- подтвердил Чулок Телесного Цвета Со Спущенной И
Наскоро Подхваченной Петлею.
- Я всегда утверждал, - обличил хозяин, - что рабы заслуживают своей
участи! Еще Карамзин писал!
- Отчего же непременно рабы? - пробасил Черно-Ажурный, прервав Благо-
родного Карася. - Вы выражения-то, Дмитрий Никитович, выбирайте. Не рабы
- хозяева. Вас милицейский захват устроит?
- Да не пойдет на это дело милиция! Я уже выяснял! - кипел Благород-
ный.
- А это уже - моя проблема, - успокоил Ажурный.
- Браво! - закричали Караси и захлопали в ладоши. - Вот и выход! Ва-
риант! Превосходно! - и повставали со стульев, счастливые возможностью
разойтись. - По одному, по одному выходим! Конспирация!
- Стойте! стойте! - преградил дорогу хозяин. - А вы не боитесь стать
жертвами командира захвата? Или вот, скажем! поверьте, я не хочу вас
обидеть! нашего уважаемого коллеги? - кивнул в сторону Черно-Ажурного.
Караси несколько приумолкли.
Черно-Ажурный проворковал:
- Я могу дать честное слово, что архив будет тут же уничтожен.
- Видите! - с радостным облегчением сказал Телесный Со Спущенной Пе-
телькою, однако, общего облегчения не произошло.
- Честное слово! - протянул со смаком фразочку Карась из-под чулка
коричневого, в рубчик.
- Если вам недостаточно моего честного слова! - обиделся Черно-Ажур-
ный, направляясь к выходу.
- Почему ж недостаточно? Очень даже достаточно! - загудели, занервни-
чали Караси, удерживая уходящего.
- В таком случае!
Но Благородный Карась был несгибаем: выступил вперед, стал перед Чер-
но-Ажурным:
- Требую гарантий!
- Пожалуйста, - пожал плечами Ажурный. - Я попрошу, чтобы вас взяли с
собой.
Наутро к Папскому Дворцу в Ватикане подкатил лимузин. Швейцарцы в
черных медвежьих шапках отдали честь. Из лимузина через дверцу, предуп-
редительно распахнутую шофером, выбрался знакомый нам по Садовой улице
Батюшка-Карась в сопровождении Молодого Православного Священника.
Навстречу по лестнице Дворца спускался Высокий Чин Католической Иерар-
хии. Последовали приветствия, рукопожатия, блицы вспышек неизвестно от-
куда повылазивших репортеров. Католический Чин обратился к Батюшке-Кара-
сю с недлинной половинкою фразы, которая тут же была переведена Молодым
Священником:
- Его Преосвященство полагает, что аудиенция, которую Его Святейшест-
во соизволило дать в вашем лице всей преображенной Российской Церкви!
Католический Чин продолжил фразу, в которой даже Батюшке, ни бельмеса
не смыслящему в итальянском, внятными показались слова "Gorbatshoff" и
"Рyeryestroyka". Но в этот как раз момент один из швейцарцев подал Ба-
тюшке-Карасю голубой конверт. Батюшка глянул на надпись и посерел с ли-
ца.
Что-то продолжал говорить Католический Чин, что-то переводил Молодой
Священник - все звуки исчезли для Батюшки, заглушенные гулким стуком
крови в ушах.
Когда пауза, повисшая в воздухе, перетянулась за всякие приличные
пределы времени, потребного для обдумывания ответа, Батюшка-Карась при-
шел, наконец, в себя; пришел, впрочем, только отчасти - иначе не проба-
сил бы, склонясь к уху Молодого Священника:
- Спроси, понимаете, его потихонечку, не мог ли бы я получить, пони-
маете, в Ватикане политическое убежище.
И на взгляд-вопль изумленного услышанным Священника добавил:
- Если потребуется - готов, понимаете, принять католичество. Во славу
Божию!
- Ч-черт! Понарыли! - выругался Юноша, едва не свалившись в канаву во
тьме вечерней Садовой. - Постой, Машка! Давай руку!
