Щепку будто прибило к валуну; Дакар наконец обрел желанный якорь. Краешком сознания он отмечал связь Сетвира с Асандиром и понимал, какую неимоверную магическую силу они прилагают, чтобы управлять необузданной стихией третьей ветви. Дакар заморгал, пытаясь стряхнуть с глаз слезы. Он пребывал в странном, двойственном состоянии, голова у него невероятно кружилась. Сжав зубы, он без конца напоминал себе, что находится в Альтейнской башне. Однако какая-то частица его стояла сейчас босыми ногами на холодном полу древней крепости, ослепленная пылающим средоточием пятой ветви. Дакар мучился вместе с Веррэном, как и он пропуская через себя волну за волной. И каждую из них нужно было немедленно повернуть и направить по иному пути, не давая обоим потокам слиться в разрушительную волну.
За древними крепостными стенами, над серебристыми водами Метласского озера, туманная пелена Деш-Тира затеняла блеск голубых молний и их танец. Здесь Харадмон и Люэйн, слившись с силой третьей ветви, укрепляли и поддерживали выстроенную ими защитную сеть. Наступил решающий момент: теперь все, построенное совместными усилиями, должно было перейти в руки Трайта. Пришел его черед.
— Спокойствие, полное спокойствие, — громко произнес Асандир.
Трайт отрывисто кивнул.
Дакар почувствовал, как пальцы Сетвира сомкнулись на его пальцах, неизвестно, от напряжения или от желания ободрить. Подумать об этом пророк не успел — смещение потока силы, ударившее по Веррэну, задело и его.
Все, что происходило до сих пор, было только похоже на опасность, но настоящую опасность Безумный Пророк почувствовал лишь сейчас. Не потерять, любой ценой не потерять связь с Веррэном! Дакара лихорадило; его сознание дрожало, как паутина под ураганом, готовая ежесекундно оборваться. Через какое-то время напор ослаб. Люэйн, в прошлом именуемый Защитником, благодаря помощи из Альтейнской башни сумел-таки не допустить исхода метласских змей. Но праздновать победу было рано. Любое ослабление в магической цепи увеличивало риск. Дакар чувствовал, что рот у него забит неизвестно откуда взявшимся пеплом. Стоит допустить малейший сбой в управлении потоком силы, поступающим из Альтейнской башни на остров Мет, и преграда Люэйна рухнет, открыв дорогу змеиному нашествию.
Казалось бы, Харадмон должен был прийти на помощь своему бестелесному собрату. Однако в битве со змеями у него была своя задача, и он дожидался, пока наступит время для ее выполнения. Беспощадный, как Даркарон, Харадмон обратил свою силу, удесятеренную мощью Альтейна, против Миртельвейнского болота. Стоячая вода закипела и вспенилась. Сила Харадмона выгоняла змей отовсюду: из болотной жижи, из камышей, из каждой щели, где они рассчитывали укрыться. А над болотом поднялось смертоносное зарево, испепеляя серебристое месиво извивающихся тел. Уцелевшие напрасно пытались прорваться сквозь невидимую преграду Люэйна. Змеи, обезумев от ярости, жалили воздух, чахлые болотные кочки и друг друга. Их орды неотвратимо редели, безжалостно истребляемые совместными усилиями Содружества Семи.
Но случилось то, чего так опасались маги: Веррэн дрогнул и не удержал поток. Средоточие пятой ветви вспыхнуло факелом, предвещая катастрофу.
У застигнутого врасплох Дакара бешено закружилась голова. Связь с Веррэном обрывалась, и он был не в силах ее удержать. Безумный Пророк стиснул зубы, ощущая судороги во всех мышцах. Ему казалось, что он сорвался с большой высоты и теперь, кувыркаясь, летит в пропасть.
Услышав крик Дакара, Сетвир сразу почуял беду и понял, что надо действовать не медля. Единственным мгновенным действием было возвращение третьей ветви в прежнее русло, и Сетвир пошел на это, резко оборвав свою связь с Асандиром. Разом избавленный от всех мучений, Безумный Пророк рухнул на спинку стула. Его тело обмякло и сотрясалось от судорожных всхлипываний, дышать по-иному он не мог.
— Эт милосердный, — бормотал он, ошеломленный и обескураженный. — Неужели на меня обрушилось утроенное похмелье после всех моих попоек?
Он был на грани истерики. Мотая головой, Дакар зажал кулаком рот, дабы прекратить бессвязную болтовню. В глазах рябило, в ушах звенело. На задворках сознания, в пустоте с проблесками ускользавших мыслей, Дакар вдруг снова натолкнулся на поток, идущий от Повелителя Теней.
Теперь он уже не обжигал, а согревал, как угли, но чистота потока оставалась прежней. Не обремененный угрызениями совести, Дакар ухватился за этот поток, пустив его силу на восстановление своих взбаламученных чувств. Вскоре ему стало лучше, и пророк поднял голову.
— Охранительная сеть Люэйна! — закричал он, пронзенный внезапной мыслью.
