– Я думал, что ребята из «Безумия»… – начал Глод.
– Даже не вспоминай о них! – крикнул Достабль. – Давайте, давайте! Не то они просто разнесут все вокруг!
Асфальт подхватил камни.
– Как скажешь, – согласился он.
– Нет, – сказал Бадди.
– Чего? – спросил Достабль. – Нервишки шалят?
– Нет. Музыка должна быть свободной. Как ветер. Как птицы.
У Глода закружилась голова. В голосе Бадди едва различимо звучал аккорд.
– Конечно, безусловно, я так всегда и говорю, – согласился Достабль. – Гильдия…
Бадди расплел ноги и вскочил.
– Я полагаю, люди заплатили, чтобы пройти сюда? – спросил он.
Глод посмотрел на остальных – никто ничего не заметил, но голос Бадди звенел, как перетянутая струна.
– А, это! – воскликнул Достабль. – Ну конечно! Мы же должны были покрыть расходы. Ваш заработок… износ пола… отопление и освещение… амортизация…
Шум в зале стал оглушительным. Теперь к нему добавился ритмичный топот. Достабль сглотнул. У него был вид человека, готового к величайшей жертве.
– Я мог бы… мог бы накинуть… может быть… доллар сверху, – выдавил он, и каждое слово мучительо прокладывало путь наружу из самых глубоких подземелий его души.
– Если мы сейчас выйдем на сцену, я хочу, чтобы мы дали другое представление, – сказал Бадди.
Глод подозрительно покосился на гитару.
– Что? Конечно, никаких проблем! – начал Достабль. – Очень скоро я смогу устро…
– Бесплатное.
– Бесплатное?! – слова успели выскочить у Достабля изо рта, прежде чем он успел его захлопнуть. Он мгновенно овладел собой. – Вы не хотите платить за него? Безусловно, если…
Бадди не пошевелился.
– Я имею в виду, что мы не возьмем за неего платы, а люди не должны будут платить за то, чтобы слушать. Так много людей, сколько возможно.
– Бесплатно?
– Да!
– Ну и какая в этом выгода?…
Бутылка из под пива, стоящая на столе, затряслась и грохнулась об пол. В дверном проеме возник троль – или, по крайней мере, часть тролля. Чтобы проникнуть в комнату, ему бы понадобилось вынести косяк, однако он выглядел так, что проделает это, не задумываясь.
– Мистер Хризопраз спрашивает что происходит, – пророкотал он.
– Э-э-э… – начал Достабль.
– Мистер Хризопраз не любит ждать.
– Ладно, хорошо! Бесплатное шоу! И это я себя без ножа режу, вы это понимаете?!
Бадди взял аккорд. Казалось, он вызвал легкое свечение в воздухе.
– Пошли, – мягко сказал он.
– Я этот город знаю, – бормотал Достабль, пока Банда Рока выходила на сотрясающуюся сцену. – Только скажи людям, что здесь что-то бесплатное, и они тут как тут – тысячами!
«Желающие перекусить, – сказал звякающий голос у него в голове. – Желающие выпить. Жаждущие приобрести майку с Бандой Рока…»
Очень медленно на лице Достабля расползлась улыбка.
– Бесплатный фестиваль! – прошептал он. – Точно! Это наш гражданский долг. Музыка должна быть свободной. А сосиски в тесте должны быть по доллару, горчица бесплатно. Ну, может, по полтора доллара. Да я себя без ножа режу!

Сразу за кулисами рев из зала ощущался как плотная звуковая стена.
– Да их тут сотни! – сказал Глод. – В жизни не играл перед такой толпой!
Асфальт расставил на сцене камни Клиффа, снискав бурные аплодисменты и оглушительный свист.
Глод бросил взгляд на Бадди. Все это время он ни разу не выпустил из рук гитару. Гномы не слишком сильны в самоанализе, но он неожиданно ощутил сильное желание оказаться отсюда как можно дальше, лучше в какой-нибудь пещере.
