Элайра не стала благодарить Кюна, зная, что он сразу же расплывется в раболепной улыбке и начнет бормотать какую-нибудь чепуху. Жаль, можно было бы позлить Лиренду. Элайра взяла сверток и лишь слегка потрепала великана по руке. Но дурачок был рад и этому. Он смиренно склонил голову и удалился в свой угол.
Развернув тряпку, Элайра увидела несколько дымящихся колбасок. Откусив от одной из них, она подошла к чану.
Лиренда молча бесилась, видя, как самая своенравная и необузданная из всех послушниц беспечно уписывает за обе щеки колбаски и хлеб, а Морриэль, глава Кориатанского ордена, собирается посвятить ее в такие тайны, которые допустимо знать лишь Кругу Старших. И все потому, что у этой девчонки, видите ли, есть особый дар. Похоже, Морриэль даже простила ей прошлогодние приключения в Эрдане.
Равнодушная к недовольству Лиренды, Главная колдунья уселась на край чана, подтянув к себе все свои теплые шерстяные шали, и стала вглядываться в кристалл, висевший на длинной цепочке у нее на шее.
— Сейчас ты увидишь отображение сегодняшних событий.
Морриэль потянула тонкую цепочку, дав кристаллу повиснуть над поверхностью воды, затем произнесла требуемое заклинание. Элайра наклонилась над зеркальной поверхностью воды. Образы, вызванные магией, постепенно начали заслонять темно-красное дно чана...
Утреннее солнце позолотило кирпичные сторожевые башни Итарры. В косых лучах клубилась пыль: войска покидали город через северо-западные ворота. При подходе к Маторнскому перевалу шеренги сужались. Под белесым небом солдаты с поднятыми пиками и копьями уходили все дальше и дальше. На поверхности воды они казались ожившими игрушечными фигурками, а их знамена — красные с золотом — трепетали на ветру, как тряпичные лоскутки.
— Дейлион милосердный, — пробормотала Элайра, позабыв про колбаску, остывавшую в ее руке. — Значит, война?
Вместо ответа Морриэль несколько изменила картинку, предоставив Элайре самой делать выводы.
Их было десять тысяч. Впереди на конях, также прикрытых доспехами, двигались копьеносцы. За ними, чеканя шаг, шли полки итарранской пехоты. Замыкала шествие легкая кавалерия, едущая под знаменами Лиги наемников. Людская лента змеилась, повторяя изгибы дороги. Итарранская армия и впрямь была похожа на голодную змею, выползшую из норы. На крепостных стенах толпились горожане, что-то неистово выкрикивая; среди них была и темноволосая женщина в дорогих одеждах из золотистого шелка. Трубачи поднесли к губам богато украшенные фанфары, провожая на победоносную войну нового итарранского героя — Лизаэра Илессидского. Улыбаясь, он восседал на своем гнедом коне. Справа от него ехал главнокомандующий Диган, а слева — угрюмый, напоминающий старого льва капитан Гнадсог.
Забыв от волнения о том, как подобает вести себя в присутствии старших сестер, Элайра забросала Главную колдунью вопросами:
— Лизаэр поднял итарранскую армию? Почему? С кем он собрался воевать?
В щели красильни пробивался ветер, неся с собой характерный запах морской тины. Лиренда напряглась: сейчас Главная укажет этой гадкой девчонке на ее место. Однако Морриэль лишь вздохнула и поправила шали. Изображение на поверхности чана пропало.
— Смотри дальше, и ты поймешь, — сухо произнесла старуха.
Вода в красильном чане показывала теперь весенний лес, подернутый легкой предвечерней дымкой. На склоне холма, где еще недавно росли деревья, торчали только пни. Срубленные стволы были очищены от веток и коры, распилены на бревна длиною около шести футов и погружены на волокуши. Люди из лесных кланов, успевшие загореть на весеннем солнце, почти сливались с грудами бурой коры и увядших ветвей. Оставив работу, они направлялись в березовую рощу. Там их ждал какой-то человек, судя по одежде не принимавший участия в общей работе. Человек этот стоял на коленях перед воткнутым в землю мечом. Элайра чуть не вскрикнула, узнав Аритона Фаленского. Рядом с ним, застывший и взволнованный, стоял могучий Стейвен Валерьент, кайден Итамона и предводитель кланов Дешира.
— Но это же бессмысленно!
Забыв про недоеденные колбаски, так и оставшиеся лежать на измятой тряпке, Элайра сжала руками виски. Голова у нее раскалывалась от боли.
— Разве кланы Страккского леса смогут противостоять итарранской армии?
— Они уверены, что смогут.
Потянув за цепочку, Морриэль убрала кристалл. Лесная роща исчезла; сквозь чуть подернутую рябью поверхность воды проступала въевшаяся в дно чана темно-красная краска.
