В дверь
позвонили.
- Мариам! вам не трудно открыть? Клей сохнет, - крикнул Печальный в
соседнюю комнату.
- Конечно, Юсуф. С удовольствием.
Спустя минуту Мадонна стояла за спиною Печального:
- Вот, письмо принесли. Заказное. А что это вы делаете? - заинтересо-
валась.
- Так! - засмущался Печальный. - Все равно ничего путного не получит-
ся. Вот мой папа! - и вскрыл конверт, пробежал взглядом машинописный
текст. - К сожалению, не подошел, - пробормотал почти про себя. - Всего
вам доброго.
- Неприятности, да? - сочувственно спросила Мадонна.
- Как вам сказать! - замялся Печальный. - Я уж привык! Я рассказы со-
чиняю, фантастические! Научно-фантастические.
- Ну и?..
- Не понимают, - печально улыбнулся Печальный. - Отсылают назад. А в
конце непременно приписывают: "Всего вам доброго".
- Может, прочтете? - попросила Мадонна.
- Вам интересно? - чуть покраснел Печальный.
- Конечно. Я б не просила иначе.
- Только если скучно будет, сразу скажите.
- Скажу-скажу, - улыбнулась Мадонна.
- Вот, - сказал Печальный и извлек из конверта другой листок, испи-
санный от руки.
- Это весь рассказ?
- Весь, - смутился Печальный. - Чехов ведь говорил, что талант - брат
кратости. Так я читю? - и бросил на Мадонну трагический взгляд.
- Читайте, конечно читайте!..
- Вы только сядьте, пожалуйста.
- Я, наверное, и устать не успею.
- Сядьте, очень прошу.
Мадонна села.
- Вот, значит, - сказал Печальный и откашлялся. - Рассказ. Называется
"Обманули". На всепланетном конкурсе на лучшую собаку мы с Джимом взяли
первое место. То есть первое место взял, конечно, Джим, а я просто его
хозяин. Так уж получилось. Джим лучше всех бегал, быстрее всех находил
спрятанные вещи, демонстрировал чудеса дрессировки. И только когда пред-
седатель жюри награждал его золотой медалью и правом на первый полет в
автоматической ракете к Альфе Центавра, я понял, что все равно придется
признаваться. Джим просто не выдержал бы такого полета: десять световых
лет, перегрузки. А он все-таки был живою собакою. Мы всех обманули. Вот,
значит, - повторил Печальный и потупился. - Все. Не смешно, да? Непонят-
но?
- А по-моему, очень понятно, - встала Мадонна и подошла к Печальному,
погладила его ладонь. - Все собаки были роботы, а Джим - нет. Правильно?
- Точно! - обрадовался Печальный.
- А что не смешно, так чего ж тут смешного? Когда все собаки - робо-
ты.
- И впрямь, - согласился Печальный. - Чего ж тут смешного? Но они,
понимаете, все равно не печатают!
- Я постараюсь, Семен Михайлович. Вы простите меня, пожалуйста, что я
такого тогда наговорил! - Энергичный, понурив голову, стоял перед дирек-
тором театра.
Нависла пауза, доставляющая директору массу удовольствия.
- Я осознал, - нарушил ее Энергичный.
- Осознали, говорите? - произнес директор с видимым наслаждением, но
тут, не дав раскатиться торжествующему монологу, зазвенел телефон. -
Слушаю! Да, театр. Кого-кого? Оболенский уже два месяца как уволен!
Энергичный глянул на директора с горечью и презрением и, повернув-
шись, пошел к дверям.
- Постойте! - крикнул директор не то в микрофон, не то вдогонку быв-
шему подчиненному. - Но случайно! - установил вертикаль указательного, -
случайно он как раз здесь. Назад просится! - и пододвинул аппарат Энер-
гичному. - Вас!
- Знаешь, Петрович, - по случаю обеденного перерыва Печальный сидел в
заставленной канцелярскими столами комнате один-одинешенек, - а я бы на
ней, вот честное слово, женился. Она, понимаешь! она не чужая! Вот мне
про нее ничего не известно: не рассказывает, целыми днями пропадает
где-то! А чувствую: не чужая. Честное слово, женился бы! Только пойдет
ли? Не представляю, как и подступиться!
