взрослые дяди делают дело, ну а наше дело - дядей не отвлекать, не путаться, так сказать, тьфу, в ногах… Сердцебиение сделалось у Мьюкома хроническим. Романов беспокоил его, и не инспекторским статусом. Землянин психовал - по своим, Мьюкому неизвестным причинам, к жизни колонии, может быть, даже и не относящимся. Но псих у Романова был явный и вредящий окружающим, осязаемая аура образовывалась вокруг Романова от его психа, и находиться в сфере её было явно вредно. Откуда я знаю, может быть, дела на Земле обстоят так, что там руководитель и имеет право на нескрытый псих, тиражируя его сколь угодно обширно вовне. Но в условиях замкнутого объёма обитаемого космического объекта психующий руководитель подлежит немедленной изоляции, ибо Космос кушает беспокойных, не находящихся под наблюдением врача в изолированном, специально предназначенном помещении, без жалости, Космос кушает их даже без удовольствия, но беда, что приправой к одному кушаемому - нередко, зачастую - служат те, с кем рядом угадал он оказаться, и хуже - те, кто не имеет выбора - стоять рядом или отойти подальше… Опасность принёс землянин сенатор Романов в Форт… в Город, привыкаю… опасно пришёл, как не космонавт вовсе. Впрочем, Романов не космонавт. Со своим в срыве Мьюком знал, поступить как, и имел право и волю так поступать. Но как быть с землянином? Мьюкома толкнул парень-дизель, капитан… то есть мэр, привыкаю, - тряхнул головой, сгоняя тревогу с поверхности, ускорился и опять нагнал Романова - на как раз траверзе супрефекта Цандера, продолжавшего держать своё тело в стойке "смирно".
- Тогда, действительно, ко мне домой, сэр, - предложил Мьюком, занимая место одесную сенатора. Сенатор был длиннее его на голову. - Квартира в командной сети, собственно, это бывшая резервная рубка "Сердечника". Я по привычке там живу. Правда, у меня беспорядок. Прошу прощения. Мы не ждали вас так скоро, сэр. И неожиданно.
- Неожиданность моего появления в системе Палладина планировалась, - произнёс землянин веско, одним духом, замедляя шаг в распределителе объёмов. - Куда прикажете сейчас?
- Направо. В тот коридор, сэр.
- Квартира оборудована капитанским постом?
Мьюком догадался, что землянин имеет, так сказать, в виду.
- Да, сэр. Оборудована.
- Вы живёте в невесомости?
- Нет, сэр. Мы стараемся спать под тягой. Места хватает.
- Понятно. Место есть, вижу… Но остальное… Дефицит… так сказать… дефицит всего у вас серьёзный, Пол.
- Так точно, сэр. Но Земля с нами. Вы уже здесь.
- Безусловно. Ага… Здесь был пожар?
- Полгода назад. Замыкание, запылённость.
- Потери?
- Тогда не было. Ожоги второй степени, отравление. Оба выжили.
- Отрадно. Авария?
- Износ оборудования, сэр. В лифт, прошу вас.
- Как вообще с потерями?
- Хорошо, сэр. Действительно, хорошо. Один и четыре в год рабочие потери средняя цифра. ("Эх, Стада, эх, Лодия!…") Общественных конфликтов с летальным исходом до сих пор удавалось избегать. Один суицид в месяц.
- Только один? Отрадно.
Сука атмосферная, подумал Мьюком. Привёз ли ты хоть одну мощную электронную машину? НА хрен нам тут твои сто тысяч тонн, если они пустые?
Женщина Дейнеко вызвала лифт. Они подождали полминуты. Двери кабины разошлись, и выяснилось, что кабина занята. По колено забита пятилетней малышнёй из детсадика - весь выводок пятой кладки, разрешившейся всего неделю назад. Все как один, мальки держали в кулачках ободранные пятнистые бананы, кусали их и жевали. Учитель Канопус Ка-широв водил детей на утренник в парк. Дейнеко обернулась вопросительно.