— Стараниями кланов долины по берегам Талькворина превращены в цепь смертоносных ловушек. Война неминуема и начнется в самые ближайшие дни. Ее причина и корни кроются в наших дорогих принцах, которыми так гордилось Содружество.
— Нет! — возразила Элайра, дерзко вскинув подбородок. — Содружество не могло...
Она осеклась, боясь, что ненароком предаст доверие Асандира.
— Если принцы собрались воевать друг с другом, Содружество непременно должно вмешаться.
— Увы, — вздохнула Морриэль, умело скрывая ликование от сделанного открытия.
Однако Лиренда сразу же уловила это, всем своим видом показывая: вот оно, запоздалое подтверждение ее былых подозрений.
— Маги дружно покинули Итарру, — продолжала старуха. — Да, бежали как крысы с тонущего корабля, презрев свою ответственность именно в тот момент, когда проклятие Деш-Тира поразило обоих братьев.
Морриэль замолчала. Ее бесцветные глаза остановились на побелевшем лице Элайры.
— Твой приятель Асандир допустил промашку.
Внутри Элайры все взбунтовалось, и прямой намек на то, что она посмела якшаться с Содружеством, остался незамеченным. Мысли послушницы лихорадочно метались: там, в доме Энитен Туэр, Асандир показался ей полным силы и уверенности. Этот великий маг едва ли мог позволить себе ошибиться. Если Содружество покинуло Итарру, на то обязательно были причины.
Морриэль безотрывно, как змея на жертву, глядела на Элайру. Боясь, как бы эти пронизывающие глаза не проникли глубже и не обнаружили правду, раскрытие которой ужасало ее сильнее, чем что-либо, девушка отчаянно пыталась совладать с собой... Слишком поздно. Ухватившись обеими руками за холодный край красильного чана, Элайра приготовилась к тому, что сейчас ее обвинят в несравненно более тяжком грехе, чем та наивная романтическая встреча на чердаке.
— Да, Элайра, нам известно не только о твоем, с позволения сказать, визите в таверну «Четыре ворона».
Морриэль вновь извлекла наружу кристалл и вертела на ладони, царапая его поверхность скрюченными желтыми ногтями.
— Но в свете разворачивающихся событий твоя осенняя встреча с Асандиром выглядит пустяком, не заслуживающим внимания. Поскольку столкновения Фаленита и Илессида привели Ратан на грань войны, нам необходимо тщательно изучить характеры обоих принцев. Наш орден должен узнать, как пять веков Дасен Элюра изменили их династические линии, некогда определенные Содружеством.
Элайра давно подозревала, что этот удар все же настигнет ее. Подобрав юбки, Морриэль встала.
— Элайра, мы вызвали тебя сюда, поскольку ты единственная во всем ордене непосредственно общалась с обоими принцами. И только с твоей помощью мы можем попытаться проникнуть в их характеры.
Элайра оцепенела. Ей показалось, что все ее внутренности сжались в комок. Она отшатнулась от чана. Да, Кориатанский орден владел ее телом и разумом, но задача, поставленная Морриэль, ставила под угрозу ее жизнь. От нее требовали безупречных и непредвзятых воспоминаний вплоть до мельчайших деталей. Она должна была вспомнить особенности черт лица каждого из принцев, их одежду, украшения и так далее. В противном случае ясновидение Морриэль оказывалось бесполезным и тонкие цепи умозаключений натыкались на тупики и искажались. Хотя каждую кориатанскую послушницу тщательно обучали искусству точного воспоминания, воспроизведение образов для просмотра характера было задачей, с которой могли справиться лишь самые опытные и одаренные колдуньи из Круга Старших. Просмотр характера справедливо считался небезопасным занятием. Магический ритуал раскрепощал чувства, и если тот, кто вспоминал, испытывал какую-либо симпатию к предмету воспоминаний, отрицать ее было невозможно. Все тайное всплывало на поверхность и становилось достоянием присутствующих. Элайра стояла на краю ямы, сулящей гибель ее душе. Ее охватило безграничное отчаяние. Если Круг Старших решил таким образом проверить, изжила ли она свои чувства к Аритону Фаленскому, подобное испытание все равно было чрезмерным и слишком жестоким.
Сопротивление приказу Главной колдуньи также грозило гибелью, причем мгновенной. Ужас вытеснил из головы Элайры все мысли. Видя, что Лиренда не скрывает злорадной улыбки, страстно желая ее гибели, младшая послушница поклонилась Морриэль и прошептала:
— Как прикажете.
Морриэль перестала раскручивать цепочку с кристаллом, спрятала ее за ворот и застегнула пряжку платья на шее. Элайре она не сказала ни слова, зато махнула рукой Кюну.
Тот поспешно встал и подал девушке небольшую курительную трубку, вырезанную из камня, и запечатанную коробочку, в которой находился табак, пропитанный настоем тинеллы. Эта смесь была более слабой, чем неизмельченные листья тинеллы, но вполне способной одурманить младшую послушницу и вызвать неприятные последствия.
