Разве можно так? Мы не хотим. Мы думали, что вы нас просто кормить будете, а
вы… мажете. Зубные щетки рубленые даете… Это даже похоже на издевательст
во!.. Так нельзя. Мы жаловаться будем.
Ц Как жаловаться? Ц яростно заревел я. Ц Как жаловаться? А я жаловался к
ому-нибудь, когда вы мне продавали пятиногих синих свиней и кусочки жест
и на деревянной доске? Я отказывался?! Вы говорили: мы самоопределяемся. Хо
рошо! Самоопределяйтесь. Вы мне говорили Ц я вас слушал. Теперь моя очере
дь… Что?! Нет уж, знаете… Я поступал по-вашему, я хотел понять вас Ц теперь
понимайте и вы меня. Эй, люди! Разденьте их! Мажь их, у кого там варенье. Держ
ите голову им, а я буду накладывать в рот салат… Стой, брат, не вырвешься. Я т
ебе покажу сумерки насущного! Вы самоопределяетесь Ц я тоже хочу самооп
ределиться…


V

Молодые люди стояли рядышком передо мной на коленях, усердно кланялись м
не в ноги и, плача, говорили:
Ц Дяденька, простите нас. Ей-богу, мы больше никогда не будем.
Ц Чего не будете?
Ц Этого… делать… Таких картин делать…
Ц А зачем делали?
Ц Да мы, дяденька, просто думали: публика глупая, хотели шум сделать, разг
оворы вызвать.
Ц А зачем ты вот, тот, левый, зачем крысу на поднос повесил?
Ц Хотел как чуднее сделать.
Ц Ты так глуп, что у тебя на что-нибудь особенное, интересное даже фантаз
ии не хватило. Ведь ты глуп, братец?
Ц Глуп, дяденька. Известно, откуда у нас ум?!
Ц Отпустите нас, дяденька. Мы к маме пойдем.
Ц Ну ладно. Целуйте мне руку и извиняйтесь.
Ц Зачем же руку целовать?
Ц Раздену и вареньем вымажу! Ну?!
Ц Вася, целуй ты первый… А потом я.
Ц Ну, бог с вами… Ступайте.


VI

Провозвестники будущего искусства встали с колен, отряхнули брюки, выну
ли из петлиц ложки и, сунув их в карман, робко, гуськом вышли в переднюю.
В передней, натягивая пальто, испуганно шептались:
Ц Влетели в историю! А я сначала думал, что он такой же дурак, как и другие.

Ц Нет, с мозгами парень. Я было испугался, когда он на меня кричать стал. В
друг, думаю, подносом по голове хватит!
Ц Слава Богу, дешево отделались.
Ц Это его твоя крыса разозлила. Придумал ты действительно: дохлую крысу
на поднос повесил!
Ц Ну, ничего. Уж хоть ты на меня не кричи. Я крысу выброшу, а на пустое место
стеариновый огарок на носке башмака приклею. Оно и прочнее. Пойдем, Вася, п
ойдем, пока не догнали.
Ушли, объятые страхом…



