— Так нечестно, — обиделся Дакар. — Я обманываю только тогда, когда обстоятельства припирают меня к стенке.
— О чем я и говорю, — усмехнулся Аритон.
Безумный Пророк махнул рукой и качнулся в его сторону. Аритон незаметно отъехал от него и уже с безопасного расстояния наблюдал, как седло пятнистой кобылы скользнуло под брюхо, а низвергнутый грузный седок мешком распластался на дороге.
К тому времени, когда Дакар, познав на собственных боках, чего стоили его легкомысленные заявления, вновь оказался в седле, над перевалом закружились первые снежинки. Вскоре снег повалил густыми хлопьями; не прошло и нескольких минут, как все окрестности скрылись под вихрящейся белизной. Буран, который угрожал путникам в течение полутора дней, наконец разразился, принесенный холодным, пронизывающим северным ветром.
Путники меж тем продолжали двигаться по дороге, все круче и круче вздымающейся вверх. Слова Аритона о предстоящей встрече встревожили Лизаэра. Едва только подвернулась возможность, он обратился к Асандиру:
— Когда на нашем пути вновь окажется город, наверное, мне лучше продать драгоценные камни и купить меч?
Маг повернул к нему бесстрастное лицо, припорошенное снегом.
— Больше на нашем пути не встретится ни одного города. До самой Альтейнской башни путь пролегает по довольно глухим местам.
В отличие от своего брата Лизаэр не был искушен в общении с магами и не счел услышанные слова окончательным ответом.
— Ну что ж, может, где-нибудь на постоялом дворе у хозяина найдется лишний меч, который он согласится продать.
Уклончивость Асандира сменилась нескрываемым раздражением.
— Когда понадобится, тебе дадут оружие.
Маг тронул поводья и быстро поскакал вперед. Опасаясь, что дорога из-за снега может сделаться непроходимой, он велел двигаться, пока не стемнеет. Впрочем, и тогда привал был очень кратким; путники накормили лошадей и торопливо перекусили сами. Лизаэр, посланный в разведку, сообщил, что состояние дороги внушает ему серьезные опасения. Даже если снегопад и прекратится, то непрестанно усиливающийся ветер нанесет снег с окрестных гор и к утру дорога станет непроходимой.
— Значит, мы должны успеть до утра, — заключил Асандир.
Пропуская мимо ушей громогласные сетования Дакара, маг потушил костер и приказал седлать лошадей.
Всю ночь, сгибаясь под неутихающим ветром, путники провели в седле, упрямо двигаясь дальше на восток. Слепящий снег только усугублял трудности езды во тьме. Дорога сузилась до тропки, окаймленной острыми выступами скал. Что еще хуже, снежное покрывало делало неразличимыми канавы, ложбины и овраги. Лошади то увязали в снегу, то скользили копытами по обледенелым камням, рискуя упасть и сбросить седоков. Ветер по-прежнему дул с неутомимой яростью, не затихая ни на минуту. Лошадиные гривы и плащи людей покрылись ледяной коркой. Острые льдинки больно кололи лицо и руки; никакие сапоги не могли уберечь ноги от ломящего холода.
Дорогу преградила горная река Валендаль, которую лошади перешли вброд. Ветер нес водяную пыль от близких водопадов, и она инеем застывала на лошадиных боках и плащах всадников. Когда-то речные каскады радовали путников редким по красоте зрелищем; казалось, что не вода, а потоки звездного света низвергаются с высоты, питая сотни ручейков и речек.
К рассвету четверка всадников добралась почти до середины Орланского перевала. Снег действительно прекратился. Густой туман — исчадие Деш-Тира — скрывал утесы и уступы. Ветер продолжал завывать и жалить. Путники медленно ехали по высокогорной дороге, занесенной сугробами. На отвесных участках Тальдейнских гор снегу было не удержаться, и он несся дальше, оставляя каменные склоны чернеть под пронизывающим ветром.
Часто уже в двух шагах было ничего не различить, и только чутье магов позволяло не сбиться с пути. Асандир и Аритон поочередно возглавляли процессию. Иногда роль ведущего брал на себя Дакар. Невзирая на холод и превратности дороги, Безумный Пророк все время норовил заснуть в седле. Возможно, он не верил или не желал верить, что всадника, свалившегося в расселину, можно безуспешно искать до самого таяния снегов. Асандир по-прежнему оставался наедине со своими мыслями. Аритона давно подмывало рискнуть и помериться силами с судьбой, и противиться этому искушению он больше не мог.
Он вызвался ехать впереди, вроде бы для разведывания дороги, после чего так впереди и остался. Видя, что Асандир, кажется, не порывается поменяться с ним местами, Аритон понемногу отдалялся от остальных, пока расстояние не достигло пятидесяти шагов.
