Сидит боком и разговаривает с Ее Светлостью, которая одета. Я давно уже не видел ее обнаженной. Только в те короткие мгновения, когда они целовались. Тогда они наполняли мои фантазии сочными эротическими сценами, соблазняли принять участие. Но как я могу проделать такое без риска?Этот вопрос мешал исполнению моих сокровенных желаний. Верно? Удовлетворю ли я их одновременно? Я уже начал обдумывать, что мешает этому. Тут главное в том, что есть вероятность, хотя и маленькая, что они попытаются вывести меня из строя. И хотя я стараюсь не признавать этого, но эти две девочки вполне могут вывести меня из строя, если я буду развлекаться одновременно с ними обеими, если я откроюсь им.Бриллиантовая девочка сомнений не вызывает. Но я был спокоен в отношении нее до того разговора с загадками и недомолвками: «Да, я трахала своего отца... Нет, такого не было... И ты теперь думаешь, что знаешь меня?..» И так далее и тому подобное. Но меня захватила идея в отношении их обеих.Моя простыня напоминала палатку, и я уже не прочь был устроить с ними цирк – секс, который возможен только втроем. Я проделывал такое раньше. А кто из художников или музыкантов такого не проделывал? Если ты такого не пробовал, то у тебя просто нет воображения. Но я никогда так страстно этого не желал. Кто такие эти двое? Две сирены – моя собственность? Вот это-то меня и беспокоило. Они могли завлечь меня на смерть.Я переключил камеру, чтобы лучше разглядеть Бриллиантовую девочку. Да, фронтальная нагота во всей ее полноте, которая так заинтересовала сынишку, когда он впервые увидел свою старшую сестренку в ослепительной наготе. Когда я уселся перед экраном поудобнее, прислонился к спинке кровати, откинул простыню, на экране появилась Ее Светлость. Бриллиантовая девочка встала на колени и начала стягивать с нее джинсы. Ее Светлость не сопротивлялась. Она просто стояла, пока с нее стягивали джинсы, потом трусики. Она не пошевелилась и тогда, когда Бриллиантовая девочка спрятала свое лицо на ее венерином бугре. Я не мог полностью разглядеть, что уж эта моя маленькая ведьмочка делала губами, своим похотливым язычком, но ее руки вцепились в круглые, белые, как молоко, бедра. Я видел, как ее пальцы сжимаются и разжимаются в каком-то странном ритме, который захватил меня. Теперь меня уже не интересовала тайна губ, я был захвачен графической страстью ее рук. Бриллиантовая девочка – королева страсти. Это и слепой увидит. Она сжимает, она месит, она получает наслаждение.Кровать оказалась у меня за спиной еще до того, как я сообразил, что делаю. Перескакивая через три ступеньки, я распахнул дверь сарая, что ведет в подвал, проскочил последнюю лестницу и помчался мимо парада костей.У меня гигантская эрекция, мой орган торчал так, словно хотел прорвать кожу. Обе девочки, прервав свое занятие, уставились на меня, и Бриллиантовая девочка, кто же еще как не она, жестом пригласила меня присоединиться.Ключи! Я оставил ключи наверху. В спешке не взял их. И осмелюсь ли я войти в клетку без ножа? И вообще, осмелюсь ли я туда войти?Я попробовал успокоиться. Я постарался обуздать свой порыв, эту свою страсть, отступя назад, но я смог отогнать эту ужасную мысль только на какой-то краткий момент. Я устал, страстно желая этих девушек.«Тогда возьми Бриллиантовую девочку. Возьми ее наверх, но нет... не бери их наверх обеих». На какое-то мгновение моя осторожность взяла верх. Я понял без всяких вопросов, что это будет самый большой риск, на который я когда-либо шел. Ради чего? Только ради того, что я могу получить на открытии любой из моих выставок? Но я обманываю себя. Во время открытия выставки вокруг меня крутятся женщины средних лет, обожающие меня, делающие мне похотливые намеки. У меня там нет Бриллиантовой девочки, и у меня, конечно же, нет тела молодого велосипедиста.Все эти размышления, эти жаркие слова заставили меня сделать паузу, но все эти предостережения, которые я шептал себе несколько секунд назад, были слабы, как дверь из тростника. Я без труда отбросил их в сторону, поднимаясь по лестнице. Я даже сказал себе, что возьму ключи только для Бриллиантовой девочки, хотя прекрасно понимал – это только оправдание своего похода наверх. Я больше не мог томиться этой страстью. Кому как не мне не знать этого. Я прекрасно знаю, что Ее Светлость тоже часть моего желания. Когда я увидел руки Бриллиантовой девочки на ее плоти... В этот миг и ее круглые бедра, и ее атлетические ягодицы стали священны. Теперь они тоже будили во мне желание. Я представлял их. Мысленно овладевал ими. Я даже видел, как губы Ее Светлости касаются моих губ. Чувствовал ее молодой упругий язык, жаждущий научиться страсти и принести наслаждение.