На третий день поисков он вернулся к Еве на кухню, собираясь после
еды завалиться спать, чтобы вечером хоть немного написать, и обнаружил у
плиты Сьюзен Нортон. Вернувшиеся в работы мужчины сидели за столом и
делали вид, что разговаривают, а на самом деле строили ей глазки. Ева
Миллер гладила в другой комнате.
- Привет! Что ты тут делаешь? - удивился он.
- Готовлю тебе что-нибудь пристойное, пока ты не свалился с ног.
Бен услышал, как за стеной фыркнула Ева. Уши его загорелись.
- Она хорошо готовит, - сообщил Хорек. - Я знаю, что говорю. Я
следил.
- Ты так здорово следил, что у тебя скоро глаза вывалятся, - хихикнул
Гровер Веррилл.
Сьюзен подала на стол.
- Не нашли? - спросила она у Бена.
- Никаких следов. Одни дрянные комары и чертовы колючки.
- Как ты думаешь, Бен, что с ним случилось?
- Бог знает. Может, кто-то подкрался к брату, стукнул его по голове и
уволок ребенка.
- Ты думаешь, он мертв?
Бен взглянул на нее, стараясь понять, ждет ли она честного ответа или
только обнадеживающего. Он взял ее руку в свои.
- Да, - коротко произнес он. - Думаю - мертв. Доказательств нет, но я
думаю так.
Она покачала головой:
- Надеюсь, ты ошибаешься. Мама и другие леди заходили посидеть с
миссис Глик. Она совсем не в себе и ее муж тоже. А другой мальчик бродит
как тень.
- Гм, - Бен едва ли слышал. Он глядел на Марстен Хауз. Ставни
оставались закрытыми. "Они откроются позже. Когда стемнеет. Когда станет
темно". При этой мысли у него по коже побежали мурашки.
- ...вечером?
- Гм. Прости, - он посмотрел на Сьюзен.
- Я сказала, папа приглашает тебя завтра вечером. Сможешь?
- Ты там будешь?
- Конечно, - она взглянула на него.
- Прекрасно, буду. - Он хотел смотреть на нее, она замечательно
выглядела в вечернем свете, но взгляд его будто магнитом был прикован к
Марстен Хаузу.
- Бен, о чем твоя новая книга?
- Подожди, - попросил он. - Дай мне время. Я скажу, как только смогу.
Это... должно выработаться.
Она хотела сказать: "Я люблю тебя", - сказать так же легко и без
оглядки, как эта мысль поднялась в ней, но она проглотила слова, не дав им
слететь с языка. Она не хотела говорить это, пока он смотрит... пока он
смотрел туда.
Когда она ушла, он сидел и смотрел на Марстен Хауз.

Утром двадцать второго Лоуренс Кроккет сидел в своей конторе, делая
вид, что читает письма, и любуясь на выпуклости секретарши, когда зазвонил
телефон. В этот момент Ларри думал о своей деловой карьере в Салеме Лоте,
о маленьком автомобиле у дверей Марстен Хауза и о сделках с дьяволом.
Даже до контракта со Стрэйкером Лоуренс Кроккет был самым богатым
человеком Салеме Лота. Описание истории этого богатства могло бы занять не
одну страницу криминальной хроники.
"Сделки с дьяволом, да, - думал Ларри, шурша бумагами. - Когда имеешь
дело с дьяволом, дивиденды выплачиваются аккуратно.
Может быть, слишком много денег. Стрэйкер сказал, что вступит с ним в
контакт, и это было четырнадцать месяцев назад. Что если..."
В эту минуту зазвонил телефон.

- Мистер Кроккет? - произнес знакомый голос.
- Стрэйкер, верно?
- Действительно.
- Я как раз о вас думал. Может быть, я телепат.
- Это чрезвычайно забавно, мистер Кроккет. Мне нужна ваша услуга.
- Вы имеете на нее право.
