Мне кажется, я не хочу быть врачом. Не думаю, что когда-нибудь стану этим заниматься. По-моему, я изо всех сил стараюсь этого избежать.
Ей было очень странно произносить эти слова. Том мягко улыбнулся:
— Знаешь, довольно забавно, на самом деле. Судьбой тебе уготовано быть врачом, и ты не хочешь этого, а я… я даже не знаю, чего хотел бы так же сильно, однако не могу. У Господа на меня другие планы.
— Может, ты когда-нибудь им станешь. Может, когда-нибудь и я захочу. Но сейчас я не чувствую, что мне это нужно. Это ужасно неправильно, но мне нравится сидеть дома и готовить. Правда, кошмар? — Она ждала, что он скажет.
— Там, где я родился, большинство женщин так и живут. — Он пожал плечами. — Похоже, им это нравится, так что же в этом плохого?
— Ох, я не знаю. Прости за неполиткорректность — босая беременная домохозяйка. Меня воспитали двое мужчин, помешанных на своей работе. Им просто в голову не приходило, что я могу быть другой. Что у меня будут другие желания и планы.
— Я думаю, ты должна делать то, что тебе хочется, Элизабет. Нет ничего постыдного в желании женщины заниматься домом.
— Может, и нет, но в моей семье… ну, они просто никогда не смогут понять. И честно говоря, я не знаю, как объяснить им, что я чувствую. Они так рассчитывали на меня — они оба. А теперь я подвела их.
Они посидели несколько минут в тишине, потом Элизабет встала и собрала тарелки.
— Становится легче, если об этом поговорить. Я целыми днями ни о чем другом не думала. Тащилась одна в темноте и думала только об этом. Мне жаль, что ты вляпался в эту историю, Том. Было нечестно просить тебя о помощи — ты работаешь на Севилла, и вообще. Прости меня.. Мне уже гораздо лучше. Наверное, пора уезжать. — Она ушла на кухню и поставила груду тарелок в раковину. — Ты иди ложись, тебе надо отдохнуть, завтра предстоит ещё один весёленький денёк с Добрым Доктором.
Том кивнул, но остался сидеть, глядя перед собой. Он о чем-то думал, и она не стала ему мешать.
На следующий вечер за ужином Элизабет не смогла вытянуть из Тома ничего о случившемся за день. Его что-то беспокоило. Он тихо и задумчиво сидел, склонившись над тарелкой, и девушка не хотела ему мешать. Она уже была готова сказать, что собирается уехать назавтра утром, но внезапно Том заговорил, продолжая их вчерашнюю беседу, словно суток не прошло:
— Что ты думаешь насчёт компании? Третий не будет лишним?
Элизабет нахмурилась.
— О чем ты?
— Может, мне поехать с вами? Как ты думаешь?
— Хм. Куда поехать? О-о, ты имеешь в виду… — Внезапно Элизабет поняла. — Ты хочешь развестись с Севиллом? — нервно пошутила она. Но Том был серьёзен.
— Я думаю, что должен уйти. То, что я делаю сейчас, — неправильно.
Они смотрели друг на друга. Оба слишком стеснялись, чтобы откровенничать друг с другом. Элизабет пожала плечами.
— Конечно, валяй. — Слова прозвучали небрежно, почти грубо. Совсем не так, как ей бы хотелось.
Но Тому хотелось как следует подготовиться. Он купил коробки, и Элизабет, восхищаясь его аккуратностью, весь день паковала его пожитки. Девушка написала длинное письмо отцу и деду: она собиралась отправить его после отъезда. Пыталась объяснить свои действия, хотя сама ещё не до конца разобралась в собственных мотивах. И по дороге из города она хотела позвонить Барбаре.
Теперь, зная, на чем сосредоточены силы Севилла, она могла незаметно снять деньги со своего счета и запастись собачьей едой. Они решили, что уедут к концу недели и Том никому ничего не скажет. Он должен просто исчезнуть. Тем временем он прилежно работал в лаборатории, на свой лад пытаясь примириться с грядущим предательством.
