не напрягайся.
Фрэнк зашелся в кашле, несколько кровяных пузырей вздулись и опали на синих губах.
Сердце Тони тяжело билось в груди. Где же эта чертова «скорая»? Куда подевались эти скоты?
Фрэнк говорил хрипло, останавливаясь после каждого слова, чтобы набрать в пробитые легкие воздуха.
— Если хочешь стать художником... тогда сделай так. Ты еще достаточно молод... у тебя есть возможность.
— Фрэнк, пожалуйста, ради Бога, не разговаривай.
— Нет, ты послушай! Не трать... времени. Жизнь... чертовски коротка... Чтобы разбазаривать ее.
— Не говори так, Фрэнк. У нас с тобой еще полжизни впереди.
— Годы... так быстро уходят. Слишком быстро.
Фрэнк глотнул воздуха. Его пальцы еще сильнее сжимали ладонь Тони.
— Фрэнк! Что с тобой?
Фрэнк молчал. Плечи его вдруг задрожали, и он зарыдал.
— Боже.
— Тебе очень больно?
— Это не боль.
— Тогда что? Что с тобой?
— Мне стыдно... Я не хочу... об этом говорить.
— О чем?
— Я потерял над собой контроль. Я... я... уписался.
Тони не знал, что сказать.
— Я не хочу быть посмешищем, — сказал Фрэнк.
— Никто не собирается над тобой смеяться.
— Господи... я уписался... как малыш.
— Пол такой грязный, что никто не заметит.
Фрэнк засмеялся, сморщился от боли, которую вызвал смех, и сдавил Тони ладонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47