– Удачи вам, парни, – услышал тонкий голосок за спиной.
Джимбо бинтовал Грохту руку.
– Э-э-э, спасибо, – ответил Клифф. – А что это с тобой случилось?
– Чем-то в нас кинули, – объяснил Грохт.
– Чем?
– Я думаю, Простаком.
То, что было, скорее всего, грохтовым лицом, расколола широкая и ужасная улыбка.
– Но мы сделали это! – сказал он. – Мы сыграли музыку рока как надо! А когда Джимбо разнес свою гитару, их просто растащило!
– Разнес гитару?
– Ага, – подтвердил Джимбо, излучая гордость творца. – Об Подонка.
Бадди стоял, закрыв глаза. Клиффу показалось, что его окружает едва различимое сияние, вроде тумана, в котором мерцают искорки. Временами Бадди выглядел весьма по-эльфийски.
Асфальт вбежал за кулисы.
– Ну, все готово, – сообщил он.
Все посмотрели на Бадди. Он все также стоял с закрытыми глазами, как будто заснул на ногах.
– Ну что… пойдем, или как? – сказал Глод.
– Да. Пойдем играть, что ли? – сказал Клифф. – Э-э-э, Бадди?
Глаза Бадди неожиданно распахнулись.
– Дадим коксу! – прошептал он.
Клиффу казалось, что шум в зале совершенно оглушителен, пока они не вышли из-за кулис и он не обрушился на них, подобно дубине. Глод поднял свой рог. Клифф уселся и нашарил молотки.
Бадди прошагал в центр сцены и, к удивлению Клиффа, остановился там, глядя себе под ноги.
Приветственные вопли начали затихать. И, наконец, смолкли совсем. Огромный зал заполнила тишина, издаваемая сотнями затаивших дыхание людей.
Пальцы Бадди шевелнулись. Он взял три простых аккорда. И поднял глаза.
– Привет, Анк-Морпорк!
Клифф почувствовал, что музыка поднялась волной и понесла его по огненному, искрящемуся, полыхающему тоннелю. Он обрушил молотки на камни. И это была Музыка Рока.

С.Р.Б.Н. Достабль стоял на улице, где ему не мешали звуки музыки. Он курил сигару и производил калькуляцию на обратной стороне просроченного счета за черствые булочки.
Так, аренда… ладно, все это будет где-нибудь на свежем воздухе, так что никакой аренды… допустим, десять тысяч человек, сосиски в тесте по доллар пятьдесят штука, нет, скажем, по доллар семьдесят пять, бесплатная горчица по десять пенсов, десять тысяч маек с Бандой Рока по пять долларов штука, сделаем по десять долларов штука, взносы с других торговцев, поскольку людей, любящих Музыку Рока, вероятно, можно склонить к покупке чего угодно…
Чуть раньше он услышал цокот копыт, приближающийся вдоль по улице. Он не обращал на него никакого внимания, пока не раздался женский голос:
– Как мне попасть внутрь?
– Никак. Все билеты проданы, – отозвался Достабль, не поднимая головы. Например, к покупке постеров Банды Рока, люди тратят по три доллара за постер, и тролль Чалки сможет выколотить еще сотню…
Он посмотрел вверх. Лошадь, белая и удивительно огромная, безразлично разглядывала его. Достабль огляделся по сторонам.
– Куда она делась?

У входа болталась пара троллей. Сьюзан проигнорировала их. Они проигнорировали ее.

В зале Прудер Стиббонс посмотрел по сторонам и осторожно открыл деревянный ящик. Натянутая внутри струна начала дрожать.
– Все это неправильно! – крикнул он в ухо Ридкулли. – Все это никак не согласуется с законами природы звука!
– Так, может, это никакие и не законы! – заорал в ответ Ридкулли. Слышно его было не более чем за шаг. – Может, это просто общие пожелания!
– Нет! У природы звука обязательно должны быть законы!
