Что до исцеления от вэларды и киракса, усилившего этот дар… страдания одного человека не имеют значения. Если бы я только нашел силы, то принял бы на себя всю боль мира и вручил камень Света кому-нибудь более достойному, дабы чудовище, подобное Мелиадусу, никогда больше не появилось на свет и злые места вроде Вардалууна не оскверняли мир.
– Я должен найти камень Света, чтобы исцелить земли Эа и сделать их подобными вашей. Ради этого я готов сражаться со всеми демонами ада.
Лильяна перевела мои слова, и печальная улыбка легла на лицо леди Нимайю. Она склонила голову, будто сознавая чистоту моей цели и в то же время находя ее слишком мучительной. Пока множество людей на лужайке за нами шептали тихие слова одобрения, она долго смотрела мне в глаза.
– У тебя нет меча, – наконец сказала она, поглядев на рукоять моей кэламы. – Если ты должен сражаться, то тебе он понадобится.
Она взяла меня за руку и повела по ступеням к кромке озера. Я не знал, каковы ее намерения. Может быть, она хотела очистить меня от крови, что придется проливать во исполнение этой мечты.
Несколько раз глубоко вздохнув, она вдруг отпустила мою руку и одна пошла по ступеням в воду.
– Что она делает? – закричал Мэрэм.
Я тоже удивился, как и все остальные. Мэйи уставились на леди Нимайю, а она в последний раз глубоко вдохнула и исчезла в озере. Крики беспокойства дали мне понять, что это вовсе не часть известной им церемонии очищения.
Мое сердце забилось быстрее, словно это я задерживал дыхание. Я уставился в воду и будто увидел, как леди Нимайю плывет к каменному алтарю, покрытому илом и поросшему прядями озерного мха. Но потом горы двинулись, выбросив в небо пламя и заставив землю поколебаться, по поверхности озера пробежала сияющая рябь, и заглянуть в его ледяные глубины стало невозможно.
– Куиври Лаис Нимайю? – воскликнул молодой паренек за моей спиной. Теперь и он, и еще многие вскочили на ноги, указывая на озеро. – Куиври Лаис Нимайю?
Давление в моей груди переросло в боль, ужасную боль, практически невыносимую. Я не мог двинуться, таким глубоким был холод в моих членах, приморозивший меня к берегу.
Потом лебеди закричали и взмыли в небо под гром бьющих крыльев, а гладь озера рассекла рука, сжимавшая меч. Секундой позже из воды появилось лицо леди Нимайю, окруженное сияющими черными волосами. Она вдохнула и поднялась к нам по мраморным ступеням, держа меч высоко над головой.
– Меч Пламени, – прошептал Альфандерри. – Меч Света.
Даже не смея поверить словам менестреля, я узрел меч достаточно яркий, чтобы носить такие имена. Длинный, как кэлама валари, клинок сверкал серебром, а его кромки были так остры, что, казалось, рассекали сами солнечные лучи.
Мэйанцы стояли молча, служительницы храма взволнованно перешептывались, мои друзья переглядывались, а глаза Кейна вспыхнули, как черные угли, когда леди Нимайю приблизилась ко мне, чтобы вручить меч.
Я сомкнул ладони вокруг рукояти из черного нефрита, украшенной изображениями лебедей и семью звездоподобными алмазами; самый крупный алмаз, со множеством сверкающих граней, служил навершием.
От прикосновения к мечу по моим жилам потек огонь. Сверхъестественное пламя пробежало от изогнутой гарды к невероятно острому кончику серебристого клинка. Меч был очень тяжелым, словно бы и вправду сделан из серебра, и в то же время необыкновенно легким, будто само солнце наполняло его сиянием и заставляло рваться в небо.
Как такое удивительное оружие попало в воды озера?
Леди Нимайю указала на меч и начала рассказывать.
Давным-давно, в другую эпоху, рыбак по имени Элкайю забросил сети, надеясь поймать серебристого лосося. Вместо этого он зацепил что-то тяжелое и, вытянув сеть, обнаружил серебряный меч. Элкайю был удивлен – не только самой находкой, но и тем, что на мече не было ни следа ржавчины, хотя он и пролежал несчетные годы в соленых морских водах. Элкайю принес меч своей Владычице, которая почувствовала в нем великую силу. Однако ощутила она и то, что меч был брошен в морские воды для очищения, и приказала погрузить его в воды озера. Владычица, конечно, состарилась и умерла, но передала знание о мече своей преемнице. Так и повелось: многие сотни лет тайну меча хранили Владычицы озера. За века возникла легенда о том, что однажды истинный владелец меча придет за ним.
– Должно быть, это ты, сэр Вэлаша, – сказала леди Нимайю, указывая на кэламу в моих ножнах, чья рукоять также была украшена лебедем и звездами. – И этот меч , как ты его зовешь, наверное, тот самый джелстеи, о котором говорил Морской народ.
Да , – подумал я, уставившись на сияющее чудо, – да .
– Серебряный джелстеи, – повторил мастер Йувейн, глубоко дыша. – Так это за ним прибыли мы сюда…
На мгновение все притихли, глядя на длинное лезвие, сверкающее в утреннем свете. Кейн, любивший хорошую сталь едва ли не больше жизни, дольше и пристальнее прочих всматривался в него.
– Элькэлэдар… Да, это Элькэлэдар.
Альфандерри, стоявший рядом, положил ему руку на плечо и запел:

Элькэлэдар, Элькэлэдар!
Огня и Света меч святой,
Что Пробуждающим зовут
От тьмы эпох и мглы ночной.

– Что это за слова? – спросил Мэрэм.
– Они из гораздо более длинной песни, рассказывающей о том, как Кэлькамеш создал Сверкающий меч, – сказал Кейн. – Это было во времена после Первого поиска, когда Морйин чуть не убил Кэлькамеша и забрал себе камень Света.
– Ты знаешь ее целиком? Может, споешь?
Альфандерри кивнул, потом неуверенно посмотрел на леди Нимайю и спутниц, расчесывавших ее спутанные волосы. Должно быть, он счел грубым петь на незнакомом языке – Лильяна, конечно, не могла достаточно быстро и верно перевести слова.
Однако леди Нимайю, осознав затруднение, попросила Альфандерри продолжать. Она сказала, что дух песни передаст его голос, а это самое важное.
И он начал петь:

Когда землей владел Дракон,
Меш древний воин посетил.
Кровавой мести жаждал он,
Ее огонь в себе таил.

И в нем другой огонь пылал,
Священнее и ярче нет,
В руках и сердце сохранял
Он Галадинов яркий свет.

Он пламя яркое средь звезд,
Лебяжьих стай, ночных холмов
К алмазным воинам принес,
В их земли вязов и дубов.

И в Годру воин тот пришел,
Что у серебряных озер.
Он пламенной своей душой
Поклялся меч сковать остер.

Элькэлэдар, Элькэлэдар!
Огня и Света меч святой,
Что Пробуждающим зовут
От тьмы эпох и мглы ночной.

Ковал не камень, не металл —
Клинок он тайно сотворил,
Взяв тайный, редкостный кристалл,
Что неизвестен ране был.

Силюстрия – как серебро,
Как шелк, алмазный твердый свет.
Дыханье ангелов светло
На ней оставило свой след.

Он десять лет ее ковал,
Кристалл выделывал, гранил,
В слезах и крови закалял
И душу в тот клинок вложил.

Алмаз – навершия хрусталь,
На рукояти – лебедь бел,
И семь алмазов как в янтарь
Искусно вплавить он сумел.

Элькэлэдар, Элькэлэдар!
Меч Истины, Меч Серебра,
Что Победителем зовут
Всей лжи, что в мире собрана.

