Я ненавижу эту дрянь, поверьте!
Ещё одна долгая пауза.
— Я видела ваше объявление в газете, в первый день. Они ищут именно этого пса?
— Да, его. Прошу вас, скажите, что с ним все в порядке, пожалуйста.
Послушайте, мне нужно все обдумать, прежде чем я свяжу себя словом. Там, откуда я, друзей— не продают.
— Черт, да я просто пытаюсь спасти его от этих людей. У меня нет двадцати пяти тысяч долларов для вас, но это моя собака — мой друг…
Элизабет замолчала, понимая, как неубедительно все это звучит. На том конце женщина перевела дух, словно не знала, что делать.
— Кто вы? Это вы пытались украсть его, как писали в газетах?
— Да, я. Если вы позволите ему со мной встретиться, вы сами все поймёте. Увидите, как он ко мне относится. Можно мне увидеть его, пожалуйста?
Женщина снова долго молчала.
— Послушайте. Звучит забавно, но мне нужна ваша помощь, и мне придётся вам доверять. Дело вот в чем: вы же понимаете что-то в медицине? В газетах писали, что вы работали с этими учёными, так что я подумала, что должны. Пёс очень болен, я больше ничем не могу ему помочь и, черт возьми, тем более не могу отвести его к ветеринару. Элизабет не раздумывала.
— Я привезу того, кто сможет. Что с ним?
— Один глаз вытек и воспалился. Похоже, передняя, лапа сломана. Ему нужна какая-то операция, чтобы очистить глаз, и сильные антибиотики, ну или вроде того.
— Господи! Но он жив, правда? Где мы можем встретиться?
— Вы знаете, где находится «Попробуй-сэкономь»? В Вестсайде?
— Да… — Забавно: все в городе этот магазин называют одинаково.
— Так, хорошо, сейчас почти двенадцать. Езжайте туда, у них там здоровенная парковка. Поставьте машину подальше, но не настолько, чтобы вызвать подозрение. С западной стороны. Какая у вас машина?
— Коричневый пикап, «тойота».
— О, правда? Ха, какое совпадение. Какой рего?
— Какой что?
— Регистрационный номер машины?
— В правах указан номер — господи, да откуда я знаю? Я никогда туда не заглядывала.
Женщина прыснула.
— Похоже, с тобой все в порядке, подруга. И пёс, что важнее, по-моему, считает так же. Я надеюсь, ты та, за кого себя выдаёшь. Увидимся там через двадцать минут.
— Спасибо! Господи, спасибо вам огромное. Почему вы это делаете? Почему вы просто не взяли деньги?
И странная женщина ответила с некоторой горячностью в голосе:
— А ты бы взяла? Я не продаю друзей, и если вы с этим псом знакомы, как ты утверждаешь, меня удивляет твой вопрос.
Элизабет натянула джинсы и рубашку, страшно ругаясь, нашла ботинки и слетела вниз. Негромко постучала в комнату деда:
— Билл!
Тот заворочался, и она даже представила, как он встревоженно поднимается с постели в темноте.
— Что?
— К тебе можно?
— Входи.
Она тихо прикрыла за собой дверь, Билл включил ночник и сел. Белая футболка обтягивала его по-прежнему крепкое тело. Элизабет присела на краешек и заговорила шёпотом. Если Дэйв сейчас проснётся, будет катастрофа.
— Билл, помнишь, я тебя просила поддержать меня? Ну вот, время пришло. Мне нужна твоя помощь, и никто, кроме тебя, не может мне помочь.
Билл потёр глаза, поёжился, опустил ноги на пол и посмотрел на неё!
— В чем дело?
— Нет времени объяснять. Мне нужно, чтобы ты кое-куда поехал со мной, прямо сейчас. Ты совершенно, абсолютно единственный человек, который может мне помочь. Кроме тебя — никого.
Некоторое время он обдумывал её слова.