- Прошу вас доставить нам грузовик. Большой. Может быть,
арендованный. Доставьте его сегодня ровно в семь вечера в Портлендские
доки. Двух грузчиков будет, думаю, достаточно.
- О'кей.
- Надо вывезти двенадцать ящиков. Все, кроме одного, - в магазин.
Этот один - чрезвычайно ценный буфет работы Хэпплуайта. Ваши грузчики
узнают его по размерам. Его следует отвезти в дом. Вы поняли?
- Да.
- Ящик надо поместить в подвал. Ваши люди могут спуститься туда через
дверь внешней пристройки под кухонными окнами. Вы поняли?
- Да. Теперь насчет этого буфета...
- Я попрошу вас еще об одной услуге. Приобретите для нас пять крепких
Йельских висячих замков. Вам знакома Йельская марка?
- Любому знакома. Что...
- Ваши грузчики запрут за собой на один из этих замков заднюю дверь
магазина. На столе в подвале они оставят все пять ключей. Уходя, они
запрут этими замками дверь пристройки, парадную и заднюю двери, гараж. Вы
поняли?
- Понял.
- Благодарю вас, мистер Кроккет. Следуйте всем инструкциям абсолютно
точно. До свидания.
- Подождите минутку...
Гудки.

В две минуты седьмого большой бело-оранжевый фургон прибыл в
Портлендские доки, к металлической будке таможни. Прилив доходил до высшей
точки, это беспокоило чаек, мечущихся на фоне закатно-багрового неба.
- Черт, тут никого нет, - сказал Роял Сноу, допив пепси и швырнув
бутылку на пол кабины. - Нас арестуют как грабителей.
- Кое-кто есть, - отозвался Хенк Петерс, - фараон.
Оказалось, это не совсем фараон, а ночной дежурный. Он посветил на
них фонарем:
- Кто из вас, парни, Лоуренс Крюккет?
- Кроккет, - поправил Роял. - Мы от него. Приехали за ящиками.
- Ладно. Заходите в контору. Вы должны подписать ведомость. - Он
махнул рукой Петерсу, оставшемуся за рулем. - Подавай назад. Вон те
ворота.
В конторе булькала кофеварка. Часы на стене показывали 7:04. Роял
подписался на предложенной ему бумаге.
- Войдите и зажгите свет. Там крысы.
- Не видал еще крысы, которая бы не удрала от этого, - Роял притопнул
каблуком рабочего башмака.
- Это портовые крысы, сынок, - сухо отозвался дежурный. - Они и не
таких отделывали.
Роял отправился к складу. Дежурный стоял в дверях будки и смотрел ему
вслед.
- Гляди в оба, - сказал Роял Петерсу. - Старик говорит, там крысы.
- О'кей, - фыркнул Петерс, - добрый старый Ларри Крюккет!
Он нашарил выключатель. Что-то в атмосфере склада - тяжелой,
насыщенной запахами соли, гнилого дерева, воды, - гасило веселье. И мысль
о крысах гасила его тоже.
Кроме нужных им ящиков, сваленных в кучу посредине, на складе ничего
не было. Буфет возвышался в центре, и на нем одном виднелось клеймо:
"Барлоу и Стрэйкер, Джойнтер-авеню, 27, Джер. Лот, Мэн".
- Не так уж плохо, - Роял сверился с ведомостью. - Да, все здесь.
- И крысы здесь, - Хенк огляделся. - Слышишь?
- Да, гадость. Ненавижу их.
Немного помолчали, прислушиваясь к визгам, топоту и шороху в тени.
- Ладно, давай разделаемся, - сказал Роял. - Начнем с того большого,
чтоб легче разгружаться у магазина.
Подойдя к ящику, Роял достал карманный нож и одним движением вспорол
коричневый конверт с накладной, прикрепленный клейкой лентой к упаковке.
- Эй! - испугался Хенк. - Ты уверен, что мы должны?..
- Должны же мы знать, что притащили то, что надо, или нет? Если
лопухнемся, Ларри нас пришпилит к своему унитазу.