Вслед за этим Дакара окатило неподдельным страхом. Он закрыл глаза, потом открыл снова. На фоне бело-голубого сияния третьей ветви, по-прежнему исходящего из жаровни, и тусклого серого света, пробивавшегося сквозь ставни, он увидел силуэт Асандира. Маг схватил его за дрожащие плечи и сжал до боли.
— Успокойся, Дакар. Все позади.
Асандир отпустил его плечи, и Безумный Пророк повалился вперед, уронив лицо на скрещенные руки. Рядом в такой же позе сидел изможденный Трайт. Сквозь звон в ушах Дакар услышал голос Сетвира. Хранитель уверял Асандира, что прежде, чем порвалась охранительная сеть, большая часть метласских змей уже была уничтожена. С оставшимися вполне можно справиться, тем более что ускользнувших сумеет выследить и истребить Харадмон.
Дакар узнал также, что Веррэн от крайней усталости и перенапряжения потерял сознание. Люэйн будет присматривать за ним и за Миртельвейнским болотом, пока страж не оправится.
Ощущая себя высосанной устрицей, Дакар пассивно наблюдал за тем, как его поднимают на ноги. Он даже отпихивал магов, хлопотавших вокруг него и одновременно приводивших в чувство Аритона. Злорадствуя, что хотя бы здесь Повелитель Теней проявил слабость и все его хваленое самообладание ему не помогло, Дакар хотел было расхохотаться, однако голова его раскалывалась от боли и он смог лишь прошептать:
— Наш непревзойденный-то изрядно порастратил силенки. Как бы ни хотелось ему сунуть нос в наши дела, а тело не перехитришь. Теперь будет дрыхнуть неизвестно сколько.
— Да, — с плохо скрываемым раздражением ответил Сетвир. — Нашему тейр-Фалениту придется провести в постели несколько дней.
Маг добавил еще что-то на мелодичном древнем языке, чего Дакар не понял. Оказавшись на лестнице, он схватился за стенку, чтобы не покатиться кубарем по ступеням. Ноги сразу же подкосились, глаза заволакивало тьмой. «Нет, — подумал Дакар, — попойки все же не так вредны, как магия». Мысль эту требовалось обязательно запомнить, чтобы потом обсудить с Асандиром и узнать его мнение.

Нити судьбы
К вечеру Асандир, Сетвир и Трайт вновь собрались в круглой верхней комнате Альтейнской башни. В ожидании бестелесных Харадмона и Люэйна, которым ничего не стоило преодолеть громадное расстояние от острова Мет до Альтейна, они вели разговор о разных пустяках, правда, некоторых тем предпочитали не касаться. Трое магов, сохранивших телесную оболочку, никогда не упоминали о бедах, вызванных вторжением Деш-Тира и бунтом Давина. Точно так же никто из них не брался подсчитывать, сколько мест за столом сегодня пустует. А ведь в лучшие времена бывало, что здесь собиралось Содружество Семи в полном составе, пятеро верховных королей и по одному посланцу от каждой из трех паравианских рас. Тогда не было нужды рисковать жизнью учеников, возлагая на их плечи тяготы ответственности. И никто тогда не думал, что однажды туман плотным пологом накроет цветущую землю Этеры.
Сетвир занимался привычным делом, разыскивая по всем углам чистые чашки для чая. Ворон Трайта вдруг беспокойно захлопал крыльями, почуяв ветер, ударивший сквозь восточное окно. В воздухе явственно запахло тронутыми морозом травами.
Держа в руках груду чашек, Сетвир, обращаясь вроде бы к пустому пространству, спросил:
— Это ты, Харадмон? Надеюсь, ты не слишком утомлен, чтобы принять какой-нибудь видимый облик? Наш друг пророк, полагаю, будет тебе признателен.
Ветер утих, зато под сводами комнаты зазвенел громкий смех.
— А где Дакар? — на звучном паравианском языке спросил голос, исходивший, казалось, прямо из ставни.
Появившаяся в воздухе тень немедленно превратилась в худощавую фигуру мага, облаченного в одежду черного и зеленого цветов. На плечах у него был плащ с оранжевой шелковой подкладкой; ангельской красоты лицо под капюшоном было сродни эльфийскому. Красоту тонких черт подчеркивали аккуратная бородка, нос с горбинкой и озорная улыбка. Призрак откинул капюшон и тонкими, заостренными пальцами пригладил свои черные с проседью волосы. Видимый облик мага Харадмона окинул собравшихся взглядом бледно-зеленых глаз и уже с другой интонацией повторил вопрос:
— Так где же Дакар?
— На пути сюда, — по-мальчишечьи улыбаясь, ответил Асандир. — Хотя, боюсь предрекать худшее, он может отправиться и за выпивкой. У Сетвира в его закромах водится сидр, и наш пророк для восстановления сил и душевного равновесия не успокоится, пока не вылакает все до дна.
На лице Харадмона, которого в действительности не существовало, мелькнула хитрая усмешка.
Двумя этажами ниже Дакар наконец решил, что пора вставать. Дрема, в которой он пребывал, не имела ничего общего со сном. Подъем ознаменовался ушибом коленки о шахматный столик Сетвира. Черные и кремово-белые фигуры полетели на пол с шумом, заглушившим стон Дакара.