- Эй, командир! - появился из мглы кто-то Высокий.
- Пошли-пошли, - шепнула Внучка. - Не ввязывайся.
- Закурить есть? - крикнул Высокий вдогонку и ускорил шаги.
Внучка, схватив Юношу за руку, побежала.
Побежал и Высокий, догнал возле самой полковничьей калитки, заградил
путь.
- Дед, дед! - громко позвала Внучка. - Полко-о-вник!
- Да чего ты! - забубнил Высокий. - Кто тебя, понял, трогает?..
Калитка отворилась. На крыльце появился Человечек, освещенный элект-
рическим отблеском из комнаты.
- Где полковник? - агрессивно выступила Внучка.
- Заходите, заходите, ребята, - очень добродушно сказал Человечек. -
Чего волнуетесь?
- А вы! кто? - осведомилась Внучка.
- Товарищи его, по работе, - широко и открыто улыбнулся Человечек. -
Приехали навестить. Он приболел немножко. Нелличка, где вы там? - жестко
и нетерпеливо позвал во тьму.
Страшный, истерзанный, опираясь на руку Чернокудрой Нежной, появился
из-за угла Полковник.
- Дед, что с тобой?! - бросилась к нему Внучка.
- Ничего, Машенька, ничего. Все в порядке. Все прекрасно. Пытались!
ограбить. Вот, ребята приехали, - кивнул на Человечка и еще две-три те-
ни, ошивающиеся около, - помогли. И доктор тоже есть, - взглянул на Лас-
ковую. - Так что вы езжайте, езжайте в Москву. У меня здесь все! в по-
рядке.
- Никуда я не поеду! - объявила Внучка решительно. - Тут что-то не
так. Пошли в дом.
- Конечно, заходите, пожалуйста, - гостеприимно пропел Человечек.
- Поезжай в Москву, я сказал! - повысил голос Полковник.
- Иннокентий Всеволодович, - упрекнул Человечек. - Вы думайте, что
говорите! Заходите, ребята, заходите.
- В Москву! - заорал Полковник так страшно, что Внучка с Юношею не
сумели не послушаться, однако, едва двинувшись к калитке, оказались нак-
репко схвачены двумя тенями.
Человечек подал незаметный сигнал и третьей тени - Полковник тоже
очутился в клещах, со ртом, зажатым чужой потной ладонью.
Две первые тени тащили ребят в дом, а Человечек отнесся к Полковнику:
- Не Штирлиц вы оказались, Иннокентий Всеволодович. Далек-ко не Штир-
лиц! Отправьте его на место. Наручники - обязательны, - бросил во тьму.
- Извините, - вернулся к Полковнику, - у меня не столько людей, чтобы
следить за вами каждое мгновение. А самоубийством жизнь вы покончите не
прежде, чем я вам это позволю. Не в службу, а в дружбу, Нелличка, поде-
журь немного возле.
Полковника увели.
- Там у нас решетка еще осталась? - осведомился Человечек. - Молодых
людей определите наверх, окошко зарешетите. Если будут кричать - затк-
нуть!
Тени рассосались выполнять распоряжения. Человечек вошел в дом, взял
радиотелефон, набрал номер:
- Не разбудил? Ну-ну. Тут, понимаешь, обстановка несколько! усложня-
ется. Нет, пока ничего серьезного. И тем не менее - переезд надо форси-
ровать. Да прямо хоть сейчас! Хорошо, хорошо, до утра. Но как можно
раньше! Я даже заночую здесь сегодня. Пока, жду!
А по ночной Москве чесала тем временем с недозволенной скоростью
"Волга"-универсал. Юркий "жигулек" старался от нее не отрываться, для
чего водителю, старому нашему знакомцу Благородному Карасю, приходилось
манипулировать рулем, педалями и рычагом с явно непривычною резвостью.
Проносились мимо красные волдыри светофоров, летели вслед безнадежные
милицейские свистки - "жигулек" как приклеился к остекленному задку.