И с Эрамешем в битву он,
К кровавым Сарбэрна полям
Ушел, надеясь, что Дракон
Настигнут ими будет там.

Лишь Зверя крови он алкал,
Того, что камень Света скрыл,
Того, что он всю жизнь искал,
И гнал его, сколь было сил.

Меч – серебристая звезда,
Взыскуя солнечный фиал,
В его присутствии всегда
Горел он ярко и сверкал.

И вот на Сарбэрна полях,
Средь раненых и мертвых тел,
Объял Дракона дикий страх,
Ведь он судьбу свою прозрел.

Элькэлэдар! Элькэлэдар!
Меч Видения, меч Судьбы,
Что Предвещающим зовут
Погибель тем, кто жаждет тьмы.

И в Трайе тот Дракон дрожал,
Таясь за прочным камнем стен,
Но воин, мести что взыскал,
И там найти его сумел.

Пришел с ним благостный король,
Борьбе конец положен был.
Длить не желал он кровь и боль
И вот, Дракона пощадил.

Забрал он кубок золотой,
Святую дружбу разорвав.
И воин с раненой душой
Меч в море бросил, все прокляв.

Так глубоко на дне морском
Серебряный джелстеи скрыт.
Но сказано давным-давно:
Что золотой он возвратит.

Элькэлэдар! Элькэлэдар!
Клинок бессмертный, древний меч,
Что Возвращающим зовут
И чистоту, и сердца речь.

