- Спасибо, - отозвалась Алина.
- Но застрелил, продолжу, - продолжил Шухрат Ибрагимович, - совершен-
но на наш взгляд справедливо. То есть, даже повышенно справедливо: за то
же точно преступление директор сам, собственноручно, наказал своего бар-
мена точно таким же образом. То есть, внутренне, так сказать, собствен-
ную гибель утвердил, одобрил, резолюцию в уголке наложил. Вы извините:
до смешного люблю сладенькое, - и гость-хозяин отправил в рот очередной
сладенький кусок.
- Так все-таки бармена убил директор?
- Али-и-ина Евгеньевна, - неразборчиво из-за забившего весь артикуля-
ционный аппарат сладенького месива, но явно укоризненно пропел Шухрат
Ибрагимович и округлил глаза. - А вы что, сомневались?! Хороша невеста:
так скверно думать о собственном возлюбленном!
Шухрат Ибрагимович проглотил, наконец, содержимое рта, запил мелкими,
громкими глоточками и пояснил:
- Бармен не перевел причитающиеся директору бабки. Зажал. Замылил!
- Вы вот сказали, - перебила Алина, - за то же точно преступление.
- Сказал, - согласился Шухрат Ибрагимович.
- То есть, по-вашему, на сей раз директор не перевел бабки, - интона-
ционно выделила Алина словцо, - Богдану?
- Не по-моему, а так оно и было! Бедная Алина Евгеньевна! - сокрушил-
ся гость. - Может, еще тортику?
- Директор - Богдану?
- Ну, разумеется. Он обещал ему десять тысяч!
- Сколько-сколько? - переспросила Алина с сильным и даже отчасти иро-
ническим недоверием.
- Полагаете, Алина Евгеньевна, что из-за такой мелочи Мазепа не стал
бы марать рук? Ну, это как для кого. Для нас это, может, и впрямь ме-
лочь, а для капитана Мазепы! да, возможно, и для вас! Долларов, долла-
ров!
- Долларов? - изумилась Алина.
- Само собой. Кому ж сейчас нужны деревянные? Обещал открыть счет в
Швейцарии. Мало что обещал - соврал, что уже открыл!
- Во-он в чем дело! - протянула Алина, вспомнив капитанову веселую
фразу, там, на вечеринке у Ивана, когда тот демонстрировал на экране
слайд с изображением здания Объединенного швейцарского банка: "Тот са-
мый, в котором у меня нету ни франка?.."
- Именно в этом дело, Алина Евгеньевна, именно в этом!
- Не-ве-ро-ят-но! - выдохнула Алина.
- Да что ж тут невероятного?! - кажется даже разволновался Шухрат Иб-
рагимович. - Что ж тут невероятного?! Невероятно, что существует еще
справедливость? А вы знаете: в любом обществе должны быть структуры, в
которых справедливость существует. Несмотря ни на что! Называйте эти
структуры, как вам заблагорассудится, хоть мафиями, - суть не в названи-
ях. А ведь и любое государство, заметим в скобочках, всегда не что иное
как мафия. Но если порою из-за его громоздкости государству не всегда
удается обеспечить справедливость в каждом отдельном случае!
- Постойте-постойте! - снова перебила Алина. - А! за что! Богдану
должны были заплатить?
- Как, то есть, за что? За то, что он дал возможность директору выйти
сухим из воды. В случае с убийством бармена. Мазепа с директором, оказы-
вается, друзья юности были. Ну вот, столковались по-приятельски.
- А покушения! покушения - были?
- Покушения? На кого?
- Как на кого? На Мазепу, конечно!
- Вы так говорите, Алина Евгеньевна, будто ни на кого другого и поку-
шаться нельзя, - обиделся Шухрат Ибрагимович.
- Так были или нет?!
- Ну, одно, во всяком случае, зарегистрировано. А были ли?.. Пра-
во-слово, разочаровываете, Алина Евгеньевна. Я, честно говоря, такого
количества вопросов от вас не ожидал. Ну, разве детали какие-нибудь, ду-
мал, захотите для себя прояснить, мелочи! Уверен был: вы давно уж дога-
дались. Обо всем. Это, наверное, потому, знаете, что комплексую в отно-
шении журналистики! с большой буквы! Вот и считаю: раз журналистка хоро-
шая - так и все остальное должна делать на том же уровне. А это претен-
зии, разумеется, непомерные. Несправедливые. Так что беру свои слова на-
зад. Не все, разумеется - только обидные. Извиняюсь, как говорится!