— Ты собираешься втравить меня в эту историю с собакой. — Это был не вопрос.
— Да.
Она смотрела ему в лицо. Казалось, Билл думал о чем-то далёком, вовсе не о её просьбе. Она знала, что сейчас вся её жизнь зависит от его решения.
— Ну хоть одеться-то я могу?
Элизабет молча бросилась ему на шею и крепко обняла. Билл ворчал, но оделся быстро, и они вышли в холл. Проходя мимо кухни, Элизабет прошептала:
— Тебе понадобятся инструменты. Возможно, придётся сделать небольшую операцию. И антибиотики.
— Я только взгляну на то, что ты хочешь мне показать. Вот и все. Никаких операций по ночам.
Элизабет так обрадовалась, что он едет с ней, что даже не стала спорить. Если Билл согласился помочь, она сумеет убедить его сделать все, что нужно. Он первоклассный хирург, и она верила в его способности.
— Ну давай захватим хотя бы аптечку. Антибиотики. Мне кажется, они ему понадобятся.
Билл скрылся в коридоре, а она пошла заводить машину. Он нагнал её через несколько минут с небольшой спортивной сумкой в руках.
— Знаешь, я не похож на семейного врача. У меня дома нет никаких особенных инструментов, поэтому я взял все, что нашёл. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Элизабет:
— Знаю. А ты все поймёшь через несколько минут. Держись, мы поедем весело, я хочу убедиться, что за нами не следят.
— Следят? Ты шутишь, да?
Они были у магазина через двадцать минут.
Какова ирония, думала Элизабет. Человек, нашедший Дамиана, ей не доверяет. Она же просто пытается вернуть свою собаку. Но чего хочет эта женщина? Неужели ей не нужны двадцать пять тысяч долларов? Абсурд. Возможно, её собираются подставить, но с какой целью, она не могла вообразить.
— Билл, я хочу тебе кое-что объяснить. Я бы не стала подвергать тебя опасности и втягивать в неприятности, если бы это не было так важно. Пёс очень серьёзно ранен, и очевидно, что я не могу отвести его к ветеринару. Я не знаю, насколько серьёзно все, но, судя по рассказу, дела довольно плохи. Ты врач, поэтому ты нам нужен. Я понимаю, ты никогда не пошёл бы на такое ради собаки, но даже если ты думаешь, что я не права, сделай это для меня, хорошо?
— Я же сказал, что взгляну, Элизабет, и я взгляну. Но я не ветеринар. Я не хочу…
— Ради бога, Билл, ты же тренировался на собаках всю жизнь! — Прозвучало слишком резко, и она немедленно пожалела об этом. — Я хочу сказать, — добавила она мягче, — я знаю, что ты использовал во время работы множество собак — в хирургической практике, и всякое такое. Ты знаешь, как сделать собаке анестезию, как провести операцию.
Билл не ответил. Он смотрел через ветровое стекло на фигуру, шедшую в их сторону.
— О господи, это она.
Элизабет выскочила из машины. Женщина была высокая и смуглая, лет за тридцать, может, даже за сорок. На ней были старая зелёная армейская куртка и вытертые голубые джинсы. Она внимательно разглядывала девушку.
— Он хочет тебя видеть, — просто сказала она.
Из глаз Элизабет покатились слезы, и она не могла их остановить. Девушка не собиралась плакать и не сказала ничего — просто не могла остановить слезы. Когда они подошли к машине, женщина кивнула в сторону Билла.
— Это кто?
— Мой дедушка.
— Ветеринар?
— Торакальный хирург.
— Проклятье! — Женщина остановилась. — Торакальный хирург — а он подойдёт?
Она не отрываясь смотрела на Билла, но вопрос был обращён к Элизабет.
— Да, он нам поможет. Даю слово. — Девушка интуитивно понимала, в чем причина беспокойства.
Женщина, будто сомневаясь, приподняла брови, но повела их к своей машине — большому фургону, у которого сзади не было окон.