Он достал накладную и начал читать.
- Что там? - не терпелось Хенку.
- Героин, - ядовито произнес Роял. - Двести фунтов этого дерьма. Да
еще две тыщи шведских книжечек с девочками, и еще...
- Дай сюда, - Хенк выхватил у него лист бумаги. - "Буфет, - прочел
он, - из Лондона, Англия, в Портленд, Мэн". Положи на место.
Роял раздумывал:
- Слушай, на этой штуке нет таможенных штампов.
- Наверное, он сделан этим невидимым чернилом, которое надо как-то
освещать со стороны.
- Когда я работал в доках, они на это не разменивались. Ставили
штампы и на ящике, и на конверте, и на накладной. Ящик нельзя было
ухватить, чтоб не замазаться чернилами по самые локти.
- Отлично. Я счастлив. Но моя жена взяла себе дурную привычку
ложиться рано спать, а я не прочь застать ее сегодня.
- Может, заглянуть внутрь...
- Нечего. Давай, поднимай.
Роял пожал плечами. Когда они поднимали ящик, в нем что-то тяжело
сдвинулось с места. Тяжелым он оказался невероятно - как и подобало
старинному буфету. Кое-как они дотащили его к грузовику и сбросили на
гидравлический лифт, одновременно ухнув от облегчения. Уравняв лифт с
полом фургона, они залезли внутрь.
Что-то с ящиком было не так, и Роялу это не нравилось. Не только
отсутствие таможенного штампа. Нечто неуловимое. Он стоял, глядя на груз,
пока Хенк не окликнул его из склада.
На других ящиках штампы стояли - кроме трех, не пересекавших
американских границ.
- Кто, во имя Бога, купит всю эту рухлядь? - поинтересовался Роял,
закончив затаскивать ящики в фургон. - Польская качалка, немецкие часы,
прялка из Ирландии... Боже правый, они же еще и заломят.
- Туристы, - авторитетно пояснил Хенк. - Туристы что угодно купят.
Кто-нибудь из Бостона или Нью-Йорка - они купят и коровью лепешку, если
это старая коровья лепешка.
- Не нравится мне этот большой ящик, - не успокаивался Роял. -
Чертовски не нравится, что нет на нем штампа.
- Тем более - спровадим его по адресу и забудем о нем.
Возвращались в Салем Лот молча. Хенк жал на газ. Этот рейс не
нравился обоим. Его следовало скорее заканчивать.
Магазин оказался незапертым, как и было обещано. Роял попытался
зажечь внутри свет - у него ничего не вышло.
- Это мне нравится! - проворчал он. - Изволь грузить в чертовской
темноте... Послушай, чем это несет?
Хенк понюхал воздух. Да, пахло чем-то неприятным, хотя он и не мог в
точности сказать, чем. Запах был сухой и кислый, как вонь застарелого
гнилья.
- Просто слишком давно закрыто, - он по очереди осветил все углы
фонарем. - Надо бы проветрить хорошенько.
- Или хорошенько спалить. Пошли. Дай Бог ноги не сломать.
Они разгрузились так быстро, как только смогли. Через полчаса Роял со
вздохом облегчения запер двери на новый замок.
- Ну, полдела сделано.
- Меньшая половина, - Хенк глядел на Марстен Хауз, сегодня темный и
закупоренный. - Не хочется мне туда, и я так прямо и говорю. Если есть на
свете хоть один дом, в котором нечисто, так это он. Эти люди, должно быть,
чокнутые, если пытаются жить там. Ну, делать - так делать поскорее.
Через несколько минут Марстен Хауз уже маячил перед ними в темноте,
мрачный и угрожающий, и Роял ощутил первый настоящий приступ страха.
- Видишь хоть один огонек за ставнями? - почти шепотом спросил он
Хенка.
- Нет...