Альфандерри замолчал. Взгляды всех собравшихся вокруг озера были прикованы к легендарному клинку.
Мэрэм медленно кивнул.
– Если Кэлькамеш действительно бросил меч в море в гневе на то, что король Эрамеш пощадил Морйина, тогда, похоже, волны пронесли его тысячи миль к этому острову только для того, чтобы случайно опустить в сеть Элкайю.
– Случайно!.. – хмыкнул Кейн. – Здесь кроется нечто большее, чем простая случайность!
Альфандерри попросил Лильяну, и она рассказала историю меча на языке мэйи.
– Теперь я понимаю, почему он так долго пролежал в озере – да, наверное, еще дольше в море, – задумчиво произнесла леди Нимайю. – Много крови на этом мече.
Наверное, когда-то так и было. Но теперь, когда я поднял меч к солнцу, серебряная поверхность клинка отражала свет так совершенно, что казалось, ничто не в состоянии запятнать или испортить его красоту.
Мастер Йувейн, который мог размышлять над несколькими вещами одновременно – так ветер шевелит сразу всеми листьями, – кивнул в сторону меча лысой головой.
– Итак, перед нами Пробуждающий, о котором говорится в песне. Впрочем, мы должны убедиться в том, прежде чем Вэль возьмет его себе.
– Но, сир, как мы можем убедиться? – спросил Мэрэм.
– Проведем испытание. Если он и вправду из силюстрии, а не из какого-нибудь низшего джелстеи, то испытание пройдет.
– Какое испытание? – резко спросил я.
– Говорят, что серебряные джелстеи очень прочны – прочнее, чем материал камня Света.
Наставник подошел ко мне, чтобы получше рассмотреть меч, который я держал лезвием к земле.
– Море носило его тысячу лет по камням и песку. Есть ли на нем царапины?
Я вертел меч так и сяк, пытаясь найти на сияющем лезвии хоть легчайшую отметину. Но оно было гладким, как поверхность спокойного озера.
– Прочна силюстрия – прочнее адаманта, – сказал мастер Йувейн, глядя на два сверкающих камня в моем рыцарском кольце. – Почему бы не царапнуть лезвие алмазом?
Я снова посмотрел на удивительную поверхность меча, ибо хотел царапать ее не больше, чем собственный глаз.
– Он должен быть испытан, Вэль. Нам надо знать.
Сжав кулак, я прикоснулся алмазами к лезвию и провел небольшую дугу рядом с рукоятью. Серебро осталось нетронутым. Тогда я уперся одним камнем, найдя точку, где три грани сходились вместе, и прижал его так сильно, как только мог, пытаясь поцарапать меч. Но алмаз скользил, как свет по зеркалу, не оставляя даже легчайшего следа.
– Элькэлэдар, – почтительно произнес мастер Йувейн. – Это и есть Сверкающий меч.
Теперь, когда церемония была завершена, многие мэйи подходили поздравить нас и получше рассмотреть чудесный меч, так долго и тайно лежавший в их озере. Они вытягивали шеи, чтобы увидеть его, но никто не пытался дотронуться, да я бы и не позволил.
– Есть строки в песне, которые я хотел бы понять получше, – сказал Мэрэм, подходя ко мне. – Что значит, что он возвратит золотой джелстеи?
– Гм-м, это как раз ясно, – пожала плечами Атара. – Ты разве не слушал?
Она устремила глаза на меч и пропела:
Меч – серебристая звезда,
Взыскует солнечный фиал.
В его присутствии всегда
Горел он ярко и сверкал.
– Да, понимаю. – Мастер Йувейн потер сияющую макушку. – Эти строки говорят правду. Некоторые верят, что камень Света не просто пришел со звезд, но и является источником их света. Известно, что серебряный джелстеи был первой находкой в попытках создать золотой. Между ними существует глубокий резонанс. Говорят, что он любит камень Света, как зеркало любит солнце. Но вспыхнет ли он в его присутствии, как говорит песнь, я не знаю.
– Почему бы нам это не включить в испытание? – прорычал Кейн.
– Прекрасная идея. Я верю, что Морской народ сказал правду: на острове действительно был великий джелстеи. Но похоже, что не камень Света.
Я тоже верил тому, что сказали огромные киты, и все равно повернулся взглянуть на храм.
– Почему бы тебе не направить меч туда? – спросил Кейн. Я сделал, как он предложил, направив острие меча точно на храмовые колонны к югу от нас. Однако серебряное лезвие, хотя и полное света, не стало ярче.
– Он не здесь, – пробормотал Мэрэм.
Мы замолчали, и Лильяна использовала эту возможность, чтобы объяснить леди Нимайю и мэйи наши действия. Потом высказался мастер Йувейн, все еще смотревший на меч и чесавший голову:
– Может быть, помедитируешь, Вэль? У силюстрии есть и такое качество:
Применять ее
Нужно в тишине,
С чистым разумом,
Не питая страха.
Глядя на отражение своих темных глаз в полированных обводах меча, я вспомнил, что мастер Йувейн однажды рассказывал мне о серебряном джелстеи: это камень души и разума, что вырастает из нее. В этот момент, когда на меня смотрели тысячи людей и лезвие меча ловило яркий утренний свет, разум мой был каким угодно, только не чистым.
– Почему бы тебе не попробовать седьмую медитацию света?
Так я и сделал. Пчелы жужжали на цветочных луговинах к западу от озера, а я закрыл глаза и вообразил совершенный алмаз, паривший в воздухе. Этот алмаз – я. Ничто не может его испортить – и уж точно не мой страх потерпеть неудачу в поисках камня Света; у него тысячи граней, каждая из которых с совершенной ясностью впитывает солнечные лучи, собирая их в звездоподобном сердце алмаза в сверкающий свет…
– Похоже, там ничего нет, – откуда-то издалека донесся голос мастера Йувейна. – Вообще ничего.
Я открыл глаза и увидел, что клинок не изменился.
– Да, наверное, камня Света действительно нет на острове, – подавленно произнес Мэрэм. – Наверное, твои братья были правы, и он уничтожен.
– Нет, я чувствую его, Мэрэм. Я знаю, что где-то в Эа он существует.
С этими словами я снова вызвал внутри себя образ алмаза и направил меч к Саду Жизни на западе. Однако клинок не вспыхивал.
– Продолжай, Вэль, – подбодрил меня Кейн. – Попробуй другое направление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125