Ключи в... спальне. Да, в кармане брюк. Я бегу обратно. Мой вставший член яростно трясется, бьет меня по животу, ногам, возмущенно кричит о невнимательности своего хозяина.Я судорожно искал ключи, искал по всем карманам. Вот, наконец, они у меня в руках. На мониторе я видел, что девушки вернулись к своему прежнему занятию. Бриллиантовая девочка, как всегда, держала инициативу в своих руках, а Ее Светлость, как всегда, пассивна. Такое очень часто случается вначале. Я читал о парах в тюрьмах. Один начинает будить наслаждение в другом, пока не образуется новое звено цепи, которое свяжет их вместе.Я задумался о ноже, задумался на долгие секунды. У меня даже член обмяк. Я ведь настоящий романтик и не думаю о насилии. Не думаю, чтобы мое сердце стало биться быстрее, когда я работаю. Даже когда я запихиваю последний кусок альгината. Но тут мое сердце едва не выпрыгнуло из груди. И я выскочил без ножа, полный уверенности, что принесу им наслаждение, а они отплатят мне тем же.Я опять скатился по лестнице, снова очутился в сарае, уже на первой ступеньке второй лестницы, и услышал, как кто-то начинает ломиться в дверь. Не стучать, нет. Именно ломиться. Явно мужчина.Я застыл. Две или три секунды я стоял на лестнице. Затем набрал в грудь воздуха и прокрался в сарай.Опять колотятся. Дверь закрыта. Я не повторяю вновь прежней ошибки. Хотя я благодарен Ее Светлости за ее вторжение, за то, что она показала мне одну из неприятных возможностей.Я закрыл дверь подвала, разбросал по полу солому, вошел в дом и закрыл за собой дверь.Выглянув, я готов закричать. Я готов убить. Я готов схватить молоток и вышибить ей глаза. Эта Шлюха от прессы, эта позерша стояла на пороге моего дома. Выглядела она как старая ведьма из комиксов.«Возьми себя в руки. Полностью возьми себя в руки».Я был полон ярости, готов затащить ее в подвал, связать, осуществить самые страшные сны, уничтожить ее, даже не прибегая к оружию.Но об этом не может быть и речи. Поднимаясь по лестнице к окну над входной дверью, я слышал стук. Мне пришлось полностью взять себя в руки.«Ты должен пережить это, – успокаивал я себя. – Должен. Выбора у тебя нет».Окно, хотя от него и немного пользы, открылось.– Что вы делаете на моей территории? Кто вы такая? Посмотрим, как эта Шлюха от прессы себя представит.– Я постоянно звонила вам! – проорала она зычным голосом. – Я – Лорен Рид. Нам надо поговорить.«Нет такой надобности», – хотел крикнуть я ей в ответ, но опять сдержался. Лучше покончить с этим сразу же.– Спущусь через минуту.Я закрыл окно. С каким бы наслаждением я урыл бы и ее. Вернувшись в свою комнату, я быстро оделся. К этому времени мой пенис висел, как веревка. Ненавижу ее за это. Я посмотрел на монитор, где Бриллиантовая девочка сомкнула губки на прекрасной маленькой груди Ее Светлости. Как я ненавидел эту шлюху Рид! Из-за нее я столько пропускал. Глава двадцать вторая Как и предсказывал Рай, ключей от ворот Штасслера Лорен не нашла. Ей пришлось перелезать через забор из колючей проволоки. Она чуть было не упала, перебираясь через верхнюю нить, стоя при этом на качающейся под ее весом проволоке.Затем ей пришлось приподнять нижнюю проволоку и приказать Лерою пролезть под ней. Ее пес выказал полное нежелание ползать по земле на брюхе, и она заключила, что, несмотря на его обаяние, в солдаты он не годится. На длительные переходы он тоже был не способен. После сорокапятиминутной прогулки по палящему солнцу от машины до строений он совершенно запыхался. Надежда на защиту, на которую она рассчитывала, взяв его с собой, быстро сменилась осознанием выпавших на его долю трудностей.И вот сейчас, стоя перед дверью Штасслера, она понимала: первое, что она попросит у него, – воды. Это ее очень расстраивало. Ей не нужны были никакие услуги с его стороны. Она пришла сюда требовать ответа, а вот теперь приходится...Штасслер прервал ее мысли, широко распахнув дверь. Он выглядел таким же худым и мускулистым, как большинство мужчин в серии Семейное планирование. Должно быть, он ваяет своих героев по своему подобию. Однако, он казался более крепким, даже более крепким, чем его бронзовые фигуры. На нем была рубашка без рукавов, а утренние тени четко обрисовывали рельеф мышц у него на плечах, руках, шее. Лорен видела перед собой тело молодого гимнаста. Кажется, она где-то читала, что он показывал чудеса на брусьях и перекладине.– Я звонила вам, – сказала она уже не с той злостью, которую испытывала, когда стучалась в дверь и разговаривала с ним через окно.Лорен смягчилась. Такое бывало с ней очень часто, когда она лицом к лицу сталкивалась с объектом своего презрения. Эшли Штасслер теперь не был абстрактным символом.