- спросил Валехов с интересом.
- А какая разница? Ещё чуть-чуть, и я всплыву, как дохлая рыбка.
Недавно на Птице посмотрели фильм, где был аквариум с дохлыми рыбками.
- Ну я почти закончил, Фил.
- За это твоё "почти" я плюну в тебя дважды - в фас, а потом в профиль.
- Ну я ужИ закончил, космачи! Натурально. Висим, братва! Шесть часов у нас в гиро!
Сигнал продолжал надрываться.
- Да (…), Кросс!
- Кросс!
- Пилот Валехов, ответьте первому миссии!
- Я в гальюне! - прокричал Валехов издалека. - Минуточку! По-маленькому! Минуточку!
- Всё, я возвращаюсь на шаттл… - сказал Фаг с отчаяньем.
С облегчением отдуваясь, Вадим "Кросс" Валехов повернул клапан сброса отходов, закрыл АСУ, выбрался из туалета и полетел обратно в рубку. Он был в метре от оборавшегося НРС-ctrl, когда стойка вдруг погасла.
- Оп-са! - сказал, изумившись, Валехов. Он принялся в поручень на морде стойки. - Рома, они отчаялись. Вызвать в отместку?
- Кросс, да… - начал было Володница, но тут по громкой раздался предупреждающий сигнал радиостанции "Нелюбо-ва", на авто стоявшей.
- "Нелюбов", ответьте "Карусели"! - сказал ровный мужской незнакомый голос.
- Я "Нелюбов", - ответил Володница. - "Карусель"? Что стряслось? Кто на контакте?
- Подайте маяк "Карусели", - сказал голос. - Иду к вам. Приготовьтесь принять "Карусель".
- Маяк подан, - сказал Валехов, отработав запрос автоматически. - Кто говорит?
- Генерал-майор Шос, Управление перспективных колоний. Чем объясняется ваше молчание?
- Это вы вызывали? Мы работали, - сказал Володни-ца. - Некому было ответить. Вызов без пометки первой срочности… - Эфир потянула пауза. Её не выдержал Володни-ца, продолжил: - К приёму "Карусели" будем, конечно, готовы. Кросс, начинай. Где вы, "Карусель"?
- Я буду у вас через одиннадцать минут. Начинаем взаимодействие к перехвату и стыковке.
- Роман, я его вижу! - сказал Фаг. - Ничего себе он идёт!
- "Карусель", "Карусель", здесь "Нелюбов", вы приближаетесь с опасной скоростью, повторяю, приближаетесь с опасной скоростью! - закричал вдруг Валехов, и Володница, оценив его тон, сразу полез ногами вперёд в адаптер. Перебираясь по шнуру в трубе, Володница слышал, как Валехов орёт в эфир:
- "Карусель", до столкновения сто секунд! Вый-еденные яйца! "Карусель", у вас двигатель выбирает форсаж за тридцать, повторяю, за тридцать секунд, немедленно начинайте торможение!
Выбравшись в шлюз и впервые в жизни не закрыв за собой входной люк, Володница закричал:
- Кросс, откуда он идёт?
- Штирборт!
Володница толкнулся и почти влип лицом в иллюминатор. Там сияло синее солнце: ИТМ с безумцем в пилотском кресле тормозил на форсаже, с четырёх дюз. Он шёл прямо на "Нелюбова".
- До столкновения двадцать секунд! У вас тяги одиннадцать, отвечайте, вы управляете ИТМ? - орал Валехов.
- Чем он тебе ответит, придурок?! Одиннадцать тяги! - Ничего не успеть. Сейчас шарахнет в штирборт. Все огранични-ки… Да!
- Кросс, герметизируй объёмы! - закричал Володница.
Валехов услышал его - в метре от Володницы обвалилась жёлто-чёрная плита.
- Роман, он успевает, - спокойно сказал Линёв. - Я веду его дальномером.
- Точно? - переспросил Володница.
- Точно. Иначе бы я с тобой сейчас прощался.
- Он (…) обанный (трбл.)

псих! - зачаровано сказал Фаг.
- Псих он или землянин, но в морду получит, - сказал Во-лодница. - EV, первый, второй - на борт, немедленно. Бросайте всё (…) нах (трбл.)