— Мне пришлось одолжить эту машину, — объяснила женщина, — но уж очень она удобная.
Элизабет была готова сорвать с петель металлическую дверь. Ей не терпелось позвать Дамиана, услышать в ответ лай, успокоить его, сказать, что вот она, рядом, и хочет ему помочь.
Женщина открыла боковую дверцу. Дамиан лежал на одеяле и смотрел прямо на неё. Одного глаза не было. Элизабет молча опустилась перед ним на колени и обвила руками собачью шею. Позабыв и о дедушке, и о непостижимой австралийке, она обнимала его, а слезы катились у неё по щекам.
Дамиан.
Она уже не надеялась его увидеть и теперь, наверное, могла бы просидеть так целую вечность, укачивая его в объятиях и гладя по голове. Пёс был слишком слаб и встать не мог, но изгибался под её ласками, отчаянно пытаясь лизнуть её в заплаканное лицо. Теперь Элизабет действительно понимала, что можно обойтись и без слов.
Тяжёлое тело пса подрагивало от восторга, а она никак не могла его отпустить. Несмотря на жуткие раны, он все-таки был жив и свободен.
— Давайте пересядем, — вдруг торопливо сказала женщина, — нужно закрыть дверь.
Элизабет пролезла в задний отсек фургона, Дамиан подполз и свернулся возле неё. Женщина села за руль, повернулась и махнула рукой Биллу. Тот колебался.
— Вы уверены, что это безопасно? Говорили, эта собака напала на человека.
Австралийка кивнула на Элизабет и Дамиана.
— Вы что, не видите? — сухо сказала она. — Залезайте. Я уверена, собака не сделает ничего дурного.
Билл нерешительно забрался в фургон, хлопнув за собой дверцей. Дамиан с тяжёлым вздохом придвинулся к Элизабет и вытянул голову между передними лапами, не отрывая взгляда от её лица . Девушка полулёжа устроилась у задней двери фургона, одной рукой обнимая пса за шею. Она больше никогда не сможет с ним расстаться.
— Спасибо вам, — сказала она женщине.
— Я делаю это ради него, подруга. Кстати, меня зовут Барбара.
Билл протянул руку:
— Билл Флетчер; моя внучка Элизабет.
Женщина пожала ему руку, но бросила вопросительный взгляд на Элизабет:
— А кто такая Люкс? Элизабет улыбнулась.
Это он меня так зовёт. .
— Кто? — спросил Билл.
Барбара покосилась на Билла и откинулась к стенке фургона.
— Он что, ничего не знает? Что это вообще за история? Как этим типам удалось научить его разговаривать?
— Постойте! — вмешался Билл. — Что вы сказали? Собака — говорящая?
Элизабет подняла руку, призывая Билла подождать ещё немного.
— Они ничего не делали. Никто ничего не делал, Дамиан просто хотел выйти из клетки, очень сильно хотел, и я думаю, он попытался повторить звук, который ассоциировался у него с этим действием. Других объяснений у меня нет. — Она повернулась к дедушке. — Вот что он умеет, Билл. Вот почему Севилл так жаждет заполучить его обратно.
Билл посмотрел на Барбару:
— Вы слышали, как пёс разговаривает?
Судя по реакции Дамиана, Элизабет можно было доверять, и Барбара решила, что пришло время им все рассказать.