— Сэр, — нетерпеливо повторяла офицер полиции, — это все, что я могу сообщить вам: позвонил какой-то человек и сказал, что видел вашу пропавшую собаку. Просил связаться с вами. Я не знаю, почему он позвонил сюда, но он оставил свой номер, так что мы просто передаём информацию. Вот и все.
Полиция уже наслушалась достаточно о Джозефе Севилле и его пропавшей собаке. Севилл повесил трубку и сказал, не оборачиваясь:
— Мы нашли их, Том. Их видели.
Пока он набирал номер, Том стоял позади, не в силах пошевелиться.
— Это доктор Джозеф Севилл. Вы звонили в полицию насчёт украденного лабораторного животного.
— Да-да, я знаю, где они, я могу вам показать.
— Какой адрес?
— Погодите минуту, доктор. Давайте сначала поговорим о вознаграждении.
— Дайте мне адрес, я встречусь с вами там.
— Ну, я думаю… Давайте встретимся на Дю-Льен, 8530. «Розалин Апартментс». Но я хочу…
Севилл повесил трубку и повернулся к Тому:
— Заводи машину, Том. Вот оно.
У Севилла появилось предчувствие, что на этот раз осечки не будет. Он взял нейлоновый поводок и направился к двери. Он не потрудился перезвонить в полицию — те уже устали от него, для них это просто украденная собака, и они больше не хотели ни за что отвечать. Если животное там, он его получит — на этот раз ошибки быть не может. Севилл помедлил, вернулся и взял ещё один поводок. Ему пришло в голову, что, когда он заберёт собаку, Элизабет придётся связать.
Они выехали. Стояло холодное осеннее утро. Том достал телефон и набрал номер. Он говорил тихо, но Севилл, сидя рядом, все слышал.
— Привет. Слушай — тут появились новые сведения, мы собираемся в то место, где видели собаку. Когда я вернусь, зависит от того, что мы там найдём. Поэтому не жди, меня, я встречусь с тобой позже, в обычном месте, когда смогу, хорошо? Пока.
Севилл ухмыльнулся.
— Том, старый развратник, у тебя девушка?
— Просто подружка, мы встречаемся после работы.
— Довольно уклончивый ответ, — игриво сказал Севилл. Он был в приподнятом настроении. — Ну-ну. Что ещё ты от меня скрываешь?
Больше для того, чтобы разозлить Севилла, Том сделал пару неправильных поворотов, а потом пропустил дорожку к дому, описав лишний круг, прежде чем въехать на парковку. Человек внезапно возник рядом с их машиной — нагнулся и попытался что-нибудь разглядеть через сильно затемнённое стекло. Ему было сильно за пятьдесят, редкие волосы, желтоватые белки глаз и подстриженная, уже совсем седая борода. Под расстёгнутым воротом рубашки виднелась золотая цепочка. Зубы выдавали заядлого курильщика, а запах изо рта говорил о том, что сегодня он уже успел выпить. Севилл вышел из машины.
— Где они?
— Вы доктор?
— Да. Скажите мне, где они.
— Сначала я хочу увидеть вознаграждение.
— Ты ни черта не увидишь, если они уйдут, пока мы тут разговариваем. Мне нужен адрес.
— Слушай, приятель, я не хочу…
Севилл подался к нему и произнёс прямо в неприятное лицо:
— Позвольте мне кое-что объяснить, чтобы вам все было понятно. Если они увидят нас, они сбегут, и вы ничего не получите. Ясно? Ничего. Если желаете получить свои деньги, скажите мне, где они, и стойте тут, а не мешайтесь под ногами. А теперь адрес, быстро?
— Ну хорошо, ладно, я все понял. Д-24.
— Том, — Севилл быстро обернулся, — идём. — Он смотрел на номера домов. — Где корпус Д?