! Кросс, спроси идиота, изволит ли он стыковаться или пойдёт улицей?
- Их там двое, Роман, - сообщил сорванным голосом Вале-хов. - Пилот и баба. Они уже идут, улицей. Роман, ты знаешь, а они на скафандровом кислороде шли. "Карусель" без атмосферы. Они даже не шлюзовались. Зря, пожалуй, мы на вызов не ответили, да? Очень я удачно гальюнное время выбрал!
Володница тем временем подплыл к первому шлюзу, открытому в Космос. В иллюминаторе люка камеры перепада он увидел две чёрные фигуры, уже вплывавшие в объём. Одиннадцать единиц в ось, хорошая физика, подумал Володница с уважением, давая автомату шлюза команду "принять".
Дейнеко вошла в "Нелюбова" первой. Чудовищный хрустящий удар в переносицу выключил сознание Володницы.


ГЛАВА 25. РАННИМ ВЕЧЕРОМ В ОВРАГЕ, И МЕРСШАЙР ФЫРКАЕТ

До поездки верхом на коне моя, заведённая в "лётке" "машинка времени" отказывала трижды: в незапамятные времена в Касабланке, когда я проходил тест на определение индекса SOC и сидел незабываемые сто часов в "бутылке Эдисона", и два раза - во времена менее незапамятные, после моего приключения с Щ-11. Это были сбои, контузии. Но впервые я вывел "машинку" из контура внимания сознательно, слишком занятого психологическим демпфированием (тело давно перестало отвечать на команды и тупо страдало) беспощадных ударов снизу через копчик в позвоночник. Зачем прикажете его, такое время, считать?
…Ехали на коне по холмам чужой планеты двое, где я был - сзади, носом в назатыльник спецкостюма Мерсшайра, и я не видел, как Мерсшайр выбирал направление. Видимо, по блику, а за рельефом под ногами следил конь. Ехали мы - не знаю сколько. Вечность, и ещё немного сотен лет. Темнело - то ли в глазах, то ли в общем. Вдруг Мерсшайр затормозил коня - шарахнув для этого мне обоими локтями под дых, мне этого очень не хватало. Конь затормозил, присев, едва не пойдя юзом. Меня немедленно опять повело назад, к земле, удариться об неё и так остаться, и опять Мерсшайр, не оборачиваясь, успел придержать меня. В книгах пишут: "Герой не чувствовал своего избитого тела". Я, к сожалению, тогда был не герой, - я очень хорошо чувствовал своё избитое тело, все его клеточки, с детализацией болевых ощущений на генном уровне. Вот мозга я не чувствовал.
Сизые пятна медленно уплывали из глаз. Конь стоял недвижно. Мерсшайр тоже не шевелился. Из последних сил обняв ногами брюхо домашнего животного, я выглянул из-за Мерсшайра. Мерсшайр тяжело, как будто бежал с седоками, а не был одним из них, дышал.
Альфа сильно присела, над востоком тучи на куполе ещё светились изнутри, но здесь, в проёме между холмами, стояла почти мрачная тень. Нет, не совсем мрачная. Что-то просматривалось. Сначала решил - какая-то разновидность болезненных, уже родных, пятен. Но нет. Это принадлежало внешней реальности. Впереди по курсу пространство перечёркивал страшно светящийся извилистый горизонтальный шрам. Свечение меняло интенсивность так, что я скоро сообразил: это электрический свет из-под грунта, из какого-то провала, несомненно. Мы приехали.
Мерсшайр фыркнул, конь переступил с боку на бок. Мерс-шайр отпустил натянутые стропы управления, привязанные к железке во рту коня. Над плечом Мерсшайра показался ствол флинта.
- Хана! - шёпотом прокричал Мерсшайр.
- Мерс? - ответил женский голос таким же шёпотом на всю округу.
- Я, Мерсшайр!
- Здесь овраг. Мы ждём Хана. Спускайтесь, Адам. Коня оставьте наверху. Радиомолчание!
И нам помигали фонариком.
