Отец всегда упрекал меня в том, что я люблю понежиться в постели, – и было за что. Воистину, когда настало время покинуть замок, который я никогда не считал домом, мне стало жаль расставаться со знакомыми местами.
Приготовления к путешествию заняли большую часть дня. Я бродил из лавки в лавку во дворе замка, словно во сне. Похоже, что требовались сотни вещей. Требовалось перековать Эльтару и мою вьючную лошадь, Танара. Потом надо было посетить кладовые и запастись провизией в дорогу: сырами и орехами, сушеной олениной, яблоками и бисквитами, такими жесткими, что их нужно было размочить в пиве или виски и уж потом есть, не рискуя переломать себе зубы. Эти жизненно важные напитки я перелил в двенадцать дубовых фляжек и осторожно разместил на широкой спине Танара вместе с мехами с водой. Я боялся, что поклажа окажется слишком тяжелой для гнедого мерина, но Танар был молодым и крепким, почти таким же крепким, как Эльтару. Похоже, он не испытывал никаких проблем с грузом, включавшим в себя также мой меховой спальник, посуду и прочее снаряжение, необходимое для того, чтобы ночевки под открытым небом были удобными.
Мерин забеспокоился только тогда, когда я навьючил на него длинный лук и связки стрел, так как собирался охотиться в лесах по дороге в Трайю. Однажды, в битве у Красной горы, его ранило стрелой в бок, и Танар никогда об этом не забывал. Я попытался уверить его в том, что мы отправляемся на поиски чаши, что прекратит всякие войны, а вовсе не на очередную битву. Впрочем, мой вид опровергал успокоительные речи, которыми я потчевал лошадь. Отец настоял на том, чтобы я выехал как рыцарь Меша, и, чтобы оказать ему уважение, я запасся всем необходимым. По закону, рыцарь, покидавший наши земли в одиночку, не мог носить алмазные доспехи, так как он вызвал бы ненужную зависть или стал бы легкой мишенью для грабителей, привлеченных сверканием ценных камней. Вместо них я надел кольчугу из серебристой стали, а поверх сияющих колец натянул черное сюрко с вышитым лебедем и семью звездами. Также я взял с собой длинное боевое копье и пять метательных и, конечно же, кэламу, подаренную мне отцом на тринадцатый день рождения. Тяжелый боевой шлем с узкими прорезями для глаз и серебряными крылышками по бокам я решил не надевать, пока не покину замок.
Потом пришлось потратить часа два на то, чтобы со всеми попрощаться. Я быстро забежал к мастеру-плотнику в его лавку, полную опилок и деревянных заготовок. Плотник – толстый веселый человек, любивший посмеяться – был хорошим мастером и когда-то сделал раму для портрета деда. Мы поговорили о нем немного: о сражениях и мечтах Элькамеша. Плотник пожелал мне счастливого пути и посоветовал быть осторожным с ишканами. Такой же совет я получил от Лансара Раашару, сенешаля отца. Этого человека с печальным лицом я любил, как родного. Он долго напутствовал меня, говоря, что следует следить за речами среди ишканов, словно среди врагов.
– Они горячие головы и могут превратить твои собственные слова в оружие, обернув его против тебя.
– Лучше так, чем отравленные стрелы из чаши.
Лорд Раашару потер обветренное лицо и поднял голову, с удивлением глядя на меня.
– Ты разве не говорил с Азару?
– Я не видел его с тех пор, как мы расстались на пиру.
– Тогда тебе следует знать принц Сальмелу не мог покушаться на тебя вчера. Он и его свита встретились мне по дороге в лесах ниже от Кураша в то время, как на вас напали.
– Ты уверен в том, что это был он?
– Так же, как в том, что ты – Вэлаша Элахад.
– Хорошие новости! – Я не хотел думать, что Сальмелу пытался убить меня. – Ишканы – это ишканы, но прежде всего они – валари.
– Да, но ишканы все-таки ишканы, так что будь осторожен, пересекая горы, хорошо?
С этими словами он хлопнул меня по плечу так, что кольца кольчуги звякнули, и попрощался.
Меня огорчило, что я не смог отыскать ни Мэрэма, ни мастера Йувейна. По словам мастера Тадео, оставшегося в апартаментах братьев, оба покинули замок в великой спешке рано утром, пока я спал. Должно быть, что-то произошло между ними и лордом Харшей, так как тот тоже отбыл вместе с дочерью и фургоном и, говорят, очень гневался. Но, похоже, про меня не забыли. Мастер Тадео вручил мне запечатанное письмо, подписанное Мэрэмом. Я сунул белый бумажный квадратик за пояс сюрко, рассчитывая прочесть его позже.
Теперь оставалось только попрощаться с семьей. Азару настаивал на том, чтобы встретиться со мной у восточных ворот замка, там же собирались быть мама, бабушка и братья. Держа под уздцы Эльтару, я ждал их во дворе, где лаяли собаки и дети играли в лучах заходящего солнца. У каждого был для меня подарок и пара напутственных слов.