Русалка

Ц Вы кашляете? Ц учтиво спросил поэта Пеликанова художник Кранц.
Ц Да, Ц вздохнул бледный поэт. Ц И кроме того, у меня насморк.
Ц Где же это вы его схватили?
Ц На реке. Вчера всю ночь на берегу просидел. И нога, кроме того, ломит.
Ц Так, так, Ц кивнул головой третий из компании Ц угрюмый Дерягин.
Ц Рыбу ловили, с ума сошли или просто так?
Ц Просто так. Думал.
Ц Просто так? Думал? О чем же вы думали?
Пеликанов встал и закинул длинные светлые волосы за уши.
Ц О чем я думал? Я думал о них… о прекрасных, загадочных, которые всплываю
т в ночной тиши на поверхность посеребренной луной реки и плещутся там м
ежду купами задумчивой осоки, напевая свои странные, чарующие, хватающие
за душу песенки и расчесывая гребнями длинные волосы, в которых запутал
ись водоросли… Бледные, прекрасные, круглые руки поднимаются из воды и в
безмолвной мольбе протягиваются к луне… Большие печальные глаза сияют
между ветвей, как звезды… Жутко и сладостно увидеть их в эту пору.
Ц Это кто ж такие будут? Ц спросил Дерягин. Ц Русалки, что ли?
Ц Да… Русалки.
Ц И вы их надеетесь увидеть?
Ц О, если бы я надеялся! Я только мечтаю об этом…
Ц Рассчитываете дождаться?
Ц Полжизни я готов просидеть, чтобы…
Дерягин в бешенстве вскочил с кресла.
Ц Будьте вы прокляты, идиоты, с вашими дурацкими бреднями. Встречаюсь я с
вами уже несколько лет, разговаривал с вами, как с порядочным, нормальным
человеком, и вдруг, Ц нате, здравствуйте! Этот человек бродит по ночам по
берегу реки! Зачем, спрашивается? Русалок ищет, изволите ли видеть! Бессты
дник.
Ц Вы не понимаете прекрасного! Ц сказал, свеся голову на грудь и покашл
ивая, Пеликанов.
Ц Да ведь их нет! Понимаете, это чепуха, мечта! Их не существует.
Поэт улыбнулся:
Ц Для вас, может быть, нет. А для меня они существуют.
Ц Кранц! Кранц! Скажи ему, что он бредит, что он с ума сошел! Каких таких он р
усалок ищет?
Художник Кранц улыбнулся, но промолчал.
Ц Нет! С вами тут с ума сойдешь. Пойду я домой. Возьму ванну, поужинаю хорош
енько и завалюсь спать. А ты, Кранц?
Ц Мне спать рано. Я поеду к одной знакомой даме, которая хорошо поет. Заст
авлю ее петь, а сам лягу на диван и, слушая, буду тянуть шартрез из маленько
й-маленькой рюмочки. Хорошо-о-о!
Ц Сибарит! А вы, Пеликанов?
Пеликанов грустно усмехнулся:
Ц Вы, конечно, будете ругаться… Но я… пойду сейчас к реке, побродить… при
слушаться к всплескам волн, помечтать где-нибудь под темными кустами ос
оки о прекрасных, печальных глазах… о руках, смутно белеющих на черном фо
не спящей реки…
Ц Кранц! Ц завопил Дерягин, завертевшись, как ужаленный. Ц Да скажи ты е
му, этому жалкому человечишке, что его проклятых русалок не существует!..

Кранц подумал немного и потом пожал плечами.
Ц Как же я ему скажу это, когда русалки существуют.
Ц Если ты так говоришь, значит, ты дурак.
Ц Может быть, Ц усмехнулся Кранц. Ц Но я был знаком с одной русалкой.
Ц Боже! Ц всплеснул руками Дерягин. Ц Сейчас начнется скучища Ц розо
вая водица и нудьга! Кранц нам сейчас расскажет историю о том, как он встре
тился с женщиной, у которой были зеленые русалочьи глаза и русалочий сме
х, и как она завлекла его в жизненную пучину, и как погубила. Кранц! Сколько
вам заплатить, чтобы вы не рассказывали этой истории?
Ц Подите вы, Ц нахмурился Кранц. Ц Это была настоящая, подлинная, речна
я русалка. Встретился я с ней случайно и расстался тоже както странно.
Пеликанов жадными руками вцепился в плечи Кранца.
Ц Вы правду говорите?! Да? Вы действительно видели настоящую русалку?
Ц Что же тут удивительного? Ведь вы же сами утверждаете, что они должны б
ыть…
Ц И вы ее ясно видели? Вот так, как меня? Да?
Ц Не волнуйтесь, юноша… Если это и кажется немного чудесным, то… мало ли
что на свете бывает! Я уже человек немолодой и за свою шумную, бурную, бога
тую приключениями жизнь видел много такого, о чем вам и не снилось.
Ц Кранц! Вы… видели русалку?!
Ц Видел. Если это вас так интересует Ц могу рассказать. Только потребуй
те вина побольше.
Ц Эй! Вина!
Ц Только побольше.
Ц Побольше! Кранц! О русалке!
Ц Слушайте…