Водитель "Волги", понаблюдав за маневрами преследователя, покачал го-
ловою:
- Движок у нас слабоват, командир. Пятую сотню тысяч крутит.
- Да он все равно знает адрес. Какой смысл? - прозвучал голос с зад-
него сиденья.
- Ладно, - сказал Командир. - Сбавь.
Благородный Карась сбросил скорость в свою очередь и вытер со лба
пот.
В мансарде, едва освещенной чуть сереющим небом, на фоне которого
неприятно вырисовывалась наскоро вделанная в окно решетка, понурились на
тахте Внучка и Юноша.
Внучка вскочила вдруг, бросилась на дверь, заколотила руками, ногами:
- А ну сейчас же выпустите нас отсюда! А-ну-сей-час-же!
Юноша подошел, обнял ее сзади:
- Перестань. Видишь ведь - бесполезно. Только удовольствие им достав-
ляешь.
Внучка побилась еще капельку и заплакала от бессилия!
В том же едва сереющем утре возникла возле "Волги"-универсала с поту-
шенными огнями тень, произнесла в щель от приспущенного стекла:
- Их там человек двенадцать самое маленькое.
- Ну что, ребята? - обернулся Командир. - Может, вызовем подкрепле-
ние?
- Брось, командир, - прозвучал голос сзади. - Двое на одного. Шпана -
неужто не справимся? Мы ж профессионалы. Стыдно.
Командир задумался на мгновение.
- Ладно. Тогда - пошли.
Бесшумно открылись автомобильные дверцы, вооруженные люди по-кошачьи
выбрались наружу.
Когда Благородный Карась тоже попытался выкарабкаться из своей маши-
ны, Командир шепнул:
- Вы остаетесь.
- Но я! - взялся возражать Карась.
- Я сказал: остаешься! На тебя что - браслеты надеть? - шепотом прик-
рикнул Командир и, убедившись, что Карась смирился, поднял руку и раст-
ворился во мгле.
Остальные растворились следом, чтобы материализоваться уже возле дома
Полковника.
На мгновенье сойдясь, они тут же и рассыпались, и вот одна из теней
пружинисто перемахнула забор и навалилась на несколько в этот сонный час
осовевшего часового. Ему, однако, удалось хрипло выкрикнуть:
- Менты!
Звякнуло выбиваемое стволом стекло, и навстречу тени, движущейся от
реки, прозвучал выстрел. Тень вскрикнула, опала, но тут из-за куста
справа протютюкала очередь по дому, осыпала еще несколько стекол.
- Окружены, сдавайтесь! - заорал Командир из-за тамбурка, и тут же,
отколотая пулями, запуржила вокруг его головы мелкая щепа.
Бугай с "калашниковым" ворвался в мансарду и, не обратив внимания на
Внучку и Юношу, пристроился у оконца, направил ствол в решеточную проре-
ху, выпустил одну очередь, другую.
Внучка вскочила, схватилась за подножную скамеечку в намерении оглу-
шить Бугая.
- Сядь! - дернул ее за руку Юноша, и Бугай прореагировал, замахнулся
прикладом, но тут же и упал, успев обрызгать молодых людей разлетевшимся
мозгом.
Внучка рванулась к выходу, Юноша снова попытался ее удержать:
- Стреляют же, дура! - и между ними завязалась нешуточная борьба.
Человечек тем временем полз меж кустов вниз по участку, к сортиру, к
реке, сжимая в руке "макарова".
Заметил впереди шевеление, выпалил несколько раз. Шевеление стихло.
Человечек пополз дальше.
Переваливаясь через забор, отчетливо вырисовался на фоне посветлевше-
го неба.
И тогда тот, лежащий, подстреленный, выпустил пулю. Она прошила заты-
лок и вылетела через глаз. Человечек конвульсивно дернул пару раз ногою,
обмяк, но не упал: так и остался висеть на заборе!