Ридкулли увидел, как Декан в величайшем возбуждении попытался вскарабкаться на сцену. Массивная нога Асфальта тяжело обрушилась ему на пальцы.
– А, отличный выстрел, скажу я вам! – отозвался Аркканцлер.
Покалывание в затылке заставило его оглянуться.
Несмотря на то, что Каверна была набита битком, в центре зала вдруг образовалось свободное пространство. И хотя люди были плотно спрессованы друг с другом, никто не пытался покусится на этот круг, как если бы его окружала стена. Центром круга являлась девушка, которую он видел в «Барабане». Она двигалась через зал, изящно придерживая юбку.
Ридкулли прищурился, сконцентрировался и шагнул вперед. Если вы сконцентрировались, вам все под силу. Кто угодно мог бы войти в этот круг, если бы его чувства подготовили его к тому, что круг перед ним. Внутри круга звук был слегка приглушен. Ридкулли похлопал девушку по плечу. Она испуганно обернулась.
– Добрый вечер, – сказал Ридкулли.
Он оглядел ее с головы до ног и продолжил:
– Я Маструм Ридкулли, Аркканцлер Незримого Университета. Не в силах понять, кто вы такая.
– Э-э-э… – девушку на секунду охватила паника. – Ну, формально… считается, что я смерть.
– Формально?
– Да. Я сейчас не при исполнении.
– Очень рад это слышать.
Пронзительный визг донесся от сцены. Это Асфальт швырнул Преподавателя Современного Руносложения в публику, которая разразилась аплодисментами.
– Не сказать, что я так уж часто виделся со Смертью, – заметил Ридкулли. – Но насколько я мог заметить, он, скорее… ну, это был он, для начала. И весьма худощавый…
– Он мой дед.
– А. А. Правда? Никогда не знал, что он мог… – Ридкулли запнулся. – Хорошо, прекрасно, подумать только! Ваш дед? А вы занялись семейным бизнесом?
– Заткнитесь, глупец, – сказала Сьюзан. – Не смейте говорить со мной покровительственным тоном. Видите его? – она указала на сцену, на которой запиливал Бадди. – Он очень скоро умрет… по глупости. И если вы ничем не можете помочь, убирайтесь!
Ридкулли уставился на сцену. Когда он повернулся, Сьюзан уже не было. Он напрягся и, как ему показалось, уловил какое-то движение чуть в стороне от того места, где она была. Но теперь, когда она знала, что он ее высматривает, у него не было ни маллейшего шанса ее найти.

Асфальт вернулся в гримерку первым. Есть что-то очень печальное в пустых гримерках. Отчасти они напоминают выброшенные за негодностью старые трусы. Они были свидетелями активности, возбуждения, познали всю полноту страстей человеческих. И вот от всего этого не осталось ничего, кроме неотчетливого запашка.
Маленький тролль бросил сумку с камнями на пол и снес горлышки двум бутылкам пива.
Появился Клифф. Он дошел до середины комнаты и упал как подкошенный, обрушившись на доски пола всеми частями тела одновременно. Глод переступил через него и плюхнулся на бочку. Он посмотрел на пивные бутылки. Он снял шлем. Он наполнил его пивом. И упал лицом в шлем.
Вошел Бадди и уселся в углу, прислонившись к стене.
И наконец появился Достабль.
– Ну, что я могу сказать? Что я могу сказать? – вопросил он.
– Нас не спрашивай, – отозвался с пола Клифф. – Нам откуда знать?
– Это было великолепно! – сказал Достабль. – Что с гномом? Он топится?
Глод не глядя нащупал еще одну бутылку, отбил горлышко и вылил пиво себе на голову.
– Мистер Достабль, – сказал Клифф.
– Что?
– Мы хотим поговорить. Мы, типа. Группа. Если вы не возражаете.
Достабль посмотрел на всех музыкантов по очереди. Бадди рассматривал стену. Глод издавал булькающие звуки. Клифф не шевелясь лежал на полу.
