Ц Вы меня извините, дорогая, но… я страшно беспокоюсь. Вдруг… это… с Сере
жей… что-нибудь неладное.
Забыв даже попрощаться, она хлопнула выходной дверью и исчезла.

Гость прихлебывал маленькими глотками чай с ромом и изредка посматрива
л на сидевших против него студента Аничкина и его невесту.
Ц На каком вы факультете? Ц спросил он, ласково прищуривая левый глаз.
Ц На юридическом.
Ц Ага! Так, так… Я сам когда-то был в университете. Люблю молодежь. Только
юридический факультет Ц это невыгодная штука, извините меня за открове
нность.
Ц Почему?
Ц Да вот я вам скажу: учитесь вы, учитесь Ц целых четыре года. Кончили (хор
ошо, если еще удастся кончить!)… И что же вы? Помощник присяжного поверенно
го Ц без практики, или поступаете в управление железных дорог без жалов
анья, в ожидании далекой ваканции на сорок рублей! Конечно, вы не сделаете
такой оплошности, чтобы жениться, но…
Студент сделал виноватое лицо и улыбнулся.
Ц Как раз я и женюсь. Вот Ц позвольте вам представить Ц моя невеста.
Ц Же-ни-тесь, Ц протянул одинокий господин грустно и многозначительно
. Ц Вот как! Ну, что же, сударыня… Желаю вам счастья и привольной богатой жи
зни. Впрочем, мне случалось наблюдать, как живут женившиеся студенты: ком
ната в шестом этаже, больной ребенок за ширмой (обязательно больной Ц эт
о заметьте!), рано подурневшая от плохой жизни, худая, печальная жена, изне
рвничавшийся от голодухи и неудач супруг… Конечно, есть счастливые искл
ючения в этих случаях: ребенок может помереть, а жена Ц сбежит с каким-ни
будь смазливым соседом, но это Ц увы! Ц бывает редко… Большей частью муж
однажды усылает жену в ломбард Ц якобы для того, чтобы заложить последн
ее пальто, а сам прикрепит к крюку от зеркала ремень, да и тово…
В комнате было тихо.
Жених, съежившись, ушел в свой стул, а невеста упорно глядела на клетку с п
тицей, и на ее глазах дрожали две неожиданные случайные слезинки, которы
е порой быстро скатывались на волнующуюся грудь и сейчас же заменялись н
овыми…
Ц Что вы, право, такое говорите, Ц криво усмехнулся бухгалтер Казанлыко
в. Ц Поговорим о чем-нибудь веселом.
Ц В самом деле, Ц сказал акцизный чиновник Тюляпин. Ц Вы слишком мрачн
о и односторонне смотрите на жизнь. Вот взять хотя бы меня Ц я женился по
любви и совершенно счастлив с женой. Положение у нас обеспеченное, и с жен
ой мы живем душа в душу… Она меня ни в чем не стесняет… Вот сегодня Ц у нее
болела голова, она не могла сюда прийти поздравить дорогого хозяина Ц и
все-таки настояла, чтобы я пошел…
Одинокий господин с сомнением качнул головой:
Ц Может быть… может быть… Но только я чтой-то счастливых браков не видел
. Верные, любящие жены Ц это такая редкость, которую нужно показывать в му
зеумах… И что ужаснее всего, Ц обратился он к угрюмо потупившемуся студ
енту, Ц что чем ласковее, предупредительнее жена, тем, значит, большую га
дость она мужу готовит.
Ц Моя жена не такая! Ц мрачно проворчал акцизный чиновник.
Ц Верю, Ц вежливо поклонился гость. Ц Я говорю вообще. Я на своем веку з
нал мужей, которые говорили о женах, захлебываясь, со слезами на глазах, и
говорили тем самым людям, которые всего несколько часов назад держали их
жен в объятиях.
Ц Бог знает что вы такое говорите! Ц встревоженно воскликнул акцизный
Тюляпин.
Ц Уверяю вас! Однажды я снимал комнату в одной адвокатской семье. Жена ка
ждый день ласково уговаривала мужа пойти в клуб развлечься, так как, гово
рила она, ей нездоровится и она ляжет поспать. А он, мол, заработался. И при э
том целовала его и говорила, что он свет ее жизни. А когда глупый муж уходи
л в клуб или еще куда-нибудь, из комода выползал любовник (они их всюду пря
чут), и они начинали целоваться самым настоящим образом. Я все это из-за ст
ены и слышал.
Акцизный Тюляпин сидел бледный, порывисто дыша… Он вспомнил, что жена ка
к раз сегодня назвала его светом ее жизни и уже несколько раз жалела его, ч
то он заработался. Он хотел сейчас же встать и побежать домой, но было нело
вко.