Здесь, в заснеженном сердце перевала, дорога делала резкий поворот на север и обрывалась вниз. Точнее, дальше дороги не было; гранитные утесы без малейших признаков хоть какой-то тропы тонули в тумане. С южной стороны нагромождения скал поднимались до самых вершин, также скрытых от глаз, но уже бураном. Снег лежал здесь в несколько слоев, и кобыла Аритона нередко увязала в этих наносах почти по самое брюхо. Она устало перебирала ногами, а всадник тихо уговаривал ее двигаться дальше. Когда она спотыкалась, Аритон онемевшими руками отпускал поводья и помогал ей сохранить равновесие. Он упрашивал свою Тишеальди пройти еще немного, вон до той нависшей скалы; там ее будут ждать прикрытие от ветра и горсть отрубей. Словно в насмешку над этими обещаниями, ветер ударил ему прямо в лицо, обжигая до слез. Аритон закрылся капюшоном и вдруг почувствовал, что у лошади разъезжаются ноги. Они скользили все сильнее. Аритон прильнул к лошадиной шее, потом спрыгнул в снег. Накинув свой плащ на вспотевшую спину кобылы, он достал кинжал. Подняв одну из передних ног лошади, Аритон выковырял из копыта ледяной шарик, образовавшийся в полости. Снег давным-давно счистил защитный слой жира, которым путники смазали лошадиные копыта после переправы через Валендаль.
Оглянувшись назад, Аритон увидел, что его спутники тоже остановились и осматривают копыта своих лошадей. Рассчитывая, что неизвестные по-прежнему следят за ним, он намотал на локоть поводья и повел кобылу дальше, даже не потрудившись отряхнуть снег, успевший покрыть его плечи. Его камзол все равно промок, а плащ оставался на лошадиной спине. Кобыла не на шутку устала и продрогла, а вокруг не было ни малейшего намека на какой-нибудь естественный навес. Если лошадь свалится, положение окажется катастрофическим.
Аритон пересек полоску, свободную от снега и покрытую напластованиями льда. За ней возвышался утес, возле которого громоздились сугробы. Другая сторона утеса обещала прикрытие от ветра. Кобыла вновь утонула по самое брюхо в снегу и остановилась.
Завывания ветра остались снаружи. Здесь же, в каменном кармане, было непривычно тихо. И в этой тишине раздался человеческий голос.
— Не двигаться!
Голос был звонким, властным и, если оценивать с точки зрения горожан, совершенно варварским.
— Только пикни — и останешься без лошади.
Кобыла тревожно заржала. Пытаясь обрести хоть какое-то преимущество, Аритон заехал кулаком кобыле в бок. Она взбрыкнула, развернувшись мордой к утесу. Аритону хватило времени, чтобы сдернуть свой плащ и, скомкав его, замахать перед ее мордой, отчего кобыла испугалась еще сильнее. Она дернулась, и Аритон, увлекаемый этим движением, намеренно отлетел в сторону. Незнакомец выполнил свою угрозу, но лошадь была слишком подвижной целью. Стрела, пущенная из верхнего укрытия, процарапала ей спину и с шипением застряла в рыхлом снегу.
Однако несчастной кобыле хватило и этого. Испугавшись, она стала на дыбы. Инстинкт погнал ее назад, к другим лошадям. Копыта ударили по камням, рассыпав желтоватые струйки искр. Потом она стремительно пронеслась по белому покрывалу снежных наносов и скрылась из виду. Вой ветра заглушил цокот ее копыт.
Пространство вокруг Аритона клубилось снежными вихрями, что было ему только на руку. Воспользовавшись этой завесой, он сбросил плащ, выхватил Алитиель и вжался спиной в холодный камень утеса. В просвете, возникшем на мгновение в снежной пелене, Аритон вновь увидел свою кобылу. Она уже поравнялась с тремя его спутниками, двигавшимися ей навстречу. Ее поводья, свернувшись петлей, зацепили морду гнедого и резко развернули коня. Тот зашатался и широко расставил ноги. Опыт всадника помог Лизаэру удержаться в седле, но не уберег от столкновения с вороным конем Асандира. Оба коня были отброшены в разные стороны, один при этом угодил под ноги пятнистой кобыле Дакара и бредущему рядышком пони с поклажей. Жалобно забряцали котелки и сковороды; плохо привязанный шатер оказался на снегу. Взбрыкнувший пони сбросил с себя какую-то корзинку, напугав пятнистую, и та, в свою очередь, скинула все-таки умудрившегося заснуть Дакара. Пророк полетел головой прямо в сугроб. Вынырнув оттуда, Дакар разразился потоком отборнейшей брани, перечислив все возможные способы появления на свет своей кобылы и пони. Тем временем пятнистая вместе с пони и, разумеется, вместе с провиантом и имуществом путников понеслись догонять обезумевшую лошадь Аритона.
