– Думаешь, кто-нибудь из этих людей уцелеет? – тихо спросил он.
Корбилиан устремил взор на дно мертвого моря, по которому ветер гнал целые тучи пыли.
– Они пошли со мной добровольно. Мне нужна их помощь.
– Чтобы прикрыться ими, как щитом?
– Ты же знаешь, что нас ждет, Ратиллик. Мы должны попытаться уничтожить это зло. Тогда все изменится, уйдут в небытие последствия всех прошлых ошибок.
– Кровь вернется в землю, – пробормотал худощавый человек чуть слышно. – А что будет с Иерархами?
– Они спокойнее будут спать в своих могилах.
Ратиллик бросил взгляд на обтянутые черными перчатками руки и умолк.
Брэнног сидел рядом с дочерью и, как мог, старался ее ободрить, понимая, что эта неприветливая земля насылает ей тяжкие видения. К ним присоединился Гайл и тоже попытался немного развлечь Сайсифер, а заодно и ее отца.
– Не место здесь молодой девушке, – обратился он к ним. – Нам придется отослать назад многих лошадей, только самые крепкие смогут пересечь пустыню. Почему бы Сайсифер не вернуться в мой лагерь у реки Камониль вместе с караваном? Я бы с легким сердцем отправился дальше, зная, что она в безопасности.
– Спасибо, – предупредила ответ отца Сайсифер. – Но это не поможет – я уже видела себя на том краю пустыни.
– А что еще ты видела? – поинтересовался Гайл. Но девушка лишь покачала головой:
– Если я скажу, никто не захочет туда идти.
Веки ее опустились, и Брэнног снова обхватил дочь рукой. Гайл отошел в сторону. Он не видел, что Вольгрен пристально следил за ним на протяжении всего разговора. От внимательного взгляда юноши не укрылось, как этот человек, который, вероятно, скоро станет Императором, смотрит на Сайсифер, и в груди его запылал гнев. Ведь наверняка девушка предпочтет ему, сыну рыбака из глухой деревни на краю света, этого могущественного человека, если тот, конечно, переживет опасное путешествие.
Этой ночью многие плохо спали: их разбудили странные протяжные звуки, отдаленно напоминавшие погребальную песнь. Солдаты вскочили на ноги и зажгли огни, желая убедиться, что в лагерь не проникли враги. При свете чадящих факелов и бледной, увядавшей луны они увидели Земляных Людей, которые раскачивались в ритуальной пляске. Мелодия, которую они при этом выводили, несмотря на кажущуюся заунывность, должна была помочь в предстоящем походе. Но к тем, кто ее слышал, долго еще не шел сон. Первые признаки зари армия встретила вздохом облегчения, и никому не показалось, что утро наступило слишком рано.
Ратиллик привел армию к тому месту, где обрыв был не так крут, и долгий спуск начался. Тихий и неподвижный воздух оглушал тишиной. Жар накатывал волнами, и чем ниже они опускались, тем нестерпимее становилась жажда. Элберон и Варгалоу поддерживали тем не менее строжайшую дисциплину в своих отрядах, а Иласса то и дело указывал своим людям на солдат Империи как на пример для подражания. С большим трудом удалось ему удержать недовольных дальним походом воинов Странгарта от возвращения домой. Лошадям, не привыкшим лазить по скалам, приходилось еще хуже, чем людям. Только маленькому народу любая гора была нипочем, но и они не могли скрыть страха перед тем, что ждало их внизу.
Мелкие камешки, сыпавшиеся из-под ног людей и животных, ручейками скатывались вниз, поднимая вековую пыль. Целое облако ее уже повисло, свернувшись тугой спиралью, над обрывом, словно маяк, указывавший местонахождение армии. В раскаленном добела небе тут и там виднелись мелкие точки: это Киррикри и его совы патрулировали местность. Всякая жизнь так давно исчезла со дна пересохшей котловины, что никто больше не поднимался в воздух – даже птицам-падальщикам нечем было здесь поживиться.
Во второй половине дня войско уже стояло на дне мертвого моря, хотя о том, что тут когда-то плескалась вода, теперь можно было лишь догадываться. Раскаленный воздух камнем давил людям на плечи, даже в тени было непереносимо жарко. Песок под ногами был нежен и бел, точно мука. Корбилиан принялся отбирать лошадей, которые, по его мнению, годились для путешествия через пустыню. Остальных надо было оставить под присмотром нескольких солдат у обрыва – дожидаться возвращения армии. Покончив с этим, люди тронулись в путь. Дорога по-прежнему шла под уклон, хотя здесь спуск был гораздо более пологим. Линию горизонта скрывали тучи пыли.
Солдатам пришлось обвязать лица кусками материи, иначе невозможно было дышать.
– Днем лучше отдыхать, а идти ночью, легче дышать будет, – сказал Брэнногу Игромм.