Из столовой вышла, с заплаканными глазами, расстроенная жена Казанлыков
а и сказала, что ужин подан.
Унылое настроение немного рассеялось. Все встали и повеселевшей толпой
отправились в столовую.
Когда рюмки были налиты, одинокий господин встал и сказал:
Ц Позвольте предложить выпить за здоровье многоуважаемого именинник
а. Дай Бог ему прожить еще лет десять Ц двенадцать и иметь кучу детей!
Тост особенного успеха не имел, но все выпили.
Ц Вторую рюмку, Ц торжественно заявил одинокий господин, Ц поднимаю з
а вашего будущего первенца!
Будущая мать расцвела и бросила на одинокого господина такой взгляд, кот
орый говорил, что за это она готова простить ему все предыдущее.
Ц Пью за вашего будущего сына! Правда, дети не всегда бывают удачненькие
. Я знал одного мальчика, который уже девяти лет воровал у отца деньги и во
дку, и мне однажды показывали другого четырнадцатилетнего юнца, который
распорол вынянчившей его старухе живот и потом, когда его арестовали, уб
ил из револьвера двух городовых… Но все же…
Ц Закусите лучше, Ц посоветовал хозяин, нахмурившись. Ц Вот прелестна
я семга, вот нежинские огурчики…
Гость, вежливо поблагодарив, придвинул невесте студента семгу и сказал:

Ц На днях одни мои знакомые отравились рыбным ядом. Купили тоже вот так с
емги, поели…
Ц Я не хочу семги, Ц сказала девушка. Ц Дайте мне лучше колбасы.
Ц Пожалуйста, Ц почтительно придвинул гость колбасу. Ц Заражение три
хинами бывает гораздо реже, чем рыбным ядом. На днях, я читал, привозят одн
у старуху в больницу, думали Ц туберкулез, а когда разрезали ее, увидели к
лубок свиных трихин…
Акцизный чиновник, попрощавшись, вышел от Казанлыковых в тот момент, ког
да одинокий господин тоже раскланялся, вежливо поблагодарил хозяев за г
остеприимство и теперь спускался по темной, еле освещенной парадной лес
тнице.
Акцизный Тюляпин пил за ужином много, с какой-то странной, ужасной методи
чностью. Теперь он догнал одинокого господина, схватил его за плечо и, пош
атываясь, сказал:
Ц Вы чего, черти вас разорви, каркали там насчет жен… Вот я сейчас тресну
вас этой палкой по черепу Ц будете вы знать, как такие разговоры разгова
ривать.
Одинокий господин обернулся к нему и, съежившись, равнодушно сказал:
Ц У вас палка толстая, железная… Если вы ударите ею меня по голове, то убь
ете. Мне-то ничего Ц я буду мертвый, Ц а вас схватят и сошлют в Сибирь. Жен
а ваша обнищает и пойдет по миру, а вы не выдержите тяжелых условий каторг
и и получите чахотку… Дети ваши разбредутся по свету, сделаются жуликами
, а когда о вашем преступлении узнает ваша мать, с ней сделается разрыв сер
дца… Aга!


Черты из жизни рабочего Пан
телея Грымзина

Ровно десять лет тому назад рабочий Пантелей Грымзин получил от своего п
одлого гнусного хозяина кровопийцы поденную плату за 9 часов работы Ц в
сего два с полтиной!!!
«Ну, что я с этой дрянью сделаю?.. Ц горько подумал Пантелей, разглядывая н
а ладони два серебряных рубля и полтину медью… Ц И жрать хочется, и выпит
ь охота, и подметки к сапогам нужно подбросить, старые Ц одна, вишь, дыра…
Эх, ты жизнь наша раскаторжная!!»
Зашел к знакомому сапожнику: тот содрал полтора рубля за пару подметок.
Ц Есть ли на тебе крест-то? Ц саркастически осведомился Пантелей.
Крест, к удивлению ограбленного Пантелея, оказался на своем месте, под бл
узой, на волосатой груди сапожника.
«Ну, вот остался у меня рупь-целковый, Ц со вздохом подумал Пантелей. Ц А
что на него сделаешь? Эх!..» Пошел и купил на целковый этот полфунта ветчин
ы, коробочку шпрот, булку французскую, полбутылки водки, бутылку пива и де
сяток папирос, Ц так разошелся, что от всех капиталов только четыре копе
йки и осталось.
И когда уселся бедняга Пантелей за свой убогий ужин Ц так ему тяжко сдел
алось, так обидно, что чуть не заплакал.
Ц За что же, за что… Ц шептали его дрожащие губы. Ц Почему богачи и экспл
уататоры пьют шампанское, ликеры, едят рябчиков и ананасы, а я, кроме прост
ой очищенной, да консервов, да ветчины Ц света Божьего не вижу… О, если бы
только мы, рабочий класс, завоевали себе свободу!.. То-то мы бы пожили по-че
ловечески!..

Однажды, весной 1920 года рабочий Пантелей Грымзин получил свою поденную пл
ату за вторник: всего 2700 рублей.
«Что ж я с ними сделаю», Ц горько подумал Пантелей, шевеля на ладони разн
оцветные бумажки. Ц И подметки к сапогам нужно подбросить, и жрать, и вып
ить чего-нибудь Ц смерть хочется!»
Зашел Пантелей к сапожнику, сторговался за две тысячи триста и вышел на у
лицу с четырьмя сиротливыми сторублевками.
Купил фунт полубелого хлеба, бутылку ситро, осталось 14 целковых… Прицени
лся к десятку папирос, плюнул и отошел.
Дома нарезал хлеба, откупорил ситро, уселся за стол ужинать… и так горько
ему сделалось, что чуть не заплакал.
Ц Почему же, Ц шептали его дрожащие губы, Ц почему богачам все, а нам ни
чего… Почему богач ест нежную розовую ветчину, объедается шпротами и бел
ыми булками, заливает себе горло настоящей водкой, пенистым пивом, курит
папиросы, а я, как пес какой, должен жевать черствый хлеб и тянуть тошнотво
рное пойло на сахарине!.. Почему одним все, другим Ц ничего?..

Эх, Пантелей, Пантелей… Здорового ты дурака свалял, братец ты мой!….



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21