- А "зауэр" Мазепа просто обнаружил и изъял, - как бы сама себе отве-
чая, негромко пробормотала Алина.
- Зажилил, - поправил Шухрат Ибрагимович, прожевывая очередной кусок.
- Заныкал. Зажал.
- Ну и! - после долгой паузы, которою Шухрат Ибрагимович с удо-
вольствием воспользовался, чтоб налакомиться едва ли не вдоволь, протя-
нула Алина.
- Что: ну и? - спросил он.
- Зачем вы мне все это рассказали?
- А-а! Господи! Действительно - совсем позабыл. Заболтался. Вы обая-
тельны. Торт великолепен. Теневой торт. Мафиозный. Вот и позабыл. А заг-
лянул я к вам - кроме, разумеется, заботы о вашем здоровье, - в сущнос-
ти, по пустяку: передайте капитану Мазепе, что: А: наказал он директора
"Трембиты" справедливо, и никто к нему не в претензии, пусть не нервни-
чает.
- А он! нервничает?
- Вам виднее. По-нашему - должен бы. Я б, например, на его месте
нервничал. Бэ: деньги ему переведены в тот самый банк, и не десять ты-
сяч, а пятьдесят: пять - проценты за просрочку вдобавок к тем десяти,
остальные тридцать пять - в качестве приглашения работать в структуре!
- Шантаж? - поинтересовалась Алина.
- Помилуй Бог! - категорически не согласился гость. - Талантливые лю-
ди должны работать только по собственному искреннему желанию! только -
свободно. Иначе - нет смысла. Капэдэ падает.
- Как-кие вы, однако!.. - едва ли не восхитилась Алина.
- Да уж! Так-кие! - передразнил Шухрат Ибрагимович ее интонацию. - И
потому капитан Мазепа может от сотрудничества с нами отказаться. Совер-
шенно безопасно для себя отказаться. И для вас. Деньги в этом случае бу-
дут просто! подарком.
- Хорошие подарочки! - попыталась Алина убить Шухрата Ибрагимовича
презрением.
- Правы, правы! Опять - неудачное слово. Деньги будут - премия восхи-
щения! Что-то вроде Ленинской. Но в одиночку работать пусть больше не
суется. За нашей спиною. Такие вещи проходят только один раз. Убьем. И
вас тоже. Причем вас - сначала и при нем. Да, чтоб не было ощущения оче-
редного надувательства - вот! Можно проверить хоть завтра, в "Березке",
- и представитель пресс-центра выложил на сервировочный столик пластмас-
совый прямоугольник кредитной карточки.
Алина хмыкнула как-то странно, потом еще раз! еще! Хмыканья слились в
веселый хохот.
Шухрат Ибрагимович глянул озабоченно.
- Не бойтесь! - давилась от смеха, махала ладошкою Алина. - Не поеха-
ла я! Не шизанулась! Просто - смешно!.. Смеш-но-о!
Шухрат Ибрагимович впервые за все наше с ним знакомство несколько
смутился, переспросил даже:
- Смешно?
- Ну да, - пояснила Алина, так и не в силах прервать хохот. - Сколько
уж я слышала, сколько читала! писала даже! про эти! про мафиозные струк-
туры! И знаете: до самого сегодняшнего вечера - не верила! Не-ве-ри-ла!
И продолжила хохотать.
25. СВАДЬБА В "ТРЕМБИТЕ"
Новый бармен протирал стаканы, новый директор приветливо улыбался в
служебных дверях, разлюбезная гуцулка Ниночка прислуживала за столом, -
капитан Мазепа играл свадьбу в "Трембите". В той самой "Трембите", где
Алина уже однажды играла свою свадьбу, в той самой "Трембите", где пол-
тора года назад! ну, словом: в той самой "Трембите"!
Народу за столом было скромно: родители, человек десять друзей-подру-
жек с обеих сторон, в числе которых Иван и Гаврилюк с загипсованной ру-
кою на перевязи, да полковник в белом кителе рядышком с Шухратом Ибраги-
мовичем.
Свадьба не то что б катилась к концу, но явно была уже на второй тре-
ти. Очередной тост вызвал очередное "горько!". Капитан с Алиною погляде-
ли друг на друга, встали и, хоть "горько" - по всему ясно - звучало не в
первый и даже не в пятый раз, поцеловались протяжно и с большим удо-
вольствием. Гости считали:
- Раз! два! три! - и досчитали, кажется, до тринадцати.