- Ты где? в конторе? - крикнул едва не вскипевший от новой флюктуации
энергии Энергичный. - Не двигайся с места, через десять минут буду! - и
бросил трубку.
- Осознали, говорите! - едва дотерпел директор до возможности продол-
жить монолог. - Ну, тогда!
- Да идите вы со своим говеным театром куда подальше! - бросил Энер-
гичный в лицо опешившему благодетелю, пулей вылетая из кабинета.
Друзья шли по рынку мимо цветочного ряда.
- Нет, - придирчиво экспертировал Энергичный. - Это нам не подойдет.
И это не подойдет. И это!
- А вон, по-моему, очень приличные розы, - несколько оторопевший от
его строгости, робко дернул Печальный приятеля за рукав.
- Э-э! - укоризненно покачал головою Энергичный. - Что б ты понимал в
сватовстве?! Дилетант! Сватовство - это! - помахал в воздухе пальцами. -
Сватовство - это профессия. Я вт что думаю: нам бы при нашем "Душевном
покое" организовать цветочный отдел. А? Гениально? Компьютер, понимаешь,
компьютером, а когда фотография жениха поступает к невесте в футляре из
белых роз!
- А вон взгляни! - высмотрел Печальный где-то вдалеке подходящие на
его взгляд цветы.
чашелистики. - Эти еще куда ни шло. Почем отдашь, отец? - обратился к
продавцу в чалме и чапоне.
- Рупь, - ответил старик.
- За штуку?! - наиграл бешеное изумление на грани яростного ужаса
Энергичный.
- За сотню, - огрызнулся сосед старика, продающий гладиолусы.
- Послушай, Петрович, - обратился Печальный, покрасневший от реплики
гладиолусного торговца. - Тебе, конечно, спасибо, что ты все мне устраи-
ваешь, но можно хоть сегодня не мелочиться? Плач-то я!
- Да я и сам заплатил бы. Только, вишь, денег! - развел Энергичный
руками. - Вот откроем "Душевный покой"!
- Хорошо-хорошо, - прервал Печальный. - Сколько нужно?
- Сколько? - прикинул Энергичный. - Если по первому разряду - штук
пятьдесят, не меньше!
- Пять-де-сят?!
- А?! Кусается все-таки! Дед, пятьдесят за сорок отдашь?
С огромным букетом белых роз стояли они у дверей квартиры и звонили.
- Вот так, - сказал печально Печальный. - Мы с тобой разлетелись,
уши, как дураки, вымыли, а ее и дома-то нету. Целыми днями где-то гуля-
ет.
- А чего не спросишь где? - спросил Энергичный.
- Ничего ты, Петрович, все-таки в этой жизни не понимаешь!
- Много т понимаешь! - обиделся Энергичный. - Такой умный - почему не
богатый?
Они посидели на кухне, выпили чаю, поболтали о том о сем.
- Извини, старик, - встал, наконец, Энергичный. - У тебя, конечно,
ничего без меня не получится. Но у меня тоже! - сделал чрезвычайно выра-
зительную паузу и даже подкрепил ее не менее выразительным жестом! - У
меня тоже - жизнь. Ты вт что. Ты цветы поставь ей в комнату, - делал,
подобно полководцу, которому обстоятельства не позволяют самому принять
в ней участие, последние распоряжения перед решающей битвой, - но ничего
не предпринимай. А завтра я освобожусь и!
И! тут в дверь позвонили.
- Тихо, она! - шепнул Энергичный, имея в виду Мадонну. - А, черт с
ним! где наша не пропадала! пускай пилит! - это уж конечно, по поводу
собственной супруги.
- Да у нее ж ключ! - усомнился ли Печальный, что это Мадонна, испу-
гался ли, что она.
- У нас тоже ключ - мы ж, тем не менее, звонили? Открываем?
Сунув букет Печальному, Энергичный распахнул дверь, а сам отскочил.
На пороге стоял Мафиози.
- Ну, чего ты, чего?! - ткнул Энергичный, который не видел, кто там,
Печального в бок. - Ну! Как репетировали!