Ц Однажды летом я охотился… Собственно, охота какая? Так, бродил с ружьем
. Люблю одиночество. И вот, бродя таким образом, набрел я в один теплый летн
ий вечер на заброшенный рыбачий домик на берегу реки. Не знаю, утонули ли э
ти рыбаки во время одной из своих экспедиций или просто, повыловив в этой
реке всю рыбу, перебрались на другое место, Ц только этот домик был совер
шенно пуст. Я пришел в восторг от такого прекрасного безмолвия, запустен
ия и одиночества; съездил в город, привез припасов, походную кровать и пос
елился в домике.
Днем охотился, ловил рыбу, купался, а вечером валялся в кровати и при свете
керосиновой лампочки читал Шиллера, Пушкина и Достоевского.
Об этом времени я вспоминаю с умилением…
Ну, вот.
Как-то в душную, грозовую ночь мне не спалось. Жара, тяжесть какая-то Ц сил
нет дышать. Вышел я на берег Ц мутная луна светит, ивы склонили печальные
головы, осока замерла в духоте. Вода тяжелая, черная, как густые чернила.
«Искупаюсь, Ц решил я. Ц Все-таки прохладнее» Но и вода не давала прохла
ды: свинцовая, теплая Ц она расступилась передо мной и опять сомкнулась,
даже не волнуясь около моего тела.
Я стал болтать руками, плескаться и петь песни, потому что кругом были жут
ь и тишина неимоверная. Нервы у меня вообще как канаты, но тут воздушное эл
ектричество, что ли, так их взвинтило, что я готов был расплакаться, точно
барышня.
И вот когда я уже хотел выкарабкаться на берег, у меня, около плеча, что-то т
акое как всплеснет! Я думал Ц рыба. Протягиваю инстинктивно руку, наталк
иваюсь на что-то длинное, скользкое, хватаю… Сердце так и заныло… На ощупь
Ц человеческая рука. Ну, думаю, утопленник. Вдруг это неизвестное тело за
трепетало, забилось и стало вырываться… показалась голова… прекрасная
женская голова с печальными молящими глазами… Две белые круглые руки бе
спомощно взметнулись над водой…
И, странно, я сразу же успокоился, как только увидел, с кем имею дело. Случай
был редкий, исключительный, и я моментально решил не упускать его. Руки мо
и крепко обвились вокруг ее стройной, гибкой талии, и через минуту она уже
билась на песке у моих ног, испуская тихие стоны.
Я успокоил ее несколькими ласковыми словами, погладил ее мокрые волнист
ые волосы и, бережно подняв на руки, перенес в домик. Она притихла и молча с
ледила за мной своими печальными глазами, в которых светился ужас.
При свете лампы я подробнее рассмотрел мою пленницу. Она была точно тако
го типа, как рисуют художники: белое мраморное тело, гибкие стройные руки
и красивые плечи, по которым разметались волосы удивительного, странног
о, зеленоватого цвета. Вместо ног у нее был длинный чешуйчатый хвост, разд
военный на конце, как у рыбы.
Признаться ли? Эта часть тела не произвела на меня приятного впечатления
.
Но, в общем, передо мной лежало преаппетитное создание, и я благословлял п
ровидение, что оно послало такое утешение одинокому бродяге и забулдыге.

