Откуда у меня и сила взялась: я стал на четвереньки и пополз с дороги.
Перебрался кое-как через кювет и лег, прижавшись лицом к холодной, скольз
кой земле.
Я слышал, шаги Белотелова стихли где-то против меня, и невольно приподнял
голову. Мой враг стоял на дороге и прислушивался. Потом по левому кювету п
рошел в сторону машины, вернулся по правому и опять оказался около меня, ч
уть на руку мне не наступил. Но ноги его стала засасывать грязь, он выругал
ся, вылез к кювету на твердую почву, скрипнув зубами, простонал:
Ц Растяпа! Никто бы не узнал Ц расшибся, и все.
Ц Поехали! Ц крикнул дядя Миша. Ц Наверно, опять где-нибудь рыбку ловит
. Смелый парнишка Ц люблю таких. Рыбачок! Ц весело закричал он. Ц Ты где?
Мы поехали.
Машина загудела и ушла. Кругом темень, ни души, а я ни встать, ни ползти не мо
гу. Правая нога болит и болтается, как неживая. Голова тоже болит, и на лице
не поймешь что Ц не то грязь, не то кровь…
И тут я снова вспомнил, что враг мчится сейчас к городу. Сжал зубы, со стоно
м опираясь на руки и левое колено, попробовал ползти. Руки вперед выброшу,
ухвачусь ими за кусты или просто за землю и подтягиваю туловище. Как черв
як.
При спуске в кювет руки у меня поскользнулись, я куда-то покатился, а что д
альше было Ц не помню.
Очнулся уже не в кювете, а в чьем-то доме. Надо мной был низкий белый потоло
к, и кто-то лил мне в рот противную водку. Может, оттого и очнулся, что даже о
т запаха водки меня всегда тошнило.
Кто-то осторожно мокрой тряпкой вытер мне лицо.
Ц Э, да это начальник! Ц услышал я над собой знакомый голос. Ц Как тебя у
гораздило? То меня хотел в плен взять, теперь сам в мои руки попался.
Я открыл глаза и решил, что теперь-то уж погиб: надо мной склонилась рыжая
голова фрица, которого мы упустили, когда пробирались в Золотую Долину.
Из-за плеча немца выглядывала пушистая, такая же, как у него, рыжая головк
а с огромными, в пятак величиной, васильками.
«Почему такие большие васильки?» Ц подумал я и опять, наверно, потерял со
знание. Потому что, когда снова открыл глаза, увидел около себя только Бел
ку.
Ц Это кто? Ц шепотом спросил я, кивнув в сторону фрица.
Ц Это? Мой папа. Он тебя знает. А ты, что, под машину попал? Больно, да?
Я молча кивнул и даже не обрадовался тому, что Соколов оказался все-таки с
оветским человеком. Мысль, что Голенищев, может быть, уже вызывает самоле
ты, а Белотелов стоит наготове с ракетницей в городском саду» Ц эта стра
шная мысль словно подбросила меня, я сел:
Ц Товарищ Соколов! Товарищ Соколов, везите меня немедленно в город… Слы
шите, немедленно! Иначе скоро прилетят самолеты… Нельзя терять ни минуты
!
Ц Бредит, бедный! Ц сказал женский голос. Ц Ты запряг, Ваня? Вези его ско
рее в больницу.
«Ну вот, Ц подумал я, Ц никто мне не верит! И мама не верит, и Соколов не вер
ит, один Левка готов лезть за мной в огонь и воду». И так мне стало жалко себ
я, что я заплакал навзрыд. А это со мной очень редко бывает. Только в исключ
ительных случаях.
Ц Папа, разреши, я с тобой поеду, Ц услышал я Белкин голос. Ц Он очень тяж
елый, я за ним ухаживать буду.
От этих слов мне стало лучше, и я даже не стонал, когда меня переносили в по
возку.
Но было все-таки очень больно, и я опять куда-то покатился, когда меня поло
жили в повозку.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
НА ОПЕРАЦИОННОМ СТОЛЕ. УСПЕЮТ ИЛИ НЕТ? НАЛЕТ

Как меня везли на повозке, а потом переложили в машину, как несли на носилк
ах в операционную палату, не помню.