- Извиняться пришел, - сказал Мафиози и протянул бутылку коньяку и
сверток с чем-то, надо думать, съестным. - Я тогда по телефону!
- Ладно, чего уж! - опустил букет Печальный едва ли не с облегчением.
- Я зла не помню.
- А, Джаба! - сориентировался, наконец, в ситуации Энергичный. - Же-
нимся! Готовь "Жигули". Девятка, пять дверей, кузов "хэтчбек", - и, бро-
сив Печальному: - Так я побежал? - действительно побежал вниз.
- Женишься? - спросил у Печального Мафиози.
- Беги-беги, - почти и не вслух сказал Печальный вдогонку приятелю,
вопрос Мафиози как бы пропустив мимо ушей.
- Ты что, впустить меня не желаешь? - чуть обиженно поинтересовался
Мафиози.
- Я, понимаешь! - замялся Печальный. - Я, понимаешь, девушку жду!
женщину!
- Невесту, что ли?
В вопросе Мафиози почудилась Печальному чуть заметная издевка, и, сам
на себя разозлясь, что дурно подумал о приятеле, Печальный приглашающе
приотступил с дороги:
- Нет, заходи, конечно. Только извини - пить я не буду.
И снова сидели два одноклассника на кухне, снова потягивали чай!
- Ты, Юсуф, знаешь меня с десяти лет, - с трудом, через тяжелые паузы
давил из себя Мафиози, не поднимая на собеседника глаз. - Мы, ты, конеч-
но, помнишь, жили очень бедно. Нам со всех сторон пытались как-то по-
мочь. Да хоть бы и твоя мама - всегда подкладывала мне в тарелку лучший
кусок!
- Брось ты, Джаба! - Печальному неловко было все это слышать, неловко
было видеть Мафиози в столь несвойственной последнему ситуации.
- Подкладывала-подкладывала! - нажал-утвердил Мафиози. - И я еще тог-
да, в третьем классе, решил, что, когда вырасту, ничего ни у кого никог-
да не попрошу. Пускай у меня просят! Решил, что у меня будет все. И ведь
все, что у меня сейчас есть, я заработал этими вот руками. И этой вот
головой!
- Конечно, Джаба, конечно!
- А у меня ведь все есть? - поднял, наконец, Мафиози глаза. - Правда?
- Да, - согласился Печальный. - У тебя есть все.
- А вот и не все! - встал Мафиози, подошел к окну, слепо уставился
куда-то в бесконечность. - У меня не было! детства.
- Детства? - зачем-то переспросил Печальный.
- Детства, - подтвердил Мафиози.
- Да что ты, Джаба! - Печальный чувствовал, что приятель сказал прав-
ду, и тем активнее пытался его опровергнуть. - У тебя был дедушка! по-
том!
- Не надо! - хлопнул Мафиози по стеклу ладонью так, что оно треснуло.
- Не-на-до! Ты прекрасно все понимаешь. Не надо. Молчи!
Повисла пауза.
- Может, все-таки выпьем? - вернулся Мафиози к столу, подкинул-поймал
темную, тяжелую, непривычной иноземной лепки бутылку. - Мне трудно раз-
говаривать.
- Выпей один, Джаба, - возразил Печальный и полез в ящик стола за
штопором, пододвинул Мафиози рюмку.
Тот мотнул головою, взял пиалу, налил ее коньяком всклянь, опорожнил.
- Ты знаешь, женщин у меня всегда было под завязку! Какая ж откажет-
ся?.. Деньги! удовольствия! Да и собою я ничего!
- Джаба, успокойся, пожалуйста! - подошел Печальный к товарищу, сжал
ему локоть.
- Не в этом дело, Юсуф, не в этом дело! В общем, когда я встретил ее!
- Мафиози саркастически хохотнул, - я украл у тебя детство!
- Украл детство? - не понял Печальный.
- Ага. Украл. Присвоил. Сам не заметил, как получилось.
- Детство! - словно печальное эхо, повторил Печальный.