- СползАй, прик, - велел Мерсшайр. О, тут я был рад подчиниться. Я упёрся Мерсшайру в спину лбом и сполз по гладкой потной заднице коня, всей грудью хватанув её, задницы, запаха. Хвост коня, замотанный зачем-то скотчем до состояния палки, попал мне между ног… в общем, я упал навзничь. Удар меня потряс совершенно. Глаза закрылись сами собой. Отдохновения не наступало, контузия продолжалась. Меня продолжали бить с четырёх подкованных ног в копчик. Но всё равно мне было хорошо лежать. Не заботиться о равновесии. Но Мерсшайр сильным пинком в бедро заставил меня подняться на четвереньки. (Отчётливо запомнилось удивление, которое я испытал оттого, что пинок меня ничуточки не оскорбил.) Проламывая ладонями и коленями подсохшую корку грунта и выдавливая из-под корки, словно зубную пасту, грунт мокрый, я добрался до провала. Мерсшайр надо мной вёл коня.
Это был молодой овраг, может быть, весенний. Внизу горели фонарики, двигались две фигуры. Глубину оврага я измерил точно: край обрыва у меня под руками обвалился, и я головой вперёд обвалился вместе с ним. Меньше трёх метров.
- Привет, хобо, - сказала Салло.
Она помогла мне сесть, привалила меня спиной к стене. Блэк-Блэк копался в рюкзаке поодаль.
- Сиди так, хобо, - сказала Салло.
По склону стоя съехал Мерсшайр.
- Ну? - сразу же спросил он.
- Обсли, - сказал Блэк-Блэк спокойно. - Много. Больше восьми. Трое напали из полутанка на Мадлу и Веренику. Мадле сломали шею, Веренику порезали. Одновременно - на лошадей. То есть сначала они напали на них. Крик, мы отвлеклись. На лошадей - неизвестно, сколько. Порезали всех. Затем со скалы попали ракетой в ровер. Взрыв. Мощная ракета. Хан ранен в руку. Дротик. Очень быстрый. Керамику раскололо. Болевой шок. Затем нас сильно ужаснули. Никогда такого не было. Отступили. Долго несли Хана. Мы с Салло - авангард… - Он натянул уголок рта на щёку. - Авангард отступления. Сейчас остальные подойдут.
- А мы что? - спросил Мерсшайр. Блэк-Блэк понял его вопрос не так, как я.
- Счёт плохой, - ответил Блэк-Блэк. - Считая того при-ка - четыре - четыре. Не считая лошадей и машину. - Он посопел. - И ПРО-станции… Ты хоть контейнер закрыл, Адам?
- Закрыл, закрыл, - медленно сказал Мерсшайр. - Четыре - четыре… А Порохов?
- Не появился. Мы и не звали.
- По-моему, они нас не убивали, - сказала Салло. - Отгоняли. А, Хендс?
- И мы отошли, - сказал Мерсшайр.
- Вас там не было, комиссар, - сказала Салло. - Быстрые, страшные - и много. Больше восьми. Ужаснули нас… очень. Н-да. Вот так.
Мерсшайр фыркнул, но промолчал.
Наверху, на той стороне оврага, раздались топот, чавканье по грязи, с обрыва посыпалось - и появились Колдсмит, Ни-кополов и раненый Рукинштейн. Сразу стало суетно.