- Мы подождём! - громко сказал Романов. - Здравствуйте, дети! Здравствуйте, господин учитель!
Продолжая кусать и глотать, девственята загомонили в смысле "дядя, ты кто, а ты, тётя, кто?". Канопус, сам космач не старый, с открытым ртом взирал на Дейнеко. Банана у него не было, но женщина-кошка вполне могла бы заменить ему банан, судя по выражению всего его облика.
- Учитель Каширов! - позвал Мьюком поспешно. Канопус с трудом сориентировался на поданный мэром пеленг. - Езжайте, господин Каширов. Езжайте давайте. И лифт пришлите обратно.
Канопус закрыл рот, козырнул и закрыл кабину. Крайнее, что мелькнуло в щели сходящихся створок - глаз Каширова, неотрывный от земной женщины-кошки. Лифт уехал.
- Несколько минут придётся ждать, - предупредил Мьюком сокрушённо. - Но пешком идти долго. - И грязно. Но про грязь он промолчал. Зачем промолчал? Но промолчал. Ну, разозлился Мьюком окончательно, промолчал и промолчал!
- Мы располагаем ими, - сказал землянин, взглянувши, впрочем, на таймер.
На поясе Мьюкома запищала трубка. Мьюком извинился, надел наушник и ответил. Звонил Пулеми по служебному каналу.
- Пол. Они отстыковались от меня и идут к землянину. Грузиться будут с него. Трюм подготовлен тонн на тридцать-тридцать шесть всего груза. По спецификациям определить не могу, чтС собираются везти. Ты там с ними?
- Да. Хорошо, понял тебя. Флаг, - сказал Мьюком и отключился.
- Вероятно, вам сообщили… Грузовоз ушёл к моему кораблю, - сказал Романов проницательно.
- Совершенно верно, Ваше Превосходительство.
- Так и должно быть. Не беспокойтесь за свой грузовоз, Пол. И извините меня… но… э-э… больше не могу терпеть. - Романов порылся в кармане, извлёк респиратор и надел его на лицо. - Никак не привыкну. Так сказать: к запаху.
- Пожалуйста, пожалуйста, сэр.
- Как часто пополняете вы цикл? - из-за маски спросил Романов.
- Недостаточно часто, сэр. У меня всего одна кислородная пушка над Тройкой. Пятьдесят тысяч килограммов твердыша в сутки, но у меня всего один грузовоз на кислороде постоянно. К концу текущего года я рассчитываю всё-таки запустить конвейер по напылению личных фильтров.
- Витамины? Вода?
- С витаминами хорошо. Бананы, как вы видели, яблоки, томаты. Орехи. Достаточное количество. Патока хорошо идёт. Вода - четыре с половиной литра в сутки на человека.
- Хорошо.
- А всего грузовозов три?
- Совершенно верно, Ваше Превосходительство. С чудом найденным "Нелюбовым" - три. Хотя "Нелюбов" не грузовоз. Но мы его используем.
Дейнеко сказала:
- Мэр, ваш телевизионщик. Я нервничаю.
Мьюком обернулся не быстро, но успел заметить спрятавшегося за поворот Плодкина.
- Плодкин! - крикнул он. - Прекрати!
Плодкин, высоко улыбаясь, вышел на вид, преувеличенно кивнул, поклонился, широким жестом выключил камеру и сгинул.
- Журналистика, - скорбно сказал Мьюком. - Простите, сэр.
Романов отмахнулся.
- Это везде одно и то же. Где же… лифт, Пол? Почему он не оборудован индикатором положения? Или я не вижу?
- Пожар, сэр. Здесь меняли переборки и решётки шахты целыми секциями. Индикаторной панели, видимо, просто не нашлось на складе. Но я слышу, лифт на подходе.
- Вы не очень-то любите нас… Так сказать, высокомерных и капризных землян? - вдруг спросил Романов.
- Со всем уважением, Ваше Превосходительство, но я не понимаю вас, - сказал Мьюком. Слова были давно подобраны и лежали наготове. Вопрос его не удивил. Он ждал его. - Я люблю Землю. Как и все мы. Я мечтаю вернуться. Как и все мы. Я делаю мою работу для Земли и во имя её, и во славу Императора. Со всем почтением, сэр, но ваш вопрос пахнет дурно… сэр. Простите, сэр.