Она лежала на моей постели, блестя влажным телом, закинув руки за голову и
молча поглядывая на меня глазами, в которых сквозил тупой животный страх
.
Ц Не бойся! Ц ласково сказал я. Ц Старина Кранц не сделает тебе зла.
И я прильнул губами к ее полуоткрытым розовым губкам.
Гм… Признаться ли вам: многих женщин мне приходилось целовать на своем в
еку, но никогда я не чувствовал такого запаха рыбы, как в данном случае. Я л
юблю запах рыбы Ц он отдает морем, солью и здоровьем, но я никогда бы не ст
ал целоваться с окунем или карасем.
Ц Я думаю, Ц спросил я, нерешительно обнимая ее за талию, Ц вы питаетесь
главным образом рыбой?
Ц Рыбы… Ц пролепетала она, щуря свои прекрасные печальные глаза.
Ц Дай мне рыбы.
Ц Ты проголодалась, бедняжка? Сейчас, моя малютка, я принесу тебе…
Я достал из ящика, служившего мне буфетом, кусок холодной жареной рыбы и п
одал ей.
Ц Ай, Ц закричала она плаксиво. Ц Это не рыба. Рыбы-ы… Дай рыбы.
Ц Милая! Ц ужаснулся. Ц Неужели ты ешь сырую рыбу?.. Фи, какая гадость…
Тем не менее пришлось с большими усилиями достать ей живой рыбы…
Как сейчас помню: это были карась и два маленьких пескаря. Она кивнула гол
овой, схватила привычной рукой карася и, откусив ему голову, выплюнула, ка
к обыкновенная женщина Ц косточку персика.
Тело же карасиное моментально захрустело на ее зубах. Вы морщитесь, госп
ода, но должен сказать правду: пескарей она съела целиком, с головой и внут
ренностями… Такой уж, видно, у них обычай.
Ц Воды, Ц прошептала она своими коралловыми губками. Ц Воды…
«Беднягу томит жажда», Ц подумал я.
Принес ей большую глиняную кружку, наполненную водой, и приставил заботл
иво ко рту.
Но она схватила кружку и, приподнявшись, с видимым удовольствием окатила
себя с хвоста до головы водой, после чего рухнула обратно на постель и зав
изжала от удовольствия.
Ц Милая, Ц сухо сказал я. Ц Нельзя ли без этого? Ты мне испортила всю пос
тель. Как я лягу?
Ц Воды! Ц капризно крикнула она.
Ц Обойдешься и так! Вон вода ручьями течет с постели. Как не стыдно, право.

Действительно, одеяло и подушка были мокрые, хоть выжми, и вода при каждом
движении пленницы хлюпала в постели.
Ц Воды!!
Ц А чтоб тебя, Ц прошептал я. Ц На воду. Мокни! Только уж извини, голубушк
а… Я рядом с тобой не лягу… Мне вовсе не интересно схватить насморк.
Второй ковш воды успокоил ее. Она улыбнулась, кивнула мне головой и начал
а шарить в зеленых волосах своими прекрасными круглыми руками.
Ц Что вы ищете? Ц спросил я.
Но она уже нашла Ц гребень. Это был просто обломок рыбьего хребта с костя
ми, в виде зубьев гребня, причем на этих зубьях кое-где рыбье мясо еще не бы
ло объедено.
Ц Неужели ты будешь причесываться этой дрянью? Ц поморщился я.
Она промолчала и стала причесываться, напевая тихую, жалобную песенку.
Я долго сидел у ее хвоста, слушая странную, тягучую мелодию без слов, потом
встал и сказал:
Ц Песенка хорошая, но мне пора спать. Спокойной ночи.
Лежа навзничь, она смотрела своими печальными глазами в потолок, а ее губ
ки продолжали тянуть одну и ту же несложную мелодию.
Я лег в углу на разостланном пальто и пролежал так с полчаса с открытыми г
лазами. Она все пела.
Ц Замолчи же, милая, Ц ласково сказал я. Ц Довольно. Мне спать хочется. П
опела Ц и будет.
Она тянула, будто не слыша моей просьбы. Это делалось скучным.
Ц Замолчишь ли ты, черт возьми?! Ц вскипел я. Ц Что это за безобразие?! Пок
оя от тебя нет!!
Услышав мой крик, она обернулась, посмотрела на меня внимательно испуган
ными глазами и вдруг крикнула своими коралловыми губками:
Ц Куда тащишь, черт лысый, Михеич?! Держи влево! Ох, дьявол! Опять сеть порв
ал!
Я ахнул.
Ц Это что такое? Откуда это?!
Ее коралловые губки продолжали без всякого смысла:
Ц Лаврушка, черт! Это ты водку вылопал? Тебе не рыбачить, а сундуки взламы
вать, пес окаянный…
Очевидно, это был весь лексикон слов, которые она выучила, подслушав у рыб
аков.
Долго она еще выкрикивала разные упреки неизвестному мне Лаврушке, пере
межая это приказаниями и нецензурными рыбацкими ругательствами.
Забылся я сном лишь перед рассветом.
Яркое солнце разбудило меня. Я лежал на разостланном пальто, а в кровати с
пала моя пленница, разметав руки, которые при дневном свете оказались то
же зеленоватыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21