А в безопасном отдалении от дачи завороженно прислушивался к перест-
релке Благородный Карась, до пота сжимая ручку автомобильной канистры.
Парень из группы захвата, тот, что подавал реплики с заднего сиденья,
подложил под металлическую дверь пристройки гранату и прянул за угол.
Дверь покачнулась и рухнула внутрь, загремела по ступеням. Раздался
страшный женский вопль.
Парень осторожно высунулся в проем и получил очередь через грудь. Пу-
ли вырвали пять клочков на спине куртки. Перешагнув труп, стрелявший
поднялся из подвала!
Пальба мало-помалу начала стихать. Внучка пересилила-таки Юношу и ри-
нулась по лестнице вниз. И тут же осела, схватилась за ногу.
Юноша выскочил на помощь:
- Ранили?.. Пошли! пошли-пошли, потерпи немного, - потащил ее назад,
в мансарду; уложив на пол, сорвал с себя рубаху, разодрал, стал заматы-
вать ногу, рану, из которой толчками выплескивалась кровь, и едва не по-
терял сознания от дурноты!
В свои пятьдесят седой, как лунь, Профессор Дмитрий Никитович Тищенко
стоял на прежнем месте. Перестрелка умолкла окончательно. К "Волге" не
вернулся никто. Рассвело. Освещенный косыми лучами встающего солнца,
профессор двинулся к даче.
Вошел в калитку. Увидел трупы. Много трупов. И не сумел сдержать же-
лудочный спазм!
Рвало профессора долго, и тогда даже, когда и нечем-то стало, и это
совершенно вымотало. Таким вымотанным и пошел он, пошатываясь, ломая ос-
тавшиеся розы, лавируя между мертвецами. Приблизился к разнесенному в
щепы тамбурку.
Переступил через того, с пятью дырками на спине. Едва не упал, пос-
кользнувшись на крови. Заглянул вниз. Не желая выпускать из рук канист-
ру, вынужден был встать на четвереньки, чтобы преодолеть лежащую на сту-
пенях бронированную дверь, и наткнулся на раздавленную ею Нелличку -
Чернокудрую Очаровательницу. Снова начались спазмы.
И все-таки Дмитрий Никитович до подвала добрался. Солнце располага-
лось так, что достигало светом самый вход в помещение. Профессор открыл
канистру, плеснул на шкафы, на папки с бумагами, на стеллажи! Достал
спички, вынул одну, готовясь чиркнуть. И услышал вдруг шевеление.
- Здесь кто-то живой? - спросил испуганно, шепотом. Спрятал спички,
сделал несколько робких шагов в глубину.
Полковник лежал на кушетке ничком, руки за спиною - в наручниках, рот
заклеен широкой полосою пластыря, и, повернув голову на щеку, смотрел на
зятя.
Несколько бесконечных мгновений шла эта молчаливая переглядка
родственников. Не выдержав, Дмитрий Никитович двинулся к решетке, дернул
дверцу, которая, естественно, не поддалась, застопоренная мощным импорт-
ным замком.
- Конечно, как же! живой человек! - бормотал. - А, ч-черт! М-минутку!
м-минуточку!
Снова на четвереньках, стараясь не впустить в поле зрения Чернокуд-
рую, Профессор одолел дверь. Остановился, шаря растерянным взглядом вок-
руг, и то ли услышал, то ли почудился ему шум автомобиля. Рядом с трупом
того, с пятью дырочками, валялся пистолет. Дмитрий Никитович, косясь в
сторону дороги, поспешно достал носовой платок. Осторожно поднял писто-
лет с земли - через ткань. Приладился. И снова пополз в подвал.
Изо всех сил воротя взгляд от Полковника, только направление удержи-
вая боковым зрением, приблизился Профессор на несколько шагов к решетке,
заговорил:
- Ради Бога, молчите, пожалуйста! Чем я вам помогу? Я все равно н-не!
н-не! в состоянии. Замок, понимаете? Но спалить живого! Это уж слишком.
Слишком, так ведь? Согласны? Вы только зла на меня не держите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83