- Эти игрушки, этот фонтан за окном, твоих родителей! - Мафиози налил
в пиалу следующую дозу коньяку, выпил. - А права на это я не имел! - и
снова пристукнул ладонью - на сей раз по столу.
- Почему, Джаба? Это ведь и твое детство тоже: игрушки, фонтан! Сам
подумай - сколько ты здесь провел времени?! Значит - и твое.
Мафиози мучительно прикрыл глаза: видать, и его память воскресила тот
далекий день, пронизанный солнцем, маленького мальчика, глядящего на
раскрашенную деревянную Мадонну:
- Какая красивая!..
- В общем, ладно! - решительно прогнал Мафиози воспоминание. - Спаси-
бо. Я все понимаю. Ты, наверное, решил, что я еще раз пришел просить те-
бя переехать? Нет, Юсуфка, нет! Не такое я дерьмо, как можно по мне по-
думать! Не такое дерьмо! А пришел я сюда! А, ч-черт его знает, зачем я
сюда пришел! - и Мафиози опрокинул в себя третью пиалу коньяка. - Ты
вот, - продолжил, запив глотком остывшего чая, - ты вот, Петрович ска-
зал, женишься. Я рад за тебя. Поздравляю. Ты приведешь ее сюда, и вы бу-
дете жить среди этих игрушек. Смотреть по вечерам на фонтан!
В небе глухо заурчало.
- Опять, что ли, гроза собирается? - Мафиози встал, направляясь к вы-
ходу. - Что ж такое? как появляюсь у тебя - обязательно гроза!
- Грозел, - поправил Печальный.
- Что? - приостановился Мафиози.
- Грозел, - пояснил Печальный и продекламировал. - Коль коза мужского
пола называется козел, = то гроза мужского пола называется грозел.
- А! - сказал Мафиози, - шутишь! поднимаешь мне настроение. А может!
- Мафиози стоял уже на пороге, и безумная надежда мелькнула в его гла-
зах. - Может, тебе на свадьбу деньги понадобятся? В долг гордость взять
не позволит, а так все-таки!
Печальный по возможности тактично мотнул головой влево-вправо.
- А дети пойдут! Им ведь в своем-то дворе расти лучше, чем здесь, в
пыли?
Печальный опустил глаза.
- Ты извини меня, - осознал, наконец, Мафиози недостойность последних
фраз. - Я не хотел. Я все понимаю, - и зашагал по ступенькам, держа
коньячную бутылку, на дне которой еще плескалась маслянистая коричнева-
тая жидкость.
Выйдя на волю, забрался в машину. Запрокинув голову, приложился к
горлышку. И как раз в этот момент из-за угла появилась Мадонна и, спеша
убежать от дождя, первые тяжелые капли которого уже роняло мрачное небо,
скрылась в подъезде. Допив коньяк, Мафиози откинул через открытое окно
порожнюю тару, завел двигатель и тронул автомобиль. За тучами угрожающе
заурчало.
- Грозел! - сказал Мафиози.
А там, в квартире, Печальный, зажмурясь, решился-таки выдохнуть Ма-
донне свое предложение.
Она качнула головою:
- Нет. Извините меня, пожалуйста, Юсуф. Но я! я несвободна.
Печальный потупился.
- Я, наверное! - прошептала Мадонна, - мне, наверное, лучше от вас
съехать?
- Что вы, Мариам! Оставайтесь, пожалуйста. Я вас больше не потревожу.
- Я все-таки попытаюсь подыскать другое жилье, - мягко, но упрямо
произнесла Мадонна и пошла в свою комнату.
Печальный стоял, где стоял, и молчал.
- Ой, что это? - донесся до него голос Мадонны и тут же она явилась
сама, зарыв в белый ароматный шелк лепестков миниатюрное личико. - Это
мне, да?.. - и по голосу было понятно, что личико сияет.
Машины только что столкнулись: зернь битого стекла на асфальте, лужа
масла. Мафиози нетвердо выбирался из-за руля девятки. Из-за руля единич-
ки выскочил тот самый толстый лысый таджик, который отрывал в свое время
Мафиози от просмотра "Love story", подсовывая ему телефон, заорал разг-
неванно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83