— Я увидела его на обочине, рано утром, ещё до новостей. Я без ума от питбулей. — В её голосе звучал вызов. — Я имею в виду настоящих питбулей, не этих ваших выставочных полукровок. — Она посмотрела на Билла с Элизабет, словно ожидая комментариев. — Ну, и когда я увидела питбуля — настоящего, подумать только! — я, понятно, остановилась. В наше время, кроме человека, помешанного на питбулях, им не поможет никто. Все скорее бегут запирать детишек и звонить живодёрам, чтобы те убили собаку. — Она с омерзением тряхнула головой. — Ну, значит, я его вижу, и он так хреново выглядит… Он был ранен, так что я все равно не проехала бы мимо. Подхожу к нему и вижу, что он весь в крови. Ему, похоже, было очень больно, но он питбуль, он никогда не станет жаловаться. Он смотрел на меня, и все, а потом я протянула ему руку, и он её обнюхал. Сначала я подумала: может, какой-то идиот заставил его драться и потом выкинул, но раны были другие, не похожи на укусы, так что версия не годилась. Из глаза у него текла кровь, вокруг все было в крови, и он даже не мог встать на ноги. Просто сидел и смотрел на меня не отрываясь, так гордо, и ждал, что я буду делать. Просто ждал, помогу я ему или нет. Он меня этим купил, так что я сказала: пошли, приятель, разберёмся с этим дома, — и он понял… Я уговорила его встать и первым делом выкинула этот чёртов ошейник подальше в лес. Ублюдки, — пробормотала она сквозь зубы и продолжила: — Нужно было посадить его в фургон. А потом он сидел рядом со мной, бедный, и все время ронял голову, он был такой усталый и измученный, что я протянула руку, погладила его и сказала «хороший мальчик». А он посмотрел на меня с такой благодарностью, у меня сердце чуть не разорвалось, и ткнулся носом в мою руку. Потом лёг на сиденье, положил голову мне на ногу, уставился на меня здоровым глазом и сказал — так же ясно, как я говорю с вами, сказал: «Добр», — я чуть не описалась. Не оттого, что он сказал, а как он это сказал. Этот пёс говорит на проклятом английском лучше меня!
Билл в изумлении посмотрел на высокую австралийку, и Элизабет улыбнулась. Дед повернулся к ней.
— Это правда, Билл, — засмеялась она, — я научила его всяким словам, он такой умный, ты не поверишь. — Она посмотрела на пса — в его взгляде читалось полное довольство. — Дамиан, это мой дедушка, он хороший. — Она дотянулась до плеча Билла. — Он тебе поможет. Билл хороший. Поздоровайся с ним, Дамиан. Скажи «здравствуй».
Пёс повернулся и здоровым глазом посмотрел на Билла. Голова его медленно покачивалась, он принюхивался к человеку, пытаясь разгадать его характер. Запах от сумки он узнал безошибочно — она пахла, как люди в лабораториях. Это Плохо. Но тут было кое-что ещё. Это человек Элизабет. Нюх у пса был такой острый, что по запахам от Билла он определил: они с Элизабет как-то связаны и живут в одном доме. За то короткое время, что они просидели в фургоне, пёс уже понял: Элизабет подчиняется Биллу и любит его. Дамиан был настроен весьма скептически, но, пусть и неохотно, признал этого человека. Так хотела Элизабет.
— Здра, — сказал наконец пёс, по своему обыкновению клацнув в конце слова зубами. Элизабет громко рассмеялась.
— Теперь вы официально представлены, Билл.
Если когда-либо и знакомились два существа с большими сомнениями относительно друг друга, то они сейчас были перед ней — хирург на пенсии и беглый лабораторный пёс. Билл недоверчиво уставился на пса. Пёс тоже насторожённо смотрел на него. Элизабет дала им немного времени, а затем напомнила деду:
— Ты должен посмотреть, что у него с глазом.
Билл медленно обернулся к внучке и покачал головой.
— Даже не знаю, — сказал он.
— Давай, он тебя не укусит. Билл все ещё не решался.
— Разговаривает он или нет, но это питбуль, и мне как-то не по себе. У нас есть намордник? Тут слишком мало места, чтобы осматривать собаку. Я могу сделать ему больно.
Дамиан уже понял, что человек хочет его осмотреть. Он много общался с учёными и запомнил едва уловимые интонации и движения людей, перед тем как те начинали с ним работать. Пёс забеспокоился и посмотрел на Элизабет.
— Боль? — тревожно спросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55