Поэтому я очень испугался, когда увидел вокруг себя людей в белых халата
х, белых масках, из-под которых виднелись только глаза.
Я сначала подумал, что это куклуксклановцы, такими их показывали как-то в
кино. Но одному стали надевать на руки длинные резиновые перчатки, и я дог
адался, что это врачи и что они хотят мне что-то отрезать.
Ц Дяденька, подождите минуточку, Ц сказал я как можно спокойнее, так ка
к слышал, будто хирургов только спокойствием и можно взять. Если начнешь
кричать, они марлей рот закроют, и готово Ц уснул! Проснешься, а у тебя уже
или руки, или ноги, или кишки какой-нибудь нет Ц отрезали! Но я не за ногу б
оялся. Ц Дяденька, вы можете уделить мне две минуты?
Врач, которому надевали перчатки, наверно, удивился моему спокойствию и
даже повязку с лица попросил снять.
Ц Пожалуйста. Я к вашим услугам, молодой человек.
Ц Наклонитесь, мне надо вам что-то сообщить очень важное.
Я рассказал все, что знал про сегодняшний налет, про Белотелова и Голенищ
ева, и о том, как выпрыгнул из машины и как Белотелов меня искал в темноте, ч
тобы убить. Я попросил, чтобы врач отложил пока операцию и вызвал кого-ниб
удь из НКВД в больницу. Он выпрямился, пощупал мой лоб, серьезно посмотрел
на меня, подумал и сказал остальным врачам:
Ц Вы пока свободны.
А сам вышел из палаты, но через несколько минут вернулся:
Ц Сейчас приедут. Как ты себя чувствуешь? На-ка, вот выпей Ц это тебя подк
репит, Ц и дал мне в стакане лекарство.
Скоро пришли какие-то двое в белых халатах, но халаты были завязаны плохо
, и около шеи виднелись чекистские петлички Ц то, что мне и надо!
Ц Здравствуй, малец, Ц весело поздоровался со мной один, наверно, капит
ан, потому что на петлице у него была шпала, Ц рассказывай.
Ц А вы кто? Ц спросил я на всякий случай. Мало ли, может, такие же враги, как
Белотелов!
Ц Капитан госбезопасности Любомиров, Ц отрекомендовался тот, который
со шпалой. Ц А это мой сотрудник.
Ц А, так это Ц вы? Ц улыбнулся я.
Ц Что? Ц удивился капитан. Ц Ты-то откуда меня знаешь?
Ц Как же мне вас не знать, если вы не хотели мне поверить…
Ц Позволь, позволь… Ц сказал Любомиров. Ц Да как твоя фамилия?
И только я назвал себя, как капитан сразу оживился, повеселел и протянул м
не руку:
Ц Ах, вот ты какой, Молокоед! Ну, ну, давай рассказывай.
Я не стал им говорить все, а сообщил только про Белотелова и Голенищева и п
ро то, что на город вот-вот полетят фашистские самолеты.
Было уже четверть двенадцатого, и я просил чекистов поторопиться. Они по
жали мне руку, велели скорей выздоравливать и ушли.
Ц Ну, а теперь, герой, давай займемся тобой, Ц сказал врач.
Ц Можете заниматься, только ногу у меня не отрезайте Ц самому нужна.
Доктор развеселился (попадаются же иногда такие хорошие врачи! Ц
В. М. ), нажал электрическую кнопку, набежали снова те, в белых халатах,
и все-таки закрыли мне рот марлей.
Проснулся я уже в другой палате, где, кроме меня, было еще человек семь бол
ьных.
Ц Сколько времени? Ц шепотом спросил я у няни.
Ц Без десяти час.
«Вот здорово! Ц подумал я. Ц Прошло каких-нибудь полчаса, а мне уже все с
делали».
Ц Нянечка, а ногу отрезали?
Она тихонько засмеялась, откинула с меня одеяло, и я увидел свои ноги: одна
, как бочка, и в марле, а другая забинтована до колена.
Ц Гипс наложили. Врач сказал: через две недели в футбол играть будешь. А т
еперь спи, Ц видишь, все спят.
Но мне было не до сна. Один вопрос не давал покоя Ц успели или нет чекисты
поймать Белотелова и Голенищева?