Полковник встал говорить тост.
- Дорогие друзья. В каком-то смысле именно я считаю себя виновником
происходящего здесь торжества: ведь если бы мне не пришло в голову приг-
ласить три месяца назад Алину Евгеньевну в Управление с целью!
Полковник говорил долго, а Алина с Богданом тем временем шептались.
- Неужто просто из-за денег? Ну, признайся: ты ведь его боялся? С
детства. Ну, в подсознании, разумеется.
- Кого?
- Не валяй дурака, - кивнула Алина в сторону нового директора. - Ко-
ляню. Или в знак благодарности, что он тебя тогда спас? Или это ты мстил
за маму? Мама-то - была?
- Как это? - изумился капитан. - Как это - была ли мама? Вон она, ма-
ма - сидит. И папа, - но Алину уже поглотила поразившая ее свежая идея.
- Или! платил за разбитую жизнь той! женщины?
- Хочешь все-таки меня оправдать? - усмехнулся Мазепа в недавно от-
росшие шляхетские пшеничные усы. - А если так и не получится? "Любовь
Яровую" читала? Или лучше нет - "Сида"! Трагичнее. А, ч-черт! едва не
забыл, - хлопнул себя по лбу. - Подарок! - и, вытащив из кармана
"смитт-и-вессон", передал под столом жене. - Отличная идея: стреляешь в
меня, потом - застреливаешься сама. Пиф-паф ой-ой-ой! Трагическое разре-
шение конфликта между долгом и чувством. Обойма заряжена. И предпочти-
тельней - не оттягивать: самые эффектные и время! и место!
- Думаешь - струшу? - вполне серьезно спросила Алина, потом отстрани-
лась от капитана и медленно взвела курок.
Положила указательный палец на спусковую скобу!
Обещанное продолжение эпиграфа:
- Как - зачем? - отвечает старик. - Построим ероплан и
улетим все отсюда к е..ней матери! - И для полной ясности
повторяет во весь голос:
(Окончание эпиграфа - в свое время).
26. ЕРОПЛАН С ПРИЦЕПОМ
Перед одним из контрольно-пропускных пунктов западной границы СССР
выстроилась неимоверной длины вереница автомобилей, километра не меньше
чем на три. Очередь давно превратилась в лагерь: люди здесь живут:
где-то раскинуты тенты, где-то поставлены палатки, малые дети ползают в
пыли, еще теплой под ясным, несмотря на начало октября, солнышком. Пры-
гая по ухабам, капитанов "Шевроле не Шевроле", работающий на сей раз ло-
комотивом (ибо тянет за собою прицеп, где устроилась прикрепленная к
бортам растяжками алинина "Ока"), лихо объезжает многодневную эту оче-
редь. На крыше "Шевроле не Шевроле" - багажник, на котором покачивается
привязанная бельевой веревкою инвалидная коляска отца, салон полностью
забит разнообразным барахлом, едва оставляя место для самого водителя,
Алины и папы с мамою. Возмущенный совок ревет тысячеголосым клаксоном и
высылает делегатов под колеса "Шевроле не Шевроле": остановить сукина
сына, который хотит быть умней других. Алина взвизгивает, хватает мужа
за руку, когда тот или иной делегат возникает прямо перед капотом; дер-
жится за сердце отец и строит трагическую мину невинного страдальца; ма-
ма закусила губу, побелела, как тогда, в горах. Эти реакции близких пе-
реполняют, наконец, чашу мазепиного терпения, он на минутку останавлива-
ет автомобиль, достает из бардачка синюю проблесковую мигалку, шлепает -
на магнитной присоске - на крышу "Шевроле не Шевроле", провод сует в
прикуриватель, щелкнув попутно тумблерком, включающим скрытую за радиа-
торной решеткою сирену, которая сперва заглушает, а потом и вполне заты-
кает клаксоны. Синие сполохи пунктирно мертвят лица наиболее ярых борцов
за справедливость.
Растолкав передних очередников, которые, трепеща еще перед атрибутами
власти, пятятся и расползаются, словно раки, вываленные из ведра, "Шев-
роле не Шевроле" выруливает прямо к шлагбауму.
- Тю-у! Бохдан! - узнает капитана капитан-пограничник. - С усим си-
мийством! В отпуск, шо ли, собрався?
- Нет, - отрицательно мотает Мазепа головою.
Обещанное окончание эпиграфа:
- К е..ней матери!
Словом: пиф-паф ой-ой-ой!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83