Брэнног передал его слова Корбилиану, который нашел совет маленького человека разумным. Никто не стал спорить, и только Элберон резко бросил Гайлу:
– Надолго нас не хватит. Еще несколько дней такого кошмара, и мы будем ни на что не годны на поле боя. Это плохо спланированный поход. У Корбилиана и этого птичника есть свои ресурсы, даже маленький народ одарен силой, а у нас ничего нет. Что мы тут, приманка для врага? Пока нужда, так важна, а нужда пройдет, так и бросить не жалко?
Измученный до предела Гайл только и смог выдавить:
– Слишком поздно возвращаться, Моррик.
Армия продолжала шагать всю ночь. Когда стемнело, в пустыне стало заметно холоднее, но после такой безумной жары это оказалось даже приятно, да и идти было легче. Ничего больше не изменилось. Песчаная поверхность оставалась ровной и гладкой, как стоячий пруд безветренным полднем. Под утро сделали привал. На этот раз никто уже не выбирал соседей, пустыня стала общим врагом. Здесь, среди монотонного пейзажа, веками не менявшего свой облик, сражаясь с убийственной жарой, давно уничтожившей все живое, разрозненная дотоле армия наконец обрела единство. Общее страдание сплотило воинов, и это чувствовал и Корбилиан, и другие командиры. Палатки едва прикрывали людей от палящих лучей солнца. Разговаривать не хотелось. Те немногие слова, без которых было не обойтись, звучали невнятно и глухо; казалось, вечное молчание, оскорбленное столь бесцеремонным вторжением в свою вотчину, пожирало каждый звук, едва он успевал сорваться с губ.
Несколько лошадей погибло, и их пришлось зарыть в песок, хотя Земляные Люди советовали его не тревожить. К ночи войско снова двинулось в путь. Через три дня путь ему преградил еще один склон, не такой отвесный, как первый. Одолев его, отряды оказались на месте, где глубина моря была когда-то наибольшей. Песок серебристым ковром раскинулся перед ними в нежном свете луны, и не было ни дюны, ни камня, которые нарушали бы его сводящее с ума однообразие. Когда первые лучи зари окрасили пустыню в розовый цвет и люди снова принялись разбивать лагерь, с неба спустился Киррикри и сообщил Сайсифер, что ровно половина пути пройдена.
– Спроси у него, что происходит снаружи, – попросил Корбилиан.
– Совы не улетают так далеко. Но он говорит, что на том берегу виден густой лес, – ответила девушка.
– На краю пустыни?
– Такова мощь, исходящая из-под земли, – только и смогла добавить она.
Весь этот день воины крепко спали, к даже жара не была им помехой. Только маленький народ не смыкал глаз. Что-то тревожило Земляных Людей, они то и дело бросали подозрительные взгляды на песок под ногами. Наконец Игромм, мрачнее тучи, пришел к Корбилиану.
– Плохо, – заявил он.
Корбилиан в замешательстве поглядел на Брэннога:
– В чем дело?
– Это самая глубокая часть пустыни. Слой песка под нами сейчас совсем тонкий, а внизу – сплошная скала. Но мы чувствуем там какое-то движение. Ритмичное.
Вдруг он вскинул руку и, указывая в расплывавшуюся в мареве даль, буквально прошипел:
– Смотри!
Корбилиан приставил сложенную козырьком ладонь к глазам и принялся вглядываться в южную часть горизонта. Там виднелись какие-то дюны, вносившие некоторое разнообразие в убийственно монотонный пейзаж.
– Час назад там ничего не было, – заявил Игромм.
Тем временем Земляные Люди уже забегали вдоль всего лагеря. Никто и не думал спрашивать, зачем они это делают. Даже Избавители при виде их вздохнули с облегчением: восприимчивость маленького народа к малейшим изменениям в окружающем пространстве не поддавалась описанию, и, пока они находились рядом, неожиданного нападения можно было не опасаться. Двое человечков подбежали к Игромму, и он тут же отправил их на юг разведать, что там происходит. Люди в лагере зашевелились, и через несколько минут никто уже не спал.
– Оно движется к нам, – заметил Брэнног. Стало понятно, что затевается что-то серьезное. Солдаты взволнованно ждали приказов своих командиров.
– Что бы это могло быть? – задал вопрос Гайл.
– Враг, – отозвался Корбилиан. Оглянувшись по сторонам, он увидел, что армия оказалась в кольце. Со всех сторон на них надвигалось что-то неумолимое и непонятное. – Ну что же, – пробормотал гигант и немедленно начал готовить лагерь к обороне.
Ратиллик взирал на него со страхом.
– Что ты собираешься делать?
– Что бы к нам ни приближалось, так просто от этого не отделаешься. И сталь не поможет. Тут нужна буря.
– Буря! Здесь! – всплеснул руками Ратиллик. – А где же мы спрячем армию?
– Людей я прикрою. А ты присмотри за животными.
– Чистое самоубийство, – огрызнулся Ратиллик, но делать было нечего. Корбилиан уже вышел на середину лагеря и велел людям становиться вокруг.