– Да, вы это уже сказали. Но я в последнее время не проверяю телефонные звонки. Слишком скучно и утомительно.Он говорил так, словно хотел подавить зевок.– Я хочу поговорить с вами о Керри. Но сначала мне надо воды для него, – она взглядом указала на Лероя. Тот, тяжело дыша, лежал у ее ног.Штасслер посмотрел на пса так, словно раньше не замечал его. Лорен отметила легкое движение головы скульптора. Отвращение? Возможно. Ничего определенного. Это она чувствовала. Он прошел мимо нее и повернул вентиль на трубе, торчащей из стены сарая. Вода засверкала на солнце бриллиантовыми брызгами.– Иди, Лерой, – приказала она.Пес тяжело поднялся и пошел к текущей струе, стал лакать.Она поблагодарила Штасслера.– Я очень занят. Так что я могу сделать для вас? Или Керри?– Вы можете показать мне, где она остановилась, где спала, где работала. Она была моей ученицей, – подчеркнула Лорен. – Я не могу допустить, чтобы она пропала бесследно. Я должна узнать все, что смогу.– Так вы можете найти ее? Вы действительно думаете, что сможете это сделать?– Не знаю, – честно призналась она.– И я не знаю, чем могу вам помочь. Я описал все шерифу, беседовал с таким количеством тупоголовых репортеров, с каким, наверное, не сталкивался и президент. У меня очень много работы. Сейчас я чрезвычайно занят. Я как раз собирался начать новый проект, когда вы прервали меня. Я должен вернуться к моему занятию до того, как материал остынет.Невероятно, но он повернулся и пошел прочь. Она схватила его за руку.– Пожалуйста. Я стараюсь выяснить о ней все, что можно, так как, в конце концов, это все, что у нас есть. Можете вы, по крайней мере, показать мне ее комнату, ее кровать, где она ела, где работала? Это очень важно.Он выдернул руку и направился к дому.– Я проведу вас по дому, – не оборачиваясь, фыркнул он. – А потом я буду вам очень признателен, если вы позволите мне вернуться к моей работе.
Лорен старалась впитать каждую мелочь, с того самого момента, как вошла в вестибюль с медным кованым потолком. У нее была удивительная зрительная память. Впервые она узнала об этом, когда отец взял ее на знаменитое лодочное шоу в Мэдисон-скуэр-гарден Нью-йоркский концертно-спортивный комплекс. Современное (четвертое по счету) здание построено в 1968 г. на Восьмой авеню между 31-й и 33-й улицами, на месте старого Пенсильванского вокзала, полностью перенесенного под землю. Представляет собой гигантский цилиндр из сборного железобетона и, по общему мнению, считается крупной архитектурной неудачей. Первое здание Мэдисон-скуэр-гардена было построено в 1879 г. на Мэдисон-авеню между 27-й и 29-й улицами и стало одним из основных спортивно-развлекательных центров города. В 1890 г. на этом же месте знаменитый нью-йоркский архитектор С. Уайт построил новое здание в стиле неоренессанса, где также царили спорт и варьете и где устраивалась самая известная в те годы выставка лошадей. Здесь же, в саду на крыше второго Мэдисон-скуэр-гардена, в 1906 г. архитектор был застрелен мужем своей бывшей любовницы. Третье, предпоследнее здание было построено в 1925 г. между 49-й и 50-й улицами и Восьмой авеню

в Нью-Йорке. Она вернулась домой с огромной жаждой рисовать и часами рисовала увиденное с фотографической точностью.Та же самая наблюдательность пришла к ней и сейчас, когда Штасслер проводил ее через гостиную с высокими потолками и дальше по коридору к спальне, где жила Керри.На полу лежала одежда. В тридцати сантиметрах от нее на резиновых шлепанцах валялись трусики, словно Керри спешила быстрее уйти, натянуть велосипедные штаны, которые были с нее так жестоко сорваны.– Я ни к чему не притрагивался, – заявил Штасслер. Однако его выдавали голос и жесты.«Они выдают его, – подумала она. – Они и беспорядок. Валяющиеся трусики! Какое ханжество!»Лорен проверила все ящики, заглянула под кровать. Она открыла чулан, даже не задумываясь, что может там найти. Как выяснилось, ничего особенного. Одно платье, несколько пар брюк, в основном джинсы. Никакого «дымящегося ружья», как выразился бы Рай.– Вы готовы?В голосе Штасслера слышались нотки нетерпения. Пятясь из спальни, она оглядела все еще раз. Скульптор показал ей кухню, где могла бы разместиться целая бригада поваров.– Вот здесь она питалась, – он кивнул на стойку для завтраков. – Впечатляет, не так ли?Лорен не заметила сарказма в его голосе.– Удовлетворены? – спросил он.– Спасибо.Она выглядела пораженной. Так оно и было. Видеть свидетельства пребывания Керри и не видеть ее саму. Лорен расстроилась. Он повел ее из дома по направлению к дороге.– Нет, – сказала она, чувствуя себя так, словно она проснулась от гипноза. – Еще я хочу посмотреть, где она работала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45