- Да, возможно, пахнет… дурно, - согласился землянин. У глаз его, под рыжеватыми густыми бровями, твердели и расслаблялись морщинки. Дьявольскую проницательность выражали глаза, морщинки и брови сенатора над кабаньим рылом респиратора. И Мьюком ощущал, что как бы весь он, Мьюком, словно на ладони у сенатора Ермака Романова, понятный и прозрачный от до, отсюда сюда, сверху донизу, весь. Землянин понизил голос: - Мисс Дейнеко, свяжитесь с "Черняковым"… затребуйте ситуацию по "Каплуну".
- Есть, сэр. Мик, я отвлечена, работай.
Парень-дизель Мик кивнул и расправился. Этого Мика, кстати, Мьюком до сих пор так и не воспринимал как землянина, несмотря на эмблему, несмотря на покрой спецкостюма и принадлежность к свите. Неярок. Свет и величие метрополии от Мика не исходили. Дизель и дизель. Надёжный, верный, мощный. С таким хорошо в аварийном отсеке сидеть, только великоват для космача, энергоёмок. Кресты только эти… Да что ж со мной такое? - подумал Мьюком чуть ли не в панике. - Законы здесь, у нас - вакуум да нуль, под ногами пустота, ты забыл, старый? Они пришли, и они уйдут. Романов продолжал откровенно рассматривать Мьюкома в упор, медленно мигая. Дейнеко тем временем раскрыла - размером с коммуникатор - модуль и, держа девайс на ладони, стала с изяществом набирать запрос. Тут, наконец, приехал лифт, отверзся, все пошли в кабину. Мьюком засмотрелся на приборчик, сначала - чтобы свой взгляд отобрать у Романова, а потом - предметно заинтересовавшись. Хорошо выглядел приборчик и работал, наверное, на как выглядел. Последнее, вероятно, достижение земной техники. Или наоборот, не последнее, а вовсе старое… Мьюком никогда, конечно, не видел реестра запрещённых к передаче в колонии технологий, материалов и оборудования, но знал - как и все на Трассе - о существовании такового. А Ейбо с девчонкой пропали без вести за компьютер, мощностью, возможно, всего-то вот с такой девайсик, как у Дей-неко…
Я люблю Землю, колыбель человечества, подумал Мьюком ясно.
- Ну что же вы, Пол. Поехали! - сказал землянин.
Мьюком спохватился и нажал кнопку.
- Сэр, "Каплун" по расписанию, - негромко доложила Дейнеко, закрывая свой модуль. - Начинают погрузку.
- Спасибо, Лиса, - сказал землянин. - Прекрасно.
- Ярус-середина, - объявил Мьюком, дождавшись полной остановки. Где-то рядом играла музыка. - Я живу здесь. Прошу вас… А, ч-чёрт! - Музыка играла прямо здесь.
Ярус-середина MEDIUM-бубла был самым населённым объёмом Города, но увиденное Мьюкомом прямо у порога лифта не лезло ни в какие отверстия. Походило даже на демонстрацию, хотя, конечно, ей не являлось, а просто прямо на полу, в метре от лифта, после смены, перед тем как разойтись на сон, присели пятеро этэошников сгонять партию в пуццли под малину и курение. В раскрытых до пояса комбах, четверо младых и одна младая, немытые-намасленные и хоровым образом злоухающие на весь отсек родными подпалубами. У игровой доски нагло стоял пластиковый сифон. В нём было уже на донышке. Россыпь пластиковых стаканчиков - числом больше, чем игроков… И разило малиновой брагой, напрочь перебивая и рабочий запах, и дезодоранты, и никотин, и даже личные миазмы немытых технил… (Слава богу, он в респираторе, мелькнуло в голове мэра). Картину довершал проигрыватель, пущенный на полмощности, но каковой вполне хватало для объёма распределителя в семью три кубов.