– Вставайте спиной ко мне, лицом к пустыне, – распорядился он. Все без промедления повиновались. Земляные Люди окружили гиганта, воины трех армий составили внешнее кольцо, а между ними поместили лошадей. Ратиллик со своими волками, которые следовали за ним, точно овчарки за пастухом, собрал животных вместе, а маленькие люди помогли успокоить коней, поглаживая их и что-то им нашептывая. Никто, даже люди Варгалоу, не усомнился в словах Корбилиана, пообещавшего грозу.
Люди, как и было велено, опустились на колени, животные тоже прижались к земле. Один Корбилиан остался стоять в центре круга, высоко подняв руки. Мгновения тянулись как часы. Дюны, казалось, совсем перестали двигаться. Над ними, словно гигантские плюмажи, покачивались спиралевидные облака пыли. Они утолщались, вздымаясь все выше и выше, пока наконец совсем не закрыли небо, так что даже солнечный свет не мог пробиться сквозь них. С тех пор как дюны показались на горизонте, прошло не более получаса, а на землю уже опустилась вызванная Корбилианом ночь. Гигант по-прежнему неподвижно стоял посреди лагеря. Те, кто осмеливался взглянуть на него украдкой, видели, что глаза его были закрыты, а губы шевелились.
Все больше и больше песка подбрасывал в воздух ветер, пока сотни смерчей не закружились в экстатическом танце вокруг лагеря. Сквозь их изгибавшиеся силуэты стали видны дюны, которые стремительно приближались. Только теперь люди поняли, насколько эти дюны велики. Какова же должна быть стоящая за ними сила, молнией мелькнула в их головах паническая мысль. Толпа закачалась, точно рябь пошла от брошенного в воду камня, – это страх взялся за свой хлыст. Над головами людей засверкали молнии, заворочался гром, и пыльные облака смешались с черными, набухшими дождем тучами.
Корбилиан обратился в подобие дерева с ветвями-молниями, которые росли из его рук.
Гайл, не сводивший с гиганта глаз, увидел, что перчатки его из черных превратились в багрово-красные и теперь испускали зловещий кровавый свет, словно два вынутых из кузнечного горна угля. Неужели это они породили бурю? А как еще смог бы он возмутить стихии настолько, чтобы они разразились такой мощной грозой? Порывистый ветер очень скоро превратился в чудовищный шторм, исходивший из самой середины живого кольца. Он опрокинул людей ничком и вдавил в песок, как град втаптывает спелые колосья в землю.
Дюны громоздились уже над самыми головами внешнего круга, грозя вот-вот обрушиться и похоронить под собой все и вся. Песок срывался с их вершин, будто клочья пены с гребней бушующих волн. Вот одна молния врезалась прямо в середину песчаной горы, и та немедленно рассыпалась в пыль, которую ветер, подхватив, развеял по воздуху. Этот беззвучный взрыв словно придал ветру силы, и вся пустыня застонала, терзаемая его невидимыми клыками. Люди по-прежнему лежали, уткнувшись лицом в землю, дюны корчились под ударами молний и порывами ветра, песок летел во все стороны.
Земляные Люди и их предводитель закрыли глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать чудовищного шторма, бушевавшего над их головами. Однако они чувствовали, что дюнами движет какая-то отвратительная нежить, притворяющаяся жизнью, и потому изо всех сил старались занять свои мысли чем-нибудь другим, чтобы не дать зловещим образам проникнуть в их сознание и подчинить его себе. Сайсифер, ее отец и Вольгрен лежали рядом, ухватившись друг за друга. Юноша чувствовал, что и девушке, и ее отцу понятно, какие силы вступили в борьбу в свистопляске стихий над их головами. Маленький народ поделился с ними частью своей силы, и она, похоже, причиняла им немало страданий. Рев ветра стал еще сильнее, хотя и до этого людям казалось, что большего грохота не вынесут их уши. Армия буквально зарылась в землю, словно все отдельные человеческие тела слились вдруг в одно тело огромного животного, тщетно пытавшегося защитить себя земляной преградой от неистовства стихий. Никто не был больше в состоянии смотреть на Корбилиана, который по-прежнему стоял в центре круга, излучая силу, подобно тому, как солнце излучает свет и тепло.
Варгалоу чувствовал, как мозг его начинает кипеть, будучи не в силах смириться с тем, что человек может вызвать подобное светопреставление буквально из ничего. Молнии сверкали прямо над головой, уши едва не лопались от громовых раскатов, и неустрашимый Избавитель все глубже и глубже вжимался в землю. Горы песка шли на приступ со всех сторон, точно море, грозящее затопить крохотный островок, но беспощадный ветер, который дул из центра магического круга, одну за другой отражал их атаки. Вот одна дюна осела от удара, будто внутри нее образовалась полость, и затем откатилась назад, как разбившаяся об утес волна, за ней другая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56