Рукинштейн никому не позволял себе помочь, шипел на сующихся, словно сбоящий клапан. Он сполз в овраг по склону на спине. Он остался полулежать, зашипел матом на сунувшуюся к нему с "пенкой - подложить" Салло. Он стал ощупывать себя. Он вытащил из кобуры флинт и положил его под здоровую руку. Он отвалил здоровой рукой левый, расколотый надвое наплечник, сбросил его. Перчатка была заляпана грязью, он вцепился зубами, сорвал её. Он полез голой рукой под мышку. Перекошенное лицо его вдруг стало почти нормальным от боли, когда он нащупал свою рану. Один за другим он отщёлкнул замки на кирасе спецкостюма и, громко с прискуливанием шипя сквозь зубы, осторожным поворотом корпуса вылез из неё. Колдсмит подхватила отпавшую кирасу, поставила в сторонку. Поддёвку можно было резать - синтетическая, но ткань. Со стропорезом сунулся к Хану Мерсшайр - Хан на Мерсшайра прямо залаял, от этого Хану явно полегчало. Он распорол майку сам, своим ножом - обнажил кроваво-синее, пробитое навылет левое плечо. Рана сидела в багровом синяке. Кровь обильно и густо толчками плескала. Хан был бледен, словно новая бумага, черты лица почти не различались - белое пятно. Тут стали понятны предстоявшие раздеванию манипуляции Хана с флинтом. Он сдвинул ноги, выщелкнул в пах обойму, большим пальцем выдавил из неё патрон, сунул его пулей в рот, прикусил и принялся расшатывать, зажмурившись. "О чёрт, Хан, сэр!" - сказала Колдсмит. Хан плюнул в неё пулей. Высыпал взрывчатку из гильзы прямо в рану. Я догадался, что он собирается делать. Мигнула светящейся красной защитной головкой огромная спичка (в комплект кислородной шашки такие у нас входят). Держа её в кулаке, Хан несколько раз глубоко, кратко и сильно вдохнул, ногтем сковырнул головку, спичка вспыхнула и, без секунды не промедла, Рукинштейн сунул вспышку в заряженную рану. Взрывчатка взорвалась - полыхнуло насквозь плеча. Мерсшайр отвернулся.
Когда Хан замолчал, Блэк-Блэк, пряча в пояс баллончик с кровоостанавливающим средством, как ни в чём не бывало сказал:
- Можно и так. Сквозное. Удачно. Чисто. Дротик. Перелом срастётся. У меня бывало. Ничего. Без медсерва не справимся быстро. Не двигайте рукой, лидер. Вы теперь у нас надолго однорукий. Дайте мне сделать уколы.
Хан запрокинул голову, закрыл глаза.
- Какой у нас счёт, мистер Хендс? - спросил он.
- Четыре - четыре, если считать прика. Не в нашу, - повторил Блэк-Блэк.
- Морячка было не вытащить? - спросил Хан Салло. - Не похоронить? Я уже не видел.
- Морячок погибла и похоронена, - ответила она. - Ракета попала прямо в неё. Разорвало на части. И я, и Исмаэл - мы видели.
- Какая-бы-Морячок-не-была-старая-и-тупая, - произнёс Никополов, - спрыгнуть-она-должна-была-успеть… Спрыг-нуть-и-укрыться. Секунды-три-у-неё-было… пока-ракета-шла… Секунда-на-неожиданность… ОК. Две-секунды-выпасть-откатиться… не-пито-не-едено. Не-успела… не-марсианка. Батя-у-меня-аптечка-полная. Дать-что?
Мерсшайр фыркнул и зло сказал:
- О, Боря, да ты никак посмелел? Морячок, оказывается, старая и тупая?… Да оборудованию всё равно была хана, Хан, - поспешил сказать он невпопад, отшатываясь от вызверившегося на него Никополова.
- Мерс-не-трогай-меня-никогда-сука. Тебя-там-не-было. Слова-ты-не-имеешь.
- (…) Эхан (трбл.)

! - сказал Хан. - Какой ты, Боря, Бля, умный, ни (…) эпатться (трбл.)

! Стой спокойно, оставь комиссара!
Мерсшайр, отряхивая плечо, фыркнул.
- Софья Василиковна потеряла всё наше снаряжение, - сказал Блэк-Блэк. - Она пыталась его спасти. Но не сумела. Неудачная попытка не стоит благодарности. Во всяком случае, в поле. Вот бинт, лидер. Вы опять сами?
- Ладно, Хендс, ладно, - сказал Рукинштейн. - Хотя… вы правы… - Помогая здоровой руке подбородком, он перевязывал плечо - через шею и подмышку. У него выходило на удивление аккуратно, но с узлом ему помог, не слушая сдавленных протестов, Блэк-Блэк. И сразу же, закончив, Блэк-Блэк подал Хану откупоренную флягу, дождался окончания продолжительного глотка и вставил Хану под нос мундштук с горящим картриджем.
- А трупы? - спросил вдруг Мерсшайр. - Софья - я понял, а Прхалова и Слава?
- Слушайте… - произнёс Хан с оттенком признательности, адресуясь к Блэк-Блэку. - Мистер Хендс… Возьмите на себя… Похороните девчонок… А где наш уникум? - спохватился он вдруг, огляделся, увидел меня, кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71