Дейнеко ринулась вперёд, сильно толкнув Мьюкома каменным бюстом. Весь в синяках я от неё, мелькнуло в голове мэра.
- Внимание! Немедленно очистить помещение! - потребовала она.
Технила, "держащий коробку", поднял голову.
- Не слышуте, - сказал он и вздел бровь. - Вопчём, молодуха? Какой у тебя костюмчик!
Сейчас я его убью, мелькнуло в голове мэра. Испорчу цифру.
- Мисс Дейнеко, - сказал Романов, держась, однако, в глубине кабины лифта за Миком. - Ничего страшного… я полагаю. Жизнь идёт, мисс Дейнеко.
Пора действовать, мелькнуло в голове мэра, и он страшным усилием прекратил мелькание в голове.
Мьюком вывернулся из-под руки Мика-дизеля, произвёл мощный шаг вперёд, сказал: "Позвольте мне, мисс!", цапнул "держащего" за откинутый нагрудный клапан и вознёс в зенит, возвращая паршивцу воздетую бровь на положенное место. Смолкла музыка - кто-то начал реагировать адекватно.
- А ну!… - прошипел он. - Устроились, ш-ш-шпана!
- Капитан, да что?! - пискнул кто-то.
Мьюкома прямо шатало от ярости. Одновременно он был рад отвести душу. Поставить блок Романовским эманациям.
- Кто старший смены?!
Смирно висящий хам ответить не мог, натянувшаяся лямка перехватила ему воздух. Кто-то другой - все вскочили - пискнул:
- Вербик Топотун, капитан!
- Капитан, отпустите меня… - задушено сказал вспомнивший приличную речь "коробейник".
- Я тебя, молодец, запомнил! - сказал ему Мьюком обещающе. - Ты у меня теперь нагуляешься по холодкам без бонуса. Все холодки подберёшь на год вперёд. Я тебя не позабуду. Так, вы все! Быстро прибрать настил! - рявкнул он. - Ты, Бере-зинская! Застегнись! И убрать к (…) такому-то папе (трбл.)

и к (…) такой-то маме (трбл.)

сифон! Сдать брагу в префектуру! Господин сенатор, одну секунду! - На ярусе тяга стояла три десятых, левой руки вполне хватало для удержания молодца над горизонтом, только ткань старенького комба тянулась под пальцами. Мьюком включил телефон и на весь Город рявкнул: - Топотун! Лифт западный, середина медиума. Бегом сюда! - И только теперь Мьюком отпустил паренька. Тот начал снижение, заскрёб ногами.
- Сценка, так сказать, из космической жизни, - подал голос Романов. В голосе слышался юмор.
- Извините, ради бога, Ваше Превосходительство!
- Ничего. Сценка из космической жизни, так сказать, ха-ха-ха!
- Космачи! Это земляне! - пискнул кто-то. (У него был такой голос - тонкий.)
- Спокойнее двигайтесь, ребята, - сказала Дейнеко. - Без резкости. Плавнее жестикуляция. Мик, спокойно. - В арке напротив стояли уже несколько зрителей - крики, шум, интересно им. Раздался действительно слоновый топот из коридора, и огромный Пат Верник, растолкав зевак, занял собой всю арку и стал как вкопанный. В руке он держал, обхватив его поперёк двумя пальцами, сифон жёлтого цвета. Забыл его оставить дома, спеша на вызов. Кто-то засмеялся. На лице Верника последовательно и очень наглядно отобразились процессы сканирования, фиксации, обработки, оценки, анализа и размещения окружающей ситуации. На "флаг" последнего Верник закрыл рот и спрятал сифон за спину. Мьюком вздохнул и, сморщившись, стал тереть глаза. Потом подошёл вплотную к Топотуну и замолчал.
- Капитан! Я всё понял! Бросив один только взгляд - я понял всё! - заговорил Топотун шёпотом, обдавая Мьюкома кислой малиной. - В сифоне чай. Чай, как напиток, капитан. Скажите им, что это не брага, капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71