Через час примерно послышался где-то далеко шум самолетов, все ближе и бл
иже. У меня сердце так и упало: не успели! Но тут и с другой стороны зашумели
самолеты Ц наши истребители! Ястребки просвистели прямо над больницей,
и не успел я приподняться на постели, как где-то совсем близко начался воз
душный бой.
Я попросил няню погасить свет и открыть черные шторы, которыми делали в б
ольнице затемнение, и увидел великолепное зрелище! То один, то другой сам
олет загорался и, как огромная ракета, падал вниз. Потом все стихло.
Няня задернула шторы, включила ночник.
Ц Няня, Ц поманил я ее к себе, Ц положите меня на коляску и довезите до т
елефона.
Ц Что ты, милый, какой неугомонный! Ц махала она руками. Ц Нельзя. Сейча
с спать надо.
Ц Я же не маленький, понимаю. Но если Ц надо? Она не соглашалась. Тогда я р
ассердился и сказал, что, если она не отвезет меня сейчас же к телефону, я т
ак начну кричать, что всех разбужу, и ей же от главного врача влетит. Она ис
пугалась и привела ко мне дежурного врача. Тот выслушал меня, ни слова не г
оворя, и велел дать коляску. Меня повезли по коридору. Открылась дверь с та
бличкой «Главный врач», и коляску подкатили прямо к телефону.
Ц Тебе набрать номер или сам наберешь?
Ц Что я, больной, что ли, какой или умирающий? Конечно, сам!
Я набрал номер нашего домашнего телефона, и мама сразу взяла трубку, она н
е спала.
Ц Мам! Ты не знаешь, где это воздушный бой был?
Ц Да где ты опять пропал? Обещал быть, а не идешь.
Говорит так, будто я недавно из дома вышел, а по голосу чувствую Ц волнует
ся. Она у меня всегда такая Ц умеет себя в руках держать.
Ц Ты все-таки скажи, мам, где был воздушный бой?
Ц Где-то недалеко. Прасковья Ивановна говорит: над Шайтанкой.
Ц А-а, хорошо, что над Шайтанкой. А разве Прасковья Ивановна у тебя сидит?

Ц У меня.
Ц Тогда дай ей трубку.
Мама рассердилась и велела немедленно приходить домой. Чудачка, будто я
могу!
Ц Мам! Ты все-таки дай трубку Прасковье Ивановне. Ведь ты со мной разгова
риваешь, а она же с Димкой не разговаривает и волнуется.
Мама передала трубку Димкиной матери, и я сказал ей, чтобы она о Димке не б
еспокоилась, что он жив и здоров и скоро придет. Она, конечно, Ц миллион во
просов, но я пригласил ее прийти завтра ко мне в больницу. Тут мама выхвати
ла у Прасковьи Ивановны трубку и испуганно спросила:
Ц Вася, разве ты в больнице? Что с тобой, дорогой?
Я сейчас же прибегу.
Ц Мама! Какая ты смешная, кто же тебя пустит сейчас в больницу, когда боль
ные все спят? А обо мне не беспокойся Ц ногу малость оцарапал, и мне перев
язку сделали. До свидания. Вот доктор с тобой хочет поговорить.
Доктор просил маму не беспокоиться:
Ц Мальчик упал с машины, ничего серьезного нет.
И я услышал, как мама с досадой говорила Прасковье Ивановне:
Ц Опять, негодяй, за машину цеплялся!
Я улыбнулся:
Ц Теперь, доктор, везите меня спать.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
БОЛЬШОЙ ПРИЕМНЫЙ ДЕНЬ. «БЫ» МЕШАЕТ. ДОПРОС БЕЛОТЕЛОВА. ГЕНРИХ ИЛИ ПАНТЮХ
А?

Хирург не велел меня будить, и я проснулся только к обеду.
Наверно, врачу сообщили об этом, и он пришел в палату еще более веселый, че
м вчера.
Ц Привет герою Золотой Долины! Ц поздоровался хирург и протянул мне ру
ку, как взрослому.
Он осмотрел меня, повыспрашивал, где, что и как болит, а потом, потрепав по п
лечу, сказал старшей сестре:
Ц А теперь покормите его покрепче. У него сегодня большой приемный день.