— Ох, Даркарон вас всех побери!
Дакар вывалился из кресла, в котором безуспешно пытался заснуть, вновь ударился о столик, поскользнулся на катящихся по полу фигурах и замахал руками, чтобы не упасть. Головокружительное путешествие окончилось возле очага, где Безумный Пророк своим необъятным животом рухнул на скамеечку для ног и свалил щипцы и кочергу.
— Эт милосердный! — запыхтел Дакар, потирая ушибленную грудь. — Понаставили тут разного барахла. Иду, уже иду!
Вскоре собравшиеся наверху маги услышали, как что-то тяжелое ударилось о засов двери. Щеколда громыхнула, но не поддалась. Наконец, после сосредоточенного сопения и изысканного набора бранных слов, Дакар рванул дверь и ввалился внутрь. Лицо его было пунцовым и наполовину закрытым сосульками сальных волос.
— Я и так торопился как мог.
Безумный Пророк подул на ссадины на пальцах, подтянул сползающие штаны и набросился на Асандира:
— С меня хватило кошмаров, которые я по твоей милости получил вместо спокойного сна. Зачем же еще запирать дверь заклинаниями?
Сетвир, руки которого по-прежнему были заняты чашками, с нескрываемым любопытством посмотрел на Дакара. Асандир продолжал сидеть спиной к ученику, и улыбка на его лице пропала. Маг вскинул седую бровь.
— До чего ж ты скор на обвинения. Сначала выпаливаешь, а потом думаешь. Если, конечно, думаешь.
Дакар вытянул свободный стул и плюхнулся на него.
— Только Харадмон мог додуматься...
Он не закончил и стал подозрительно озираться вокруг.
— Приветствую тебя, Безумный Пророк, — произнес бестелесный маг.
Дакар вертел головой, стараясь понять, откуда звучит голос. Поиски оказались напрасными, и пророк, заметив улыбки на лицах остальных магов, рассердился.
— Я не против шуток, но шутки должны быть честными! — крикнул он.
Харадмон громко рассмеялся и наконец-то позволил Дакару лицезреть себя.
— Все равно есть вещи, которые тебе не по зубам, мой дорогой пророк.
Харадмон выдвинул стул, небрежно уселся на него и свернул зеленый плащ. Дакар был излюбленной мишенью для насмешек, и Харадмон был бы не прочь поразвлечься еще, но тут вмешался Сетвир и поинтересовался, скоро ли прибудет Люэйн.
Харадмон прикрыл глаза.
— Торопится сюда. Скоро появится. — Изысканным тоном, словно отпуская комплимент, он добавил: — Я всегда превосхожу его в быстроте перемещения, спорах и карточных играх.
Факелы по обеим сторонам двери вдруг ярко вспыхнули, и их пламя заметалось, словно под напором ветра. И хотя никакого ветра в комнате не ощущалось, один из факелов погас.
— Я возражаю, — послышался басовитый голос.
За столом появился второй бестелесный маг. Приняв зримый облик, он оказался лысым стариком внушительного телосложения, с длинной бородой и был облачен в серо-голубые одежды. Однако во взгляде его пронзительных глаз читалось то же выражение, что и у энергичного ученого, каким предстал в зримом облике Харадмон.
— Твое заявление неуместно, нечестно и потому совершенно непростительно. Мы с тобой еще сразимся, — пообещал Люэйн более раздраженным, чем обычно, тоном.
— Люэйн! — перебил его Сетвир. — Нельзя ли прекратить вашу всегдашнюю перепалку, чтобы мы могли начинать?
— Ты просил выяснить возможные последствия, ожидающие Этеру после победы над Деш-Тиром. Могу я узнать, чем это вызвано? — раздраженно спросил Люэйн.
Сетвир запоздало, вспомнил, что руки у него до сих пор заняты чашками. Отыскав на полке свободное место, он поспешно нагромоздил все чашки туда. Асандир подался вперед и, тщательно подбирая слова (в основном ради Дакара, ибо речь шла об исполнении его пророчества), обрисовал особенности воспитания и характера обоих принцев из Дасен Элюра. Его слушали с серьезными лицами; даже Люэйн угомонился.
— Силы, подвластные братьям, весьма могущественны и имеют разную природу. Думаю, это ясно и так. Риск, на который мы идем, вполне очевиден. Лизаэр и Аритон противоположны друг другу и по характеру, и по обстоятельствам жизни. Оба унаследовали качества, присущие двум королевским династиям, а такое наследие никогда не бывает легким. Если их былая вражда разгорится вновь, ее последствия окажутся просто разрушительными. У Дакара уже были тревожные видения на этот счет, а посему, думаю, нам стоит раскинуть нити судьбы и заглянуть в будущее.
Призрак Люэйна исчез, потом опять появился напротив Харадмона. Люэйн постукивал пальцами по поверхности стола. Он мгновенно и громогласно выразил свое одобрение, поскольку нити судьбы давали почти безграничную возможность заглядывать в будущее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110