Дом как будто наклонился к ним в ожидании. Хенк развернул машину у
задних дверей. Никто из них не старался рассмотреть что-нибудь в свете
фар. Сердце Хенка напряглось от страха так, как не бывало с ним во
Вьетнаме, хотя там он боялся почти постоянно. Но тот страх был
естественным. Страх наступить на отравленную колючку, страх получить пулю
из русского ружья от какого-нибудь недоростка с неукладывающимся в рот
именем, страх угодить в патруль под команду идиота, который заставит тебя
выжечь дотла деревню, откуда конговцы смылись неделю назад. А теперешний
страх казался смешным, детским. Ничто здесь не должно было пугать. Дом как
дом: доски, петли, гвозди, балки. Никаких причин ощущать, будто каждый
кусок штукатурки издает собственный аромат зла. Ерунда. Призраки? Он не
верит в призраков. После Вьетнама - не верит.
Дверца пристройки оказалась открытой, и в красноватом свете фар
выщербленные каменные ступени казались спуском в ад.
Оба взглянули друг на друга при свете лампочки в кабине, читая свой
ужас на лице другого. Но они давно уже не были детьми и не могли
вернуться, не выполнив поручения из-за иррациональных страхов: как бы они
могли объяснить это при свете дня? Работа есть работа.
- Пошли, - сказал Роял, - разделаемся с этим.
Шипение гидравлического лифта показалось неуместным. Они ухватились
за ящик. В свете фар лицо Рояла выглядело лицом человека во время
сердечного припадка.
Ящик лег на грудь каменной глыбой. Обоим приходилось носить грузы и
потяжелее, но было в здешнем воздухе что-то обессиливающее. Ступени
оказались скользкими, грузчики дважды балансировали на грани падения. Но
наконец ящик оказался внизу.
- Бросай, - выдохнул Хенк. - Я не пронесу больше ни дюйма!
С грохотом ящик стал на пол. Взглянув друг на друга, они поняли, что
какая-то таинственная алхимия превратила страх в панику. Подвал наполнился
тихим шуршанием. Крысы, а, может, что-то другое, о чем и думать
невыносимо.
Они кинулись бегом по лестнице. Заскочив в грузовик, Хенк тронул было
машину с места. Роял схватил его за руку:
- Хенк, мы не поставили замки.
Оба уставились на связку новых замков на сиденье. Хенк полез в карман
и вытащил ключи - каждый с аккуратной этикеткой.
- О, Боже! - произнес он. - Слушай, а что если вернуться завтра
утром?
- Не пойдет, - Роял качнул головой. - Сам знаешь.
Они выбрались из кабины, холодный ночной ветерок ударил по вспотевшим
лбам.
- Иди к задней двери, - сказал Роял. - Я займусь па-радной дверью и
пристройкой.
Они разошлись. Только со второй попытки Хенку удалось вставить скобу
в отверстия. Здесь, вблизи дома, запах времени и гнилого дерева казался
материальным. Все истории о Губи Марстене, над которыми он смеялся
мальчишкой, выплыли из темноты. И песенка, которой они пугали девчонок:
"Берегись, берегись, берегись! Губи Марстену смотри не попадись!
Берегись... БЕРЕГИСЬ...".
- Хенк.
Хенк резко отшатнулся, оставшийся замок выпал у него из рук. Он
наклонился и подобрал его.
- Ошалел - так подкрадываться к человеку! Ты что...
- Послушай, Хенк, кто пойдет опять в подвал класть на стол ключи?
- Я не пойду, - сказал Хенк Петерс. - Я не пойду.
- Бросим жребий...
...Орел на монетке тускло мерцал в луче фонаря.
- Господи Иисусе, - тоскливо пробормотал Хенк, но взял ключи и пошел
к дверям подвала.
Потолок нависал над головой. Луч фонарика выхватил из темноты стол,
покрытый пыльной клеенкой. На столе сидела огромная крыса, - которая даже
не шевельнулась под лучом фонаря. Просто сидела, как собака, и будто
усмехалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43