Том медленно вышел из машины. Человек громко выругался и поднял руку, указывая на него.
— Эй! Что вы тут пытаетесь мне втереть? Что за дерьмо?
Севилл нахмурился:
— В чем дело?
— Спрашиваете, где Д-24, а он живёт там!
Севилл пристально посмотрел на своего помощника. Том, не выдержав его взгляда, уставился в землю. Лицо его побелело. Медленно, не в силах больше так стоять, он поднял глаза на доктора. То был худший момент в жизни Тома, и спокойное лицо Сёвилла казалось страшнее любого кошмара. Момент безусловного предательства. Проще умереть.
— Идём, — коротко сказал Севилл.
Они вошли в квартиру вместе: Том отпер дверь и закрыл её за ними. Севилл огляделся, затем повернулся к Тому, наматывая на палец поводок.
— Почему?
Том зашевелил губами, но слов не было.
— Ответь мне, Том.
— Ей нужна была помощь. Она могла умереть. — Том знал, что это наполовину ложь. Элизабет не умирала, когда он помог ей в первый раз. — Она была одна. Промокшая, замёрзшая и больная.
— Она использовала тебя, вот и все.
— Нет. Все не так. Она никогда не просила меня о помощи.
— Нет? — ледяным тоном переспросил Севилл. — Вот как? Ей даже не пришлось тебя просить? Значит, ты решил, что она может украсть мою собаку, а ты будешь ей помогать за моей спиной. Держу пари, вы вдоволь посмеялись надо мной, а?
Раздавленный, Том бессильно опустился на край кушетки, глядя в пол. Ему не было оправдания — он знал это. Севилл подошёл и встал перед ним, устремив на него тяжёлый задумчивый взгляд. Наконец он заговорил:
— Том, я полагался на тебя, я нуждался в твоей помощи, в твоей надёжности. Я доверял тебе все эти годы. И вот как ты отплатил мне за доверие? — Говорил он не громко и не сердито. В голосе его слышалась печаль. — Ты знаешь, как исчезновение этой собаки скажется на моей карьере. Разве я не прав, желая вернуть её?
Том был сражён. Он безмолвно поднял глаза на доктора и покачал головой.
— Том, ты прятал мою собственность и укрывал вора под своей крышей. Я бы назвал это предательством, а ты? — Он многозначительно помолчал. — Не думал я, что когда-нибудь смогу отнести это на твой счёт, сынок.
— Мне очень жаль.
— О нет, Том, это едва ли решит дело. Ты знаешь, какова ставка. Ты знаешь, что Котч и прочие сделают со мной. Я представляю, как ты и твоя подружка хорошо провели время — вы смеялись надо мной каждый вечер, да? Не сомневаюсь, так и было. — Севилл презрительно отвернулся, и Том быстро встал.
— Все не так. Она сделала это, поскольку верила, что это правильно. Поэтому все и случилось. Они с этим псом — друзья. Я это сам видел — и я просто не мог забрать у неё собаку.
Севилл подошёл к окну и встал, сцепив руки за спиной, глядя на улицу.
— Куда они ушли, Том? Скажи мне.
— Не могу. Простите.
— Можешь. — Глаза Севилла обшаривали комнату, оценивая все, что в ней было, отыскивая ключи к тайнам жизни молодого человека. — Ещё есть время все поправить, сынок, исправить то, что ты натворил. Я относился к тебе как к сыну, Томас, а ты со мной так поступил…
Том тряхнул головой, избегая взгляда Севилла.
— Мне очень жаль.
Севилл сел в кресло, Том снова тяжело опустился на кушетку. Всю свою сознательную жизнь Севилл учился манипулировать поведением живых существ. Он был терпелив, настойчив, и теперь на него снизошло озарение, как этот объект можно заставить вести себя желаемым образом.
Глава 16
То, что случилось однажды, почему-то
никогда не повторяется.