Мэндру, свирепейший из моих братьев, пришел первым. Как обычно, он сжимал меч тремя оставшимися пальцами левой руки. Ходили слухи, что он даже спит с ним, а не со своей молодой женой, чем, вероятно, и объясняется отсутствие у них детей. На мгновение я решил, что Мэндру подарит мне свое оружие, но потом заметил, что в правой руке он держал какую-то вещь его драгоценный точильный камень, сделанный из спрессованной алмазной пули. Он отдал мне сверкающий серый камень.
– Держи меч острым, Вэль. Никогда не поддавайся врагу.
С этими словами брат обнял меня. Потом настала очередь Рэвара, он отдал мне свое любимое метательное копье и уступил место Джонатэю. Мой мечтательный, вечно погруженный в себя брат подарил мне шахматы, сделанные из редкого черного янтаря и слоновой кости – он любил играть в них во время длительных военных походов. Его спокойная жизнерадостная улыбка говорила мне, что большая игра под названием «поиски камня Света» непременно должна быть выиграна.
Настала очередь Йарашэна попрощаться со мной. Он подошел с таким видом, будто все жители замка сейчас наблюдали за его гибкими сильными движениями. Горделивый не менее, чем Азару, он не был наделен его добротой, чистотой и врожденным благородством, хотя и считал, что мог бы стать лучшим королем, чем старший брат. Йарашэн держал в руках прекрасно сделанную копию «Вэлькэриада», его любимой книги из «Сэганом Эли».
– Помни историю Кэлькамеша, братишка, – добавил он, вручая мне дар и обнимая.
Кэршар отдал мне свой охотничий лук. Я чувствовал, что уже скучаю по этому сильному прямодушному воину, который никогда не сомневался в том, что верно, а что нет, и всегда мог отличить доброе от злого.
Я перевел взгляд на Азару, стоявшего рядом с матерью и бабушкой. Брат шагнул ко мне.
– Прошу, прими. – Он снял с шеи шнурок со счастливым медвежьим когтем и надел его на меня. – Доверяй своему сердцу – у тебя великое сердце, Вэль.
Потом молча хлопнул меня по плечу. Слезы в его глазах говорили о многом.
Наверняка он думал, что меня убьют в неизвестной земле, далеко от родного дома. Наверное, мама тоже так думала. Хотя она была сильной, храброй женщиной, она плакала, прощаясь, и протянула мне дорожный плащ, который, как я знал, ткала в подарок мне на день рождения. Ей пришлось трудиться всю ночь, чтобы закончить его: тонкая черная шерсть была покрыта богатой серебряной вышивкой, а серебряная же застежка была выполнена в форме звезды. Эта вещь, сделанная любящими руками, защитит меня от холода в самые ненастные ночи.
– Возвращайся. Найдешь ты чашу или нет, возвращайся домой, когда придет время.
Она поцеловала меня и всхлипнула. Похоже, вся ее выдержка и достоинство понадобились для того, чтобы отойти и дать место бабушке. Та подарила мне белый шерстяной шарф, который сама связала. Эйаша Элахад, которую я всегда звал бабулей, обернула его вокруг моей шеи. Она стояла на темнеющем дворе и не сводила с меня ярких глаз.
– Твой дед тоже отправился бы в этот поиск, ты знаешь. Никогда не забывай, что он смотрит на тебя, – сказала она, указывая на яркие вечерние звезды.
Я обнял ее сухонькое тело и даже сквозь сотни спаянных колец стального доспеха почувствовал, как стучит се сердце. Эта хрупкая женщина была источником любви в моей семье, и я увозил этот бесценный дар с собой.
Наконец я отошел от нее и окинул взглядом всю мою семью. Я надеялся, что отец тоже придет попрощаться, но похоже, что он еще слишком зол. Однако потом, когда я взял поводья Эльтару и взобрался на него, послышались шаги, гулко отдававшиеся по утоптанной земле – из ворот внутреннего двора вышел отец. Он был одет в черную с серебром тунику и нес на руке щит, украшенный серебряным лебедем и семью звездами на треугольном фоне глянцевой черной стали.
– Вэль, хорошо, что ты еще не уехал.
– Уже пора. Я думал, что вы не придете, сир.
– И я так думал. Однако попрощаться нужно.
Я заглянул в глубокие грустные глаза отца.
– Благодарю вас, сир. Должно быть, вам нелегко отпускать меня вот так.
– Да, нелегко. Но ты должен всегда следовать своим путем.
– Да, сир.
– И нести наказание за это.
– Да. – Я кивнул. – Иногда тяжело. И с вами было тяжело, сир.
– Ты никогда не жаловался.
– Так вы меня учили.
– И никогда не извинялся… Хорошо. – Отец осмотрел мое копье и доспехи. – Полагаю, тяготы путешествия будут тебе достаточным наказанием.
– Похоже, что так.
– Множество опасностей подстерегают тебя по дороге в Трайю – и дальше.
Я снова кивнул и выдавил из себя храбрую улыбку, желая показать, что все это мне известно. Однако под ложечкой предательски похолодело.
– Поэтому я буду рад, если ты возьмешь с собой в путешествие этот щит.
Он подошел ближе, осторожно поглядывая на храпящего Эльтару, и протянул мне щит.