Я думал, он шутит, а вышло наоборот. Только пообедал, ко мне заявились сраз
у мама и Прасковья Ивановна.
Они мне назадавали столько вопросов, что под конец я не выдержал:
Ц Прошу излагать вопросы в письменной форме. Они посмеялись, но видно бы
ло, что им хочется многое узнать.
Ц Мама, а ты выполнила мою просьбу насчет НКВД?
Ц Выполнила, дорогой, выполнила. Не верила тебе, но все же пошла… Я еще ран
ьше там была, когда эта девочка от тебя приходила. Но тогда я больше о Бело
телове говорила… А тут Ц только начала рассказывать Ц этот их начальни
к сразу всех на ноги поставил… Вот уж не знала, что ты и впрямь шпиона пойм
аешь…
Ц Жужжал, жужжал Ц и нажужжал! Надо понимать, когда человеку можно верит
ь, а когда Ц нельзя.
И ни словом не упрекнула меня мама за случившееся. «Вот, Ц думаю, Ц подве
зло мне, что сразу в больницу угодил, Ц иначе попало бы по первое число. Ди
мке и Левке хуже: им так просто не отвертеться».
Не успела уйти из палаты мама, смотрю, Белка заявилась. Халат на ней огромн
ый, только пушистая рыжая голова из него торчит да синенькие глазенки св
етятся.
Ц Иди сюда, Рыжик! Ц обрадовался я.
Ц Зачем ты меня Рыжиком зовешь? Ц сердито принялась шептать она. Ц Мен
я так только в школе дразнят. Лучше зови меня Белкой.
Ц Ты на меня вчера обиделась?
Ц Конечно, обиделась, Ц в ее васильках сразу стала собираться водичка,
и с них закапало. Ц Я все ждала, когда ты придешь, а ты сразу заорал: «Марш о
тсюда!» Я всю дорогу ревела.
Ц Ты меня извини, Ц я пожал ей руку, Ц но так было надо. Потом расскажу.
Вдруг входит в палату какой-то седой дядя в очках, оглядывает всех и идет
прямо к моей кровати.
Ц Ну, здравствуй! Ц подал он руку Белке. Ц А это, наверно, знаменитый Мол
окоед?
Белка радостно пискнула в ответ, а он протянул руку мне:
Ц Здравствуй, последний из могикан! Говорят, гуроны опять стали на Военн
ую Тропу?
«Что это, Ц думаю, Ц еще за чудак?» Но это сам академик Туляков пришел, чт
обы разузнать от меня все относительно Золотой Долины.
Ц А вот там, в этой котловине, где вы нашли кристаллики, ты больше ничего н
е заметил? Ц спросил он.
Вместо ответа я позвал няню и попросил, чтобы она сходила к кастелянше, вз
яла у нее мои брюки и выгребла из карманов все, что там есть. Няня вернулас
ь и принесла в подоле камешки, которые я предусмотрительно унес с собой.

Ц Вот что я там заметил. Там все скалы сплошь из этих камней.
Туляков схватил один камешек, второй, третий и даже в лице переменился:
Ц А ты не шутишь? Неужели сплошь?
Ц Сплошь. Честное пионерское, сплошь!
Ц Ну спасибо тебе, малыш! Ц он схватил меня за плечи и расцеловал. Ц Как
ое счастье, что я дожил до поры, когда появились на нашей земле такие ребят
а!
Я сначала не понял, чему он так сильно обрадовался. Но академик разъяснил,
что мои камешки Ц не что иное, как медный блеск Ц самая богатая руда, в ко
торой содержится восемьдесят процентов меди.
Ц Во-семь-де-сят! Ц раздельно, по складам, выкрикнул он. Ц А мы сейчас да
же руду с пятью процентами меди считаем богатой. Ты понимаешь теперь, что
это такое, индейская твоя голова?
Он еще раз обнял меня, поздравил, пожал руку Белке и обещал наведываться.

Не успела закрыться дверь, как дежурный врач объявил, что зовут к телефон
у Молокоедова. Меня уложили опять в коляску, я подмигнул Белке Ц знай, мол
, наших! Ц и снова попал в кабинет главного врача.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23