– Ладно, – наконец сказал он. И жизнерадостно продолжил:
– Бадди! Бесплатное выступление… отличная идея. Я начну подготавливать его прямо сейчас, так что вы сможете дать его сразу же, как только вернетесь с гастролей. Именно! Что ж, мне надо…
Он повернулся к выходу и угодил в объятия Клиффа, который неожиданно блокировал дверь.
– Гастроли? Какие еще гастроли?
Достабль немного отступил.
– О, всего несколько мест. Квирм, Псевдополис, Сто Лат… – он опять оглядел их всех. – Разве вы не хотите этого?
– Мы поговорим об этом позже, – сказал Клифф. Он вытолкнул Достабля в дверь и захлопнул ее.
Пиво капало с глодовой бороды.
– Гастроли? Еще три вот таких ночи?
– А что за проблема? – сказал Асфальт. – Отлично было! Все веселились. Вы лабали два часа! Я два часа выкидывал их со сцены! Я в жизни не чувствовал себя так… – он замолчал.
– Вот именно, – сказал Клифф. – Штука в том, что я шел на сцену и садился на свое место, даже не зная, что мы будем делать, в следующий момент Бадди заиграл на своей… на этой своей штуке, еще через секунду я заиграл бам Бам ча ча БАМ бам. Я даже не знал, что я играю. Оно возникало у меня в голове и сразу шло в руки.
– Точно, – сказал Глод. – Я тоже. Как будто я доставал из моего рога что-то такое, что я никогда в него не клал.
– И мы не играли, – заявил Клифф. – Мы жили игрой.
– Ты ведь сто лет в шоу-бизнесе, так? – спросил Глод Асфальта.
– Ага. Всюду бывал, всякого повидал. Всех их знаю.
– Видел когда-нибудь публику вроде этой?
– Видал, как они кидались цветами и улыбались. В Оперном…
– Ха! Цветами? Какая-то женщина бросила на сцену свои… свою одежду.
– Точно! Прямо мне на голову попала!
– Еще когда мисс Вава Вум исполняла свой Танец с Перьями в клубе Скунса на Пивоваренной, публика разнесла сцену как только она сбросила последнее перо.
– И что, это было похоже на сегодняшний раз?
– Нет, – согласился тролль. – Я хотел сказать, я никогда не видел публику такой… голодной, даже у мисс Вава Вум, а уж она заставила их пустить слюни, скажу я тебе! И конечно, никто не кидал на сцену белье. Обычно она сама кидала его в зал.
– Есть еще кое-что, – сказал Клифф. – Здесь в комнате четыре человека, а говорят только трое.
Бадди поднял голову.
– Только музыка важна, – пробормотал он.
– Это не музыка, – сказал Глод. – Музыка такого с людьми не делает. Она не заставляет их чувствовать себя так, как будто их через вальки пропустили. Я так вспотел, что могу теперь сменить жилетку в любой день, – он вытер нос.
– И еще – я смотрел на всю эту публику и думал: их же здесь собралось побольше чем на десять долларов.
Асфальт протянул ему клочок бумаги.
– Нашел билет на полу, – сказал он.
Глод прочел его.
– Доллар пятьдесят? – сказал он. – Шестьсот человек по полтора доллара каждый? Это же… это же четыреста долларов!
– Девятьсот, – сказал Бадди тем же ровным голосом. – Но деньги не имеют значения.
– Деньги не имеют значения? Что ты городишь? Какой ты после этого музыкант!
Некоторое время был слышен только приглушенный рокот зала.
– Ты хочешь после всего этого вернуться в какой-нибудь подвал и играть перед полудюжиной человек? – спросил Бадди. – Кто был самым знаменитым горнистом, Глод?
– Брат Чарнел, – мгновенно ответил гном. – Все знают. Он украл золотой алтарь из Храма Оффлера, выковал из него горн и играл волшебную музыку до тех пор, пога боги не изловили его и не засунули его горн в…
– Правильно, – сказал Бадди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41