Решив, что суматоха отвлекла внимание противников, Аритон быстро огляделся. На некоторой высоте, в щели между скалами, он мельком увидел того, кто ранил мышастую; точнее, не его самого, а руку в рукавице, рукав, отороченный волчьим мехом и опасно торчащий наконечник стрелы, какой бьют оленей. Наконечник был широким, с четырьмя острыми гранями, расположенными крест-накрест. Попав в тело, такая стрела разрывала кожу, мясо, жилы, и жертва неизбежно погибала от внутреннего кровотечения. Аритон поежился, но тут же взял себя в руки. Пока судьба была на его стороне: мышастая отделалась пустяковой царапиной. Но если бы его уловка не кончилась таким переполохом, пришлось бы изобретать иное средство удержать Лизаэра. У норовистой кобылы и бывшего наследного принца имелась одна общая черта: оба рвались навстречу опасности, не задумываясь о последствиях.
Наконечник стрелы вдруг резко изменил угол. Аритон еще глубже втиснулся в скалу. Теперь ему удалось увидеть и самого стрелка.
На этом человеке была одежда из кожи и некрашеной волчьей шкуры. Смерзшиеся волоски, словно шипы, торчали на его пятнистой шапке. Широкие плечи воина были Подстать его массивному луку. Аритон замер. Он боялся даже дышать, чтобы облачко пара не выдало его местонахождение. Но в душе он откровенно потешался над своим противником, усиленно пытавшимся разыскать его среди скал.
— Выходи на открытое пространство! — закричал лучник. — Я тебя засек.
Завывание ветра придавало его словам оттенок приказа.
— Выходи, тебе говорят!
Ветер вновь поднял белую снежную пелену. Лучник выстрелил вслепую. Древко стрелы прошелестело, скрывшись в сброшенном плаще. Это заставило Аритона покинуть укрытие. Мысль о том, что люди из здешнего клана вряд ли успокоятся до тех пор, пока он будет жив, подействовала на него отрезвляюще. Аритон перескочил через расселину и стал подбираться к логову лучника.
Ветер на какое-то время стих, и воздух очистился от снежной пыли. Пока лучник, высунувшись, таращил глаза, изумляясь последствиям своего выстрела, Повелитель Теней неслышно подкрадывался к нему.
Лучник обнаружил свою ошибку и с руганью поспешно обернулся, тут же, к досаде своей, обнаружив в непосредственной близости недавнюю жертву. С необычным для своего могучего тела проворством он вложил другую стрелу и взялся за тетиву, но растянуть ее смог лишь наполовину. Клинок, брошенный Аритоном, перерезал тетиву. Дуга лука с треском распрямилась; стрела запуталась в обрывке тетивы и впилась воину в руку.
— Грязный ублюдок! — прорычал дозорный.
Он отшвырнул бесполезный теперь лук и высвободил руку, однако за это время Аритон успел сделать последний шаг и приставить Алитиель к его горлу.
Карие глаза встретились с зелеными, оценивая дерзкого противника. Дозорный был на целую голову выше и вдвое шире в плечах, и все же он не рискнул схватиться за свой кинжал. Слишком уж ощутимым было дымчатое лезвие у его шеи.
— Советую не глупить, — сказал Аритон.
Он поднял глаза на рослого и крепкого противника, сохраняя непроницаемое выражение на лице.
— Любовью матери, родившей тебя, я настоятельно прошу кое о чем задуматься. Спроси себя: зачем мне понадобилось сначала забраться сюда, а потом собственными руками уничтожить все преимущества своего положения?
Аритон нарочито медленным движением отвел меч и уронил его в пространство между зашнурованными крест-накрест сапогами дозорного. Лезвие скользнуло в снег и задрожало; темный металл поблескивал серебряной вязью, словно приглашал разгадать загадку. Дозорный едва сдерживал ярость. Выл ветер, под ногами набухал влажный снег, и медленно капала кровь с пальцев, израненных невыпущенной стрелой. Дымчатое лезвие перестало дрожать и замерло в окаймлении ярко-алых капелек. Потом дозорный, словно забыв, что совсем недавно находился на волосок от смерти, скривил губы в зловещей усмешке.
— Только шевельнись — и ты труп, — объявил он Аритону. — У тебя за спиной — шестеро наших ребят, и каждый из них вооружен.
Аритон почувствовал укол в поясницу. Копье. Дозорный не солгал. Но и здесь хладнокровие не изменило Повелителю Теней.
— Никак, от меня вторично требуют сдаться?
Четкость его речи и спокойствие тона странно подействовали на товарищей дозорного. Однако тот был непреклонен.
— Схватить негодяя, — приказал он.
— Грихен, ты ошибся, — возразил чей-то голос, определенно женский. — Этот человек явно не из городских.
— Ты уверена? — Рыжебородый предводитель сердито сплюнул. — Или ты видишь на этом мерзавце знаки принадлежности к клану? Манеру говорить можно подделать. Если бы он и родился в клане, но снюхался со знатными ублюдками, то наверняка поостерегся бы высовывать нос за городские стены.
Аритон смерил Грихена спокойным взглядом. Даже налетевший ветер, пробравший его до костей, не заставил Повелителя Теней вздрогнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110