– Но, сир, – попытался возразить я, – это же ваш боевой щит. Если случится война с Ишкой, он вам понадобится.
– Все равно, возьми его.
Долго я смотрел на лебедя и серебряные звезды.
– Или ты и теперь не послушаешь меня?
– Сир! – Я принял щит и продел руку в кожаные ремни. Он был заметно тяжелее, чем мой собственный, но похоже, послужит лучшей защитой. – Спасибо.
Отец обнял меня и поцеловал в лоб. Он посмотрел на меня как-то странно – я никогда не замечал, чтобы он смотрел так на Кэршара или даже на Азару.
– Всегда помни о том, кто ты.
Я поклонился и сел в седло. Огромное тело жеребца трепетало от желания рвануться в огромный мир.
Я кашлянул, желая попрощаться напоследок со всеми, но в это время за открытыми воротами послышался топот копыт несущейся галопом лошади. Фигура в плаще верхом на здоровенной гнедой кобыле влетела во двор. Седок был вооружен саблей, прицепленной к широкому черному кожаному поясу, и тяжелым копьем. Из-под плаща мелькала ярко-красная одежда, на пальцах обеих рук блестели драгоценные кольца. Я улыбнулся, узнав Мэрэма.
– Вэль! – завопил он, подаваясь вперед и пытаясь успокоить гарцующую лошадь. – Я боялся, что разминусь с тобой.
Я снова улыбнулся, подумав, что за дикая скачка была от Святилища Братства. Мое семейство одобрительно взирало на это проявление дружеской преданности.
– Спасибо, что приехал попрощаться.
– Попрощаться? Нет, я приехал для того, чтобы присоединиться к тебе. По крайней мере поедем вместе до Трайи, если ты не против.
Новость изумила всех, может быть, исключая моего отца, молча взиравшего на Мэрэма. Мама тоже смотрела на него с большой благодарностью, думая, видимо, о том, что теперь мне не придется путешествовать одному.
– Против? – Непривычно тяжелый доспех вдруг полегчал. – С удовольствием. Но что произошло, Мэрэм?
– Ты не читал письмо?
Я похлопал по квадратику бумаги, все еще торчащему из-за пояса.
– Нет, извини, не было времени.
– Я же не мог позволить лучшему другу странствовать в одиночестве?
– И только?
Мэрэм облизнул губы, с опаской глянул на мою мать и потом на Азару.
– Ну… скажу тебе правду: лорд Харша обещал отрезать мне… хм… голову.
По словам Мэрэма, лорд Харша застал его за разговорами с Бихайрой ранним утром и снова схватился за меч. Он гонялся за Мэрэмом по женским покоям, но ему помешали больное колено и великая прыткость Мэрэма, которого здорово подстегнула паника. В итоге мой друг счастливо избежал участи быть обезглавленным – или еще чего похуже. После того как лорд Харша малость поостыл, он велел Мэрэму покинуть Меш в тот же день – или познакомиться с его мечом при следующей встрече. Мэрэм поспешно скрылся из замка и вернулся в Святилище Братства собирать вещи.
– А как насчет учебы?
– Я взял академический отпуск. Не готов пока совсем порывать с Братством.
И похоже, Братство тоже не собиралось порывать с ним. В то время, как Мэрэм рассказывал свою историю, снова послышался стук копыт, и на дороге показался мастер Йувейн верхом на другой гнедой, с двумя вьючными лошадьми в поводу. Он миновал ворота в замок и остановился рядом с нами. Потом кинул взгляд на оружие своего воспитанника – Мэрэм, должно быть, убедил его, что копье и меч нужны ему лишь для защиты – и печально покачал головой, глядя на то, как мало Мэрэма интересуют правила Братства.
Мастер Йувейн быстро объяснил, что новости о поиске произвели на братьев большое впечатление. На протяжении трех эпох они изучали тайны камня Света. А теперь, если пророчество истинно, похоже, исцеляющая чаша может быть наконец обретена. Так что братья решили послать мастера Йувейна в Трайю для того, чтобы подтвердить истинность пророчества. То, что у него было другое, тайное дело в Городе Света, осталось невысказанным.
– Я составлю Вэлю компанию до Трайи, если вы не против.
– Ничто не могло бы обрадовать меня больше, сир, – улыбнулся я, не в силах скрыть радость. – Но я решил ехать через Ишку, а это не совсем безопасно.
– А где в наши дни безопасно? – Мастер Йувейн посмотрел на огромные железные ворота и стены замка, окружавшие нас. – Лорд Сальмелу обещал тебе свободный проход, и мы должны надеяться на лучшее.
– Что ж, хорошо.
Я в последний раз окинул взглядом братьев, потом кивнул тихо плакавшим бабушке и матери, мрачно улыбнулся отцу.
– Прощайте, сир.
– Прощай, Вэлаша Элахад. – Он говорил за всех. – Ступай в свете Единого.
Я надел тяжелый шлем, сразу скрывший от меня плачущую мать, взял поводья, послал Эльтару вперед легким нажатием ног и выехал в ворота навстречу длинной дороге, ведущей прочь из замка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125