Элайра отдала Кюну остатки колбасок, взяла трубку, но на сей раз не стала благодарить привратника.
— Приготовься как следует, — довольно мягко обратилась к ней Морриэль. — Не торопись. Снадобье поможет тебе войти в транс. Когда почувствуешь, что готова, мы начнем.
Через несколько минут в затхлом воздухе красильни плавал сизоватый дымок. Свернувшись клубочком у двери, Кюн заснул, точно сторожевой пес. Отрешенная и бледная, Элайра сидела, прислонившись спиной к чану. Глаза ее были закрыты. Собрав все свое самообладание, она отложила трубку. Ее медленное, ровное дыхание означало, что девушка достигла обостренного и расширенного восприятия, вызванного ядовитым зельем.
— Вы слишком добры к ней, — прошипела из угла Лиренда.
Морриэль вздохнула. Сгибаясь под тяжестью шалей, она сделала несколько шагов и погрузилась в одеяла, приготовленные для нее Кюном.
— Ты так думаешь?
Голос Главной, только что звучавший звонко и властно, снизился до усталого и раздраженного шепота.
Спохватившись, Лиренда подошла, чтобы поплотнее укутать наставницу. Но Морриэль оттолкнула ее руки.
— Ты не прислушиваешься к своему сердцу, Первая колдунья Лиренда. Это твой самый серьезный недостаток.
Застигнутая врасплох, Лиренда задумалась.
— В таком случае у Элайры появляется повод думать, будто ей простили то, что она поддалась слабостям плоти, не говоря уже о встрече с этим чудовищным Асандиром!
Морриэль сцепила костлявые пальцы.
— Элайре, как любой девчонке, захотелось поозорничать, но из-за своих проказ она попала в дурное место и появилась там в неподходящее время. Она сообразительна и обладает редким даром глубокого понимания человеческой сути. Именно это позволило ей увидеть Фаленита насквозь и не воспротивиться его прикосновению. Могу сказать, что Элайра привлекательна как женщина и способна вызвать сильные чувства, а потому другие женщины ее недолюбливают. По этой причине я разрешила присутствовать здесь только тебе. Остальных сестер из Круга Старших я уберегла от опасного искушения. Итак, я тебя предупредила. Если что, пеняй на себя.
— Вам действительно жаль ее? — удивилась Лиренда, пораженная тем, что у Морриэль еще сохранились какие-то чувства.
Главная колдунья не стала отрицать.
— Я жалею, что погубила ее.
Лиренда не могла в это поверить. Скрипя половицами, она обошла поваленные козлы и заменила догоревшие факелы новыми.
— Никто не велел Элайре шататься по тавернам и уж тем более разыскивать Асандира. Глупая девчонка сама себя погубила.
— Нет. После той ошибки она бы наверняка исправилась. Надо признать, она замечательно себя вела, пока я не послала ее в Итарру.
Лицо Морриэль вновь стало каменным, а при свете новых факелов на нем проступала каждая морщинка. Старуха недовольно сощурилась.
— Если ты так жаждешь занять мое место, научись из всего извлекать уроки. Элайра является ценным орудием, окном в характер Аритона, а нам крайне необходимо знать его характер, иначе мы не сможем проследить истоки той заварухи, в которую по милости Содружества может оказаться втянута вся Этера. С этой девчонкой мы должны обращаться мягко, осторожно побуждая ее к дисциплине, а не принуждая. Она предана ордену, и при умелом подходе к ней ее дар будет служить нам еще очень долго, прежде чем она действительно сломается. Знаю, ты со мной не согласна. Ты считаешь, что, если бы Элайру воспитывали в ордене построже, она смогла бы подавить в себе любопытство, которое привело ее в Эрдану. Видишь ли, Элайра — орудие ценное, но несовершенное. И все же она будет служить нам, как никто другой, вплоть до того дня, когда ей придется нарушить свои клятвы. И пусть ее погубят собственные недостатки, а не твои насильственные исправительные меры.
Главная колдунья закрыла глаза, погрузившись в размышления и давая понять, что сил на разговор у нее больше нет. Лиренда была достаточно хитра, чтобы не переступать обозначенной черты. «Слишком даже хитра», — иногда думала Морриэль. Как и ее предшественницы на этом посту, она не хотела, чтобы последнее испытание, подтверждающее готовность преемницы стать главой Кориатанского ордена, окончилось фатально.
Лиренда была сорок третьей по счету претенденткой. Морриэль усиленно старалась разъединить сознание со своими хрупкими ноющими костями. Ее вновь обуял страх: что, если она умрет, так и не успев закончить обучение преемницы? Такого в истории Кориатанского ордена еще не бывало.
Морриэль вдруг почувствовала себя старой, очень старой и безумно уставшей. Ей захотелось на несколько минут забыть об ордене и о предстоящем ясновидении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110