Элизабет удивительно хорошо себя чувствовала. Действительно хорошо — это её даже пугало. Чистое безумие, потому что никаких причин для радости не было. Все неслось к черту в маленькой корзинке, которую твёрдо держала рука судьбы. Севилл узнал о предательстве Тома, и последствия трудно было даже себе представить. Вдобавок ко всему она шла по городу при свете дня, под взглядами сотен или тысяч людей, с собакой, которая могла по-прежнему гордиться ценой в двадцать пять тысяч долларов, назначенной за её голову. Элизабет вряд ли способна была объяснить причины своего хорошего расположения духа.
Идти на пляж невероятно опасно, но другого выхода нет. Ей казалось, что в каждой проезжающей машине сидит человек, который сообщит о ней Севиллу. Элизабет шла напряжённо, ожидая, что в любой момент её схватят. Можно лишь надеяться, что пока Севилл занимается Томом, никто не сможет с ним связаться, а потом уже будет слишком поздно. И все-таки прогулка действовала ей на нервы.
Звонок Тома вызвал у неё резкий скачок адреналина. К ним подобрались чертовски близко, но парень помог ей избежать когтей Севилла ещё раз. Странно, однако теперь все опять зависело от Тома. Элизабет не могла не думать о нем — о своих чувствах к нему. С ним ей казалось, что все в порядке. При том, что ещё вчера он был врагом — правой рукой её личного демона. Но он лишь работал на Севилла, исполнял свою роль так же, как она исполняла свою.
В те ранние утренние часы, когда они разговаривали, она узнала его ближе и поняла, что на самом деле он таков, каким казался, — терпеливый, добрый и глубоко преданный тому, что считал правильным. Ему хватило мужества, чтобы открыто бросить вызов Севиллу — ради неё. Хотя они оба все ещё стеснялись говорить о своих чувствах, Элизабет понимала, что задела какую-то струну в сердце Тома. Сама же она, хоть и думала о нем все время, не могла — или не хотела — дать название своему чувству. Её отношения с Томом были похожи на кусочек головоломки, который с тихим щелчком послушно лёг на своё место.
Сегодня вечером они втроём отправится навстречу неизвестному будущему. Перспектива пугала и захватывала. Они втроём сумеют справиться с чем угодно. Её отец жил своей жизнью, и теперь она должна жить своей. Элизабет не разделяла его мечты. Она не могла злиться на него — она слишком сильно его любила, но он пообещал Севиллу вернуть пса, и ей было проще уйти. Она сбросила оковы прежней жизни. Она спасла друга. Она победила.
Элизабет ужасно хотела сказать хоть словечко Барбаре, поэтому остановилась у телефонной будки и нашла номер детского сада, где та работала. Барбара должна быть уже там. Элизабет беспокойно ждала, пока женщина, снявшая трубку, найдёт Барбару и позовёт её к телефону.
— Барбара, это Элизабет.
— Черт побери, детка, как я рада тебя слышать! Что случилось? Где ты? С Дамианом все в порядке?
— Да, все хорошо. Севилл нашёл твой дом — я думаю, ты уже знаешь. Он проследил за Биллом. Мне пришлось чертовски быстро делать ноги. Извини. Надеюсь, у тебя не было проблем. Не было?
— Ха. Не волнуйся об этом. Я не дам и ржавой булавки за их угрозы. А Севилл душка, как тебе кажется?
Элизабет хихикнула:
— Я вижу, вы встречались. Что ж, добро пожаловать в мой мир. Слушай, я просто хотела тебе сказать, что у меня все в порядке. Я собиралась позвонить раньше, но я же не знаю твоей фамилии. Короче, когда они приехали, я сбежала. Разумеется, я простудилась — я всегда заболеваю, когда у меня стресс, — а потом стала совсем плоха. Я пряталась на дровяном складе, но так замёрзла, что заработала переохлаждение и совсем отключилась. Я надеюсь, ты сейчас сидишь, потому что дальше ты не поверишь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55